Фантастика, гротеск, мифотворчество в прозе А.М.Ремизова.

 

Сны. Роман «Часы», повесть «Крестовые сестры» - мифопоэтические тексты. В них сны, видения, галлюцинации играют гораздо более важную роль, чем фабула произведения. Они же являются источником фантастики, гротеска и мифотворчества.

 

«Часы» - книга тяжелых, обморочных снов и видений. Главная идея произведения – поединок человека со временем, которое материализуется в их снах. Какие это сны:

1. Костя Клочков. Косте снится, что он вырвал себе все зубы и носит их в коробочке, а вместо ног у него окурки. На этих окурках он лезет в «пасть огромного граммофона» и соскальзывает, но упрямо лезет. Это символизирует бесконечную борьбу героя с миром, попытку найти в нем себе место. Также он видит во сне, что сестра Катя заказала себе гроб, а он ей тесен (возможный намек на ее скорую смерть от болезни). По мере того, как Костя сходит с ума (мания величия), он видит зеленого змея, который заглатывает его в огненно-красную пасть. В последней части романа Косте является черт – Носатый, полупрозрачный, который одновременно хвалит Костю, называет его властелином мира, Костей-Саваофом, и смеется над ним («а все-таки нос у тебя кривой»).

2. Нелидов. Ему снится старуха-смерть на лобном месте – у нее он просит забрать его из этого мира – отказ от борьбы. В другом сне проявляется отношение Нелидова к миру – сон об отпевании обезьяны, которая протягивает лапы страждущему человечеству. Во сне слышится визг задавленной трамваем собачонки – символизирует неизбежность страданий людей и животных на Земле. Еще ему снится поле, в котором одни мужики бьют других и топчут зерно.

3. Старик Клочков. В чашке ему видятся коровьи ноги, кажется, что в голове у него тараканьи яйца, а ноги ему пилят и поджигают бесенята.

4. Христина. Видит Нелидова в образе черного орла, которого поезд разрывает на мелкие кусочки.

5. Катя. В болезни ей является женщина, которая зовет ее в теплые края. После визита женщины часы на катином столике останавливаются.

 

Гротескное изображение конца света в сумасшедшем бреду Кости Клочкова. Как антихрист, Костя не желает миру добра – в новом мире восторжествует зло: «… он, хищный осоед, будет днем расправляться по-свойски, он будет бить до кровавой пены, а ночью, наполнив все колодцы лягушиною икрой, пойдет на промысел: малых детей загрызать… малых, слепеньких топить в тепленькой водице, чтобы холодно не было». Ну и то, что он возомнил себя Богом-Саваофом – гротеск. Это отражение мировоззрения автора (богомильская ересь: бес как неудачливый подражатель Бога, Костя неудачно подражает Богу – пытается создать Новый мир).

 

В «Крестовых сестрах» сны также являются источником мифотворчества. Особенно это проявляется в образе «божественной» Акумовны (ее хождение по мукам). В этом сне и вообще в ее жизни – народное понимание ветхозаветных мифов – в их апокрифическом понимании (сотворение мира, человека, падение Адама и Евы, конец света). Например, падение Адама и Евы: «Разные ей снятся сны: … и рябого гада — кусает ее гад, и ягоду — во сне она ест бруснику, большие гроздья с овечий хвост». То есть Акумовна во сне видит себя Евой.

Сны Журавлевой связаны с проблемами поисков истинной веры и невозможностью ее обретения в земной реальности. Истинная вера в прошлом. Не случайно сны Журавлевой даются в идиллическом ключе: «Ей снится ее родина, родные реки — Онега-река, Двина-река, Пинега-река, Мезень-река, Печора-река и тяжелая парча старорусских нарядов, белый жемчуг и розовый лапландский, киты, тюлени, лопари, самоеды, сказки и старины, долгие зимние ночи и полунощное солнце, Соловки и хороводы». Допетровское время – потерянный рай.

 

Конец света совершается в видениях – снах – галлюцинациях Маракулина. В его видениях объединены все персонажи «КС». Апокалипсис в повести – своеобразная «мозговая игра» главного героя, лишенного религиозного чувства. Автор представляет картины Страшного суда как продолжение современного ему абсурда. Отсутствие объединяющей всех веры (в ее истинном, народном содержании) превращает мир в Хаос. В тексте не раз упоминается Конец Света («Времена настали, исполнилась чаша греха»). Два важных момента: рассуждения Маракулина о «земном рае» и его видение «смертного поля». Рассуждения: «как бы поступило человечество, если бы ему предложили… вошью, беспечальную, безгрешную и бессмертную жизнь генеральши… действительным ли открытием… или обманом… сотворили бы нерукотворный Новый Сион с миром и милостью, скоро, просто и дешево, как отнеслось бы, что ответило бы на это человечество?» Возникает образ «коровьего колокольчика» - Ремизов считает, что земной рай невозможен, это – бесовское наваждение, заманивает в «Новый Сион» антихрист. Видение «смертного поля»: «Так лежали на Бурковом дворе, как на смертном поле, но не кости, живые люди, не сухие кости, живые люди, у всех жило и билось сердце… И вот забренчало что-то, как шашкой, и из шкапчика-ларька вышел пожарный, нечеловечески огромный, в огромной медной каске, и пошел, застучал сапогами». Картина Страшного Суда дана Ремизовым в пародийном контексте. О конце света возвещает содержатель углов Горбачев, а пожарный – искаженная проекция на ангела, имеющего власть над огнем. Своеобразное «антипришествие».

Сон Маракулина о том, что «самое разумное, что можно сделать – это отрезать себе голову». Тоже гротеск. Этот сон символизирует отказ героя от рационального начала.

Отчаявшийся Маракулин обращается к памятнику Петру I – гротескный эпизод. «Петр Алексеевич,— сказал он, обращаясь к памятнику.— Ваше императорское величество, русский народ настой из лошадиного навоза пьет и покоряет сердце Европы за полтора рубля с огурцами. Больше я ничего не имею сказать! — снял шляпу, поклонился и пошел дальше».

Гротеск: Образ Плотникова. Персонаж охарактеризован как «безудержный, непочатый»: «Плотников, пивший до протокола, и однажды, одетый так легко, что уж в более легком виде с улицы прямо в часть убирают, вступил на Таганской площади в ратоборство с ломовыми лошадями …» Пьянство Плотникова, обнажение и буйство являются признаками «кромешного мира». При встрече с Маракулиным Плотников сидит между клетками с обезьянами и картиной «Святая Русь». У Плотникова белая горячка – они наелся меду и думает, что он улей. Фантастическая фигура Плотникова – соединение черт взаимно противоположных: буйное пьянство и приобщение к «райской сладости» (он на Святки есть мед, это священный обряд). Исследователи считают, что и у пьяного бреда Плотникова (что-то о мятных слонах и власти мух над миром, «обрусить весь земной шар») есть символический смысл.

Также гротеск проявляется в Бурковом доме, который называется «Весь Петербург». На Пасху пекарь Ярыгин напился и спьяну утонул в кадушке теста вверх ногами. «Станислав-конторщик и Казимир-монтер, вздумав поразвлечься, шутки ради подпоили Еркина-паспортиста. А Еркин, строго соблюдавший свой новогодний зарок братцу не пить водки, от долгого воздержания, хватив стакан злой перцовки, взбесился и полез в драку… Казимир-то ускокнул, а Станислав попался, сгреб его Еркин да на землю, ущемил, придавил коленкой, хапнул и откусил нос, а случившийся тут же на дворе рыжий губернаторский пес Ревизор откушенный Станиславов нос съел». Дети играли в военный суд и чуть не повесили мальчика. Зажиточные жильцы Ошурковы неожиданно покончили жизнь самоубийством.

Работая над «Крестовыми сестрами», Ремизов использовал криминальную хронику и выбирал из газет самые гадкие, отвратительные, абсурдные преступления, и добавлял их в текст. Этим он подчеркивал абсурдность человеческой жизни. Так, старец Кабаков в «КС» - изображение Распутина (провозглашает «Новый Сион», где все «скоро, просто и дешево»).

В «КС» изображается антимир – стилеобразующим принципом становится гротеск, пародия, «выворачивание наизнанку» понятий положительного в традиционной культуре. Этот принцип наследуется автором из культуры Древней Руси, однако гротеск Ремизова не средневековый, а современный, модернистский, с его характерным «страхом жизни».

 

+

 

Мифотворчество – «Обезьянья Великая и Вольная палата». После 1905 г. Суть такова: есть гнусные обезьяны – большинство людей, а люди искусства – обезьяны вольные (которых сам выбирал Ремизов, придумывал им звание, чин, высылал приглашение). Во главе палаты становился мифический царь Асыка, а Ремизов в Палате был писцом. Многие люди искусства участвовали в Палате. Само общество называлось «секретным»; кара за нарушение правил - изгнание в среду гнусных обезьян. Вольными обезьянами были Блок, Замятин, Борис Зайцев, Бунин, Горький, Кузьмин, Розанов, Балтушайтис, Шкловский, Ахматова, Оренбург и др.

Важные для Палаты мифологемы:

1) обезьяний язык. 3 главных слова: ахр у (огонь), к у кха (влага), гошк у (пища) – это слова из сакрально-эротического языка Палаты. Примерный перевод: ахру – огонь, вечное возрождение, душевное тепло, также мужское «чресленное» начало, веселье, шутка, огненное слово и праздник зарождения жизни. «Кукха» - живая влага, мировая ул и ва, начало происхождения вещей, семя, выросшее в букашку или козявку. Гошку - еда, ритуал смерти и воскресения, новая жизнь или воскресение человека;

2) хвост Асыки, связанный с многими ритуалами; орденами и хвостами награждались новопринятые в Палату вольные обезьяны. («подписал собственнохвостно царь Асыка»).