Историческая концепция в «Истории одного города»

(часть 1)

Повесть М. Е. Салтыкова-Щедрина “История одного города” представляет собой цикл рассказов, не связанных между собой сюжетом или одними и теми же героями, но объединенных в одно произведение ввиду общей цели - сатирического изображения современного Салтыкову-Щедрину политического устройства России. “Историю одного города” определяют как сатирическую хронику. Действительно, истории из жизни города Глупова заставляют смеяться и нас, сейчас, более чем через век после смерти писателя. Однако этот смех - это смех над самими собой, так как “История одного города” - это, в сущности, сатирическая история русского общества и государства, изложенная в форме комического описания. В “Истории одного города” ярко выражены жанровые черты политического памфлета. Это заметно уже в “Описи градоначальников”, особенно в описании причин их смерти. Так, один был заеден клопами, другой растерзан собаками, третий умер от обжорства, четвертый - от порчи головного инструмента, пятый - от натуги, силясь постичь начальственный указ, шестой - от стараний в преумножении народонаселения Глупова. В этом ряду стоит и градоначальник Прыщ, фаршированную голову которого откусил предводитель дворянства.

Приемы политического памфлета усилены такими средствами художественного изображения, как фантастика и гротеск.

Чуть ли не главной особенностью этого произведения, безусловно зас-луживающей внимания, является галерея образов градоначальников, не заботящихся о судьбе отданного им во власть города, думающих лишь о собственном благе и выгоде, либо вообще ни о чем не думающих, так как некоторые просто не способны к мыслительному процессу. Показывая образы градоначальников Глупова, Салтыков-Щедрин часто описывает настоящих правителей России, со всеми их недостатками. В глуповских градоначальниках можно без труда узнать и А. Меншикова, и Петра I, и Александра I, и Петра III, и Аракчеева, неприглядную сущность которого показал писатель в образе Угрюм-Бурчеева, правившего в самое трагическое время существования Глупова.

Но сатира Щедрина своеобразна тем, что она не щадит не только правящие круги, вплоть до императоров, но и обычного, заурядного, серого человека, подчиняющегося правителям-самодурам. В этой своей серости и невежестве простой гражданин Глупова готов слепо повиноваться любым, самым нелепым и абсурдным приказам, безоглядно веря в царя-батюшку. И нигде Салтыков-Щедрин так не осуждает начальниколюбие, чинопочитание, как в “Истории одного города”. В одной из первых глав произведения глуповцы, еще именовавшиеся головотяпами, сбиваются с ног в поисках рабских оков, в поисках князя, который будет ими управлять. Причем ищут они не любого, а самого что ни на есть глупого. Но даже самый глупый князь не может не заметить еще большую глупость пришедшего поклониться ему народа. Таким народом он просто отказывается управлять, лишь благосклонно приняв дань и поставив вместо себя в градоначальники “вора-новатора”. Таким образом Салтыков-Щедрин показывает бездеятельность русских правителей, их нежелание сделать что-либо полезное для государства. Сатира Салтыкова-Щедрина разоблачает приспешников государя, льстецов, разворовывающих страну и казну. С особой силой сатирический талант писателя проявился в главе, посвященной Брудастому-Органчику. Этот градоначальник день и ночь писал “все новые и новые понуждения”, по которым “хватали и ловили, еекли и пороли, описывали и продавали”. С глуповцами он объяснялся только при помощи двух реплик: “разорю!” и “не потерплю!”. Именно для этого и был необходим порожний сосуд вместо головы. Но апофеозом начальственного идиотизма является в “Истории одного города” Уг-рюм-Бурчеев. Это самая зловещая фигура во всей галерее глупозских градоначальников. Салтыков-Щедрин называет его и “угрюмым идиотом”, и “угрюмым прохвостом”, и “тугохвостом до мозга костей”. Он не признает ни школ, ни грамотности, а только науку чисел, преподаваемых на пальцах. Главная цель всех его “трудов” - превратить город в казарму, заставить всех маршировать, беспрекословно выполнять абсурдные приказы. По его замыслу даже женихи и невесты должны быть одного роста и телосложения. Налетевший смерч уносит Угрюм-Бурчеева. Такой конец идиота-градоначальника воспринимался современниками Салтыкова-Щедрина как очистительная сила, как символ народного гнева.

Эта галерея всевозможных прохвостов вызывает не просто гомерический хохот, но и тревогу за страну, в которой безголовый манекен может управлять огромной страной.

Конечно, литературное произведение не может решить политических вопросов, поставленных в нем. Но то, что эти вопросы заданы, означает, что кто-то над ними задумался, попытался что-то исправить. Беспощад-ная сатира Салтыкова-едрина похожа на горькое лекарство, необходимое для излечения. Цель писателя- заставить читателя задуматься о —льном неблагополучии, о неправильном государственном устройстве России. Остается надеяться, что произведения Салтыкова-Щедрина достигли цели, помогли хотя бы частично осознать ошибки, хотя бы некоторые из них больше не повторять.

 

(часть 2)

Если историческая концепция и существует, то это очень странная концепция. Одной фразой ее можно выразить так: история могла бы существовать, но ее не возникло. То, что происходило на протяжении огромного количества времени, не заслуживает называться историей, так как за этот период не было ни настоящего движения вперед, ни подлинной, свободной деятельности людей. Нельзя определить и какой-либо реальной цели, к которой были бы направлены все события жизни человечества. Все, что заполняло время существования человечества, - это череда безобразий, бессмысленных злодеяний и глупости. Настоящая история еще только в будущем, если она вообще когда-нибудь начнется.

Эта концепция вполне типична для писателя и публициста 60 – 70 гг., придерживающегося революционных убеждений. Левые радикалы видели в мировой истории некий подготовительный этап к будущему человечества. Такой взгляд на историю свойственен всякому революционному, утопическому сознанию. Наука, которая ищет смысл в истории человечества, заслуживает только презрения, потому что оправдывает все, что происходит.

Головотяпы, ощутив необходимость в порядке, в том, чтобы наконец превратиться в людей, не начинают сами вершить историю, а совершают величайшую глупость – призывают Князя. Глупов становится Глуповым, и начинается «история» - время правления разнообразных градоначальников.

В «Истории одного города» Щедрин, безусловно, размышляет не только об истории вообще и ее универсальных законах. История Глупова имеет черты специфически российские.

Перед нами склад жизни, карикатурно отражающий русский быт, нравы и привычки.

Это русские имена, русская речь и специфические русские проблемы.

Например, Беневоленский засталяет вспоминать Манилова, обыватели имеют черты обломовцев, а сам город напоминает город, изображенный Гоголем в «Мертвых душах».

В образах некоторых градоначальников можно увидеть карикатурные портреты российских государственных деятелей определенных эпох. Призвание князя в город Глупов пародирует призвание варягов на Русь. Грустилов пародирует один из периодов правления Александра I, отмеченный господством мистицизма, за флёром которого автору видится просто дикий и отвратительный разврат. В образе Беневоленского, «градоначальника, в котором страсть к законодательству находилась в непрерывной борьбе со страстью к пирогам», полагавшего, что «несть на земле дыхания, для которого не было своевременно написано хоть какого-нибудь закона», узнаются некоторые черты известного государственного деятеля времен Александра I – Сперанского. В Негодяеве усматривают намек на Павла I, а фамилия Угрюм-Бурчеева вызывает ассоциации с Аракчеевым.

Есть, однако, много градоначальников, для которых нет прямых соответствий в русской истории. Щедрин выстраивает обобщенный образ России и ее истории. Общий взгляд на Россию пессимистичен. Об этом говорит уже внешний облик Глупова, постоянно меняющийся, предстающий то почти как вся Россия, то как очень дальняя ее провинция. В городе есть промышленность – фабрика, где производят клопов, образцы архитектуры – колокольня, откуда сбрасывают разного рода обывателей. Есть скотный двор и стрелецкая слобода. Создается ощущение беспросветного захолустья, далекой провинции, до которой либо не доходят вовсе открытия мирового прогресса, либо доходят, но без толку, на что намекают многочисленные анахронизмы. История нелепа, в ней нет того, что называют славными страницами, а есть только периоды бессмысленного брожения, нелепой жестокости (эпоха градоначальниц). В России все нелепости мировой истории доводятся до предела. Но именно в России возможно и начало новой истории, истории в подлинном смысле этого слова.

 

История Одного Города: с 1731 по 1825 г., четыре глуповских архивариуса;

головотяпы – древний народ, победивший соседние племена моржеедов, лукоедов, кособрюхих и т. д.;

вора-новотор – человек, который помог им найти князя; проворовался, но «и тут увернулся: <...> не выждав петли, зарезался огурцом»;

одоевец, орловец, калязинец – еще правители но все они оказались сущие воры;

Дементий Варламович Брудастый –1762 г., единственными словами были «Не потерплю!» и «Разорю!»;

настало безначалие, окончившееся появлением сразу двух одинаковых градоначальников;

Ираида Лукинична Палеологова, Клемантинка де Бурбон, Амалия Карловна Штокфиш, Нелька Лядоховская, Дунька-толстопятая и Матренка-ноздря – анархия продолжалась всю следующую неделю, в течение которой в городе сменилось шесть градоначальниц;

Семен Константинович Двоекуров – новый градоначальник. Его деятельность в Глупове была благотворна.

Петр Петрович Фердыщенко – следующий правитель, город процветал шесть лет, градоправитель воспылал любовью к ямщиковой жене Аленке;

стрельчиха Домашка – следующее увлечение Фердыщенки;

Василиск Семенович Бородавкин – преемник Фердыщенки; было несколько войн за просвещение, правление привело к оскудению города;

Негодяев – следующий правитель, при котором окончательно завершилось оскудение города;

черкешенин Микеладзе – «Видимых фактов было мало, но следствия бесчисленны»; любил женщин;

Феофилакт Иринархович Беневоленский – друг и товарищ Сперанского по семинарии. Его отличала страсть к законодательству.

Следующим был подполковник Прыщ – делами он совсем не занимался, но город расцвел.

статский советник Иванов – «оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного», и умер. виконт де Шарио – его преемник, эмигрант, постоянно веселился и был по распоряжению начальства выслан за границу, по рассмотрении оказался девицею;

статский советник Эраст Андреевич Грустилов – при нем город окончательно погряз в разврате и лени, жена аптекаря Пфейфера указала Грустилову путь добра;

Угрюм-Бурчеев – последний глуповский градоначальник, идиот; поставил цель — превратить Глупов в «вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск».

 

Система персонажей:

Условно можно разделить на две группы: глуповцы и градоначальники.

Почти у каждого из градоначальников есть свой план правильного устройства жизни. Глуповцы же пассивно и совсем как животные реагируют на изменения «внутренней политики», которые происходят с приходом каждого нового градоначальника. История Глупова может быть составлена из описаний «деяний» начальников, но отнюдь не глуповцев, потому что никаких самостоятельных «деяний» они не совершают.

Существенное различие между группами: глуповцы – всегда живые люди, а среди градоначальников появляются иногда весьма странные фигуры, по сути дела, нечеловеческой природы. (Брудастый: В конце концов выясняется, что у этого градоначальника вместо головы — заводной механизм, который испортился. Прыщ: с фаршированной головой.)

Угрюм-Бурчеев, напротив, обыкновенный человек, но «он был ужасен». Человек, на котором останавливался его взор, не мог выносить его. Его идеал: идеал казармы (все дома окрашены светло-серой краской, «В каждом доме находится по экземпляру каждого полезного животного мужеского и женского пола, которые обязаны, во-первых, исполнять свойственные им работы и, во-вторых, размножаться»).

Финал: борьба Угрюма-Бурчеева с рекой. Финал «борьбы с природой», разумеется, оказывается плачевен для власти: «...остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а река журчала и двигалась в своих берегах, точь-в-точь как за день тому назад».

Завершается повествование загадочным образом. Неизвестно откуда приходит Оно, подобное черной туче, которое уничтожает Угрюм-Бурчеева: «...не то ливень, не то смерч. Полное гнева, оно неслось, буровя землю, грохоча, гудя и стеня и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки. <...> Оно близилось, и по мере того, как близилось, время останавливало бег свой. Наконец, земля затряслась, солнце померкло... глуповцы пали ниц. Неисповедимый ужас выступил на всех лицах, охватил все сердца.

Оно пришло...

<...> бывый прохвост моментально исчез, словно растаял в воздухе.

История прекратила течение свое».

 

Творческий путь Лескова

Н. С. Лесков (1831-1895) известен прежде всего как прозаик, автор множества романов, повестей, рассказов. Однако свой творческий путь он начал с публицистики. Будучи выходцем из семьи небогатого орловского чиновника, Лесков рано поступил на службу в Орловскую палату уголовного суда, в 1849 г. перевелся в Киев, где познакомился с молодыми профессорами Киевского университета. Стал много читать, посещать лекции, выучил украинский и польский языки.

В 1857 г. отказался от госслужбы, перешел в частную коммерческую компанию и изъездил всю Россию. Накопленные впечатления послужили основой первых публицистических опытов писателя.

В 1861 г. переехал в СПб, потом в Москву, где стал сотрудником газеты «Русская речь» и одновременно публиковал свои статьи в «Отечественных записках» и других журналах. Привлек внимание властей как «крайний социалист», сочувствующий всему антиправительственному.

В 1862 г. опубликовал первый рассказ, «Погасшее дело». На первых этапах творчества Лесков отдавал предпочтение жанру очерка, что сближало его с литераторами демократического лагеря. Однако сразу же обнаружились и принципиальные различия между ними в подходах к изображению народной жизни.

В отличие от писателей-шестидесятников, призывавших изучать жизнь народа, Лесков воспринимал ее как нечто понятное и близкое, «изучению» противопоставлял «знание». Не будучи консерватором, еще в юности возненавидев крепостное право, писатель в то же время не принимал идеи революционного переустройства жизни. Свое неприятие он с присущей ему категоричностью и полемической страстностью выразил не только в публицистике, но и в романе «Некуда» (1864). Демократический лагерь русской литературы расценил роман как вызов и объявил ему войну. Свое отлучение от дем. прессы писатель переживал достаточно остро, однако он осознавал, что Россия не должна была идти революционным путем, и последовательно воплощал эту мысль в других произведениях.

Верой в неистощимые силы, скрытые в русском народе, в его национальном характере, проникнуты многие произведения Лескова. Он искал наиболее яркие проявления национального духа в разных сферах русской жизни и социальных слоях русского общества, среди крестьян, мастеровых, дворян и т.д. Его рассказы отразили представления писателя не только о русском национальном характере, но и о нравственном потенциале личности, об истоках ее внутренней силы, искренности и чистоте душевных порывов.

Лесков раскрывал сложность и противоречивость характеров своих героев, взаимодействие в них разных начал. Еще в 1865 г. в рассказе «Леди Макбет Мценского уезда» он показала страшный исход бунта героини, в которой трагически смешались, с одной стороны, желание любить и быть свободной, искренность порывов, пробуждение потребности постичь другого человека, а с другой - отсутствие четких нравственных ориентиров, слепое подчинение законам среды, эгоизм и жестокость. И в более поздних произведениях Лесков изображает драматизм внутренней борьбы героев, подчеркивая, что ее итог зависит от способности человека осознавать свое предназначение, найти свой путь в жизни. Герой повести «Очарованный странник» (1873) пережил много испытаний, прежде чем почувствовал в себе желание «отстрадать» за другого человека, а позже и «за народ…помереть».

Одним из наиболее значительных произведений Лескова стал роман-хроника «Соборяне» (1872), где он с большой симпатией воссоздал самобытный и гармоничный мир людей, силу которым давала вера. Но писатель не идеализировал церковный быт, он хотел лишь подчеркнуть необходимость существование идеала, веры, отсутствие которых, по словам главного героя хроники - протопопа Туберозова, «сгубит Россию».

Жанр хроники стал одним из основных в прозе писателя, сознательно стремившегося реформировать традиционную форму романа, не отвечающую, по его мнению, потребностям изображения реальной жизни. Плюс писатель отдавал предпочтение эпическим жанрам, которые в большей мере отвечали его стремлению к изображению «мелочей жизни».

Отличительной особенностью авторской манеры Лескова явилась способность соединять в творчестве утверждения высоких нравственных идеалов, изображение лучших черт национального характера и критику негативных сторон русской жизни. Сатирические тенденции с годами усилились и даже открыли ему путь на страницы демократической печати.

Последний год жизни был омрачен отказом в публикации рассказа «Заячий ремиз» (1895).

 

Из ШУРИКОВ:

Творческий путь Лескова (1831-1895), особенности поэтики (подходит и к 22-му и к 23-му билету).

Творческий путь Л., известный, прежде всего, как прозаик, начал с публицистики. Выходец из семьи небогатого орловского чиновника, Л., рано поступил на службу в уголовный суд г. Орла, а затем перешел в Киевскую казенную палату. Переезд в Киев сыграл важную роль в его жизни: он познакомился с молодыми профессорами Киевского университета, стал посещать лекции. В 1857 году Л. перешел в частную коммерческую компанию. Дела службы требовали многочисленных поездок по стране. Впечатления от них явились основой первых публицистических опытов писателя.

В 1861г. Л. переехал в Москву, где стал сотрудником газеты «Русская речь» и одновременно публиковал статьи в «Отечественных записках». В 1862 г. Было опубликовано первое беллетристическое произведение Л. – «Погасшее дело». На первых этапах Л. отдавал предпочтение жанру очерка, но, в отличие от писателей-шестидесятников, призывавших изучать жизнь народа, Л. воспринимал ее как нечто понятное и близкое. Кроме того, Л. не принимал идеи революции, что вызвало крайнее возмущение демократического лагеря русской литературы – Писарева, Салтыкова-Щедрина. Доступ во многие журналы для Л. стал закрыт, но писатель не поменял своего мнения и считал, что Россия не должна идти революционным путем. Эту мысль он воплотил, например, в рассказе «Овцебык».

В основу литературной эстетики Л. лежит мысль о теснейшим соприкосновении художника с современной действительностью. У писателя есть огромное преимущество – непосредственное столкновение с жизнью и накопление собственного, личного опыта. Отсюда его реалистические приемы.

Для Л. было три закона образцового произведения – 1. Достоверность характеров 2. Артистичность формы 3. Строгость композиции.

Л. искал наиболее яркие проявления национального духа в разных сферах русской жизни и разных слоях общества – среди крестьян, мастеровых, дворян.

Л. раскрывал также сложность и противоречивость характеров своих героев, взаимодействие нескольких начал. В 1865 г. в рассказе «Леди Макбет Мценского уезда» он показал исход бунта героини, в которой трагически смешалось, с одной стороны, желание любить и быть свободной, искренность, а с другой – эгоизм и жестокость.

Одним из наиболее значительных произведений Л. стал роман-хроника «Соборяне», где он с большой симпатией воссоздал самобытный мир людей, силу которым давала вера. Л. хотел подчеркнуть необходимость существования идеала и веры, отсутствие которых может погубить Россию.

Излюбленные жанры Л. – хроника, очерк, рассказ. Кроме того, Л. очень любил биографический жанр (см. «Очарованный странник»). Л. не хотел, как он говорил, усекать значение одних событий и раздувать значение других, как это делается в романах, и поэтому сознательно отказывался от этого жанра, предпочитая изображать все так, как происходит в жизни.

Творчество Лескова имеет главные истоки не только в литературе, а в устной разговорной традиции, из разговоров и споров. Например, замысел рассказа «Левша» возник из ходившей в то время прибаутки о том, как англичане блоху сделали из стали, а туляки ее подковали и назад отослали.

С годами в его творчестве стали усиливаться сатирические мотивы, снова открывшие ему путь в демократическую печать. Последний год жизни был омрачен отказом от публикации рассказа «Заячий ремиз». В феврале 1895 года писатель умер от отека легких.

(взято из Шуриков, Гроссмана).

 

Своеобразие поэтики Лескова

Что касается собственного творчества, писатель шел «против течений». Он любит жанры новеллы и анекдота, в основе которых — новость, неожиданность, т.е. то, что вступает в противоречие с привычным взглядом на вещи.

Лесков стремился не выдумывать, а искать в жизни интересные сюжеты и характеры. В этих поисках он обратился к социальным группам, в которые никто до него пристально не всматривался: священникам, мастеровым, инженерам, управляющим, старообрядцам.

Лесков изобразил героя-«праведника», по терминологии писателя.

Размышляя над таким характером, Лесков искал проявления добра в повседневной жизни, среди служебной суеты и обыденных занятий. Писателя интересовало не столько наличие идеала, сколько возможность и разнообразие проявления его в конкретных жизненных ситуациях.

Самое главное, что большинство его положительных героев — не титаны и не «идиоты», им присущи человеческие слабости и вечные человеческие достоинства: честность, доброта, бескорыстие, умение прийти на помощь — то, что в общем-то по силам всякому. Не случайно в произведениях крупной формы (особенно в «Соборянах») Лесков окружает своих любимых героев близкими людьми. Протопоп Туберозов («Соборяне»), за которого весь город встал, до сих пор является непревзойденным примером человеческой стойкости и мужества, духовной независимости и силы. Туберозова сравнивали со знаменитым протопопом Аввакумом, но жил он в XIX в., когда аввакумовская твердая вера была, мягко говоря, не в моде.

Герои "Запечатленного ангела" - рабочие-каменщики, герой "Очарованного странника" - конюх, беглый крепостной, "Левши" - кузнец, тульский оружейник, "Тупейного художника" - крепостной парикмахер и театральный гример.

Чтобы ставить в центр повествования героя из народа, надо прежде всего овладеть его языком, суметь воспроизвести речь разных слоев народа, разных профессий, судеб, возрастов.

Задача воссоздать в литературном произведении живой язык народа требовала особенного искусства, когда Лесков пользовался формой сказа. Сказ в русской литературе идет от Гоголя, но в особенности искусно разработан Лесковым и прославил его как художника. Суть этой манеры состоит в том, что повествование ведется как бы не от лица нейтрального, объективного автора; повествование ведет рассказчик, обычно участник сообщаемых событий. Речь художественного произведения имитирует живую речь устного рассказа. При этом в сказе рассказчик - обычно человек не того социального круга и культурного слоя, к которому принадлежит писатель и предполагаемый читатель произведения. Рассказ у Лескова ведет то купец, то монах, то ремесленник, то отставной городничий, то бывший солдат. Каждый рассказчик говорит так, как свойственно его образованию и воспитанию, его возрасту и профессии, его понятию о себе, его желанию и возможностям произвести впечатление на слушателей.

Рассказчик в сказе обычно обращается к какому-нибудь собеседнику или группе собеседников, повествование начинается и продвигается в ответ на их расспросы и замечания. Так, в "Очарованном страннике" пароходных пассажиров заинтересовывает своими знаниями и мнениями едущий с ними монастырский послушник, и по их просьбам он рассказывает историю своей пестрой и примечательной жизни. Конечно, далеко не все произведения Лескова написаны "сказом", во многих повествование, как это обычно в художественной прозе, ведет сам автор.

Его речь - речь интеллигента, живая, но без имитации устной беседы. В такой манере написаны и те части "сказовых" произведений, в которых автор представляет и характеризует своих героев. Иногда же сочетание авторской речи и сказа более сложно. В основе "Тупейного художника" - рассказ старой няни ее воспитаннику, девятилетнему мальчику. Няня эта - в прошлом актриса Орловского крепостного театра графа Каменского. (Это тот же театр, который описан и в рассказе Герцена "Сорока-воровка" под именем театра князя Скалинского). Но героиня рассказа Герцена не только высокоталантливая, но, по исключительным обстоятельствам жизни, и образованная актриса. Люба же у Лескова - необразованная крепостная девушка, по природной талантливости способная и петь, и танцевать, и исполнять в пьесах роли "наглядкою" (то есть понаслышке, вслед за другими актрисами). Она не все способна рассказать и раскрыть, что автор хочет поведать читателю, и не все может знать (например, разговоры барина с братом). Поэтому не весь рассказ ведется от лица няни; частью события излагаются автором с включением отрывков и небольших цитат из рассказа няни.

"Левша" - не бытовой сказ, где рассказчик повествует о пережитых им или лично известных ему событиях; здесь он пересказывает сотворенную народом легенду, как исполняют былины или исторические песни народные сказители.

Как и в народном эпосе, в "Левше" действует ряд исторических лиц: два царя - Александр I и Николай I, министры Чернышев, Нессельроде (Кисельвроде), Клейнмихель, атаман Донского казачьего войска Платов, комендант Петропавловской крепости Скобелев и другие.

У рассказчика нет имени, нет личного образа. Правда, в ранних публикациях рассказ открывался предисловием, в котором писатель утверждал, будто "записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца...". Однако, подготовляя "Левшу" для собрания своих сочинений, Лесков исключил это предисловие. Причиной исключения могло быть то, что все рецензенты "Левши" поверили автору, будто он напечатал фольклорную запись, и не сходились лишь в том, точно ли записан сказ или Лесков что-то добавлял от себя. Лескову дважды пришлось печатно разоблачить свое предисловие как литературный вымысел. "...Я весь этот рассказ сочинил...- писал он,- и Левша есть лицо, мною выдуманное".

Герой "Очарованного странника" Иван Северьянович Флягин - в полном смысле слова богатырь, и притом "типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца". Он обладает необычайной физической силой, безгранично смел и мужествен, искренен и прямодушен до наивности, предельно бескорыстен, отзывчив на чужое горе. Как всякий народный богатырь, Иван Северьяныч горячо любит родину. Это ярко проявляется в смертной тоске по родной стороне, когда десять лет ему приходится пробыть в плену у киргизов. К пожилым годам патриотизм его становится шире и сознательнее. Его томит предчувствие грядущей войны, и он мечтает принять в ней участие и умереть за родную землю.

Он необычайно талантлив. Прежде всего в деле, к которому был приставлен еще мальчиком, когда стал форейтором у своего барина. Ко всему, касающемуся лошадей, он "от природы своей особенное дарование получил".

За ним числятся не только проступки, но и преступления: убийства, умышленные и неумышленные, конокрадство, растрата. Но каждый читатель чувствует в Иване Северьяныче чистую и благородную душу. Ведь даже из трех убийств, о которых рассказано в повести, первое - нечаянный результат озорного лихачества и не знающей куда себя деть молодой силы, второе - результат неуступчивости противника, надеющегося "перепороть" Ивана Северьяныча "в честном бою", а третье - это величайший подвиг самоотверженной любви.

Легендарный Левша с двумя своими товарищами сумел выковать и прикрепить гвоздиками подковки к лапкам сделанной в Англии стальной блохи. На каждой подковке "мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал". Разглядеть эти надписи можно только в "мелкоскоп, который в пять миллионов увеличивает". Но у мастеровых никаких микроскопов не было, а только "глаз пристрелявши".

Лесков далек от идеализации народа. Левша невежествен, и это не может не сказываться на его творчестве. Искусство английских мастеров проявилось не столько в том, что они отлили блоху из стали, сколько в том, что блоха танцевала, заводимая особым ключиком. Подкованная, она танцевать перестала. И английские мастера, радушно принимая присланного в Англию с подкованной блохой Левшу, указывают на то, что ему мешает отсутствие знаний: "...Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и дансе не танцует".

Левша любит свою Россию простосердечной и бесхитростной любовью. Он рвется домой, потому что перед ним встала задача, выполнение которой нужно России; тем самым она стала целью его жизни. В Англии Левша узнал, что дула ружей надо смазывать, а не чистить толченым кирпичом, как было принято тогда в русской армии,- отчего "пули в них и болтаются" и ружья, "храни бог войны, стрелять не годятся". С этим он спешит на родину. Приезжает он больной, снабдить его документом начальство не позаботилось, в полиции его начисто ограбили, после чего стали возить по больницам, но никуда не принимали без "тугамента", сваливали больного на пол, и, наконец, у него "затылок о парат раскололся". Умирая, Левша думал только о том, как довести до царя свое открытие, и еще успел сообщить о нем врачу. Тот доложил военному министру, но в ответ получил только грубый окрик: "Знай свое рвотное да слабительное, а не в свое дело не мешайся: в России на это генералы есть".

Важная роль в сюжете "Левши" отведена "донскому казаку" Платову. Как и в народных исторических песнях и в казачьих сказах о войне с французами, здесь таким именем назван атаман войска донского генерал граф М. И. Платов. В сказе о Левше Платов по приказу царя Николая I повез заморскую диковинку в Тулу, чтобы русские мастера показали, на что они способны, "чтобы англичане над русскими не предвозвышались". Он же привозит Левшу в Петербург в царский дворец.

В рассказе "Тупейный художник" писатель выводит богатого графа с "ничтожным лицом", обличающим ничтожную душу. Это злой тиран и мучитель: неугодных ему людей рвут на части охотничьи псы, палачи терзают их неимоверными пытками.

Образ одного из господских прислужников ярко обрисован в "Тупейном художнике". Это поп Аркадий, не устрашенный грозящими ему истязаниями, быть может смертельными, пытается спасти любимую девушку от надругательства над ней развратного барина. Их обещает обвенчать и скрыть у себя на ночь священник, после чего оба надеются пробраться в "турецкий Хрущук". Но священник, предварительно обобрав Аркадия, предает беглецов графским людям, посланным на поиски сбежавших, за что и получает заслуженный плевок в лицо.