В Приключенческие жанры в детской литературе

Приключенческие жанры самым непосредственным образом связаны с жанрами фантастики и детектива. В первом отражаются труднопостижимые обстоятельства, в которые попадает герой, во втором проявляет себя «закрученный сюжет», который все-таки можно представить реально.

Черты названных жанров, как они контурно обозначились еще в конце XVIII—XIX вв. в основном сохраняются и сегодня. Это:

1. Вышеупомянутая робинзонада, обязательные составляющие которой «путешествие», «крушение надежд», «кораблекрушение», открытие ранее неведомой земли, обретение себя самого, личностное самоутверждение после прохождения героя через многочисленные экстремальные и экзистенциальные ситуации.

Сам же «Робинзон Крузо», давший на многие века такой мощный импульс «робинзонадам», а если быть до конца точным, то «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим», — вышел в 1719 г. и впервые увидел свет в России в 1762 г. в сокращенном переводе Якова Трусова (первый полный перевод осуществлен в 1843 г. А. Красовским). Лев Толстой, считавший этот роман едва ли не самой педагогической книгой, в 1862 г. адаптировал его для школь-ников Яснополянской школы. Один из лучших детских «Робинзонов» — «Робинзон», пересказанный К. И. Чуковским.

2. Морские приключения, о которых писали многие знаменитые авторы, начиная от Вальтера Скотта, Фенимора Купера, капитана Марриета, Жюля Верна, Луи Жаколио, Эмилио Сальгари и других (а у нас от неведомого автора «Гистории о российском матросе Василии Кариотском»), А. Бестужева-Марлинского, Константина Станюковича до Леонида Соболева, автора романа «Наследник из Калькутты» Роберта Штильмарка, Валентина Пикуля и других писателей XX в.

3. Приключения «сухопутные» — путешествия в таинственные страны, дремучие леса, безлюдные пустыни и т. п. Тридцатые—сороковые годы XIX в. в России были ознаменованы появлением приключенческих романов Фенимора Купера, творчество которого ценили М. Ю. Лермонтов и В. Г. Белинский; в 50—60-е гг. выходят в свет приключенческие романы Томаса Майн Рида, а его «Всадник без головы» (1865) в 1868 г. был переведен на русский язык и приобрел особую популярность у детей в России. И сегодня в активе детского чтения и другие романы Майн Рида. Сюда же относятся проза Г. Эмара, часть произведений Жюля Верна и многих других писателей на Западе, а у нас произведения В. Арсеньева, некоторые романы и повести И. Ефремова и др.

4. Существует мощное «приключенческое» ответвление и в исторической романистике. Это произведения В. Скотта, А. Дюма, Понсон дю ТерраЙля, у нас же М. Загоскина, Вс. Соловьева, Д. Мордовцева и ряда других писателей XIX в., а в XX в. — Л. Чарской, Л. Пантелеева, А. Рыбакова, Л. Кассиля, С. Алексеева, В. Катаева, отчасти В. Пикуля и др.

3. Обзор приключенческих произведений для детей. Особенности произведений.

Следует добавить, что приключенческое, авантюрное начало часто является доминантой в социально-психологической прозе Л. Пантелеева, Б. Житкова, А. Гайдара, даже в так называемой школьной прозе.

Собственно детские приключения, игры в путешествия, в пиратов, разбойников и т. п. описаны американским писателем Марком Твеном в «Приключениях Тома Сойера» (1876). Это произведение — мировая детская классика. Оно отличается удивительно глубоким и точным проникновением в психологию увлеченных игрой подростков.

«Около полуночи Том явился с вареным окороком и еще кое-какой провизией и притаился в густой заросли на невысокой круче у самого берега. С кручи было видно то место, где они должны были встретиться. Было тихо, сияли звезды. Могучая река покоилась внизу, как спящий океан. Том прислушался — пи звука. Тогда он тихо, протяжно свистнул. Снизу донесся ответный свист. Том свистнул еще два раза, и ему снова ответили. Потом чей-то приглушенный голос спросил:

— Кто идет?

— Том Сойер, Черный Мститель Испанских морей. Назовите ваши имена!

— Гек Финн, Кровавая Рука, и Джо Гариер, Гроза Океанов. Эти прозвища Том позаимствовал из своих излюбленных книг.

— Ладно. Скажите пароль!

В ночной тишине два хриплых голоса одновременно произнесли одно и то же ужасное слово:

— "Кровь"!

Том швырнул сверху свой окорок и сам скатился вслед за ним, разодрав и кожу и одежду. С кручи можно была спуститься по отличной, очень удобной тропинке, бегущей вдоль берега, НО она, к сожалению, была лишена тех опас-ностей, которые так ценят пираты. Гроза Океанов раздобыл огромный кусок свиной грудинки и еле дотащил его до места. Финн Кровавая Рука стянул где-то сковороду и целую пачку полусырых табачных листьев, а также несколько стеблей маиса, чтобы заменить ими трубки, хотя, кроме него, ни один из пиратов не курил и не жевал табаку. Черный Мститель Испанских морей объявил, что нечего и думать пускаться в путь без огня. Это была благоразумная мысль: спички в таких отдаленных местах были в те времена еще мало известны. В ста шагах выше но течению мальчики увидели костер, догорающий на большом илоту, подкрались к нему и стащили головню. Из этого они устроили целое приключение: поминутно «цыкали» друг на друга и прикладывали пальцы к губам, призывая к безмолвию, хватались руками за вообра-жаемые рукоятки кинжалов и зловещим шепотом приказывали, если только «враг» шевельнется, «всадить ему нож но самую рукоятку», потому что «мертвый не выдаст». Мальчуганы отлично знали, что плотовщики ушли в город и либо шатаются по лавкам, либо пьянствуют, — все же им не было бы никакого оправдания, если бы они вели себя не так, как полагается заправским пиратам.

Затем они двинулись в путь. Том командовал. Гек работал кормовым веслом, Джо — носовым. Том стоял на середине корабля. Мрачно нахмурив брови, скрестив руки па груди, он командовал негромким, суровым шепотом:

— Круче к ветру!.. Уваливай под ветер!

— Есть, сэр!

— Так держать!

— Есть, сэр!

— Держи на румб!

— Есть держать на румб, сэр!

Так как мальчики ровно и спокойно гребли к середине реки, все эти приказания отдавались «для виду» и ничего, собственно, не означали».

Спокойный авторский комментарий к происходящему постоянно «подновляет» в сознании читателя ощущение двойственности того, что разворачивается на страницах книги. Мальчики искренне живут в том мире, который создало их воображение: они доходят в своей игре до самозабвения.

Ночные события представлены одновременно так, как их переживают дети, и так, как они выглядят в реальном мире взрослых:

«Плот миновал середину реки, мальчики направили его по течению и положили весла. Уровень воды в реке был невысок, так что течение оказалось не особенно сильное: две или три мили в час. Минут сорок мальчики плыли в глубоком молчании. Как раз в это время они проходили мимо своего городка, который был теперь так далеко. Городок мирно спал. Только по двум-трем мерцающим огонькам можно было угадать, где он лежит — над широким туманным простором воды, усеянной алмазами звезд. Спящим жителям и в голову не приходило, какое великое событие совершается в эту минуту. Черный Мститель Испанских морей все еще стоял неподвижно, скрестив на груди руки и «глядя в последний раз» на то место, где некогда он знал столько радостей, а потом изведал столько мук. Ему страшно хотелось, чтобы она увидела, как он несется но бурным волнам и безбоязненно глядит в лицо смерти, идя навстречу гибели с мрачной улыбкой».

А вот уже не мальчишеская игра в пиратов, а настоящая пиратская история.

Новый импульс приключенческому жанру в Европе и в России дало появление романа «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона в 1883 г. (всего через несколько лет после выхода в свет «Приключений Тома Сойера»). Как по-иному выглядят «взаправдашние» пираты!

«— Вот наши условия, — сказал наконец Сильвер. — Вы нам даете карту, чтобы мы могли найти сокровища, вы перестаете подстреливать несчастных моряков и разбивать им головы, когда они спят. Если вы согласны на это, мы предлагаем вам на выбор два выхода. Выход первый: погрузив сокровища, мы позволяем вам вернуться на корабль, и я даю вам честное слово, что высажу вас где-нибудь на берег в целости. Если первый выход вам не нравится, так как многие мои матросы издавна точат па вас зубы, вот вам второй: мы оставим вас здесь, на острове. Провизию мы поделим с вами поровну, и я обещаю послать за вами первый же встречный корабль. Советую вам принять зги условия. Лучших условий вам не добиться. Надеюсь, — тут он возвысил голос, — все ваши люди тут в доме слышат мои слова, ибо сказанное одному — сказано для всех.

Капитан Смоллетт поднялся и вытряхнул пепел из своей трубки в ладонь левой руки.

— И это все? — спросил он.

— Это мое последнее слово, клянусь громом! — ответил Джон. — Если вы откажетесь, вместо меня будут говорить наши ружья.

— Отлично, — сказал капитан. — А теперь послушайте меня. Если вы все придете ко мне сюда безоружные поодиночке, я обязуюсь заковать вас в кандалы, отвезти в Англию и предать справедливому суду. Но если вы не явитесь, то помните, что зовут меня Александр Смоллетт, что я стою под этим флагом и что я всех отправлю к дьяволу. Сокровищ вам не найти. Уплыть на корабле вам не удастся: никто из вас не умеет управлять кораблем. Сражаться вы тоже не мастера: против одного Грея было пятеро ваших, и он ушел от всех. Вы крепко сели на мель, капитан Сильвер, и не скоро сойдете с нее. Это последнее доброе слово, которое вы слышите от меня. А при следующей встрече я всажу пулю вам в спину. Убирайтесь же. любезный! Поторапливайтесь!»

Такие сюжеты педагогически ценны, в частности, именно тем, что выводят сознание взрослеющих подростков из игровой атмосферы, побуждая читателя понять разницу между игрой и реальностью, увлекательной игрой в пиратов и разбойников и страшной зверской сущностью настоящих бандитов и пиратов, в которых на самом деле нет ничего привлекательного:

«Глаза Сильвера вспыхнули яростью. Он вытряхнул огонь из своей трубки.

— Дайте мне руку, чтобы я мог подняться! — крикнул он.

— Не дам, — сказал капитан.

— Кто даст мне руку? — проревел Сильвер.

Никто из пас не двинулся. Отвратительно ругаясь. Сильвер прополз до крыльца, ухватился за него, и только тут ему удалось подняться. Он плюнул в источник.

— Вы для меня вот как этот плевок! — крикнул он. — Через час я подогрею ваш старый блокгауз, как бочку рома. Смейтесь, разрази вас гром, смейтесь! Через час вы будете смеяться по-иному. А те из вас, кто останется в живых, позавидуют мертвым!»

Советский писатель Роберт Штильмарк создал великолепную стилизацию пиратских романов — знаменитого «Наследника из Калькутты». Это книга и для детей-подростков, и для юношества, и даже для взрослого читателя. Для первых в нем множество самых захватывающих сражений:

«Но когда Грелли, Рыжий Пью и Джекоб Скелет ударами топоров высадили дверь нижней каюты, из глубины ее грянул пистолетный выстрел. Пуля, оцарапав плечо Грелл и. угодила в грудь Джекобу Скелету. Загораживая вход, он ничком свалился внутрь каюты. Грелл и выстрелил из двух пистолетов сразу и, переступив через труп, бросился в глубину каюты, наполнившейся едким пороховым дымом.

Навстречу пирату шагнул небольшого роста старик в завитом парике и старомодном камзоле с кружевным жабо и широкими брабантскими манжетами. Старик отбросил дымящийся пистолет и, выхватив из пожен шпагу, направил ее в грудь пирату. Грелли был бы неминуемо проколот насквозь, если бы Рыжий Пью с порога каюты не разрядил своего тяжелого пистолета в голову старика. Старый джентльмен рухнул па пол. Подхватив его шпагу, Грелли отдернул ею парчовую занавеску, отделявшую заднюю часть каюты, и... замер в изумлении: на кружевном покрывале постели лежала без чувств красивая молодая девушка. Преграждая доступ к се ложу, у постели стоял высокий молодой человек с орлиным носом и короткими бачками у висков. Он спокойно поднял пистолет и спустил курок, но выстрела не последовало. Оружие дало осечку, и это снова спасло Грелли жизнь.

Ударом шпаги Грелли пронзил молодому джентльмену плечо. Тот, отступив на шаг. сохранил равновесие и, схватив отказавший пистолет за ствол, нанес пирату сильный удар рукоятью по голове. Грелли пошатнулся и упал на руки подоспевшим ему па помощь разбойникам «Черной стрелы».

— Ради бога, прекратите сопротивление, мистер Райленд, — раздался голос, исходивший, казалось, из-под кровати. И действительно, под складками полога, у ног высокого защитника юной леди, показалась голова пожилого лысого толстяка, нашедшего прибежище под кроватью, к великому удивлению не только пиратов, но и самого молодого джентльмена. — Умоляю вас, прекратите бесполезное сражение, дражайший сэр Фредрик!

— Ваше поведение недостойно джентльмена, мистер Томас Мортон! — гневно крикнул молодой человек, названный сэром Фредриком Райлендом.

Из плеча его сочилась кровь, но он выхватил шпагу и бросился на пиратов».

Книга Р. Штильмарка была им написана, как известно, в условиях тюремного заключения, которое писатель отбывал по ложному обвинению.

Вероятно, с этим связано присутствие в ней другой мощной линии, прямо с «пиратской» приключенческой тематикой не соприкасающейся, — это обретение свободы, построение на далеком острове утопического свободного общества. Данную линию по-на-стоящему осмыслить и оценить призвана уже другая возрастная категория читателей.

А вот первый роман «Зверобой, или Первая тропа войны» из популярнейшего и сегодня у русских подростков цикла Ф. Купера о Кожаном Чулке, охотнике из лесных дебрей Северной Америки. Это книга, вместе с которой более чем за столетие выросло великое мно-жество юных читателей. Для подростков и юношей XIX в. изображаемые события были хронологически, «дистанционно» недалеки, и немало гимназистов пробовало, как известно, убежать из дому в страну индейцев.

Для ребят XX в. изображаемое Купером уже подернуто пеленой «старины», но по-прежнему и познавательно, и интересно.

Старый пират Томас Хови под именем Хаттера скрывается в лесах Канады. Там он построил посреди одного из великих озер удивительный дом на сваях («замок»), а передвигается по озеру в таком же удивительном плавучем доме («ковчеге»). Здесь начинаются приключения любимого вот уже на протяжении более полутора столетий героя подростков — Зверобоя (Следопыт, Соколиный Глаз, Кожаный Чулок) Натаниэля Бампо. Он еще совсем молод, но уже проявляет себя как великий воин.

В куперовских сюжетах всегда много напряженной динамики. Его героям обычно предстоит пробираться но непроходимым лесам незамеченными мимо опасного и зоркого врага, уходить от погони и побеждать. Неожиданные повороты и разрешения таких его сю-жетов кинематографически зримы; повествование красочно и интригующе увлекательно:

«Зверобой бросился бежать на юг. Часовые стояли немного поодаль от чаши. и. прежде чем до них донеслись тревожные сигналы, он успел скрыться в густом кустарнике. Однако бежать в зарослях было совершенно невозможно, и Зверобою на протяжении сорока или пятидесяти ярдов пришлось брести по воде, которая доходила ему до колен и была для него таким же препятствием, как и для преследователей. Заметив наконец удобное место, он пробрался сквозь линию кустов и углубился в лес.

В Зверобоя стреляли несколько раз, когда он шел по воде; когда же он показался на опушке леса, выстрелы участились. Но в лагере парил страшный переполох, ирокезы в общей сумятице палили из ружей, не успев прицелиться, и Зверобою удалось ускользнуть невредимым. Пули свистели над его ГОЛОВОЙ, сбивали ветки совеем рядом с ним, и все же ни одна нуля не задела даже его одежды. Проволочка, вызванная этими бестолковыми попытками, оказала большую услугу Зверобою: прежде чем среди преследователей установился порядок, он успел обогнать на сотню ярдов даже тех, кто бежал впереди. Тяжелое оружие затрудняло погоню за охотником. Наспех выстрелив, в надежде случайно ранить пленника, лучшие индейские бегуны отбросили ружья в сторону и приказали женщинам и мальчикам поднять их скорее и зарядить снова».

Автор не торопится завершить очередное опасное приключение героя. Напротив, он изобретает все новые и новые сложности на его пути, держа читателя во все большем напряжении — как того и требует приключенческий жанр:

Читатель, вместе со Зверобоем, переживающий все перипетии этого преследования, надеется, что удачной военной хитростью, придуманной с деревом, все и кончится, — герой спасется и уйдет от погони. Но Купер продолжает усложнять ситуацию:

«Теперь Зверобой задумал другой, уже совершенно безумный по своей смелости план. Отбросив мысль найти спасение и лесной чаще, он кратчайшим путем кинулся к тому месту, где стояла пирога».

Трудно удивляться тому, что такие четко и мастерски описываемые приключения переживаются юным читателем до глубины души. Романтик Фенимор Купер, как известно, изрядно забыт на родине. Но благодаря талантливым переводчикам и какому-то сходству ментальное его героев с мировйдением русских читателей он, подобно имеющему в Америке сходную судьбу Джеку Лондону, широко известен в нашей стране.