Социально-экономическое развитие страны

Проблема. Нэп: новации и большевистские догмы. Выскажите свое мнение.

Вспомните значение понятий: нэп, продналог, концессия, хозрасчет.

Ответьте на вопросы. 1. Почему экономическая политика, курс на которую был взят в 1921 г., называется новой? 2. Чем продовольственный налог по сравнению с продразверсткой был выгоднее крестьянам?

Кризис весны 1921 г. и его уроки. С конца 1920 г. положение правящей в России коммунистической пар­тии стало стремительно ухудшаться. Многомиллионное российское крестьянство, отстояв в боях с белогвардей­цами и интервентами землю, все настойчивее выражало нежелание мириться с удушавшей всякую хозяйственную инициативу экономической политикой большевиков.

Сами большевики не собирались отказываться от по­литики «военного коммунизма», расценивая ее не просто как сумму продиктованных войной чрезвычайных мер, а как форсированный прорыв к созданию нетоварной, ис­
тинно социалистической экономики. Стремительность ломки старых рыночных структур они объясняли необ­ходимостью ради защиты революции лишить буржуазию экономического могущества. В мирных же условиях, считали большевики, крестьянам следует набраться тер­пения, исправно поставлять в город хлеб по продразвер­стке, а власть «разверстает» его по заводам и фабрикам, оперативно восстановит почти полностью разрушенную за годы лихолетья промышленность, укрепив тем самым устои социализма.

Ответ деревни не заставил себя ждать. Одно за другим в разных концах страны (в Тамбовской губернии, в Среднем Поволжье, на Дону, Кубани, в Западной Си­бири) вспыхивают антиправительственные восстания крестьян. Недовольство перебросилось и в армию. В мар­те с оружием в руках против коммунистов выступили матросы и красноармейцы Кронштадта — крупнейшей военно-морской базы Балтийского флота. В городах нарастала волна массовых забастовок и демонстраций рабочих.

Поднимавшиеся на борьбу с властью трудящиеся выступали за отмену разверстки, требовали свободы торговли и хозяйство­вания на земле, наконец, демократизации политического ре­жима в стране, что выражалось в лозунгах «свободных Советов» (т. е. Советов, переизбранных без диктата коммунистов при сво­боде агитации социалистических партий) и изредка — созыва но­вого Учредительного собрания. По своей сути это были стихий­ные взрывы народного возмущения политикой советского правительства. Но в каждом из них в большей или меньшей сте­пени наличествовал и элемент организации. Его вносил широкий спектр политических сил: от монархистов до социалистов. Объ­единяло эти разнородные силы стремление овладеть начавшимся народным движением и, опираясь на пего, ликвидировать власть большевиков.

В критической ситуации первой послевоенной весны руководство компартии хладнокровно бросило на подав­ление народных выступлений сотни тысяч штыков и са­бель регулярной Красной армии. Одновременно В. И. Ле­нин делает вывод, что «только соглашение с крестьянст­вом может спасти социалистическую революцию в Рос­сии, пока не наступила революция в других странах». И тут же требует ужесточить «борьбу против меньшеви­ков, социалистов-революционеров, анархистов» и других политических противников большевизма с целью их пол­ной и окончательной изоляции от масс.

В результате Советская Россия вступила в полосу мирного строительства с двумя расходящимися линия­
ми внутренней политики. С одной стороны, началось переосмысление основ экономической политики, сопро­вождавшееся раскрепощением хозяйственной жизни страны от тотального государственного регулирования. С другой — в области собственно политической — «гай­ки» оставались туго закрученными, сохранялась окосте­нелость советской системы, решительно пресекались любые попытки демократизировать общество, расширить гражданские права населения. В этом заключалось пер­вое, общее по своему характеру противоречие нэповско­го периода.

ОРУЖИЕМ МЫ ДОБИЛИ ВРАГА ТРУДОМ МЫ ДОБУДЕМ ХЛЕБ ВСЕ ЗА РАБОТЫ. ТОВАРИЩИ^1

fY*"s Задумайтесь над вопросом: как это первое и принципиаль­ное противоречие нэповской эпохи в истории Советской России повлияет на ее ближайшее будущее?

Нэп: сущность и основные черты. Реализуя установку вождя на экономическое соглашение с крестьян­ством, X съезд компартии (март 1921 г.) принимает ре­шение о замене разверстки продналогом, что по­ложило начало новой экономической политике (нэп). Размер налога снижался почти в два раза по сравнению с продразверсткой, причем основная его тяжесть падала на зажиточных сельских хозяев. Остатки продукции можно было реализовывать по свободным ценам на рынке.

В октябре 1922 г. был принят Земельный кодекс РСФСР. Крестьяне получили право свободного выхода из общины и выбора форм землепользования. Разрешались, хотя и в ограниченном размере, аренда земли и приме­нение наемного труда. В деревне пошло на убыль число

колхозов. Крестьяне-единоличники давали 98,5% всей продукции сель­ского хозяйства.

Плакат. 20-е гг. XX в.

В городах частным лицам раз­решалось открывать или брать в аренду мелкие и отчасти средние предприятия. К середине 20-х гг. капиталистический сектор произво­дил 27% всей промышленной про­дукции. В розничной торговле нэп­маны контролировали в 1923 г. 75% товарооборота, в оптовой — 18%.

Частных предпринимателей — вла­дельцев торговых и промышленных [J предприятий, арендаторов, различных Г) посредников — насчитывалось тогда

1,3 млн человек (1,5% населения страны). Общий размер частно­го капитала был меньше уровня 1913 г. примерно в 14 раз. При этом следует отметить, что преобладающую часть нэпманов со­ставляли мелкие капиталисты.

Была предпринята попытка привлечь капиталы из-за рубежа через концессии — предоставление прав на ис­пользование природных богатств и создание промышлен­ных предприятий. Однако солидные иностранные пред­приниматели остерегались вкладывать свои деньги в экономику Советской России, и концессии не получили заметного распространения.

В первый год нэпа произошла также перестройка уп­равления народным хозяйством, ослабла его чрезмерная централизация. Объединения государственных предприя­тий (тресты) перешли на хозрасчет, что существенно расширяло их права. Трудовые мобилизации заменил свободный наем рабочей силы через биржи труда. Упразднялась уравнительная оплата труда. К 1922 г. была отменена карточная система.

Важнейшей составной частью нэпа являлось воз­рождение фактически распавшейся денежной системы государства. В октябре 1921 г. был восстановлен Госбанк, контролировавший сеть вновь образованных ко­оперативных банков, кредитных и страховых товари­ществ. С 1922 по 1924 г. произошло вытеснение обесце­ненных денег («совзнаков») твердой конвертируемой валютой — червонцем. По своей покупательной стоимо­сти он равнялся дореволюционной 10-рублевой золотой монете.

В целом нэповская экономика представляла собой сложную и малоустойчивую рыночно-административную конструкцию. Причем введение в нее рыночных элемен­тов носило вынужденный и тактический характер, а со­хранение административно-командных — принципиаль­ный и стратегический.

Не отказываясь от конечной цели (создания нерыночной эко­номики), большевики прибегли к использованию товарно-денеж­ных отношений при одновременном сохранении в руках государ­ства «командных высот»: национализированной земли и недр, крупной и большей части средней промышленности, транспорта, банковского дела, монополии внешней торговли. Предполагалось относительно длительное сосуществование социалистического и несоциалистических (государственно-капиталистического, частно­капиталистического, мелкотоварного, патриархального) укладов с постепенным вытеснением последних из хозяйственной жизни страны при опоре на «командные высоты».

-А. А. Лспаилопскпй, 11 кл. 129

Противоречия нэповской экономики. В качестве глав­ного приоритета в текущей хозяйственной политике большевики неизменно рассматривали восстановление и интенсивное развитие крупной промышленности. Она оценивалась, во-первых, как основная экономическая опора власти, во-вторых, как становой хребет обороно­способности государства, находившегося отнюдь не в дружественном окружении. «Без спасения тяжелой про­мышленности, без ее восстановления, — подчеркивал В. И. Ленин, — мы не сможем построить никакой про­мышленности, а без нее мы вообще погибнем как само­стоятельная страна».

Решать поставленную задачу в условиях почти сплош­ной убыточности государственных предприятий, особен­но в индустриальных отраслях, можно было только за счет материальных средств, извлекаемых из деревни че­рез налоги и искусственную ценовую политику (сущест­венное завышение цен на промышленную продукцию и занижение — на сельскохозяйственную).

Четко выраженный приоритет промышленности над сельским хозяйством, неэквивалентный товаро­обмен между городом и деревней породили второе проти­воречие нэповского периода, на этот раз внутри самой экономики. Оно грозило новыми конфликтами с крес­тьянством.

Осенью 1923 г. разразился так называемый «кризис сбыта». Сельскому населению, едва оправившемуся от небывалой засухи и голода 1921 —1922 гг. (тогда от недоедания погибло свыше 1 млн человек), оказа­лось не по карману покупать остро необходимые промто­вары, которые быстро заполнили все склады и магази­ны. Деревня забурлила и начала в ответ задерживать сдачу зерна по продналогу. В ряде мест вспыхнули массовые крестьянские восстания (в Амурской об­ласти — в декабре 1923 г., в Грузии — в августе 1924 г. и др.).

Усмирив повстанцев, большевики вновь, как и в 1921 г., оказались перед необходимостью в чем-то усту­пить крестьянской стихии, дабы избежать еще больших политических осложнений. В 1924—1925 гг. была смягчена в пользу сельских производителей ценовая по­литика, расширено право на аренду земли и использова­ние наемного труда. Тогда же был осуществлен переход от натурального налога к денежному обложению кресть­ян, что давало им большую свободу в развитии хозяй­ства.

Тем не менее этими мерами, несколько ослабившими противоречие между промышленностью и сельским хо­
зяйством, не было устранено третье из числа основных противоречий нэповского периода. Оно порождалось классово сориентированной аграрной политикой Совет­ской власти. В стремлении укрепить социальную опору в деревне она поддерживала (отменой или снижением на­логов, предоставлением льготных кредитов и т. п.) эко­номически немощные бедняцкие и середняцкие хозяйст­ва (соответственно 34% и 62% всех крестьянских дворов) и сдерживала развитие крупных сельских предпринима­телей — кулаков. Удельный вес последних не превышал 4% населения деревни.

Негативные экономические последствия политики «ограничения кулачества как класса» отягощались и ре­гулярно проводимым уравнительным переделом земли. При росте сельского населения это влекло за собой дроб­ление крестьянских дворов, их ослабление. Единоличные хозяйства не могли использовать сложную сельскохозяй­ственную технику, а треть их не имела даже лошадей — единственной тягловой силы в деревне. Неудивительно, что урожаи были самыми низкими в Европе.

Прямым следствием аграрной политики большевиков стало снижение с 1926 г. товарности крестьянских хо­зяйств — сокращение доли продукции, выделяемой ими для рынка (почти вдвое по сравнению с довоенным вре­менем), застой сельхозпроизводства в целом.

К середине 20-х гг. нэповская экономика, не утра­тившая до конца главного достоинства — известной свободы хозяйственной деятельности товаропроизводи­телей, частной инициативы и предприимчивости, достиг­ла пика в своем развитии. В 1925 г. валовой сбор зер­новых несколько превысил среднегодовой сбор в 1909—1913 гг. Через год на уровень тех лет вышло жи­вотноводство. Довоенных показателей по основным видам промышленной продукции удалось добиться в 1926—1927 гг.

Социальная политика. Общий хозяйственный подъем в стране позволил властям в годы нэпа проводить весь­ма эффективную политику в социальной сфере.

5*

Высокими темпами шло восстановление рабочего класса. За 1921 —1925 гг. его численность увеличилась почти в два раза, прежде всего в результате вовлечения в производство наиболее квалифицированных фабрично- заводских рабочих, и составляла 83% от довоенной, а вскоре превысила ее — уже за счет выходцев из дерев­ни. Продолжительность рабочего дня в промышленности составила 8 часов при ежегодном отпуске не менее двух недель. В 1927 г. рабочий день сократился еще на час, а реальная зарплата сравнялась в основном с дореволю-

131

ционным уровнем. Что касается доходов бедняцко-серед- няцких хозяйств крестьян, то они превзошли этот уро­вень примерно на треть. За первое десятилетие Советской власти вдвое увеличилось число врачей и медицинского персонала. Удалось почти полностью избавиться от таких опасных и массовых заболеваний, как оспа, чума, тиф, холера.

Курс на индустриализацию. В стране еще завер­шалось восстановление экономики, когда компартия на своем XIV съезде (декабрь 1925 г.) провозгласила курс на индустриализацию. Ровно два года спустя, на XV пар­тийном съезде, были четко определены приоритеты в этой сфере.

Листок из архива. Резолюция XV съезда ВКН(б), 1927 г. «Учитывая возможность военного нападения со стороны ка­питалистических государств на пролетарское государство, необхо­димо уделить максимальное внимание быстрейшему развитию тех отраслей народного хозяйства вообще и промышленности в частности, на которые выпадает главная роль в деле обеспечения обороны и хозяйственной устойчивости страны в военное время... Наиболее быстрый теми развития должен быть придан тем отрас­лям тяжелой индустрии, которые подымают в кратчайший срок экономическую мощь и обороноспособность СССР, служат гаран­тией возможности развития в случае экономической блокады, ослабляют зависимость от капиталистического мира...»

? Почему именно обороноспособность страны диктует приори­теты промышленного развития?

1926—1928 годы историки определяют как началь­ный этап индустриализации. За это время более чем втрое увеличились капиталовложения в промышлен­ность. Правда, 3/4 их приходилось на техническое пере­вооружение (реконструкцию) имевшихся заводов и фабрик. Но постепенно развертывается и новое строи­тельство.

Партия большевиков выводила страну на путь индус­триализации, не придавая должного внимания тому, что каждый новый шаг в этом направлении обострял все противоречия, присущие нэповской России, подво­дил рыночно-административную экономику к краю пропасти.

Объясните значение понятий и выражений: «свобод­ные Советы», Земельный кодекс, нэпманы, «командные высоты», «кризис сбыта», политика «ограничения кулачества как класса».

D 1. В чем заключались политические, экономические и социальные истоки кризиса 1921 г.? В чем состояла его опасность для большевиков? 2. Закончите состав­ление таблицы «Экономическая политика большеви­ков в годы Гражданской войны и в 20-е гг.». 3. Опре­делите цели, противоречия нэпа и результаты этой политики во второй половине 20-х гг. 4. Можно ли считать нэповскую экономику рыночной? Аргументи­руйте свою позицию, используя знания, полученные при изучении курса экономики.

'•К/ Общественно-политическая жизнь. Культура

Проблема. Каково соотношение политики и культуры в 20-е гг.?

Вспомните значение понятий: местоблюститель, «смено­веховство», Главлит, Главрепертком, оппозиция. Ответьте на вопросы. 1. Как относилась партия большевиков к своим бывшим соратникам — представителям иных социа­листических партий? 2. Почему важнейшим идеологическим принципом в советском государстве был атеизм? 3. Какие проблемы в области образования предстояло решить Совет­скому государству?

Политические приоритеты компартии. Проявляя оп­ределенную гибкость в хозяйственной политике, больше­вики не знали сомнений и колебаний в реализации вто­рой своей установки — укреплении контроля над политической и духовной жизнью общества.

В качестве важнейшего инструмента партия использо­вала здесь органы ВЧК. В начале 1922 г. это ведомство было реорганизовано и создано новое — Государственное политическое управление (ГПУ, с 1924 г. — Объединен­ное ГПУ). Оно лишалось прямых карательных функций. В 1922 г. были подготовлены и утверждены Уголовный и Гражданский кодексы, проведена судебная реформа: упразднялись ревтрибуналы, вводились прокуратура и адвокатура. Однако через два года в ОГПУ появилось так называемое Особое совещание с правом внесудебного преследования граждан и вынесения окончательного приговора.

Основной удар наносился по все еще сохранявшимся оппозиционным политическим силам. В 1922 г. были за­крыты легально издававшиеся газеты и журналы левых
социалистических партий и течений (левых эсеров, эсе­ров-максималистов, анархистов). Вскоре эти небольшие маловлиятельные политические образования прекратили свое существование. С организованной политической оп­позицией большевистскому режиму было покончено. В Советской стране уже не осталось каких-либо иных по­литических образований, кроме компартии и коммунис­тического союза молодежи (создан в октябре 1918 г.; с 1926 г. — Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи).

Через разветвленную систему секретных сотрудни­ков ВЧК — ОГПУ был налажен контроль над поли­тическими настроениями интеллигенции, рабочих и кре­стьян. Особое внимание обращалось на кулаков и город­ских частных предпринимателей, которые с развертыва­нием нэпа и собственным хозяйственным укреплением стремились обеспечить политические гарантии своих экономических интересов (это, в частности, выражалось в требованиях разрешить независимые крестьянские союзы, расширить избирательные права). Все больше людей по политическим мотивам оказывалось в местах заключения без какой-либо надежды выбраться на волю.

Листок из архива. Прокурор Верховного суда СССР П. А. Кра­сиков откровенно писал в одном из секретных документов той поры: «Все условия политической ссылки побуждают ссыльных замыкаться в свой тесный круг, и потому молодежь оттуда возвращается более озлобленной и обученной в политическом отношении и потому более способной к борьбе с нами. Как лагерь, так и ссылка в итоге воспитывают и закаляют наших врагов... Сплошь и рядом через особое совещание ОГПУ должны проходить дела о так называемых «пересмотрах» — в отноше­нии политзаключенных, срок которых истек, и нужно давать новые ограничения. Основанием к такой мере социальной защи­ты служит не новое преступление, а убеждение, что это лицо может совершить его... Таким образом, совершенно естествен­но (!) создается определенный круг лиц, находящихся в ведении ОГПУ».

? Что такое «меры социальной защиты»? На основании ка­ких обвинений применялись эти меры?

К концу 20-х гг. этот «круг лиц» настолько расши­рился, что в казне уже не хватало средств на их содер­жание. И тогда столь же «естественно» в умах больше­вистских вождей родилась новая идея: использовать труд заключенных в «интересах народного хозяйства». Много­численные «острова архипелага ГУЛЛГ» (Главного уп­
равления лагерями ОГПУ) стали быстро превращаться в места подневольной работы сотен тысяч, а затем милли­онов людей.

Общественные организации. Церковь. Не были обой­дены вниманием властей и массовые общественные ор­ганизации, прежде всего профессиональные союзы. На прошедшей в начале 1921 г. в рядах РКГЦб) дискус­сии о профсоюзах были отвергнуты две крайние позиции: JI. Д. Троцкого, выступавшего за их огосудар­ствление, и «рабочей оппозиции», предлагавшей пе­редать им управление народным хозяйством. Восторже­ствовала точка зрения В. И. Ленина, который рассмат­ривал профсоюзы как «школу коммунизма», иначе гово­ря — как самодеятельные организации, работающие под руководством компартии. На практике уже к исходу 20-х гг. от «самодеятельности» профсоюзов почти ниче­го не осталось, и они превратились в своего рода прави­тельственный департамент по делам рабочих. Быстро продвигались к фактическому огосударствлению учреж­дения снабженческой, промысловой и прочей коопе­рации.

С октября 1917 г. новая власть стремилась также под­чинить себе авторитетную в народе Русскую православ­ную церковь (как, впрочем, и другие религиозные кон­фессии) и последовательно продвигалась к поставленной цели. При этом широко использовалась политика не только «кнута» (в частности, конфискация в 1922 г. под предлогом борьбы с голодом ценностей церкви и после­довавший вслед за этим, по прямому указанию В. И. Ле­нина, массовый террор против ее служителей), но и «пряника» — в виде материальной и моральной под­держки так называемого «обновленчества» и подобных ему раскольнических движений, подрывающих внутри- церковное единство.

Под мощным давлением власти православные иерархи вынуждены были шаг за шагом сдавать свои позиции. Томившийся с 1922 г. в заключении патриарх Тихон опубликовал в июле 1923 г. обращение к епископату, ду­ховенству и мирянам, где призвал паству «являть при­меры повиновения существующей гражданской власти, в согласии с заповедями Божиими». После смерти Тихона в 1925 г. большевики не допустили избрания нового па­триарха. В июле 1927 г. местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий подписал специальную цер­ковную «Декларацию», где потребовал от священнослу­жителей, не принявших новый уклад жизни, незамедли­тельно отойти от церковных дел. Как и ожидали большевики, эти вынужденные решения православных иерархов вызвали в среде верующих новую волну смуты, все больше ослаблявшей позиции церкви как независи­мой общественной и духовной силы.

Внутрипартийная борьба. В 20-е гг. важные измене­ния происходят и в самой правящей партии. Числен­ность российской компартии, переименованной в 1925 г. во Всесоюзную коммунистическую партию (большеви­ков) — ВКП(б), быстро увеличивалась — с 732 тыс. че­ловек в 1921 г. до 1,3 млн в 1927 г.

В самой партии по мере ее роста углублялся раскол между рядовыми членами и верхами. Ведущие рычаги управления компартией (а следовательно, и государст­вом) по-прежнему оставались у так называемой больше­вистской гвардии — примерно 8 тыс. партийцев с доре­волюционным стажем.

Большевистская гвардия включала в себя немало профессиональных революционеров. Они обладали бога­тым опытом политической борьбы, способностью са­мостоятельно анализировать события. Естественно, что на крутых поворотах революции в этой среде часто формулировались не совпадающие с центральной линией предложения по разрешению встававших проблем, возникали фракционные группы. При слабости де­мократического механизма принятия решений и учета прав меньшинства только наличие общепризнанного лидера смягчало внутрипартийные противоречия, позво­ляло старой гвардии сохранять единство собственных рядов и проводить последовательный политический курс.

После смерти В. И. Ленина (январь 1924 г.) расколол­ся партийный центр — Политбюро, и борьба за личное лидерство, начавшаяся в большевистской верхушке еще с осени 1923 г., разгорелась в полную силу.

Первая стадия битвы за власть над партией и страной приходится на 1923—1924 гг., когда против руководя­щей группы ЦК (И. В. Сталин — с апреля 1922 г. Генеральный секретарь ЦК РКП(б), Г. Е. Зино­вьев, Л. Б. Каменев, Н. И. Бухарин) выступил вместе со своими единомышленниками JI. Д. Троцкий. Вторая стадия — дискуссия 1925 г. с «новой оппозицией», возглавляемой уже Зиновьевым и Каменевым. Третья — с «объединенной оппозицией», собравшей в 1926— 1927 гг. в своих рядах Троцкого, Зиновьева, Каменева и других.

Оппозиционеры были не согласны с тезисом И. В. Ста­лина о «возможности построения социализма в одной стране». Они продолжали утверждать: социалистический строй в отсталой крестьянской России может утвердить­ся лишь после победы пролетарской революции на инду­стриальном Западе. Оппозиционные силы резко крити­ковали экономическую политику ЦК, требуя свернуть рыночные начала в экономике.

Дружно выступали они и против «зажима демокра­тии», разделившего компартию, по их выражению, на «два этажа — верхний, где решают, и нижний, где узнают о решении». Оппоненты генсека призывали рядовых партийцев взять под контроль вознесшийся на недосягаемую высоту партаппарат — вплоть до ЦК и Политбюро, требовали восстановить свободу фракций и т. п.

Исход внутрипартийной драмы, разыгравшейся и на подмостках Кремлевского дворца, и в захолустных клу­бах, где собирались для обсуждения вопросов сельские коммунисты, в конечном счете зависел тогда от позиции наиболее влиятельной и авторитетной группы в пар­тии — большевистской гвардии.

Обосновавшись на «верхнем этаже» ВКП(б), больше­вистская гвардия вовсе не желала поступаться правами и льготами в пользу рядовых коммунистов. Поэтому она с явным неудовольствием взирала на оппозиционный ло­зунг широкой внутрипартийной демократии, способной поколебать устоявшееся распределение ролей (независи­мо от того, насколько искренни были здесь оппоненты И. В. Сталина). Не меньшую настороженность в среде большевистской гвардии вызывали левацкие наскоки оп­позиционеров на нэп, таившие в себе опасность нового обострения отношений с крестьянством.

Наконец, намного более выигрышным, по сравнению с оппозиционным, выглядел сталинский тезис о «постро­ении социализма в одной стране». Он, во-первых, учиты­вал психологию и верхов, и партийной массы, одинако­во уставших пассивно дожидаться прихода мировой революции и исполненных азарта как можно скорее во­плотить на деле свою главную программную установку. Во-вторых, он был оптимально приспособлен к тому, что­бы сыграть роль общенациональной объединяющей идеи, политической базы для действенной агитационно-пропа­гандистской работы по мобилизации трудовых усилий народа.

Учитывая сказанное, нетрудно понять, почему на каждом новом витке борьбы против сменявших друг друга оппозиций И. В. Сталин и его соратники (Н. И. Бухарин, К. Е. Ворошилов, JI. М. Каганович, С. М. Киров, В. М. Молотов и др.) неизменно получали поддержку подавляющей части старой большевистской гвардии. Именно это обстоятельство предопределило ма-

лочисленность и слабость самих оп- (? 4 'R-Ivvt позиционных группировок, провал

L'.M'oHa.Dmp _{их ПОПЬ1ТОК} повести за собой пар­тийную массу. В конце 1927 г.

WST JI. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев,

JI. Б. Каменев, другие вожди оппо­зиции вместе со своими убежденны- icijjir. ми сторонниками были исключены

из рядов ВКП(б).

Итак, И. В. Сталин достиг своей ближайшей цели, сумев удалить с политической арены основных со-

_ перников в борьбе за ленинское на- Обложка издания «Сме- тт

н вех» 1921 г следие. Но внутрипартийные бата­

лии нэповских лет принесли еще один неожиданный для многих их участников результат. К исходу 20-х гг. оказались серь­езно подорванными и позиции солидарной в целом с «ге­неральной линией» ЦК старой большевистской гвардии: ее представители исподволь и в нараставшем числе заме­щались на руководящих партийных и государственных постах выдвиженцами генсека.

Тем самым был сделан второй (после избрания на должность генсека) шаг на пути к утверждению в пар­тии и стране режима личной власти И. В. Сталина.

Новый этап «культурной революции». В сфере куль­туры большевики, как и прежде, держали в центре вни­мания старую интеллигенцию. Политические настроения этого слоя российского общества продолжали меняться в благоприятную для властей сторону, чему в немалой сте­пени способствовал переход к нэпу. Под влиянием от­ступления правящей партии на экономическом фронте среди интеллигенции все большей популярностью поль­зовалась примиренческая идеология «сменовеховства» (по названию сборника статей «Смена вех», изданного в 1921 г. в Праге бывшими кадетами и октябристами Н. В. Устряловым, Ю. В. Ключниковым, А. В. Бобри- щевым-Пушкиным, С. С. Чахотиным и др.). Существо идейно-политической платформы «сменовеховства» отра­жало два момента: не борьба, а сотрудничество с Совет­ской властью в деле хозяйственного и культурного воз­рождения России; глубокая и искренняя уверенность в том, что большевистский строй будет «под напором жиз­ненной стихии» изживать экстремизм в экономике и по­литике, эволюционируя в сторону буржуазно-демократи­ческих порядков.

Листок из архива. Статья С. С. Чахотнна из сборника «Сме­на вех», 1921 г.

«Большевизм с его крайностями и ужасами — это болезнь, но вместе с тем это закономерное, хоть и неприятное, состояние на­шей страны в процессе ее эволюции... Ясно, что, чем скорее ин­теллигенция возьмется за энергичную работу культурного и эко­номического восстановления России, тем скорее к больной вернутся все ее силы, исчезнет бред... Мы честно боролись до сих пор, так как считали, что это наш долг. События нам показали, что мы ошиблись. И, сознав это, увидя, что требуют от нас ин­тересы родины, мы готовы сознаться в своей ошибке и изменить дорогу. Станем ли мы от того коммунистами, как думают неко­торые? Конечно, нет. Коммунизм как практическая доктрина в современной обстановке по-прежнему остается для нас той же утопией, что и раньше, но он может и должен измениться, если хочет так или иначе войти в реальную жизнь; и во многом мы, интеллигенция, можем способствовать этому процессу».

? Какую позицию заняли авторы «Смены вех» по отношению к большевизму? Какую цель поставили они перед собой? Выска­жите свое мнение: достижима ли эта цель?

Власти, стремясь вовлечь старую интеллигенцию в ак­тивную трудовую деятельность, в первые послевоенные годы поддерживали такие настроения. Специалистам в разных областях знаний обеспечивались более сносные по сравнению с основной массой населения условия жиз­ни и работы. Особенно это касалось тех, кто так или ина­че был связан с укреплением научного, экономического и оборонного потенциала государства.

К их числу относились основоположник современного самоле­тостроения Н. Е. Жуковский, создатель геохимии и биохимии В. И. Вернадский, химики Н. Д. Зелинский и Н. С. Курнаков, лауреат Нобелевской премии физиолог И. П. Павлов, биохимик Л. Н. Бах и другие крупные ученые. Под руководством академи­ка И. М. Губкина велось изучение Курской магнитной аномалии, осуществлялась разведка нефти между Волгой и Уралом. Акаде­мик А. Е. Ферсман возглавил геологические изыскания на Урале, Дальнем Востоке, Кольском полуострове. Активно раз­вивались исследования в области генетики (Н. И. Вавилов), физики (П. JI. Капица, А. Ф. Иоффе, JI. И. Мандельштам), корабельного дела (А. Н. Крылов), ракетостроения (Ф. А. Цандер и др.).

В то же время всячески ограничивались возможности интеллигенции участвовать в политической жизни, вли­ять на массовое общественное сознание. В 1921 г. была упразднена автономия высших учебных заведений. Они были поставлены под бдительный надзор партийных и государственных органов. Профессора и преподаватели, не разделявшие коммунистических убеждений, увольня­
лись. В 1922 г. был создан специальный цензурный ко­митет — Главлит, обязанный осуществлять предупреди­тельный и репрессивный контроль за «враждебными вы­падами» против марксизма и политики правящей партии, за пропагандой религиозных идей и т. п. Вско­ре к нему прибавился Главрепертком — для контроля за репертуаром театров. В августе 1922 г. из страны было выслано около 160 оппозиционно настроенных видных ученых и деятелей культуры (Н. А. Бердяев, С. Н. Бул­гаков, Н. О. Лосский, С. Н. Прокопович, П. А. Сорокин, С. Л. Франк и др.). В следующем году прошла массовая чистка библиотек от «антисоветских и антихудожествен­ных книг», в число которых попали многие выдающие­ся произведения отечественных и зарубежных писателей, философов, историков, экономистов. К середине 20-х гг. прекратилась деятельность практически всех частных книгоиздательств, возникших при переходе к нэпу, бы­ли закрыты независимые научные и литературно-худо- жественные журналы.

Едва укрепившись у власти, большевистская партия взяла курс на формирование собственной, социалистиче­ской интеллигенции, преданной режиму и верно ему слу­жащей. «Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированы идеологически, — заявлял в те го­ды Н. И. Бухарин. — И мы будем штамповать интелли­генцию, вырабатывать ее, как на фабрике». В стране от­крывались новые институты и университеты (в 1927 г. их было уже 148, в дореволюционное время — 95). Еще в годы Гражданской войны при высших учебных заведе­ниях были созданы первые рабочие факультеты (рабфа­ки), которые, по образному выражению наркома просве­щения А. В. Луначарского, стали «пожарной лестницей в вузы для рабочих». К 1925 г. выпускники рабфаков, куда по партийным и комсомольским путевкам направ­лялась рабоче-крестьянская молодежь, составляли поло­вину принятых в вузы студентов.

Коренной реформе подверглась система школьного об­разования. Новая, советская школа в соответствии с осо­бым Положением о ней (октябрь 1918 г.) создавалась как единая, общедоступная, ведущая обучение на родном языке. Она включала две ступени (1-я ступень — пять лет, 2-я — четыре года) и обеспечивала непрерыв­ность образования, начиная с дошкольных учреждений и кончая вузами. Школьные программы были пересмотре­ны и сориентированы на воспитание у учащихся сугубо «классового подхода» к оценке прошлого и настоящего. В частности, систематический курс истории заменило об­ществоведение, где исторические факты использовались
как иллюстрация к марксистским социологическим схе­мам, доказывающим неотвратимость социалистического переустройства мира. К середине 20-х гг. количество уча­щихся превысило довоенный уровень. Но по-прежнему много детей, прежде всего в сельских районах, остава­лось за порогом школы. Да и в самой школе из посту­пивших в 1 класс оканчивали 2-ю ступень не более 10%.

С 1919 г., когда был принят декрет о ликвидации не­грамотности, начинается наступление на это вековое зло. В 1923 г. было учреждено добровольное общество «Долой неграмотность!». Его активисты открыли тысячи пунк­тов, кружков, изб-читален, где обучались взрослые и де­ти. К концу 20-х гг. около 50% населения умели читать и писать (против 30% в 1917 г.).

Литературно-художественная жизнь Советской России в первые послереволюционные годы отличалась много­цветней, обилием различных творческих группировок и течений. Только в Москве их насчитывалось свыше 30. Продолжали публиковать свои произведения писатели и поэты Серебряного века русской литературы (А. А. Ах­матова, А. Белый, В. Я. Брюсов и др.). Гроза, пронес­шаяся над Россией, дала новый импульс творчеству В. В. Маяковского и С. А. Есенина. Ставили спектакли классики театральной режиссуры К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко. Устраивали выставки кар­тин последователи «Мира искус­ства», «Бубнового валета», «Голубой розы» и других дореволюцион­ных объединений художников (П. П. Кончаловский, А. В. Ленту­лов, Р. Р. Фальк и др.). Большую активность проявляли представите­ли левомодернистских течений — футуризма, имажинизма, супрема­тизма, кубизма, конструктивизма — в поэзии, живописи, театре, ар­хитектуре (В. Э. Мейерхольд, К. С. Мельников, В. Е. Татлин и др.).

Пламя революции. Скульптор В. И. Мухина. 1922—1923 гг.

Но и в этой области правящая партия постепенно наводила «ре­волюционный порядок», используя как государственные структуры, так и литературно-художественные объединения коммунистической ориентации: Пролеткульт (идеолог