Обстановка в стране осенью 1941 г.

Крайне напряженным было положение в стране. Вести с фронта оставляли гнетущее впечатление. Противник продвигался все дальше и дальше в глубь советской территории. Захваченными оказались крупные промышленные и сельскозяйственные районы, нарушились сложившиеся до войны производственные связи. Накопленные запасы вооружений, сырья, материалов быстро таяли. Из-за постоянной угрозы вторжения, возникающей на этом фоне неразберихи осложнились проблемы эвакуации. Грузы зачастую приходилось бросать на месте или уничтожать. Железные дороги были перегружены. На восток шли поезда с промышленным оборудованием, с раненными на фронте, с имуществом и персоналом государственных учреждений, учебных заведений, больниц и т.п. Навстречу двигались воинские эшелоны. Перевозки происходили под непрерывными налетами вражеской авиации. Разрушения станций и путей срывали графики движения. Основные потоки беженцев, вереницы машин и подвод, бесконечные обозы шли по обычным дорогам и шоссе, нередко под бомбежками и артобстрелами. Спешно вывозилось имущество колхозов, совхозов, МТС, перегонялись тысячи голов скота.

В этой ситуации многое зависело от своевременных и решительных действий. Функции Совета по эвакуации были значительно расширены. Он должен был определять порядок вывоза грузов, места, заботиться о правильном их размещении. Он брал на учет производственные, административные, складские, учебные, жилые и прочие помещения. На самые напряженные и ответственные участки перевозок и приема грузов назначались специальные уполномоченные ГКО.

В первую очередь перебазировались предприятия оборонного значения — в Поволжье, на Урал, в Западную Сибирь и Среднюю Азию. Вместе с оборудованием заводов эвакуировались рабочие, чтобы на новом месте быстро начать монтаж и в кратчайшие сроки возобновить выпуск продукции. К концу 1941 г. было перебазировано на восток более 2500 предприятий, организованно эвакуировано около 12 млн человек.

Вторая половина 1941 г. была отмечена резким спадом военного производства в стране. Предприятия на незанятых врагом территориях не могли полностью компенсировать потери. К тому же многие из них надо было еще переналадить на выпуск военной продукции. Требовалось время и на то, чтобы ввести в строй эвакуированные заводы. Танков, самолетов, другой техники катастрофически не хватало. Особенно велика была нужда в боеприпасах.

Война ворвалась в каждый дом, принесла горе, страдания и лишения. С фронта потекли "похоронки", возвращались увечные и калеки. Резко ухудшились условия жизни населения. Урожай на оккупированных территориях достался врагу или же был уничтожен. Там же остались многие предприятия пищевой промышленности. С июля по ноябрь 1941 г. в городах и поселках была введена карточная система. Карточки распространялись на хлеб, мясо, жиры, сахар и другие продукты. Норма отпуска хлеба по "рабочей карточке" первой категории (для работников наиболее важных отраслей промышленности и государственного управления) устанавливалась от 0.8 до 1 кг. Остальные рабочие и служащие, иждивенцы и дети получали значительно меньше. Работники сельского хозяйства карточек вообще не имели и получали продовольствие за сданную государству продукцию. Усилилась жилищная неустроенность. В тыловых районах наблюдался наплыв эвакуированных, беженцев, которых надо было разместить, организовать работу школ, учреждений, высших учебных заведений.

Начало операции "Тайфун"

Тем временем после короткой передышки, необходимой для перегруппировки сил, немецкая группа армий "Центр" 2 октября начала мощное наступление на московском направлении — операцию "Тайфун". Накануне 2-я танковая группа Гудериана, переименованная в армию, совершила марш-бросок из района Путивля, заняла Орел и вышла в тыл войскам Брянского фронта. Главные силы немцев ударами 3-й и 4-й танковых армий разорвали советскую оборону и, быстро продвигаясь вперед, с севера и с юга охватили войска Западного и Резервного фронтов. Западнее Вязьмы в "мешок" попали несколько армий. Брянский фронт также оказался рассеченным на части, а его армии — окружены. Гитлеровское командование приказало приступить к ликвидации окруженных группировок. Казалось, что все пути на Москву открыты. Была занята Калуга. Танковая армия Геппнера и 4-я армия Клюге подступали к Можайску, армия Гудериана — к Туле, а танковая армия Гота — к Калинину (ныне Тверь). Уже 9 октября в сводке германского верховного командования сообщалось о "потрясающем успехе" — очищении Вяземского котла, взятии в плен 663 тыс. человек, захвате 1242 танков и 5412 орудий. На самом деле до его полной ликвидации было еще далеко.

Оборона Москвы

Армии Брянского фронта, правда с большими потерями, сумели пробиться из окружения, сковывая значительные силы противника. Повсюду в лесах и болотах продолжали сражаться окруженные части. Ставка предпринимала отчаянные усилия, чтобы восстановить фронт. Проводилась срочная мобилизация всех сил для прикрытия важнейших направлений к Москве. Привлекались все расположенные в Москве и Подмосковье военные училища, институты, академии, подразделения НКВД, истребительные батальоны. 10 октября из остатков Западного и Резервного фронтов был образован новый Западный фронт, в задачи которого входила оборона ближних подступов к Москве. Командующим фронтом был назначен Жуков. Сюда перебрасывались соединения из резерва и соседних фронтов. Прибыли 11 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, 40 артиллерийских полков. Сюда же направлялись части, вышедшие из окружения. Однако личный состав соединений насчитывал всего лишь 90 тыс. человек. Тем не менее, когда противник во второй половине октября возобновил наступление на этом участке, ему снова пришлось прорывать сплошную линию обороны.

Немцы упорно рвались к Москве. В столице началась паника и беспорядочная эвакуация. Правительственные учреждения перебазировались в Куйбышев и другие города страны. К чести сталинского руководства, в тот решительный момент оно не покинуло город и предприняло чрезвычайные меры для организации обороны столицы. С 20 октября Москва объявлялась на осадном положении. Город ощетинился стальными противотанковыми "ежами" и надолбами. Баррикады перегородили улицы и въезды в столицу. Сотни тысяч москвичей участвовали в строительстве укреплений. Не прерывали свою работу большинство московских заводов, переведенных на выпуск военной продукции. Срочно формировались новые ополченческие дивизии, которые немедленно шли на фронт. Довольно успешно действовала авиация и противовоздушная оборона столицы, отражая атаки асов Геринга из легендарного воздушного легиона "Кондор".

В операции "Тайфун" произошел сбой. Типпельскирх объяснял это приходом осенней распутицы:

Двигаться по дорогам стало невозможно, грязь прилипала к ногам, к копытам животных, колесам повозок и автомашин. Даже так называемые шоссе стали непроезжими. Наступление остановилось. Русские выиграли время, чтобы усовершенствовать оборону, пополнить свои войска и подтянуть резервы.

Следует, видимо, полагать, что для "русских" изменение погодных условий не имело ровно никакого значения. Более честно высказывался на сей счет другой гитлеровский генерал Г. Блюментрит:

Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем нарастало.

На волоколамском направлении в полосе около 100 км сражалась вновь созданная 16-я армия под командованием генерала Рокоссовского. Главный удар немцев пришелся на прибывшую из Казахстана 316-ю дивизию генерала И.В. Панфилова, которая прикрывала Волоколамское шоссе. "Гитлеровцы, — вспоминал Рокоссовский, — вводили в бои сильные группы по 30—50 танков, сопровождаемые густыми цепями пехоты и поддерживаемые артиллерийским огнем и бомбардировками с воздуха". Немцам удалось потеснить советские части, форсировать Рузу и захватить Волоколамск. Но большего сделать они не смогли и вынуждены были остановиться.

Ведя наступление против правого крыла Западного фронта, войска 3-й танковой и 9-й армий прорвали оборону на калининском направлении, создав угрозу обхода Москвы с севера и северо-запада. Им удалось захватить Калинин. Учитывая возникшую опасность, Ставка приняла решение о создании Калининского фронта, направив сюда часть своих резервов. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И.С. Конев. В своих мемуарах он рассказывал, что, пытаясь развить успех, противник двинулся на Торжок, но встретил стойкое сопротивление 22-й армии генерала В.И. Вострухова. На одном участке немцы потеснили части 249-й дивизии полковника Г.Ф. Тарасова. В дивизии на исходе были снаряды, гранаты и бутылки с горючей жидкостью. Тогда ее бойцы пошли в штыковую атаку. Она была настолько бурной и яростной, что немцы не выдержали и панически бежали. Таким образом, и левое крыло группы армий "Центр" не смогло выйти к Москве.

На можайском направлении оборону держала 5-я армия под командованием генерала Д.Д. Лелюшенко, а после его ранения — генерала Л.А.Говорова. Рабочие заводов "Серп и Молот", "Шарикоподшипник", местные колхозники сумели за короткий срок, работая день и ночь, создать мощную систему укреплений. Прибывшая из резерва 32-я дивизия полковника В.И.Полосухина заняла позиции на "поле русской славы" у Бородина. Натиск противника в этом районе был особенно силен. Ожесточенные схватки шли буквально за каждый рубеж. Некоторые деревни по нескольку раз переходили из рук в руки. Все же в результате ожесточенных боев немцам удалось ворваться в Можайск. Южнее ими были захвачены города Наро-Фоминск, Малоярославец и Алексин, но продвинуться дальше они уже не смогли.

На юго-западных подступах к Москве стойко держалась Тула. Город обороняла 50-я армия Брянского фронта, вышедшая из окружения. Ей на помощь пришло все население Тулы. Развернулось строительство окопов, траншей, противотанковых рвов. Был создан мощный укрепленный район, отражавший беспрерывные атаки танковой армии Гудериана. В конце октября на защиту города из Сибири и с Дальнего Востока прибыли дополнительно пять стрелковых дивизий.

В конце октября — начале ноября наступление немцев захлебнулось на всех направлениях. Тем временем к Москве со всех уголков Союза прибывали подкрепления. 7 ноября, в день 24-й годовщины Октябрьской революции, на Красной площади состоялся парад частей Красной Армии, сыгравший свою роль в укреплении морального и боевого духа защитников столицы. Прямо с парада его участники уходили на фронт.

Новый натиск на Москву

В ноябре гитлеровское командование решилось сделать последнюю попытку сломить сопротивление советских войск и все-таки "покончить с Москвой". Для этой цели оно подтянуло дополнительно 10 дивизий и произвело перегруппировку сил. Танковая армия Гота перебрасывалась на волоколамское направление, где должна была взаимодействовать с 4-й армией Клюге. Только в полосе Западного фронта наступала 51 дивизия, в том числе 13 танковых и 4 моторизованные. Готовилась к предстоящим сражениям и советская сторона. Западный фронт получил 100тыс. человек, 300 танков и 2 тыс. орудий. На вооружение поступили первые самолеты и танки в счет поставок по ленд-лизу, которые отчасти компенсировали потери боевой техники в предыдущих боях. Формировались новые резервные армии: 1-я ударная в районе Загорска, 10-я — в районе Рязани, 20-я — в районе Лобни.

15 ноября немцы возобновили наступление на Москву. Слабый мороз и сверкающий под яркими лучами солнца иней поднимали настроение солдат, шедших, как им казалось, в последний решительный бой. Среди них бытовала версия, что судьба сражения будет решена "последним батальоном", брошенным на чашу весов. Германское командование намеревалось расчленить оборону Красной Армии, окружить Москву с севера и с юга, а затем взять ее.

Упорные бои развернулись в районе Волоколамска. 16 ноября было отмечено знаменитым подвигом 28 героев-панфиловцев у разъезда Дубосеково. Гранатами, бутылками с горючей смесью, огнем из противотанковых ружей они подбили 14 немецких танков. Официальная версия гласит, что в трудную минуту к окопу, где находились бойцы, подполз политрук соседней роты В.Г.Клочков, который обратился к ним со словами: "Велика Россия, а отступать некуда. Позади — Москва!" Было так или нет, но эти слова были подхвачены газетами, облетели всю страну и стали своего рода символом Московской битвы.

В ходе трехдневных боев немецкое командование, видимо, убедилось, что на волоколамском направлении пройти не удастся. Было решено сосредоточить главный удар несколько севернее. 23 ноября противник взял Клин и прорвался в район Дмитров — Яхрома — Красная Поляна — Крюково. Передовые части немцев форсировали канал Москва — Волга и оказались на северных окраинах столицы. Однако введенная в бой из резерва 1-я ударная армия отбросила немцев назад.

Не менее упорные бои происходили на центральном участке Западного фронта. Противнику удалось захватить Звенигород и станцию Голицыно в 40 км от Москвы, но здесь он был остановлен войсками 5-йармии генерала Говорова. К югу в районе Кубинки и Наро-Фоминска контрудар советских войск заставил немцев отойти за реку Нара.

2-я танковая армия двинулась по направлению к Кашире и Коломне в обход Тулы, которая, по выражению Гудериана, "была у нее как бельмо на глазу". Однако форсировать Оку и нанести удар по Москве с юга не удалось. Кавалерийский корпус генерала П.А.Белова ударил во фланг наступающим соединениям немцев и заставил их отступить. Тогда Гудериан решил обойти Тулу с севера и северо-востока, окружить и уничтожить 50-ю армию, но "застрял" в районе Венева. К этому времени на фронте успела развернуться 10-я резервная армия.

В начале декабря германское командование предприняло еще одну отчаянную попытку поднять в наступление свои войска. Но ни один приказ, как указывал Типпельскирх, уже не мог двинуть их с места. Наступление провалилось. На сей раз главным виновником провала объявлялся "извечный союзник русских Генерал Зима", жестокие морозы и снежные сугробы. Впрочем, сетования по поводу допотопной, варварской страны, где все не так, как бы им хотелось, буквально пронизывают писания генералов вермахта, воевавших в России. По сути же, рассчитывая на блицкриг, немцы не подготовились к ведению войны в зимних условиях. Именно поэтому "танковые и авиационные моторы не желали заводиться", а "число обмороженных превысило потери от пуль и снарядов". Но настоящим сюрпризом для германского командования стало то, что, как выяснилось, противник использовал еще не все свои силы и сам решил перейти в наступление.