Как только Эльза вышла из кабинета доктора Эймонта, ее приемная мать Луция Мартинсон переговорить с ним наедине.

Доктор Эймонт, как всегда, начал издалека:

- Мне тридцать четыре года, половину из которых я потратил на изучение детской психики. В моей практике бывали и крайне сложные случаи, но одно я уяснил твердо: во всех детских бедах виноваты мы – взрослые. Почему дети становятся злыми и агрессивными? Почему они вырастают жестокими и бессердечными? Потому что их когда-то недолюбили, недоласкали, не показали на личном примере, как надо поступать в той или иной ситуации! - после некоторой паузы психиатр перешел к Эльзе.

- Я только что говорил с вашей девочкой. Она крайне неохотно отзывается об окружающих, в частности, о вас - ее приемных родителях. У меня такое ощущение, что Эльза очень обижена на вас - во время своего монолога доктор вынул из пачки сигарету, но, опомнившись, положил ее обратно.

- Или вот вспомнить того мальчика... В таком возрасте ребенок не способен к суициду, а вот Эльза... - и он резко оборвал фразу, - Простите, миссис Мартинсон. Мне срочно надо отбыть.

 

 

Вторую дозу компонента Джек вколол себе в шею:

- Какой кайфец! Так и должно быть? Ай, по фиг, шо я париться буду…. Я не космонавт!

- Да страшно представить - усмехнулся Круглов.

- Что это за пугало? - спросил Иван Радзинский у Дмитрия, когда, выйдя на улицу, они подошли к человеку, чья голова была покрыта картофельным мешком из рогожи.

- Это - результат экспериментов вашего братца. Он проводил опыты с людьми, не совсем законные, возвращая омертвленные организмы к жизни. Этот великан - один из них. Сейчас он такой же человек, как и мы с вами, но только внешне. На самом деле это зомби-убийца!

- В каком смысле?

- В том, что он может вас убить - ответил Круглов.

- Убить? Так вы для этого меня пригласили? Хотите, чтобы я выдал Эдуарда? - Радзинский понял намерения Дмитрия...

Палач сорвал с себя мешок и пошел на ученого.

- Я не скажу, где он. Даже не надейтесь. Я предполагал, что вам нельзя доверять, вы хоть русский? - запаниковал Иван.

- Я русский только тогда, когда мне это выгодно. Вы мне поверили и теперь сильно жалеете. Мы знаем, что Эдуард залег на дно, но где именно…. - Круглов не успел закончить предложение, как Палач ударом кулака проделал дыру в кирпичной стене дома. Эта демонстрация силы поразила Радзинского, но...

- Я вам ничего не скажу. Может, и я и боюсь смерти, но еще больше я боюсь попасть в ад! - Иван быстро раскусил заранее приготовленную капсулу.

- Что он делает? Яд? - взвизгнул Круглов.

Иван умер прежде, чем они к нему подскочили. Пена пошла изо рта, он разом посерел и упал.

- Что будем делать? Ученого надо найти во что бы то ни стало. Без него все наши действия бессмысленны - наклонился над трупом ученого Круглов.

- А что будет, если не найдем? - спросил Палач.

- Тогда Хэлван не станет бессмертным - закончил разговор Дмитрий.

 

Переночевав у Пилота, Гранзек снова явился к Хэлвану.

- Слушай, Джек, ты не... - Гранзек осекся, увидев красно-синее лицо Джека, открывшего ему дверь. Он не решился более ничего спрашивать у хозяина, обратив внимание лишь на пять пустых шприцов, разбросанных по коридору. К тому же Джек жестом приказал ему молчать, усердно вкалывая себе очередную дозу мутагена.

- О, боже, что с твоим лицом? - только и спросил Гранзек.

- Ооо, как кайфует мое тело! Какие-то букашки бегают по венам, как монстры из фильма Ридли Скотта! - Джек с силой метнул пустой шприц в Гранзека, - Вот бы тебе, полудурок, отведать этого мутагенчика, никакой дури не надо!

Доктор Эймонт стремительно открыл кабинетную дверь и... остановился, как вкопанный. Прямо в проеме двери на него смотрела немигающими глазами Эльза...

 

 

Как только Гранзек ретировался, Джек зашел в комнату Эльзы.

- Шо так нервничаешь, Мертвая Королева? Ну, явился какой-то говнюк, испортил воздух и испарился... Так шо с него взять? - Джек почесался спиной о косяк двери.

- Я-то при тебе, крошка. Как зовут дяденьку? Дяденьку зовут Джек. Шо, ты позабыла, кто тебя вытащил из замка?

 

 

Когда миссис Мартинсон с Эльзой вернулись домой, Луция дала волю чувствам - она разревелась в голос. Супруг пытался ее успокоиться, но от его невнятных слов она запричитала еще сильнее. Рой взял сигарету и вышел курить на балкон.

Джек гладил по голове колотящуюся от испуга девочку.

- Ты шо, боишьсяменя? Не стоит, крошка. Чур, я тебя обижать не буду!

- Вы все так говорите... - всхлипнула Эльза.

 

 

Через полчаса миссис Мартинсон успокоилась. Все это время Эльза с каменным лицом сидела на диване. Приемный отец пытался приласкать девочку, но она нарочито отдернула плечики.

Когда Рой с Луцией вышли из комнаты, миссис Мартинсон бросилась на грудь супруга:

- Мать погибшего мальчика обвиняет нас. Она считает, что это Эльза убила ее сына.

Рой, как мог, утешал жену:

- Не бери ты близко к сердцу, дорогая: у матери Эндрю просто от горя крыша поехала. Это же полнейший бред... - он хотел плотнее прикрыть дверь в комнату, но та распахнулась, а за ней стояла... Эльза, немигающим взглядом уставившаяся на своих приемных родителей.

- Шо ты забубенила, крошка? Кто это все? - Джек дал Эльзе легкий подзатыльник, - У тебя есть только один друг - Джек Хэлван. А знаешь, для чего ты мне нужна? О-о-о, это великая дружба! Ты будешь помогать мне, а я... дарить тебе детство, о котором ты мечтала! - Джек сунул палец в открытую банку с повидлом и смачно обсосал его, - Я давно хотел стать папашей! Еще в детстве, когда играл в куклы, то воображал, что они мои дети - результаты сдачи моей спермы! Хочешь повидло?

 

 

Сон у родителей Эльзы выдался беспокойным. Но наступившее весеннее утро с его солнечными эскападами и приятным южным ветерком разогнала тяжелые мысли четы Мартинсонов.

- Мы любим ее, а она любит нас - сказал Рой встал из-за стола после завтрака и отправился в подвал. Уходя, он не заметил, что Эльза пошла вслед за ним.

- Мне-то, крошка, не повезло. Я жил с приемными родителями, как и ты. К тому же, у меня не было такого друга, как Джек! - пересмешник долизал банку и что есть силы грохнул ее об пол.

- У тебя-то со мной не жизнь, а сплошной хохотунчик! Шо, ты мне так и не доверяешь?

 

 

В подвале Рой держал запчасти от своего автомобиля - поношенного "фордика". Авто он пользовался редко, и все ремонтные работы по нему делал сам.

Вот и на этот раз он, разыскивая в хламе запчастей нужную деталь, услышал тихие шаги за своей спиной. Рой оглянулся и увидел в проеме подвальной двери свою приемную дочь. И даже не саму Эльзу, а ее холодные жестокие глаза.

Рой, как под гипнозом, вглядывался в них, будто погружаясь в пучину. Это длилось очень долго, пожалуй, даже слишком долго...

 

- И будет у нас с тобой все в шоколаде, крошка! И никаких, на хрен, страхов! - Джек вытащил пачку чипсов, - Потому что Джек Хэлван - лучший! Кстати, ты любишь чипсы?

 

 

Неизвестно какая сила сунула в руки Рою валявшийся здесь же буксировочный трос и заставила завязать на нем узел. Медленно мистер Мартинсон раздвинул приставную лестницу, привязал трос к крюку на потолке подвала и, забравшись на верхнюю ступень, обреченно обмотал шею, подтянул узел... Последнее, что он увидел перед тем, как шагнуть вниз, были широко раскрытые глаза Эльзы...

Джек наглаживал Мертвую Королеву по голове, по плечам, пока его рука не скользнула по грудным выпуклостям Эльзы, что заставило Джека озадаченно хмыкнуть:

- Да ты почти взрослая, крошка!

 

 

Почуяв что-то неладное, Луция спустилась в подвал и...

Увиденное лишило женщину сил, и она беспомощно опустилась на пол. Перед ней на буксировочном тросе покачивалось безжизненное тело ее любимого супруга Роя Мартинсона. И от этих мерных покачиваний душа Луции провалилась в какую-то доселе неведомую ей бездну.

И оттуда со дна этой бездны на нее глядели два страшных мертвых глаза.

- Эльза... - только и прошептала женщина.

- Но ты не парься, Королева! Я теперь твой папашка! И в обиду свою крошку никому не дам, ни одному хрену моржовому! Поскольку мы с тобой связаны не кровью, а гораздо большим! Мы - соучастники праздника великого веселья! И сейчас я кое-что расскажу тебе…. - Джек закрутился юлой и, потеряв равновесие, грохнулся на пол.

 

 

Сорок два года назад. Дом Мансонов.

- Дорогая, побудь здесь. Я сердцем чувствую, что что-то не то, - сказал Джордж Мансон, глава семьи.