Современная философия и социология науки

 

Современной философией науки мы называем философствование "сыновей" неопозитивистов, "внуков" позитивистов XIX в., которые, на основании исследований реальных процессов развития конкретных наук, пришли к выводам, во многом опровергающим идеалы и установки своих духовных учителей, деятелей классической позитивистской философии. Особое значение в современной сциентистской философии приобрела фигура Карла Поппера(1902-1994). Рассмотрим некоторые, наиболее известные, идеи Поппера.

Цель философии, как ее понимал Поппер, заключается в изучении развития научного знания, в особенности научной космологии. Поппер пересмот­рел традиционный для неопозитивистов критерий верификации, считая его недостаточным для универсалистских высказываний науки. И вообще, все выдвигаемые критерии значения, как полагал Поппер, приносят мало пользы, поскольку в лучшем случае с их помощью можно лишь отвергнуть некоторые высказывания как непроверяемые эмпирически, но невозможно показать их смысл или бессмысленность. Поэтому нужен, скорее, не кри­терий значения, а метод разграничения, отличающий науку от философии. И Поппер предлагает такой метод – метод фальсификации. Поскольку, считал Поппер, интересующие науку высказывания, выражающие универсаль­ный закон, могут быть окончательно опровергнуты, но не подтверждены, постольку требуемым критерием является не проверяемость, а опровергаемость. Настоящими научными высказываниями являются те, которые могут быть опровергнуты опытом.

Соответственно наука, по мнению Поппера, всегда развивалась не как просто обобщение частностей, а всегда являла собой определенный способ постижения реальности через выдвижение гипотез, которые под­вергались систематическим попыткам их фальсификации. Чем больше можно вывести из гипотезы следствий, позволяющих ее опровергнуть на опыте, тем богаче она по содержанию. Недостаток теорий, подобных теории Фрейда, полагал Поппер, состоит в том, что они претендуют на объяснение всего сущего, но не указывают никакого пути для их воз­можного опровержения. В этом отношении они представляют разительный контраст с подлинно научной теорией Эйнштейна, допускающей во мно­гих пунктах постановку опровергающих ее экспериментов.

Другой важнейшей идеей Поппера была идея "третьего мира". Вкрат­це ее суть заключается в следующем. Несомненно, существует "физичес­кий мир". Кроме него существует "мир субъективного знания", кото­рый принципиально плюралистичен, ибо каждый человек на основании личного знания и жизненного опыта строит свой мир и живет в нем. Но субъективный мир был бы невозможен, если бы наряду с этим внут­ренним миром не существовал бы еще и "мир объективного знания", не зависящий от человека, хотя и созданный людьми в их исторической жизни. Таким образом, наряду с "физическим миром" и "миром субъектив­ного знания" существует и "третий мир" – мир коллективного знания. Этот мир автономен, он растет и развивается в истории, мы можем приобщаться к нему, и тем самым для нас открывается возможность приобщаться к общечеловеческому, возможность преодолевать личную ограниченность. Это мир объективного знания. Однако кроме него, по мнению Поппера, есть еще субъективно-концептуальные миры человеческих групп – культур, этносов, конфессий, идеологизированных сообществ, которые имеют разные, часто конфронтирующие духовные основания – "концептуальные каркасы". Последнее обстоятельство обус­ловливает возникновение розни и вражды между людьми. Лишь осознав условность различий между "концептуальными каркасами", "групповыми мирами", в которых живут люди, можно попытаться наладить дискуссию, а потом и диалог.

И наконец, Поппер известен и своей критикой историцизма как определенной установки на интерпретацию значений мира и истории. Эта установка связана, по его мнению, с холизмом как особым спо­собом восприятия – точкой зрения, утверждающей в своих картинах мира значения онтологического приоритета "целого", "всеобщего", "коллек­тива" над "отдельным", "единичным" и "индивидуальностью". Для историцистского подхода (к представителям которого он относит Платона, Ге­раклита, Гегеля, Маркса, Манхейма и др.), характерно отношение к социальным процессам как проявлениям непреложных универсальных зако­нов – будь они "законы психологии", как у Конта и Милля, или "зако­ны диалектики" Гегеля, или "законы исторического материализма" в марксизме. Тенденции в истории, несомненно, есть, отмечает Поппер, но вот универсальной формулы и "всеобщих законов" у истории нет. Те же, кто пытается утвердить противоположный взгляд (историцисты) это люди, создающие варианты религиозных и антидемократических взгля­дов вследствие своих, как правило, неосознаваемых, холистских и авторитаристских установок.

Становление направления, называемого как "постпозитивизм" или же "философия науки" связано с целой генерацией философов (И. Лакатос, С. Тулмин, М. Вартофский, Дж. Агасси, У. Селларс, Х. Патнэм и др.). Мы же рассмотрим взгляды наиболее известных "философов науки" – Томаса Куна (1922 – 1996 гг.) и Пола Фейерабенда (1924 – 1994 гг.)

Наиболее известная работа Куна "Структура научных революций" (1962 г.) содержит в себе оригинальную концепцию развития науки. Кун, как и другие представители этого направления, реабилитирует роль философии в научном познании – роль консультанта по общим бытий­ным схемам и категориям, а также "генератора" возможных предельных значений и концептуальных метафор. Также в противовес господство­вавшей в неопозитивизме "накопительной" модели науки, им была пред­ложена концепция науки как растущего, развивающегося знания. Если прежнее понимание науки уподобляло ее некоему универсальному "скла­ду знаний", куда привносятся и хранятся все новые и новые факты и знания, то в новой модели главное внимание было сконцентрировано на выяснении движущих причин развития знания, объяснения феномена "от­крытия" в науке. Вкратце концепцию Куна можно представить следующим образом.

> Во-первых, субъектом научного творчества является не ученый-оди­ночка, а научное сообщество, где объединяются профессиональные иссле­дователи в данной научной специальности на основе признания ими в ка­честве бесспорных некоторой совокупности взглядов – парадигмы. Это и есть то, что Кун назвал нормальной наукой – исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений, достижений, которые в течение некоторого времени признаются опре­деленным научным сообществом как основа его дальнейшей практической деятельности.

> Во-вторых, интегратором научного сообщества является парадигма (позднее Кун заменил данный термин на выражение "дисциплинарная матрица") – это и теория, и "модель", и "образец" решения исследовательских за­дач. Парадигмы приобретают свой статус потому, что их использование приводит к успеху скорее, чем применение конкурирующих с ними способов решения проблем, которые исследовательская группа признает в качестве наиболее актуальных. Роль па­радигм в своих дисциплинах в известный период времени играли теории Ньютона и Эйнштейна, Дарвина и Ламарка, Эвклида и Лоба­чевского, Менделеева и др.

> В-третьих, в рамках нормальной науки, которая появляется в кон­це средневековья – начале Нового времени в Западной Европе, и осу­ществляется развитие научного знания. Однако всякая парадигма, конеч­но же, ограничена в своей эффективности. Наступает такой период, когда число необъясняемых парадигмой фактов, или аномалий, достигает "критической массы" и тогда научное сообщество разочаровывается в старой парадигме и начинает поиск новой. Этот период получил у Ку­на название "кризис в науке".

> В-четвертых, кризис предваряет наступление периода научной революции. Она характеризуется идейным и методологическим разбродом среди ученых, постоянными дискуссиями, желанием опробовать новое, явственным интересом к метафизическим моделям сущего. Затем, рано или поздно, какую-либо теорию (с соответствующими категориальным ап­паратом и нормативами-образцами решения исследовательских задач) ученые принимают на роль новой парадигмы и далее развитие идет опять эволюционно, в русле "нормальной науки". Причем выбор теории и исследовательских методов на роль новой парадигмы происходит во многом не по логическим критериям или критериям большего соответствия реаль­ности. Очень влиятельными оказываются скорее факторы психологические и социокультурные – ученые выбирают часто менее оригинальную, ме­нее фундаментальную, но зато более работоспособную теорию для ре­шения "головоломок" в данной научной области.

Если теории в одной и той же науке сравниваемы и сопоставимы, то парадигмы, как полагал Кун, несопоставимы. Так, если как "просто" теории мы можем сравнить и соотнести между собой концепции Ньютона и Эйнштейна, то, как парадигмы, определяющие собой разные картины мира, они несоизмеримы, т. е. к ним неприменимы характеристики типа "лучше-хуже" или "истина-ложь", они просто разные.

Последняя идея стала ведущим мотивом в философии "методологи­ческого анархизма" Пола Фейерабенда. В своих оригинальных, стилисти­чески ярких произведениях – "Против методологического принуждения" (1975) и "Наука в свободном обществе" (1978), Фейерабенд предлагает концепцию, которую условно можно представить в следующем виде.

■ Во-первых, австрийский философ разделяет общий, антикумулятивистский настрой "философии науки", который выражается как в критике неопозитивистского образа науки, как эволюционном приращении знания, так и в повышенном интересе к теме развитиянаучных теорий, челове­ческого знания вообще.

Познание, считает Фейерабенд, не есть ряд непротиворечивых тео­рий, приближающихся к некоторой идеальной концепции. Оно не являет­ся постепенным приближением к истине, а скорее представляет собой увеличивающийся океан взаимно несовместимых альтернатив, в котором каждая отдельная теория, сказка или миф являются частями одной совокупности, побуждающими друг друга к более тщательной разработке; благодаря этому процессу конкуренции все они вносят вклад в развитие нашего сознания.

■ Во-вторых,подобный характер человеческого познания требует адекватной плюралистичной методологии, суть которой Фейерабенд фор­мулирует в правиле "допустимо все" (anything goes). Суть этой методологии заключается в формировании установки на открытость, терпимость и любознательность ученого как к другим, противоположным объяснениям, так и к альтернативным способам постижения реальности (миф, религия и пр.). Правило "дозволено все" детализируется Фейерабендом в понятии пролиферации теорий – необходимости изобретения альтер­нативных гипотез для обсуждаемых точек зрения. Надо не "совмещать" новую теорию с прежними, а искать ей альтернативы, ибо для объективного познания необходимо разнообразие мнений. Только гипотезы, противоречащие подтвержденным теориям, доставляют нам свидетельства, которые не могут быть получены никаким другим спосо­бом.

■ В-третьих, плюрализм нашего познания и нашей методо­логии Фейерабенд объясняет посредством постулата об изначальной "тео­ретической нагруженности" всех эмпирических понятий. Эта идея была выдвинута еще неокантианцами, однако у Фейерабенда она получила логико-лингвистическую интерпретацию в духе Витгенштейна и Уорфа.

Фейерабенд разделяет мнение о том, что языки и схемы реакций, содержащиеся в них, представляют собой не просто инструменты для описания событий (фактов, положений дел), а являются также формообразующими матрицамисобытий (фактов, положений дел), и что их "грам­матика" содержит некоторую космологию, всеобъемлющее воззрение на мир, общество и положение в нем человека, которые оказывают влияние на мышление, поведение и восприятие людей.

Из этого можно сделать вывод, что существуют несоизмеримые структуры мышления, порождающие равноправные, самодос­таточные, равноценные кар­тины мира, способы постижения реальности. В этом отношении вполне равноправны и ничем особым не выделяются и миф, и религия, и филосо­фия, и наука.

■ Подобные воззрения определяют, в-четвертых, наиболее эпатирую­щий тезис Фейерабенда о современной науке как одной из форм идеоло­гии, монополизировавшей "рынок знания". Он утверждает, что наука гораздо ближе к мифу, чем готова до­пустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разрабо­танных людьми, и не обязательно самая лучшая. Она ослепляет только тех, кто уже принял решение в пользу определенной идеологии или во­обще не задумывается о преимуществах и ограничениях науки. Поскольку принятие или непринятие той или иной идеологии следует представлять самому индивиду, постольку отсюда следует, что отделение государства от церквидолжно быть дополнено отделением государства от науки – этого наиболее современного, наиболее агрессивного и наиболее дог­матического религиозного института.

Фейерабенд считает, что наука (или рационализм) имеет несом­ненные крупные достижения, но сегодняшнее ее положение обусловлено уже не соревнованием ее идей с другими, ненаучными (нерациональны­ми) способами постижения реальности (миф, религия, мистика и пр.), а скорее ее ключевым институциональным положением на рынке знания. Наука, в лице ее организаторов, контролирует систему образования и общественное сознание (в том числе через пропагандистские рекламные акции).

Мифы, религии, обычаи исчезли или выродились не вследствие того, что наука была лучше, а потому, что деятели науки были более решительными борцами, потому что они подавляли носителей альтерна­тивных культур материальной силой. Однако, уверяет Фейерабенд, вненаучные идеологии, способы, практики, теории, тради­ции могут стать достойными соперниками науки и помочь нам обнаружить ее важнейшие недостатки, если дать им равные шансы в конкурентной борьбе. Предоставить им эти равные шансы – задача институтов сво­бодного общества.

Теперь от исторического экскурса в развитие сциентизированной философии в XIX - XX обратимся к суммирующим определениям ее предмета и основных методологических направлений.

Итак, философия науки – направление в философии, возникающее в середине XIX в. (Уильям Уэвелл и Джон Милль), связанное прежде всего с позитивистской традицией. Ее предмет – структура научного знания, средства и методы научного познания, способы обоснования и развития знания, реконструкция развития научного знания.

Кроме философии науки, наука также является предметом рассмотрения таких гуманитарных дисциплин, как "социология знания" и "социология науки". Они и представляют собой социологический и культурологический подходы к исследованию науки.

Истоки социологии знания находят уже в трудах Френсиса Бэкона, у которого наука впервые стала объектом пристального внимания, ему же принадлежат первые классификации наук и разработки индуктивного метода. В чем специфика изучения науки социологией знания? Социология знания стремится понять пути и формы социальной обусловленности таких специализированных областей мышления, как религия, мораль, эстетика, наука и философия.

Усилиями классиков социологической науки: К. Маркса, В. Парето, Э. Дюркгейма и К. Манхейма был создан комплекс представлений о науке, который получил условное название "стандартной концепции научного знания", которая господствовала в обществознании и науковедении вплоть до 70-х гг. ХХ в.

Основные ее положения можно сформулировать следующим образом.

☼ Мир природных явлений, являющийся предметом познавательных усилий науки, рассматривается как реально существующий и объективный. Характеристики этого мира не зависят от предпочтений или намерений наблюдателей, однако они могут быть описаны с большей или меньшей точностью.

☼ Наука понимается как особая разновидность интеллектуальной деятельности, цель которой состоит в точном и тщательно разработанном описании и объяснении объектов, процессов и взаимосвязей, имеющих место в природе.

☼ Хотя мир природы находится в непрерывном движении и постоянно изменяется, в его основе лежат неизменные единообразия. Эти основные эмпирические регулярности могут быть выражены в виде универсальных и перманентных законов природы, говорящих нам о том, что происходит всегда и повсюду. Таким образом, законы, сформулированные на основе наблюдения, это не более чем общие утверждения, суммирующие какие-то совокупности надежно установленных фактических данных. Их надежность гарантирована с высокой степенью уверенности, т. к. наука создала жесткие критерии, посредством которых оцениваются научные утверждения о новом эмпирическом знании, и регламентируется точное и детальное воспроизведение эмпирических явлений.

☼ Необходимо проводить фундаментальные различия между законами на основе наблюдения и теоретическими законами. Последние могут пересматриваться или заменяться, первые же – никогда. Законы первого рода репрезентируют наблюдаемые факты, второго – чаще всего ненаблюдаемые сущности. Законы первого рода лежат в основе кумулятивного, накопительного развития науки.

☼ Фундаментальные законы на основе наблюдений потому и считаются истинными, первичными и достоверными, что они встроены в структуру мира природы. Преобладающая доля научного знания, имеющая непосредственные корни в эмпирических данных, не зависит ни от общества, ни от той группы специалистов, которые впервые сделали его доступным.

Социология науки зародилась в 30-е гг. ХХ в., ее основателем явился американский социолог Роберт Мертон. Основная тема социологии науки – изучение ценностно-нормативного комплекса, который определяет поведение человека науки, а также форм институализации знания.

Мертон впервые описал "этос науки" (совокупность этических установок и санкционирующих их ценностных ориентиров). Он полагал, что его первое появление относится к английской науке XVII в. и связано с тем, что основателями новой науки были пуритане, составлявшие большинство среди приверженцев новой натурфилософии и основателей Королевского общества. Пуритане придавали особое значение таким культурным ценностям, как полезность, рациональность, индивидуализм, антитрадиционализм и земной аскетизм. В дальнейшем институализация этих ценностей (закрепление в качестве алгоритмов коллективного и индивидуального поведения, оснований для суждений и принятия решений, обязательных для сообщества) привела к появлению уже особого кодекса поведения ученых, особенностью которого является совпадение моральных и технических предписаний. Строгость процедур получения знания определяет и повышенную требовательность ученых к своему поведению и к поведению, суждениям их коллег.

Это императивы универсализма, всеобщности, незаинтересованности и организованного скептицизма. Позднее к ним были добавлены нормы оригинальности, интеллектуальной скромности, эмоциональной нейтральности и беспристрастности.

Культурная интерпретация в науке связана с именами Майкла Малкея, Гарри Коллинза и Тревора Пинча. Они подвергли критике многие постулаты "стандартной концепции науки" и попытались применить в социологии науки новые подходы, разработанные в философии науки 60-70 гг. ХХ в. Главный их тезис: научное знание устанавливается в процессах дискуссий, т. е. посредством интерпретации культурных ресурсов в ходе социального взаимодействия. Поэтому выводы, установленные в дискуссиях между учеными, не являются окончательными описаниями физического мира. Скорее, они представляют собой некие утверждения, которые признаны адекватными некоторой специфической группой действующих лиц в определенном культурном и социальном контексте. Проще говоря, объекты предстают перед учеными по-разному в различных культурных условиях, а социальные ресурсы (запросы, мнения, императивы) проникают в структуру научных утверждений и выводов. Наука понимается как интерпретационная деятельность, в ходе которой социально конструируются значения того, что считается "природой физического мира". Нормы науки не столь жестки, наряду с ними действуют и альтернативные, Малкей предлагает называть их скорее как язык, лексикон науки. Представители этого направления в исследовании науки также утверждают о важной роли в реальном развитии науки так называемого "скрытого, неформализованного знания" – неформальных, необъяснимых, интуитивных элементов в создании, оправдании и сохранении научного знания.

В отечественной философии науки культурологический подход разрабатывается Вячеславом Степиным. Он предполагает разделение существовавших в истории человечества культур на два типа: традиционные и техногенные. Между ними существуют серьезные различия, которые и определяют разные типы социальной организации и функционирования специализированного знания.