Новоевропейская философия: рационализм и эмпиризм

 

Новоевропейская философия просуществовала два века: XVII -XVIII. Между ней и средневековой философией выделяют возрожденческую философию. Последняя носила переходный характер и сочетала в себе элементы старого и появляющегося нового. Николай Кузанский, Джордано Бруно, Якоб Беме – наиболее яркие имена философии Возрождения. Они сочетают в своем философском творчестве и богопознание, и интерес к человеку.

В Новое время происходит существенное изменение приоритетов философского интереса, что было связано с радикальными социально-экономическими и духовными изменениями общественной жизни, получившими название модернизации. Переход к новому типу экономической деятельности (индустриальное производство), социально-политические изменения (падение абсолютизма, утверждение начал гражданского общества) привели к утверждению новых мировоззренческих ценностей: индивидуализма, свободы, науки и прогресса. Главной областью внимания философов становится гносеология, а проблема поиска верного познавательного метода выдвигается в качестве доминирующей. Родоначальником рационализма в новоевропейской философии считают французского философа Рене Декарта (1596 - 1650 гг.) К рационалистам относят также Бенедикта Спинозу, Готфрида Лейбница, Николая Мальбранша, Христиана Вольфа.

Рационализмом в теории познания называется стиль мышления, основанный на признании приоритета мышления, интеллекта в познании. Чувственное познание признается вспомогательным, дополняющим к выводам разума. Рационалисты считали, что возможно найти некие интеллектуально очевидные мыслительные положения, аксиомы, на основании которых по правилам формальной логики построить непротиворечивое, совершенное знание о мире. Все дело в том, что бы более точно определить фундаментальные первоначала и верно сформулировать правила работы ума.

Именно в таком русле и двигался философ, получивший впоследствии титул "отца новоевропейской философии," – Декарт. Он и создал основы нового стиля мышления. Перво-наперво он стремился получить исходные бесспорные, т. е. ясные и самоочевидные начала. Для их поиска он предпринял радикальный познавательный эксперимент, впоследствии получивший название принципа универсального сомнения: никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.

Он начинает со скептицизма относительно чувств. Могу я сомневаться, спрашивает он, в том, что я, рассуждающий, сейчас здесь? Да, так как иногда мне снится, что я был здесь же, тогда как фактически я лежал в постели. Телесную природу вообще, включая такие вещи, как протяженность, величина и количество, менее легко подвергнуть сомнению, чем веру в индивидуальные вещи. Арифметика и геометрия, которые не имеют отношения к индивидуальным вещам, более поэтому достоверны, чем физика и астрономия; они истинны даже в отношении объектов сна, которые не отличаются от реальных вещей в отношении количества и протяженности. Однако даже в отношении арифметики и геометрии возможны сомнения. Ведь, может быть, существует злой гений, настолько же коварный и лживый, насколько и могущественный, который употребил все свое искусство, чтобы ввести людей в заблуждение даже в отношении математики. Если бы существовал такой демон, тогда, возможно, все вещи, которые я вижу, есть только иллюзии, которые он расставляет как ловушки моему легковерию. Однако остается что-то, в чем я не могу сомневаться: ни один демон, как бы он ни был коварен, не смог бы обмануть меня, если бы я не существовал. У меня может не быть тела, оно может быть иллюзией. Но с мыслью дело обстоит иначе.

В то время как я готов мыслить, что все ложно, необходимо, чтобы я, который это мыслит, был чем-нибудь. Тем самым истина я мыслю, следовательно, я существую есть наиболее достоверная и может быть первым принципом философии. Далее Декарт спрашивает себя: почему этот принцип так очевиден? И он приходит к выводу, что это только потому, что он ясен и отчетлив. Это приводит его к формулированию своего критерия верного знания: все, что мы воспринимаем очень ясно и вполне отчетливо, есть истина.

Познание посредством чувств беспорядочно и здесь мы ничем не отличны от животных. Познание внешних вещей должно осуществляться разумом, а не чувствами. Главная ошибка в познании, говорит Декарт, состоит в том, чтобы считать, что наши идеи подобны внешним вещам (под "идеями" он понимал и чувственные восприятия). Существуют, полагал он, идеи трех видов:

* врожденные;

* чуждые и приходящиеизвне;

* изобретенные нами.

Врожденные идеи – это мыслительные очевидности, в которых мы не сомневаемся, настолько естественными они нам представляются: идеи Бога, собственного существования ("я"), свободы, причинности, протяженности, математических истин. Они вложены в нас до рождения Богом, и они же могут быть фундаментом единой, всеобщей философии.

В отношении второго вида идей мы предполагаем, что они соответствуют внешним объектам. Мы привыкли так думать, потому что такие идеи приходят независимо от воли (то есть через чувства), и поэтому кажется разумным предположить, что посторонняя вещь запечатлевает в нас свой образ. Но ведь и сны, отмечает Декарт, тоже непроизвольны, хотя они и не приходят извне. Основания для предположения о том, что чувственные идеи приходят извне, не убедительны. Более того, иногда есть две различные идеи одного и того же внешнего объекта, например: солнце как оно является органом чувств и солнце, в которое верят астрономы. Оба этих восприятия не могут быть одинаково похожими на солнце, и разум показывает, что одно из них, которое приходит прямо из опыта, должно быть наименее похожим на солнце из этих двух восприятий.

Полностью сомнения в отношении существования внешнего мира могут быть опровергнуты только при помощи доказательства существования Бога. ЗдесьДекарт присоединялся к Ансельму Кентерберийскому, к его т. н. "онтологическому доказательству". Когда существование Бога доказано, все остальное может быть легко выведено. Так как Бог добр, он не будет действовать подобно обманчивому демону, которого Декарт вообразил как основу для сомнения. Значит, Бог дал нам такую сильную склонность верить в существование тел, что он стал бы обманщиком, если бы ничего не существовало; следовательно, тела существуют. Вообще же, мышление и протяженность у Декарта являются двумя независимыми, параллельно существующими субстанциями, которые коррелирует сам Бог. Эта позиция называется в философии дуализмом.

Картезий также впервые сформулировал общие правила рационалистического познания, сохранившие свою актуальность и в наши дни. Это знаменитые четыре правила дедуктивного метода.

! Никогда не принимай за истинное ничего, что ты не признал бы таковым с очевидностью, т.е. тщательно избегай поспешности и предубеждения и включай в свои суждения только то, что представляется твоему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.

! Дели каждую из рассматриваемых тобою трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

! Располагай свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходит мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу.

! Делай повсюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

Идея Декарта о тождестве мышления бытию, послужила исходной основой философствования голландского философа Бенедикта Спинозы (1632-1677 гг.) Но если у Картезия это тождество относится лишь к мысли и бытию нашего самосознания (я), то Спиноза более прямолинеен и распространяет принцип тождества мышления и бытия на все значения мира. Подобное объективирование лежит в основании знаменитого учения Спинозы о субстанции, коим он и прославился в истории философии.

Субстанция является причиной самой себя "causa sui". Это все сущее: природа и Бог (пантеизм). Субстанция обладает некоторыми неотъемлемыми свойствами или атрибутами: единство, бесконечность, неделимость, вечность, совпадение сущности и существования. Субстанция саморазвертывает себя с железной, фаталистической необходимостью. Место человека в "мире субстанции", условно, конечно и ограниченно, человек – модус (второстепенное свойство) субстанции. Его свобода – познанная необходимость "мира субстанции".

Третьим великим рационалистом XVII века является Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716 гг.). Его умопостигаемый мир своеобразен. В лице Лейбница мы имеем дело с оригинальным мыслителем, ставшим родоначальником одного из влиятельных направлений в современной философии, получившим название "персонализм".

Он предположил, что сила, которая вызывает в нас мысли, представления, волю и т. п., должна быть универсальной и имманентной самой сущности мира. Ведь совершенно противоречило бы красоте, порядку и разуму природы, если бы принцип жизни, или внутренних собственных действий, был связан лишь с небольшойили особойчастью материи. Но очевидно, что совершенство природы требует, чтобы этот принцип присутствовал в каждой частице; и ведь нет никакой причины, в силу которой души или аналогичные душам существа не могли бы существовать повсеместно, хотя господствующие или мыслящие души, каковыми являются человеческие, не могут существовать повсюду.

В основании всего сущего лежит субстанция, но, в противоположность Спинозе, число их бесконечно и названы Лейбницем "монадами". Только монады составляют действительность, все остальное только явлениямонад или то, что исходит из монад. Лейбниц признавался, что идея "монады" возникла у него после знакомства с философией Демокрита. Однако его не устроила материальность атома - по его мнению, материя органично пассивна для "роли" первоначала и не может быть неделимой (даже предельно малая точка делима, если она материальна). Кроме термина "монада", единицы бытия Лейбниц называет также "метафизическими точками", "субстанциальными формами", "изначальными силами", "первоначальными энтелехиями", "формальными атомами".

По сути дела, монады есть точки, локальные центры пересечения двух важнейших "плоскостей" бытия – силы и души. Собственно говоря, Лейбниц часто их отождествлял, но не забывал и развести. Только сила есть бытие в метафизическом смысле. Но сила нематериальна и имеет свою самоорганизацию в виде души (формы, принципа). В предельно общем смысле сила и душа одно и то же, но находящиеся на разных онтологических степенях. "Пробудившаяся" сила обретает качество души и наоборот. Эти силовые точки, или монады, имеющие разные степени организации и рефлексии, и составляют, по Лейбницу, ступеньки мировой лестницы бытия. Мир тем самым персонален в своей основе, ибо монада обладает одновременно всеми качествами самодостаточной субстанции и личности. Человек может видеть "свои" признаки уже в фундаменте универсума. Мир Лейбница не только интеллектуалистичен, но и неповторимо множественен в своей основе. Однако как раз в силу последнего обстоятельства перед ним возник вопрос о целостности мира. Действительно, как сочетать множественность самодостаточных онтологических персоналий и общность мира, возможность коммуникации, наличие общих ценностей и смыслов. Эту проблему Лейбниц решает путем ввода значений Верховной Монады, или Бога. Если первоначальные построения Лейбница исходили как бы из естественнонаучной установки, где монады есть узловые точки мировой силы, ее центры, которые возникают спонтанно, имея цели своего развития "в себе", то, вводя Бога, Лейбниц вынужден был существенно сместить смысловой акцент своих значений в сторону трансцендентности (сверхъестественного основания). Вводя Бога и творение монад, он приобретает желанный порядок и единство мира или "предустановленную гармонию". Таким образом, в конце концов, мы получаем определенного и одного Автора мироздания, ибо верховная монада и есть большое единство, в представлении которого находятся все монады, и одновременно она является матрицей для всех монад, формой форм, принципом принципов. Тем самым мы от онтологических единиц переходим к онтологическому целому и традиционной картине порождения универсальным духом, всемогущим Богом всего сущего.

Если на континенте в XVII веке утвердился рационализм как ведущий способ философствования, то в это же время на Британских островах возник альтернативный рационализму способ философствования, называемый эмпиризмом. Его появление обусловлено влиянием на философию интенсивно становящегося естествознания, которое именно в Англии необычайно рано, в сравнении с континентальными странами, приобрело развитые институциональные формы (первые сообщества ученых, научные школы, научные журналы и т. п.). Занятие наукой в Англии становится общественно престижным и увлекательным занятием. Получилось так, что основоположник британской философии Нового времени и первый естествоиспытатель совпали в одном историческом лице. Им был Френсис Бэкон (1561-1626 гг.), с легкой руки которого англичане стали трактовать философию как выведение теоретических положений из наблюдений. Однако лишь Джон Локк (1632-1704 гг.) теоретически обосновал и представил эмпиризм как способ философствования.

Эмпиризмом называется такой стиль мышления в теории познания, который исходит из признания приоритета опыта, чувств в процессе получения верного знания. Это не только источник знаний, но и постоянный ориентир для интеллекта, который должен постоянно соотносить свои результаты с данными чувств. Задача разума не измышлять, не выдумывать-прибавлять, а лишь очищать содержание опыта от второстепенного, наносного. Интерес философии ограничивается здесь выяснением форм перехода объективного или единичного ощущения в форму общего представления.

Локк полагал, что наше мышление функционирует лишь тогда, когда оно обрабатывает поступающий к нему эмпирический материал. Вне процесса этой обработки форм мышления нет. Он, на основе анализа большого исторического и культурного материала, подверг критике декартову концепцию о врожденных идеях и развивает концепцию tabula rasa(чистой доски). Суть ее заключается в том, что наше сознание до опыта абсолютно пусто (или чисто) и наполняется как данными опыта, так и идеями, которые возникают вследствие деятельности интеллекта над данными опыта.

Содержание опыта состоит из идей, или компонентов: простых и сложных, чувственно-эмоциональных и мыслительных. Простые идеи возникают, согласно Локку, частью из внешнего, частью из внутреннего опыта, т. е. из внешних и внутренних ощущений, а также из рефлексии, или внутренних определений сознания. Из внешнего опыта возникают представления о проницаемости, фигуре, покое, движении, цвете и т. д. Из внутреннего опыта возникают идеи веры, сомнения, суждения, умозаключения, мышления, хотения и т. д. Из обоих источников вместе – идеи удовольствия, страдания и т. д.

Разум же является источником сложных идей. Работа интеллекта состоит в том, что он из нескольких простых идей порождает множество новых идей. Формы его деятельности следующие: сравнивание, различение и сопоставление, выделение и абстракция. Вследствие этой деятельности и появляются общие понятия, такие как "пространство", "время", "существование" и т. п. Локк особо подчеркивал, что интеллект не должен выдумывать, он должен схватывать моменты общности, содержащиеся в самих вещах. Другими словами, он фиксирует и абстрагирует, но ни в коем случае не создает, не созидает.

Исходя из оценки характера возникновения сложных идей, Локк делает онтологические выводы, различая разный статус реальности для разных качеств предметов. Некоторые, которые он назвал "первичными качествами", в действительности присущи предметам, другие, "вторичные", нереальны, являясь производными от состояний наших органов ощущений. Первичными, как полагал Локк, являются механические качества, такие, к примеру, как протяженность, плотность, фигура, движение, покой и т. п. Это – качества телесной субстанции. Цвета же, звуки, запахи, вкусовые качества являются вторичными, существуют благодаря наличию зрения, слуха, обоняния, осязание и вкуса. Без глаза не было бы цвета, без уха не было бы звуков и т.д. Однако эти же аргументы применимы и к первичным качествам. Эмпиризм привел к субъективно-идеалистическим выводам Джорджа Беркли (1685-1753 гг.) и Дэвида Юма(1711-1776 гг.)

Философия Беркли явилась последовательным развитием тезиса Локка о том, что источником суждений является опыт или воспринятое бытие. Уже Локк заявил о субъективности части качеств материальных вещей, таких как звук, цвет, вкус; о том, что они есть состояния наших воспринимающих органов. Но Локк не решился на последовательный сенсуализм и считал, что первичные качества (такие, как протяженность, движение и т. п.) присущи самим вещам. Беркли же проницательно замечает, что и в отношении первичных качеств можно сказать то же самое и последовательно проводит радикально-сенсуалистическую позицию.

Главный тезис его философствования выражен в знаменитом изречении: "Бытие всего того, что мы называем вещью, состоит только в том, что оно воспринимается". Все значения окружающего нас мира возникают и существуют исключительно благодаря силе восприятия. То, что мы считаем существующим, существует лишь в нашем восприятии, объективность вселенной в том, что она имеет место быть в восприятии Бога.Тждений телесной субстанции. А

Беркли показал, что общего в вещах быть не может, ибо наши ощущения всегда конкретны, а общее есть отношения между единичными ощущениями. Юм еще более радикализовал и последовательно развил это утверждения, заявив о том, что в наших ощущениях не может быть не только общего, но и необходимого, т. к. нет существенного различия между ощущениями и понятиями и все есть ощущения. Необходимость не засвидетельствована опытом, а мы привносим ее в опыт; она случайно выдумана нами, лишь субъективна. Этот род всеобщности, который мы соединяем с необходимостью, Юм называет привычкой. Так как мы часто видели следствие, то мы привыклирассматривать эту связь как необходимую. Стало быть, для него необходимость представляет собой совершенно случайную ассоциацию идей, являющуюся привычкой.