В Жанр автобиографической повести в детской литературе. .

Повести о детстве появились в определенную историческую эпоху, когда остро назрели социально-исторические противоречия, непосредственно вызвавшие реформу 1861 г. Важным представляется тот факт, что Л.Н. Толстой, С.Т. Аксаков, П.А. Кулиш, А.Я. Панаева выступили в роли своеобразных летописцев уходящей в прошлое эпохи, сохраняя память о традиционной культуре, национальном быте, семейном укладе определенных социальных слоев общества (дворянства, разночинной богемной среды). Так, в книгах «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» Аксаков бросил прощальный взгляд на эпоху XVIII века, запечатлев быт провинциального дворянства. Толстой в «Детстве» изобразил уклад усадебной дворянской жизни начала XIX века. Изображая детство, писатели осмысливали уходящую историческую эпоху, подводили определенные итоги (возможно, даже не ставя перед собой такой задачи). И это имело объяснение: предреформенное время провоцировало людей на осмысление пройденного исторического этапа, вызывало желание сквозь прошлое «прозреть», понять будущее.

Не менее важной причиной широкого распространения произведений о детстве явилась актуализация мемуарной традиции. Не случайно именно в это время в отечественных журналах публикуются разнообразные воспоминания и мемуары («Бабушка. Отрывок из семейных записок М.П. Бибикова», «Мои воспоминания» М.П. Погодина, «Мелочи из запаса моей памяти» М. Дмитриева, «История моей жизни» Ж. Санд, «История музыканта» Сарти, «Дэвид Копперфильд» Ч. Диккенса, «Записки трагика» Тальмы, «Замогильные записки» Шатобриана и др.).

Но все эти произведения не укладываются в рамки строго документальной литературы: как показало сопоставление текстов с биографическими сведениями о жизни писателей, часто не менее важную роль в повестях играет вымысел, поэтому целесообразнее было бы обозначить произведения Толстого, Гарина-Михайловского, Кулиша, Панаевой и Аксакова не как автобиографические, а как художественно-автобиографические тексты.

В повестях о детстве используется своеобразный сюжет, в основе которого лежат мало занимательные, на первый взгляд, события, лишенные остродраматического начала.

События детских лет воссоздаются писателями в форме воспоминаний от первого лица, которая позволяет показать события как бы под двойным углом зрения: сочетается взгляд ребенка, по большей части наивно воспринимающего мир, и житейская мудрость взрослого человека, дополняющая и корректирующая восприятие юного героя.

В результате в повестях о детстве явно намечается противопоставление двух времен: «тогда» (время, в которое действует ребенок) и «сейчас» (время создания воспоминаний). Такое противопоставление настоящего и прошлого, как представляется, призвано не только указать на временную границу между прошлым и настоящим, но усилить противопоставление между двумя мирами - взрослого и ребенка.

Своеобразным построением в повестях о детстве отличается и система персонажей, в центре которой стоит образ маленького героя. И это не случайно, поскольку основной акцент делается авторами на раскрытии личности, характера ребенка, на его постепенном взрослении. Остальные персонажи важны только с точки зрения своего влияния ни личность ребенка. И среди них особая роль отводится семье, наставникам и сверстникам.

Заметно выделяется в повестях о детстве ряд сквозных мотивов и эпизодов. Отметим два, наиболее популярных из них: это эпизод, который сыграл роль поворотного момента в жизни ребенка (например, первый отъезд из дома), и мотив первого горя.

Желание авторов запечатлеть, остановить на некоторое время детство побуждает их выбрать особый способ воспроизведения событий, в котором важную роль отводится детализированному описанию разнообразных предметов и вещей; зрительная осязаемость описываемого также является одним из устойчивых компонентов художественного мира повестей о детстве.

Скрупулезный анализ повестей о детстве дал не только возможность полно и обстоятельно обрисовать литературный процесс середины XIX века, но и определить место Л.Н. Толстого в этом процессе. Сопоставление повести «Детство» с тематически близкими произведениями выявило безусловное её первенство.

«Детство» Л.Н.Толстого и «Детские годы Багрова-внука» С.Т.Аксакова ввели в детскую литературу героя-ребёнка, обладающего свежим, непредвзятым взглядом на мир. Мир ребёнка уникален и самодостаточен, он разительно отличается от мира взрослого. Многие события, казалось бы, неважные с точки зрения выросшего человека, для ребёнка приобретают огромное значение и, напротив, события огромной для взрослого важности легко могут остаться вне поля зрения ребёнка.

Представляется символичным, что «Детство»(1852) - первое крупное произведение Л.Н.Толстого. Именно эта повесть, опубликованная в «Современнике», впервые заявила читающей публике о появлении нового яркого писателя, будущего автора «Войны и мира» и «Анны Карениной».

На примере «Детства», «Отрочества», «Юности» Л.Н.Толстого и «Семейной хроники”, «Детства Багрова - внука» С.Т.Аксакова можно проследить, что тема детства является соединительным мостом между литературой детской и взрослой. С середины XIX века она постоянно присутствует в творческом сознании русских писателей. К детству как главному формирующему личность периоду обращается и И.А.Гончаров в «Обломове»(1859), и М. Е. Салтыков-Щедрин в «Господах Головлевых» (1880) и «Пошехонской старине»(1889).

Повесть о детстве как самобытное явление литературы продолжает своё развитие и в конце XIX века, и в начале XX века в творчестве писателей самых разных направлений, обратившихся к традиции Л.Н. Толстого и С.Т. Аксакова. Это Н.Г. Гарин-Михайловский («Детство Темы», 1892), М. Горький («Детство», 1913-1914), А. Белый («Котик Летаев», 1914-1915), А.Н. Толстой («Детство Никиты», 1922), П.С. Романов («Детство», 1926), И.А. Бунин («Жизнь Арсеньева», 1930), И.С. Шмелев («Лето Господне», 1927-1948).

Н.Г. Гарин-Михайловский обратился к теме детства, отрочества и юности, естественно, не ради сентиментального желания вспомнить и запечатлеть собственное детство, но для того, чтобы сказать людям что-то очень важное, глубокое, выношенное.

Свою тетралогию Н.Г. Гарин-Михайловский писал в течение всей творческой жизни: с «Детства Тёмы», уже в сорокалетнем возрасте, началась биография писателя Гарина, и «Инженерами» она закончилась; четвёртую часть тетралогии писатель не смог, не успел довести до конца; в незавершенном виде она увидела свет в сборниках товарищества «Знание» уже после смерти Н.Г. Михайловского. Готовил её к печати А.М.Горький.

Семья, воспитание детей (наряду с сельским хозяйством и инженерным делом в России) были главными темами Гарина-Михайловского. Особенно возмущали писателя телесные наказания детей и связанное с ними унижение. Это было едва ли не самой болевой точкой мироощущения писателя, и без того остро и болезненно переживавшего многие жизненные моменты. Есть это и в «Детстве Тёмы». Уже в самом начале повести писатель дает ощутить читателю ужас мальчика перед возможным наказанием: ведь нечаянно он сломал любимый отцовский цветок. «Преступление» вот-вот откроется, и тогда «лицо отца нальется кровью, и почувствует, бесконечно сильно почувствует мальчик, что самый близкий ему человек может быть страшным и чужим, что к человеку, которого он должен и хотел бы только любить до обожания, он может питать и ненависть, и страх, и животный ужас».

Жизнь доброго, тонко чувствующего мальчика уже с раннего детства исковеркана страхом наказания за любой проступок, который покажется взрослым заслуживающим его. Между тем натура его ещё не испорчена: он не лгун, не лицемер, не трус. Последнее качество проявляется особенно ярко в эпизоде спасения Жучки. Нельзя сказать, что Тёма одинок в своей большой семье. Его понимает и защищает мать, стараясь, насколько это возможно при деспотизме отца, избавить сына и от побоев, и от неизбежного при этом унижения.

В сцене наказания Тёма в искреннем раскаянии говорит отцу: «Я придумал: отруби мои руки, или отдай меня разбойникам!» До какого же отчаяния нужно было довести восьмилетнего малыша, говорит писатель, чтобы он произнес столь страшные слова. В конце концов, подобное воспитание ломает Тёму он становится морально неустойчивым мальчиком: лжёт, подделывает отметки и даже предает однажды товарища. Преодоление того негативного, чем было отмечено детство Тёмы (и самого автора), пришло лишь через годы. Но впечатления той поры жизни остаются с человеком до конца. Вот и К. Чуковский писал: «Проходят десятки лет. Гарин седой инженер, писатель, общественный деятель, но в душе он все тот же Тёма».

Страшным Гарину-Михайловскому казалось еще то, что снаружи, на поверхностный взгляд, жизнь ребенка в богатой барской усадьбе протекала вполне благополучно. И в повести «Гимназисты» та же тема - внешне благопристойный гимназический быт калечит и развращает детей. В русской литературе с такой резкостью и убедительностью это было показано впервые.

В повести «Детство Тёмы» жизнь мальчика предстает перед нами с восьми до двенадцати лет - до третьего класса гимназии. Каждая глава отражает или определенный этап в становлении детского характера, или принципиально важный момент в попытках взрослых воздействовать на ребёнка. Передавая самые разные чувства и представления героя, писатель постоянно задерживается на том, как осознает ребёнок поступки других людей, как осмысливает их жизнь. В тех случаях, когда Тёма не может понять до конца и объяснить свои представления, автор договаривает за него или воспроизводит его речь и мысли в той естественной неоформленности, которая неизбежна для мальчика.

Характерная для русской автобиографической прозы черта -- осознать свой частный опыт с точки зрения важности его для других, проявилась в каждой повести тетралогии. Гарин-Михайловский поднял важные и сегодня вопросы воспитания и образования, взаимоотношений родителей и детей в семье, влияния школы на нравственное становление личности.

Важная линия в произведениях этого жанра выражается следующим образом: детство есть ключ к поэтическому творчеству, исток талантливости; всякий писатель родом из детства.

Таково «Детство» Л.Н.Толстого. Первые сцены -- пробуждение героя в прямом и в переносном смысле этого слова, заключительная -- смерть матери и прощание с ней, когда понимание смерти, постижение этой тайны делает ребенка взрослым человеком. Ни детские влюбленности, ни проступки, ни его собственные маленькие тайны, о которых повествует персонаж, а только постижение непостижимого переводит количество детских впечатлений в качественно новое состояние героя.