Рост населения гулага и его причины

В советском послевоенном обществе сфера принудительного труда занимала особое место. Население ГУЛАГа продолжало стремительно увеличиваться. Так, если в 1945 г. оно составляло 1,5 млн человек, то в 1950 г. — уже 2,5 млн и до реабилитации его численность держалась приблизительно на этом уровне. Именно в послевоенные годы ГУЛАГ достиг своего апогея.

В эти годы существенно меняется социальный и национальный состав заключенных. Уже во время войны сюда начинают попадать бывшие военнопленные, а начиная с 1945 г. репатриированные граждане. Новой категорией стали осужденные за связь с иностранцами и за разглашение государственной тайны. Крестьяне попадали в лагерь по репрессивным указам 1947—1948 гг., причем формально считались уголовниками. Нарушение законов, регламентировавших почти все сферы жизни, считалось серьезным уголовным преступлением. Подобная политика была неразрывно связана с насаждением принудительного труда и драконовской дисциплины.

С 1948 г. в лагеря стали отправлять так называемых "повторников" — приговоренных в конце 1930-х годов к десяти годам лагерей и получивших новый срок по административному решению. К "повторникам" относились и дети репрессированных, которым грозило пожизненное заключение в лагере. Та же мера распространялась на лиц, бежавших с мест выселения, представителей репрессированных народов. Вот, например, слова из популярной в то время лагерной песни: "Идут на север срока огромные, кого ни спросишь — у всех указ..."

Все больше в места лишения свободы стало направляться жителей западных республик СССР.Так, число украинцев в составе заключенных выросло в 2,4, белорусов — 2,1, литовцев — 7,5, латышей — 2,9, эстонцев — в 3,5 раза.

Острая нехватка рабочей силы после войны привела к новым явлениям в лагерной жизни: труд заключенных старались использовать более рационально, а их самих — более "экономно" и "рентабельно". Забота о заключенных со стороны руководства МВД была непосредственным образом связана с заботой о производительности труда. Так, 8 июля 1949 г. Л.П.Берия писал в Бюро Совета Министров СССР:

В результате понижения норм питания имеется значительное количество ослабленных заключенных, не работающих вовсе или не выполняющих нормы выработки.

В целях повышения производительности труда заключенных МВД СССР предлагает увеличить норму хлеба с 800 граммов до 900 граммов в день (против довоенной 1100 граммов), а по остальным продуктам питания восстановить довоенную норму. Паек в таком виде будет содержать 2998 калорий.

Наиболее спорным в историографии является вопрос о "дешевизне" труда заключенных. Ряд авторов придерживается мнения, что чуть ли не вся сталинская экономика процветала благодаря даровой рабочей силе. Представляется, что ближе к истине те исследователи, которые подвергают сомнению ее высокую рентабельность. При экономических оценках стоимости рабочей силы ГУЛАГа следует, вероятно, принимать во внимание существование карательной системы в целом, расходы на огромный аппарат, содержание лагерного персонала, а также всякого рода "приписки" и злоупотребления.

В 1948 г. были образованы лагеря "специального режима" для осужденных за "антисоветскую" и "контрреволюционную" деятельность, где к заключенным применялись изощренные методы физического и психического воздействия. Это был наиболее опасный для режима и активный в политическом отношения социальный слой заключенных, что подтверждают восстания 1948—1954 гг., охватившие в первую очередь именно эти лагеря (Печора, Салехард, Экибастуз, Норильск, Воркута).

В послевоенный период максимальной отметки за всю историю ГУЛАГа достигла численность спецпоселенцев. На 1 января 1953 г. их насчитывалось 2 млн 753 тыс. человек. Основную массу спецпоселенцев составили депортированные народы. Но вплоть до смерти Сталина число спецпоселенцев увеличивалось в результате борьбы с антисоветским подпольем, раскулачивания в западных областях СССР и других мероприятий. Так, число "оуновцев" достигло 175 тыс., жителей Прибалтики (вместе с выселенными еще до войны) — 172 тыс. человек. 58 тыс. спецпоселенцев состояли на учете как "власовцы".

Беспризорность

Война и репрессии привели к росту количества детей-сирот, бездомных и беспризорных детей. Беспризорники промышляли на вокзалах, рынках, устраивали набеги на огороды, перемещались по стране на товарных поездах. Масштабы детской беспризорности подтверждает, в частности, тот факт, что за борьбу с ней отвечал один из заместителей министра МГБ.Резко возросло количество преступлений, совершаемых беспризорниками. Детей судили наравне со взрослыми, и даже при смягчающих обстоятельствах им грозило 5 лет заключения.

Была расширена система детских домов, где формировался особый микроклимат и система ценностей. Лишенные родительского внимания и заботы детдомовцы могли рассчитывать только на собственные силы. Мест в детских учреждениях не хватало и, чтобы освободить места в детдомах, детприемниках и колониях, подростков 13—16 лет направляли в ремесленные училища и школы ФЗО, а порой просто на любую работу. Довольно часто, не имея устойчивых жизненных ориентиров, бывшие детдомовцы попадали в подозрительные компании, которые были благодатной средой для криминальных элементов.

Бандитизм и преступность

Рост криминала в послевоенной обстановке был отчасти закономерен. У населения осталось довольно значительное количество оружия, почти все взрослые свободно им владели. Ситуация усугублялась отсутствием жилья и постоянным дефицитом продуктов. Увеличению числа криминальных элементов способствовала репрессивно-карательная система в стране. Так, зачастую в бандах и воровских шайках находили прибежище бывшие военнопленные и репатрианты, оказавшиеся без паспортов "дезертиры" с промышленных и строительных объектов, колхозники. Основным мотивом преступной деятельности стало добывание средств существования, а основным типом преступлений — кражи, ограбления, сопровождавшиеся убийствами и разбоем. В городском транспорте, в магазинах и на базарах орудовали карманники, многочисленные "черные рынки" были хорошим местом для сбыта краденого.

Бандитские группировки терроризировали городское и поселковое население, совершая налеты на магазины и склады. Символом страха перед организованной преступностью после войны стала банда "Черная кошка". Местом "дислокации" воровских шаек и банд, как правило, становились окраины городов и рабочие поселки, некоторые группировки жили в лесах, грабя колхозников, везущих на продажу сельхозпродукцию.

Наряду с уголовными элементами после войны растет экономическая преступность, процветающая на благодатной ниве дефицитной экономики. Самые крупные хищения в этот период происходили в госторговле и потребкооперации. Такие преступления в основном совершали работники продовольственных баз, складов, магазинов, которые использовали свое служебное положение для приписок, реализации "левого товара" и пр.

В стране практически отсутствовал механизм социальной адаптации лиц, отбывших наказания, а распределительная система порождала специфические формы преступной деятельности. Приметой времени стало широкое распространение в обществе лагерного фольклора: блатных песен, стихов и даже поэм.

Антисоветское подполье

С бандитизмом и преступностью было связано антисоветское подполье. Советские карательные органы до 1947 г. не разделяли уголовный и политический бандитизм, представляя его как чистый криминал. Да и на практике политическая борьба действительно была сопряжена с уголовщиной: грабежами, мародерством, поборами с населения. Основные очаги антисоветского подполья формировались на территории Западной Украины, Молдавии и Прибалтики, вошедших в состав СССР незадолго до войны. Здесь протест перерастал в открытое вооруженное сопротивление, социальной базой которого стали как националисты, поддерживаемые западными спецслужбами, так и обобранные в результате коллективизации крестьяне. Наиболее мощной подпольной вооруженной организацией на Западной Украине стала Организация украинских националистов (ОУН), которая была создана в 1939 г. и в годы войны сотрудничала в фашистами. После освобождения этой территории Красной Армией сопротивление продолжалось силами созданной на основе ОУН Украинской повстанческой армии (УПА). В 1944 г. УПА насчитывала около 20 тыс. человек и контролировала все сельские районы Западной Украины. УПА опиралась на поддержку крестьян, боявшихся коллективизации, а также пополнялась после войны бежавшим от голода населением советской Украины. Чувствуя силу и безнаказанность, националисты отвечали отказом на предложения сложить оружие, периодически поступавшие от властей с 1944 по 1949 гг. Только в 1950 г. в результате крупномасштабной карательной операции, арестов и депортации свыше 300 тыс. человек вооруженные действия на Западной Украине были прекращены.

В Прибалтике антисоветское подполье не отличалось такой мощью и размахом. Это было следствием широкой депортации "социально-опасных элементов", проведенной одновременно с провозглашением советской власти в Эстонии, Латвии и Литве перед войной. Коллективизации предшествовали масштабная конфискация крупного и хуторского землевладения, перераспределение угодий среди бедноты. Уже к 1948 г. сопротивление наиболее действенных вооруженных групп партизан в Прибалтике было подавлено.

Однако отдельные выступления имели место и позже. Об этом говорит тот факт, что только в течение 1952 г. на заседаниях Политбюро несколько раз обсуждалось положение на западе страны.