Драматургия и театральные концепции Л.Н.Андреева.

Сева. Периодизация драматургического творчества (есть свои закономерности, определявшие сотрудничество с режиссёрам и, попытки ввести новаторские элементы в театр). Самое главное, что за 11 примерно лет Андреев смог создать свой «театр» - т.е. 21 пьесу, плюс 7 сатирических одноактных пьесы (все разные по содержанию, качеству).

Не все были поставлены – как по цензурным, так и по другим соображениям; часть была поставлена в советское время.

1. Первый период – первые две пьесы Андреева (1905-1906 гг.).

Первая пьеса Андреева была написана в 1901-1905 гг. – «К звёздам». Вторая пьеса Андреева была зрелым произведением – индекс цитирования пьесы был очень высоким – где главный герой был человеком, собирающимся взорвать веру и, для начала, икону – «Савва» (1906 г.). Андреев в это время учитывает опыт чеховской и горьковской драматургии – это обычный театр (переживания).

2. Во второй период (1906-1909 гг.)Андреев решает реформировать драму и составить театр представления, отбросить ненужную правду на сцене; в любой пьесе пытаться представить не саму жизнь и обычные действия, а именно пьесу (чтобы зритель ни на минуту не забывал, что он в театре), чтобы граница между залом и сценой постоянно ощущалась. Андреев решил на практике применить этот принцип в серии пьес «Жизнь человека». Такая пьеса вышла, в последующие годы вышло ещё несколько частей, полностью серия не вышла. Это самый удачный и насыщенный период Андреева-драматурга.

3. Третий период (1910-1916 гг.) – открывается двумя письмами о театре, новом – панпсихическом, театре чистого психизма или театре души. Во всём остальном – в изобразительном качестве – Андреев отказывает театру, который должен оставить всё это молодому виду искусства, кино. При этом – т.к. звук кино не воспроизводило – звук и речь должны царить на сцене. Произведения – «Катерина Ивановна», «Пощёчина» и другие – не имевшие на сцене успеха.

В последний период он пытается опровергнуть самого себя, вернее, свои прошлые идеи. Он больше не хочет писать о бомбах (как в Савве), по его мнению, в театре должно быть больше психологизма. Несмотря на неуспех этих пьес, привлекает внимание желание Андреева противопоставить нечто более серьёзное мещанской драме.

Паша Кошкин. Главный вопрос для Андреева драматурга - что важнее для театра: зрелищность, психоло-гизм, сценический натурализм или условность?

Андреев колебался то в сторону сценического натурализма, то придавал своим произведе-ниям весьма условный характер.

Пьеса "Савва": эпиграф к этому произведению звучит на латинском: "Игнис санат ". Пе-реводится как "Огонь исцеляет". Главный герой пьесы - "вечный герой человечества" - человек, противопоставляющий себя всему миру. "Савва" - философский диспут с дру-гими писателями, например, с Горьким (пьеса "На дне"). В этом произведении Андреев проводит тему босяцкого анархизма и босяцкой антиутопии: Савва хочет уничтожить всю цивилизацию. Разрушить идола (т. е. взорвать икну при помощи динамита), думает он, - показать превосходство человека над Богом. Тогда люди усомнятся в существовании Бо-га, если не увидят чуда.

Савва думает, что "сперва нужно место расчистить", разрушить всё на свете, а потом строить новое общество (пошел дальше Базарова). Он говорит: "Взять Пушкина, Тициана, подлить керосинчику - сжечь". Потом - уничтожить города. В "Савве" Андреев подчер-кивает бунтарскую красоту. С другой стороны - писатель показывает всю мерзость хули-ганства - Савву топчет толпа, интересы которой он защищает. А было всё так+

Бомбе позволили взорваться. Икону вынесли (дескать, чудо), а Савва. + Его растоптали.

Андреев задумал написать цикл из 5 пьес: Пролог - пьеса "Жизнь человека". Далее идут "Царь-голод", "Война", "Бог, дьявол и человек" и пьеса "Заключительная". Придаток - "Чёрные маски", "Анатома" и "Океан".

 

Андреев с целью реформирования театра создал обобщенную аллегорическую поэзию. Её черты:

 

1). Единичные персонажи - лишены каких-либо характеристик (жена, сын и т.д.).

2) Хоровые персонажи (старухи, пьяницы, друзья, враги, родственники, голодные, уче-ные). Многоголосые. Полностью лишены индивидуальных чувств.

3) Аллегорические персонажи, воплощающие в себе определенные понятия: Некто в се-ром. Царь-голод. Время-звонарь. Некто, заграждающий ход. Много патетики, контраст-ности и гротеска. Станиславский писал об Андрееве так: «Он требовал преувеличения: персонаж - если добр, то как ангел; если глуп - как министр».

«Жизнь человека» воспринимали как эстетическую провокацию: Андреев оглянулся назад - в античность, чтобы взорвать традиции. Писателя очень интересовал античный хор (раз-говор старух, соседей как комментарий к происходящему на сцене). Здесь проявляются традиции кукольного театра Петрушки - "антитеатр".

Рассматривая картины Альберта Дюрера, Андреев всегда удивлялся, что человеческая жизнь была разделена на фазы. Он заимствовал этот приём и использовал в своей драма-тургии. Трагедии рока - так называл он свои пьесы. Он сводил всё к античной простоте.

"Жизнь человека" начинается с пролога. Некто в сером - сценарист человеческой жизни - выступает перед зрителями (Сравнить с "Жизнью Василия Фивейского"). От него за-висит всё в человеческой жизни.

Некто в в сером воплощает мысль Андреева о бесстрастной, непостижимой, фатальной силе мира. «Смотрите и слушайте, пришедшие сюда для забавы и смеха. Вот пройдет перед вами вся жизнь Человека с ее темным началом и темным концом… он,родившись, будет подобен другим людям, уже живущим на земле… его жестокая судьба станет судьбою всех людей…Он совершит круг железного предначертания» - в этом монологе суть пьесы.

АНДРЕЕВ Л.Н.

 

Проза:

 

Бездна:

Студент-технолог Немовецкий с гимназисткой Зиночкой возвращаются вечером домой по лесу. Красивый закат, разговоры о любви, оба они умерли бы за любимого. Зиночка представляет себе бесконечность, как кучу …эээ…вереницу телег. Все розово и т.д. Начинает темнеть и за ними движется тучи. Встречают странно одетых женщин, посмеивающихся. Зиночке боязно, что они заблудились, но Немовецкий уверен, что за лесом уже город. Идут через лес – а там три мужика, страшных. Рыжий, бритый и длинный. Немовецкий хочет отдать денег, но получает в морду, падает в яму(?) и отключается. Зиночка, как только он получил в морду, без единого крика бросилась бежать. Последнее, что видит Немовецкий – страшного чувака и кофточку убегающей З. И темно.

Немовецкий очнулся, выбрался, плетется и плаче о Зиночке. Натыкается на ее голое тело…я даже пересказ пишу и чувствую себя сумасшедшей… плачет, как это так могло случиться. «Господи, что же это?» Зинаида Николаевна вроде дышит. Он начинает ее трогать, просит очнуться. «Я люблю тебя…» бла-бла. Ну а потом говорит, что женится на ней, целует ее. Ему показалось, что губы девушки дрогнули. На один миг сверкающий огненный ужас озарил его мысли, открыв перед ним черную бездну.

И черная бездна поглотила его.

Большой шлем

Четверо игроков играют в «винт» три раза в неделю: Евпраксия Васильевна с мрачным братом Прокопием Васильевичем против Николая Дмитриевича Масленникова и Якова Ивановича. Брат с сестрой играют вместе, потому что иначе выгоды нет – хотя игра на мал.деньги, но Е.В.не может иначе. Яков Иванович и Масленников совершенно не подходят друг другу как партнёры: сухонький старичок Яков Иванович необычайно осторожен и педантичен, никогда не рискует в отличие от горячего и увлекающегося Масленникова. Н.Д.мечтает сыграть большой бескозырный шлем, но карты ему постоянно не идут и партнер играет по-малому. Масленников часто опаздывает и говорит о погоде, др.-стараются игнорировать его странности.

Карты живут у них своей жизнью – Якову Ивановичу приходят черви, Евпраксии Вас. - пики. Масленникова карты все время шутят – приходя двойки, тройки порой постоянно. Впрочем, однажды мерное течение жизни игроков нарушается: Масленников исчезает на две недели. После возвращения он сообщает, что его сын арестован и отправлен в Петербург. Остальные удивляются, так как раньше никого не интересовало, есть ли у Масленникова дети.В четверг, 26 ноября, игра складывается необычно: М. необычайно везёт. И в конце концов он объявляет «большой шлем», сыграть который он страстно мечтал долгое время.

Протянув руку за прикупом, М.неожиданно падает на пол и умирает. Остальные трое потрясены случившимся, они даже не знают, куда сообщить о смерти своего приятеля. Яков Иванович подходит к столу и смотрит карту, кот.должен был вытянуть М.. Это – пиковый король, т.е. шлем, о кот.так мечтал Ник.Дмитр., удался бы. «Но теперь он об этом никогда не узнает», как будто его и не было.

Я.И плачет и впервые играет по-крупному. Его страшит мысль, что и с ним такое случится. К нему подходит Евпраксия Вас. Они думают, куда сообщить о Масленникове – он, кажется, недавно переехал. Я.И.растерянно спрашивает, где же теперь искать четвертого партнера для игры. А Е.В. неожиданно интересуется, где проживает сам Яков Иванович. Конец.

 

Мысль

Одиннадцатого декабря 1900 года доктор медицины Антон Игнатьевич Керженцев совершил убийство. Перед нами его записки, кот.приложены к судебной экспертизе. Восемь листов, в кот.он рассказывает, как он задумал убить своего друга, писателя Андрея Констант.Савельева и пытается доказать, что он не был сумасшедшим. Лист первый рассказывает, как учился с Савельевым в вузе, какие они были хорошие друзья.

У Савельева есть жена – Татьяна Ник. Когда-то Керженцев делал ей предложение на полном серьезе, а она рассмеялась, и это его ужасно обидело. Причем не забудет он не смех, а то, что сам в ответ улыбнулся. Керж.задумал женить ее на своем друге, чтобы она поняла, что потеряла(т.к. Савельев, по его мнению, бесталанный и ничтожный в общем-то человек) и вернулась к Керж. Но оказалось, что они счастливо живут в браке.

К.не помнит, когда ему в голову пришла мысль об убийстве, но все-таки пришла. Жалко ему было красивую голову Савельева(череп)., но раскаяния он не боялся. Он еще студентом украл 15 рублей из общака ради забавы, деньги ему были не нужны, и прекрасно на них отобедал. Лист второй – обдумывать план. Керж. Надо, чтобы Т.Н. обязательно знала, что именно он убил ее мужа и чтобы ему не грозила каторга. Сам он врач, поэтому ему приходит мысль о том, чтобы прикинуться сумасшедшим. На эту мысль его толкает материал из газеты, где приказчик стимулировал приказ падучей, якобы во время кот-го тот потерял деньги. (На самом деле украл).

Керж.изучает психиатрию около года и все чудесно складывается. Наследственные признаки есть – папаша алкоголик, родственники по отцу сошли с ума. Притворяется он отлично, даже о сцене когда-то думал. Только Т.Н. никогда не верила, что он ее любит. Все черты его хар-ра можно подвести под психа и т.д. В общем, эта гениальная мысль его осенила и на секунду он подумал, что опасно это –а вдруг и правда в психа превратится. Но он же храбрый.

Лист 3 – первый припадок на вечере у Каргановых. Керж.все продумал – сел подальше от канделябров, поближе с Павлом Петр., кот.давно хотел сделать гадость и в нужн.момент выбил у него из рук рюмку и трахнул по тарелке кулаком. Потом его все успокаивали и т.д. Т.Н. и Алексея не было, потом он был у них – и важный момент – в разговоре с Т.Н. он подумал «а стоит ли?», но когда он спросил «Почему вы мне не доверяете?», она ответила – «А разве можно вам верить?» и Керж.с новообретенной гордостью ответил «Конечно, нет». Далее второй припадок, после которого он спит, как младенец. А разве спят, как младенцы, сумасшедшие?

Лист4 – Сиделка Маша своим «Не надо» останавливает К., который хотел то ли убиться, то ли ее убидеть. К.все не может ее понять, она такое тупое ограниченное существо, но в ней какая-то сила. Вспоминает об отце, кот.пил и бесился из-за того, что его сын хорошо учится.

Лист5 – Алексей и Т.Н.просят сходить К.ко врачу. Примечательно, что А.предсказывает свое будущее, говорит «а вдруг голову кому проломишь вот этой чугунном пресс-папье» К.идет ко врачу, ему советуют сидеть дома. Т.Н. приезжает, просит его заезжать, тк. Алеша скучает. К.передает ей книгу для А. Вскоре приезжает к ним и грохает А.по башке чугунным пресс-папье. 3 раза.

Лист6 – К.дома, его любовница-экономка просит его сходить ко врачу, хотя вообще ни о чем не знает. К.удивлен этим. Потом он лежал, наслаждался видом книг и вдруг ему пришла в голову мысль – «А весьма возможно, что доктор Керженцев действительно сумасшедший. Он думал, что он притворяется, а он действительно сумасшедший. И сейчас сумасшедший». А дальше с ним случилось ужасное. Взрыв сознания, куча мыслей, как пьяные змеи, он осознал, что в др.комнатах его головы тоже кто-то живет. Советует всем завесить зеркала в таких случаях.

Лист7,8 – рассуждения о том, здоров он или сумасшедший. То он доказывает, что он здоров, то наоборот. Показательный эпизод – он раньше жаловался, что психи громко воют, а тут вдруг ему захотелось выть. Но он же не псих – зачем выть. Поэтому он решил ползать. Поползал – а потом остановился и расхохотался – зачем ползать нормальному человеку? В общем, он хочет на каторгу. А если его оставят здесь, то он придумает самую мощную взрывчатку и взорвет к чертям Землю. Далее – судебное заседание, на кот-м мнения экспертов поровну разделились. Когда спросили обвиняемого, что он хочет сказать в свое оправдание, К. сказал: «Ничего».

 

Рассказ о семи повешенных

Старый, тучный, измученный болезнями человек сидит в чужом доме, в чужой спальне, в чужом кресле и с недоумением рассматривает свое тело, прислушивается к своим чувствам, силится и не может вполне осилить мыслей в своей голове: «Дураки! Они думают, что, сообщив мне о готовящемся на меня покушении, назвав мне час, когда меня должно было на куски разорвать бомбой, они избавили меня от страха смерти! Они, дураки, думают, будто спасли меня, тайком привезя меня и мою семью в этот чужой дом, где я спасен, где я в безопасности и покое! Не смерть страшна, а знание ее. Если бы кто наверное знал день и час, когда должен умереть, он не смог бы с этим знанием жить. А они мне говорят: «В час дня, ваше превосходительство!..»

Министр, на которого революционеры готовили покушение, задумывается в ту ночь, которая могла стать его последней ночью, о блаженстве неведения конца, словно кто-то сказал ему, что он не умрет никогда. Злоумышленники, задержанные в установленное по доносу время с бомбами, адскими машинами и револьверами у подъезда дома министра, проводят последние ночи и дни перед повешением, к которому их наскоро приговорят, в размышлениях столь же мучительных. Как это может быть, что они, молодые, сильные, здоровые, — умрут? Да и смерть ли это? «Разве я ее, дьявола, боюсь? — думает о смерти один из пятерых бомбометателей, Сергей Головин. — Это мне жизни жалко! Великолепная вещь, что бы ни говорили пессимисты. А что, если пессимиста повесить? И зачем у меня борода выросла? Не росла, не росла, а то вдруг выросла — зачем?..» Кроме Сергея, сына отставного полковника (отец при последнем свидании пожелал ему встретить смерть, как офицер на поле брани), в тюремной камере еще четверо.

Сын купца Вася Каширин, все силы отдающий тому, чтобы не показать сокрушающий его ужас смерти палачам. Неизвестный по кличке Вернер, которого считали зачинщиком, у которого свое умственное суждение о смерти: совсем неважно, убил ты или не убил, но, когда тебя убивают, убивают тысячи — тебя одного, убивают из страха, значит, ты победил и смерти для тебя больше нет.

Неизвестная по кличке Муся, похожая на мальчика-подростка, тоненькая и бледная, готовая в час казни вступить в ряды тех светлых, святых, лучших, что извека идут через пытки и казни к высокому небу. Если бы ей показали после смерти ее тело, она посмотрела бы на него и сказала: «Это не я», и отступили бы палачи, ученые и философы с содроганием, говоря: «Не касайтесь этого места. Оно — свято!»

Последняя среди приговоренных к повешению — Таня Ковальчук, казавшаяся матерью своим единомышленникам, так заботливы и любовны были ее взгляд, улыбка, страхи за них. На суд и на приговор она не обратила никакого внимания, о себе совсем забыла и думала только о других.

С пятерыми «политическими» ждут повешения на одной перекладине эстонец Янсон, еле говорящий по-русски батрак, осужденный за убийство хозяина и покушение на изнасилование хозяйки (сделал он все это сдуру, услыхав, что похожее случилось на соседней ферме), и Михаил Голубец по кличке Цыганок, последним в ряду злодеяний которого было убийство и ограбление трех человек, а темное прошлое — уходило в загадочную глубину. Сам себя Миша с полной откровенностью именует разбойником, бравирует и тем, что совершил, и тем, что теперь его ожидает. Янсон, напротив, парализован и содеянным, и приговором суда и повторяет всем одно и то же, вкладывая в одну фразу все, чего не может выразить: «Меня не надо вешать». Текут часы и дни. До момента, когда их соберут вместе и затем вместе повезут за город, в мартовский лес — вешать, осужденные по-одиночке осиливают мысль, кажущуюся дикой, нелепой, невероятной каждому по-своему.

К ним приходят родители. К Сергею Головину приходят отец и мать, полковник. Отец решил, что они должны облегчить участь сыну и всю ноь придумывал, что надо говорить. На утро проинструктировал мать – главное поцелуй и молчи, плакать нельзя, не мучь его. Естественно, все они не выдержали и заплакали. Отец приказал ему умереть, как офицер. К Каширину пришла только мать, отец, богатый, отказался прийти. Мать все причитает «если б он только не трогал людей», да думает про блины. Вася не выдерживает и кричит; Поймите, меня вешать будут. Сын я вам или нет. По пути домой мать осознает, что его завтра будут вешать, и почти сходит с ума.

Механический человек Вернер, относившийся к жизни как к сложной шахматной задачке, мигом исцелится от презрения к людям, отвращения даже к их облику: он как бы на воздушном шаре поднимется над миром — и умилится, до чего же этот мир прекрасен. Муся мечтает об одном: чтобы люди, в чью доброту она верит, не жалели ее и не объявляли героиней. Она думает о товарищах своих, с которыми суждено умереть, как о друзьях, в чей дом войдет с приветом на смеющихся устах. Сережа изнуряет свое тело гимнастикой немецкого доктора Мюллера, побеждая страх острым чувством жизни в молодом гибком теле.

Вася Каширин близок к помешательству, все люди кажутся ему куклами, и, как утопающий за соломинку, хватается он за всплывшие в памяти откуда-то из раннего детства слова: «Всех скорбящих радость», выговаривает их умильно... но умиление разом испаряется, едва он вспоминает свечи, попа в рясе, иконы и ненавистного отца, бьющего в церкви поклоны. И ему становится еще страшнее. Янсон превращается в слабое и тупое животное. И только Цыганок до самого последнего шага к виселице куражится и зубоскалит. Он испытал ужас, только когда увидел, что всех на смерть ведут парами, а его повесят одного. И тогда Танечка Ковальчук уступает ему место в паре с Мусей, и Цыганок ведет ее под руку, остерегая и нащупывая дорогу к смерти, как должен вести мужчина женщину.

Восходит солнце. Складывают в ящик трупы. Так же мягок и пахуч весенний снег, в котором чернеет потерянная Сергеем стоптанная калоша.

 

Жизнь Василия Фивейского

Как муравей — песчинка к песчинке — строил отец Василий свою жизнь: женился, стал священником, произвел на свет сына и дочь. Через семь лет жизнь рассыпалась в прах. Утонул в реке его сын, жена с горя стала пить. Покоя не находит отец Василий и в храме — люди его сторонятся, староста открыто презирает. Даже на именины к нему приходит только причт, почтенные односельчане не удостаивают батюшку внимания. По ночам пьяная жена требует от него ласк, хрипло моля: «Отдай сына, поп! Отдай, проклятый!» И страсть ее побеждает целомудренного мужа. Рождается мальчик, в память покойного брата нарекают его Василием.

Вскоре становится ясно, что ребенок — идиот; еще нестерпимее делается жизнь. Прежде отцу Василию казалось: земля крохотная, а на ней он один, огромный. Теперь эта земля вдруг населяется людьми, все они идут к нему на исповедь, а он, безжалостно и бесстыдно требуя от каждого правды, со сдержанным гневом повторяет: «Что я могу сделать? Что я — Бог? Его проси!» Он позвал к себе горе — и горе идет и идет со всей земли, и он бессилен уменьшить земное горе, а только повторяет: «Его проси!» — уже сомневаясь в желании Бога облегчить людское страдание.

Как-то Великим постом исповедуется ему нищий калека. Страш- ное признание делает он: десят лет назад изнасиловал в лесу девочку, задушил ее и закопал. Многим священникам сообщал злодей свою тайну — и никто ему не верил; он и сам стал думать, что это — злая сказка, и, рассказывая ее в следующий раз, придумывал новые подробности, менял облик бедной жертвы. Отец Василий — первый, кто верит услышанному, словно сам совершил злодеяние. Упав на колени перед убийцей, священник кричит: «На земле ад, на небе ад! Где же рай? Ты человек или червь? Где твой Бог, зачем оставил тебя? Не верь в ад, не бойся! Ада не будет! Ты окажешься в раю, с праведными, со святыми, выше всех — это я тебе говорю!..» В ту ночь, накануне Страстной пятницы, отец Василий признается жене, что не может идти в церковь. Он решает пережить как-то лето, а осенью снять с себя сан и уехать с семьей куда глаза глядят, далеко-далеко... Это решение вносит в дом покой.

Три месяца отдыхает душа. А в конце июля, когда отец Василий был на сенокосе, в доме его вспыхивает пожар и заживо сгорает жена. Он долго бродил по саду старого дьякона, служащего с ним и приютившего с дочерью и сыном после пожара. И чудны мысли отца Василия: пожар — не был ли таким же огненным столпом, как тот, что евреям указывал путь в пустыне? Всю его жизнь Бог решил обратить в пустыню — не для того ли, чтобы он, Василий Фивейский, не блуждал более по старым, изъезженным путям?.. И впервые за долгие годы, склонив смиренно голову, он произносит в то утро: «Да будет святая воля Твоя!» — и люди, увидевшие его в то утро в саду, встречают незнакомого, совсем нового, как из другого мира, человека, спрашивающего их с улыбкою: «Что вы так на меня смотрите? Разве я — чудо?» Отец Василий отправляет дочь в город к сестре, строит новый дом, где живет вдвоем с сыном, читая ему вслух Евангелие и сам будто впервые слушая об исцелении слепого, о воскрешении Лазаря.

В церкви он теперь служит ежедневно (а прежде — лишь по праздникам); наложил на себя монашеские обеты, строгий пост. И это новое его житие еще больше настораживает односельчан. Когда погибает мужик Семен Мосягин, определенный отцом Василием в работники к церковному старосте, все сходятся на том, что виноват — поп. Староста входит к отцу Василию в алтарь и впрямую заявляет: «уходи отс. От тебя здесь одни несчастья. Курица и та без причин околеть не смеет, а от тебя гибнут люди». И тогда отец Василий, всю жизнь боявшийся старосту, первый снимавший шляпу при встрече с ним, изгоняет его из храма, как библейский пророк, с гневом и пламенем во взоре... Отпевание Семена совершается в Духов день. По храму — запах тления, за окнами темно, как ночью. Тревога пробегает по толпе молящихся.

И разражается гроза: прервав чтение поминальных молитв, отец Василий хохочет беззвучно и торжествующе, как Моисей, узревший Бога, и, подойдя ко гробу, где лежит безобразное, распухшее тело, зычно возглашает: «Тебе говорю — встань!» Не слушается его мертвец, не открывает глаз, не восстает из гроба. «Не хочешь?» — отец Василий трясет гроб, выталкивает из него мертвеца. Народ в страхе выбегает из храма, полагая, что в тихого и нелепого их пастыря вселились бесы. А он продолжает взывать к покойнику; но скорее стены рухнут, чем послушается его мертвец... Да он и не с мертвецом ведет поединок — сражается с Богом, в которого уверовал беспредельно и потому вправе требовать чуда! Охваченный яростью, отец Василий выбегает из церкви и мчит через село, в чисто поле, где оплакивал не раз свою горькую судьбу, свою испепеленную жизнь. Там, среди поля, и найдут его назавтра мужики — распластанного в такой позе, будто и мертвый он продолжал бег...

 

Иуда Искариот

 

Среди учеников Христа, таких открытых, понятных с первого взгляда, Иуда из Кариота выделяется не только дурной славой, но и двойственностью облика: лицо его как будто сшито из двух половинок. Одна сторона лица — беспрерывно подвижная, усеянная морщинами, с черным острым глазом, другая — мертвенно гладкая и кажущаяся несоразмерно большой от широко открытого, незрячего, затянутого бельмом ока.

Когда он появился, никто из апостолов не заметил. Что заставило Иисуса приблизить его к себе и что влечет к Учителю этого Иуду — также вопросы без ответов. Петр, Иоанн, Фома смотрят — и не в силах постичь эту близость красоты и безобразия, кротости и порока — близость восседающих рядом за столом Христа и Иуды.

Много раз спрашивали апостолы Иуду о том, что понуждает его совершать худые поступки, тот с усмешкой ответствует: каждый человек хоть однажды согрешил. Слова Иуды почти похожи на то, что говорит им Христос: никто никого не вправе осуждать. И верные Учителю апостолы смиряют свой гнев на Иуду: «Это ничего, что ты столь безобразен. В наши рыбацкие сети попадаются и не такие уродины!»

«Скажи, Иуда, а твой отец был хорошим человеком?» — «А кто был мой отец? Тот, кто сек меня розгой? Или дьявол, козел, петух? Разве может Иуда знать всех, с кем делила ложе его мать?»

Ответ Иуды потрясает апостолов: кто ославливает своих родителей, обречен погибели! «Скажи, а мы — хорошие люди?» — «Ах, искушают бедного Иуду, обижают Иуду!» — кривляется рыжий человек из Кариота.

В одном селении их обвиняют в краже козленка, зная, что с ними ходит Иуда. В другой деревне после проповеди Христа хотели побить Его и учеников камнями; Иуда бросился на толпу, крича, что Учитель вовсе не одержим бесом, что Он — просто обманщик, любящий деньги, такой же, как и он, Иуда, — и толпа смирилась: «Недостойны эти пришельцы умереть от руки честного!»

Иисус покидает селение в гневе, удаляясь от него большими шагами; ученики шествуют за Ним на почтительном расстоянии, кляня Иуду. «Теперь я верю, что твой отец дьявол?», — бросает ему в лицо Фома. Глупцы! Он им спас жизнь, а они еще раз его не оценили…

Как-то на привале апостолы вздумали развлечься: мерясь силою, они поднимают с земли камни — кто больший? — и швыряют в пропасть. Иуда поднимает самый тяжелый обломок скалы. Лицо его сияет торжеством: теперь всем ясно, что он, Иуда, — самый сильный, самый прекрасный, лучший из двенадцати. «Господи, — молит Христа Петр, — я не хочу, чтобы сильнейшим был Иуда. Помоги мне его одолеть!» — «А кто поможет Искариоту?» — с печалью ответствует Иисус.

Иуда, назначенный Христом хранить все их сбережения, утаивает несколько монет — это открывается. Ученики в негодовании. Иуда приведен к Христу — и Тот вновь вступается за него: «Никто не должен считать, сколько денег присвоил наш брат. Такие упреки обижают его». Вечером за ужином Иуда весел, но радует его не столько примирение с апостолами, сколько то, что Учитель опять выделил его из общего ряда: «Как же не быть веселым человеку, которого сегодня столько целовали за кражу? Если б я не украл — разве узнал бы Иоанн, что такое любовь к ближнему? Разве не весело быть крюком, на котором один развешивает для просушки отсыревшую добродетель, а другой — ум, потраченный молью?»

Приближаются скорбные последние дни Христа. Петр и Иоанн ведут спор, кто из них более достоин в Царствии Небесном сидеть одесную Учителя — хитрый Иуда каждому указывает на его первенство. А потом на вопрос, как он все-таки думает по совести, с гордостью отвечает: «Конечно, я!» Наутро он идет к первосвященнику Анне, предлагая предать суду Назорея. Анны прекрасно осведомлен о репутации Иуды и гонит его прочь несколько дней подряд; но, опасаясь бунта и вмешательства Римских властей, с презрением предлагает Иуде за жизнь Учителя тридцать сребреников. Иуда возмущен: «Вы не понимаете, что вам продают! Он добр, он исцеляет больных, он любим бедняками! Эта цена — выходит, что за каплю крови вы даете всего пол-обола, за каплю пота — четверть обола… А Его крики? А стоны? А сердце, уста, глаза? Вы меня хотите ограбить!» — «Тогда ты не получишь ничего». Услышав столь неожиданный отказ, Иуда преображается: он никому не должен уступить права на жизнь Христа, а ведь наверняка найдется негодяй, готовый Его предать за обол или два…

Лаской окружает Иуда Того, Кого предал, в последние часы. Ласков и услужлив он и с апостолами: ничто не должно помешать замыслу, благодаря которому имя Иуды навсегда будет в памяти людей называться вместе с именем Иисуса! В Гефсиманском саду он целует Христа с такой мучительной нежностью и тоской, что, будь Иисус цветком, ни капли росы не упало б с Его лепестков, не колыхнулся бы он на тонком стебле от поцелуя Иуды. Шаг за шагом идет Иуда по стопам Христа, не веря глазам, когда Его бьют, осуждают, ведут на Голгофу. Сгущается ночь… Что такое ночь? Восходит солнце… Что такое солнце? Никто не кричит: «Осанна!» Никто не защитил Христа с оружием, хотя он, Иуда, украл у римских солдат два меча и принес их этим «верным ученикам»! Он один — до конца, до последнего вздоха — с Иисусом! Осуществляются ужас его и мечта. Искариот поднимается с колен у подножия Голгофского креста. Кто вырвет победу из его рук? Пусть все народы, все грядущие поколения притекут в эту минуту сюда — они обнаружат лишь позорный столб и мертвое тело.

Иуда смотрит на землю. Какая она вдруг маленькая стала под его стопами! Не идет больше время само по себе, ни спереди, ни сзади, но, послушное, движется всей своей громадой лишь вместе с Иудой, с его шагами по этой маленькой земле.

Он идет в синедрион и бросает им в лицо, как властелин: «Я обманул вас! Он был невинен и чист! Вы убили безгрешного! Не Его предал Иуда, а вас, предал вечному позору!»

В этот день Иуда вещает как пророк, чего не смеют трусливые апостолы: «Я видел сегодня солнце — оно смотрело на землю с ужасом, вопрошая: „Где же здесь люди?“ Скорпионы, звери, камни — все вторили этому вопросу. Если сказать морю и горам, во сколько люди оценили Иисуса, они сойдут со своих мест и обрушатся на головы ваши!..»

«Кто из вас, — обращается Искариот к апостолам, — пойдет со мною к Иисусу? Вы боитесь! Вы говорите, что на то была Его воля? Вы объясняете свое малодушие тем, что Он велел вам нести по земле Свое слово? Но кто поверит Его слову в ваших трусливых и неверных устах?»

Иуда «поднимается на гору и затягивает петлю на шее своей у всего мира на виду, довершая задуманное.

Утром люди нашли висельника и сбросили его в глубокий овраг, куда обычно сбрасывали падаль. “И в тот вечер уже все верующие узнали о страшной смерти Предателя, потом весь Иерусалим, Иудея... И вечно люди проклинают Иуду из Кариота, Предателя”

 

Пьесы:

 

Савва

Пьеса ассказывает об анархисте-одиночке, который хотел взорвать все, созданное людьми на протяжении человеческой истории. И это ему не удалось, потому как свершилось «чудо».

Драма в 4-х действиях

Егор Иванович Тропинин, содержатель трактира в монастырском посаде. Старик лет под шестьдесят; держится важно, говорит внушительно и строго.

Антон (Тюха). Лет 35–38, грузный, одутловатый, с одышкой. Лицо бескровное, мрачное, сонное, с редкой растительностью. Говорит медленно и трудно; никогда не смеется.

Олимпиада. 28 лет. Довольно красивая, белая; есть что‑то монастырское в одежде.

Савва. 24 лет. Большой, широкоплечий, немного мужиковатый. Ходит слегка сгорбившись, плечом вперед, носки внутрь. Жесты рук округленные, красивые, ладонью вверх – точно держит что‑то. Черты лица крупные, рубленые; вместо бороды и усов – мягкий светлый пушок.

Пелагея, жена Тюхи, веснушчатая, бесцветная женщина лет 30. Одета по‑мещански, грязно, неряшливо.

Спранский – семинарист

Царь Ирод – убийца своего сына.

 

1-ое действие. Действие происходит в начале XX столетия, в богатом монастыре, известном чудотворною иконою Спасителя. Между первым и последним актами проходит около двух недель. Мещанский дом, внутри не очень чисто, небрежно. На портретах - мухи. Герань засохла. Мебель деревянная дешевая. Жаркий летний полдень.

 

Пелагея "брюхатая" (беременная) моет полы, прибегает Липа (Олимпиада). Пелагея жалуется ей, мол, достали, все за вас я мою, убираю, а вы ничего не делаете. Липа ей в ответ говорит, что не нравится не мой, сама она бы и не мыла, зачем это надо, все равно грязно будет. Разговор заходит о Савве. Липа рассказывает, что он играет в ладыжки с ребятами во дворе. Пелагея недовольная этим. Возмущается, что зачем Савва приехал сюда, если он здоровый мужик, а ничего не делает, не работает, только ерундой занимается. Липа уверяет Пелагею, что он все равно "хороший". Липа вообще в доме одна, кому симпатичен Савва, всегда заступается за него. Приходит Егор Иванович - человек сурового нрава, просит квасу. Спрашивает, где Савва. И он возмущен тем, что Савва бездельничает, говорит Липе: "скажи ему, что я выгоню его". Липа: "сами скажите" - и это несколько раз повторяется. Липу он дурой обзывает постоянно. Возвращается веселый Савва: он выиграл 6 пар с лашкой. Мишку обыграл, который хороший игрок. Егор Иванович возмущен, что Савва к нему на "ты" обращается, а Савва не обращает внимания на него. Савва спрашивает, не приходил ли к нему Кондратий (послушник монастыря,42 года) и если вдруг к нему придет Кондратий (обращается Савва к Тюхе) то пусть подождет меня, а Тюха пусть водки нам пришлет, "слышишь?". а Тюха как попугай заладил: "Может, слышу, а может, и нет. Может, пришлю водки, а может, и нет. Кто знает?". Савва говорит Тюхе, что он ему бы бросить пить не помешало. А Тюха отвечает, что у него кровь на сердце запеклась. Тюха говорит, что он ни в Бога, ни в дьявола не верит - их нет, а есть на свете "только одни рожи" и у Саввы "самая смешная рожа".

Липа и Савва остается вдвоем. Липа говорит ему, что ей нравится в монастыре быть: "Стоишь, закрывши глаза, и кажется, что видишь что‑то далекое‑далекое. Тех, кто первые его строили, кто первые в нем молились". На что Савва отвечает: " А я не люблю старого!". И Липа вдруг спрашивает его, ведь он много путешествовал, разных людей видел, "какие они?".

Савва: "Дрянной народ,живут они, как и вы здесь живете: глупо, бестолково, и только слова у них другие. Но это еще хуже...Пожалуй, и видел, если не совсем хороших, то… Вот те, с которыми я жил последнее время, – народ ничего себе. Стараются брать жизнь не готовую, а делать ее по своей мерке. Но…не проболтаешься?. Так вот: ты читала про людей, которые бомбочки делают – бомбочки, понимаешь?.. Ну, и если кто‑нибудь мешает жить, так они его, того, убирают. Называются они террористами. Но это не совсем верно. "

Липа в ужасе. А Савва ее пытается успокоить: "они мирные, рассуждают, собираются, а потмо баац!". Липа признается,что хотела бы быть как "тот человек" (она не знала.что его зовут Прометей),которому печень клевали, а он страдал за народ. А Савва продолжает свои рассуждения, зачем нужны террористы и дает главн аргумент:Теперешние умные хотят строить на этой горе, – но, конечно, ничего, кроме продолжения горы, не выходит. Нужно срыть ее до основания – до голой земли. До голой земли – понимаешь?" И Бог для Саввы - главный враг, что еще болше пугает Липу