Глава 23. Русская философия первой половины XIX В.

У истоков современной русской философии стояли декабристы, перу которых принадлежал ряд философских работ. По своим фило­софским воззрениям они относились к различным течениям и шко­лам. Ни один из них не создал собственное оригинальное философс­кое учение, но своим интересом к философской проблематике они в значительной степени привлекли внимание образованных людей к этой сфере духовной культуры. Наиболее интересными у декабристов являются их работы социально-политической направленности, здесь в первую очередь необходимо отметить «Русскую правду» П.И. Пестеля и три проекта конституции Н.М. Муравьева, несущие явный отпечаток идей французских просветителей.

Однако первым философом современной русской философии по праву можно считать П.Я. Чаадаева, близкого к декабристам, но все-таки не принадлежащего к их узкому кругу. В начале XIX в. модной темой на Западе стала философия истории¹, в свет вышли многочис­ленные работы, посвященные ей. В России же первыми работами в этой области стали «Философические письма» Чаадаева, который и заложил основы философии истории в России. А 1836 г. — дату пуб­ликации первого из этих писем — можно считать началом современ­ной русской философии.

Тема судьбы России, ее особой роли и места в общечеловеческой истории, впервые поставленная Чаадаевым, прошла красной нитью че­рез всю последующую русскую философию: учение славянофилов и западников, «крестьянский социализм» Герцена, концепцию «византиз­ма» Леонтьева, учение о «русской идее» Соловьева, Ильина и др., евра-

¹ Особенно после работ Гегеля.

зийство Трубецкого и Карсавина и т.д. Отзвук ее можно найти даже в учении Ленина о возможности построения социализма в отдельно взя­той стране — России.

23.1. Чаадаев П.Я.

Биографические сведения. Чаадаев Петр Яковлевич (1794— 1856) — русский политический мыслитель, философ, публицист. Родом из дворянской семьи¹. В 1808—1811 гг. Чаадаев учился в Московском университете, где познакомился с А.С. Грибоедовым, а также будущи­ми декабристами И. Якушкиным, А.И. Тургеневым, братьями Муравье­выми. Чаадаев был участником Отечественной войны 1812 г., в составе Ахтырского гусарского полка провел всю военную кампанию, дойдя до Парижа. В 1814 г. возвратился на родину, где вступил в масонскую ложу. В 1817 г. он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса. По свидетельству современников, Чаадаев был одним из са­мых блестящих молодых людей Петербурга. Не случайно А.С. Пуш­кин сравнивает своего героя именно с ним: «Второй Чаадаев, мой Евге­ний...»; именно Чаадаев был адресатом знаменитого пушкинского сти­хотворения «Товарищ, верь, взойдет она / Звезда пленительного счастья...». Примечателен и отзыв Шеллинга о Чаадаеве, как о «самом умном из известных мне умов».

В 1819 г. Чаадаев был принят в «Союз благоденствия», в 1821 г. он ушел в отставку с военной службы и в том же году вступил в Север­ное общество декабристов, но активного участия в работе этих об­ществ не принимал, относясь к их методам довольно скептически. В восстании декабристов непосредственно не участвовал, так как в 1821 —1826 гг. находился за границей.

Особую известность принесли ему созданные в 1829—1831 гг. «Письма о философии истории» (8 писем, написанные на французском языке), за которыми закрепилось название «Философические письма». Первое письмо было опубликовано впервые в 1836 г. в журнале «Теле­скоп» и сразу вызвало резкое недовольство властей. Победа в войне с Наполеоном не только способствовала росту патриотизма и нацио­нального самосознания, но и выдвинуло Россию в число ведущих и влиятельнейших европейских держав. Резко отрицательные высказы­вания о России и русской истории, содержащиеся в «Первом письме»,

¹ Его мать была дочерью князя М.М. Щербатова — вельможи екатерининских вре­мен, известного историка.

прямо противоречили официальным представлениям, утвердившимся в то время. Николай I, прочитав в «Телескопе» это письмо, написал: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной — смесь дерзостной бессмыслицы, достойной умалишенного». «Высочайшим повелением» Чаадаев был объявлен сумасшедшим, подвергнут домашнему аресту и медицинскому надзору (в течение полутора лет). Цензор, разрешив­ший напечатать «Письмо», был уволен со службы, журнал закрыт, а его редактор Надеждин Н.И. сослан. Запрещено было печатать и какие-либо отклики на эту работу. В ответ на обвинения Чаадаев пишет «Апологию сумасшедшего», которая при его жизни так и не была опуб­ликована.

В дальнейшем (после снятия ареста и медицинского надзора) Чаа­даев принимал активное участие в идейной жизни Москвы: он внес большой вклад в полемику западников и славянофилов; его можно считать одним из виднейших идеологов западничества. Но до конца своей жизни он так больше ничего не публиковал в силу запрета вла­стей.

Основные труды. «Философические письма» (1835); «Апология сумасшедшего» (1837, опубликована после смерти); письма, афоризмы (рукопись).

Примечательна история публикаций «Философических писем». Вторично «Первое письмо» было опубликовано только в 1906 г. в жур­нале «Вопросы философии и психологии» и в «Собрании сочинений и писем Чаадаева». Второе, третье, четвертое, пятое и восьмое письма впервые увидели свет лишь в 1935 г. в журнале «Литературное на­следство», шестое и седьмое письма (в которых говорится о благотвор­ном влиянии церкви) — только в 1989 г. Таким образом, издание 1989 г. «П.Я. Чаадаев. Сочинения» в серии «Приложение к журналу "Вопро­сы философии"» было первым, где опубликованы все «Философиче­ские письма»¹.

Философские воззрения. Философия истории. В начале XIX в. философия истории стала модной темой на Западе, в свет вышли мно­гочисленные работы, посвященные ей. В России же первыми работами по философии истории стали «Философические письма» Чаадаева.

¹ «Философические письма» были формально обращены к Екатерине Дмитриевне Пановой (урожденной — Улыбышевой), с которой П.Я. Чаадаев познакомился в 1827 г. Характер взаимоотношений Чаадаева с Пановой точно не известен, Чаадаев отзывался позднее об этом знакомстве как случайном. Сама Е.Д. Панова узнала об этих письмах только в 1835 г. В 1836 г. по просьбе ее мужа губернские власти освидетельствовали Е.Д. Панову, и она тоже была признана сумасшедшей.

Для адекватной оценки этих писем (и особенно «Первого письма») стоит учитывать еще и тот факт, что во время их написания история России даже образованным русским была известна очень плохо, на­много хуже, чем история Западной Европы. Собственно ко времени написания «Философических писем» вышли в свет только работы В.Н. Татищева, М.М. Щербатова и Н.М. Карамзина, причем «История государства российского» Н.М. Карамзина была первой работой, выз­вавшей интерес широкой публики к русской истории.

Чаадаев скептически относился к распространенным в его время просветительским идеям о естественных правах человека и договор­ном происхождении государства. Он — прежде всего религиозный, а точнее, даже христианский мыслитель. Отсюда его понимание законов, среди которых он выделял три вида: законы физические (законы при­роды), нравственные и человеческие. Законы установлены Богом, и че­ловек может всего лишь познавать и выполнять их. И лишь в ослепле­нии человек может считать себя творцом каких-либо законов.

Человечество понимается им как органическое единство наций и индивидов, а история человечества — как необходимый процесс, осу­ществляемый провидением через посредство мнений и идей. В насто­ящее время человечество больно — из-за своей разобщенности, и беда России состоит в ее оторванности от общечеловеческой истории: «Мы никогда не шли вместе с другими народами; мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человечества, ни к Западу, ни к Востоку, не имеем преданий ни того, ни другого. Мы существуем как бы вне време­ни, и всемирное образование человеческого рода не коснулось нас»¹.

«Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не вхо­дят составной частью в человечество, а существуют лишь для того, что­бы со временем преподать какой-нибудь великий урок миру. И конеч­но, не пройдет без следа то наставление, которое суждено нам дать, но кто знает день, когда мы найдем себя среди человечества и кто исчис­лит те бедствия, которые мы испытываем до свершения наших судеб»².

Резко отрицательное отношение Чаадаева к России, с такой силой выраженное в «Первом письме», позднее смягчилось. Революция 1830 г. во Франции заставила его в определенной степени отказаться от идеа­лизации Запада. В 1835 г. (за год до публикации «Первого письма») в письме к А.И. Тургеневу он писал: «Россия, если только она уразумеет свое призвание, должна принять на себя инициативу проведения всех

¹ Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989. С. 18.

Именно эти идеи Чаадаева легли в основу концепции западников.

² Там же, с. 21— 22.

великодушных мыслей, ибо она не имеет привязанностей, страстей, идей и интересов Европы... Россия слишком величественна, чтобы про­водить национальную политику;...ее дело в мире есть политика рода человеческого;...провидение создало нас слишком сильными, чтобы быть эгоистами, ибо оно поставило нас вне интересов национально­стей и поручило нам интересы человечества»¹. Аналогичные мысли развиваются им и в «Апологии сумасшедшего», где он приходит к выво­ду о том, что бесплодность исторического прошлого России является в определенном смысле благом, так как тем самым Россия обладает сво­бодой духа для выполнения великих задач грядущего².

Обращаясь к вопросу о форме правления, Чаадаев отмечал, что она в каждой стране во многом зависит от географических факторов. Так, о России он писал: «Мы геологический продукт обширных пространств, куда забросила нас неведомая центробежная сила». Из ряда его выска­зываний можно сделать вывод, что наилучшей формой правления для России он считал монархию («всей нашей цивилизацией, всем, что мы есть, мы обязаны нашим монархам»). Но в то же время он осуждал ти­ранию: «тираническое правление развращает ум народа». Он был ярым противником крепостничества, называя его «отвратительным злоупотреблением самодержавной власти в самом зловредном для на­рода ее проявлении». Но единственно допустимой для него формой борьбы против тирании и крепостничества были реформы. «Поколе­ние, к которому я принадлежу, — писал он, — мечтало о реформах, о системах управления подобных европейским.., но я счастлив тем, что только разделял эти мысли, не пытаясь, как они [декабристы], осуще­ствить их преступными путями».

Чаадаев был современником европейских революций 1830—1840-х гг. О них он отзывался, как о впадении человечества в варварство и анар­хию, ведущему к господству посредственностей.

Во времена Чаадаева получили широкое распространение социали­стические идеалы. Эти воззрения были чужды Чаадаеву, но среди его заметок можно найти загадочную фразу, над которой до сих пор лома­ют головы исследователи: «Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники».

Судьба учения. Идеи Чаадаева оказали значительное влияние на все последующее развитие русской философии XIX в. (см. схему 195). Но прежде всего они вызвали полемику между западниками и славя­нофилами о судьбе России. Причем, как ни парадоксально, и те и дру­гие обоснование своих центральных положений черпали у Чаадаева.

¹ Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989. С. 377.

² Эта идея Чаадаева повлияла на формирование концепции славянофилов.

Славянофилы и западники

Западники и славянофилы — две ведущие противоборствующие силы в идеологии и философии России в середине XIX в.

Основное расхождение в их взглядах касалось судьбы России. За­падники считали, что существует единый общечеловеческий путь раз­вития, при этом западные народы здесь опередили все остальные. Рос­сия идет по тому же пути, но несколько отстает. Поэтому Россия долж­на учиться у Запада. Славянофилы же полагали, что у России свой собственный путь развития, связанный, в частности, с влиянием право­славия на русский народ.

Таблица 121. Западники и славянофилы

Вопросы полемики	Западники	Славянофилы
Философские предпосылки	идеализм Шеллинга и Гегеля	восточная (православная) патристика
Концепция мирового развития	существует единый обще­человеческий путь развития; (концепция глобального развития культуры)	у разных народов возможны различные пути развития; (концепция локальных культур)
Исторический путь России	Россия идет по тому же пути, что и Запад, но несколько отстает	у России свой особый путь развития, отличный от западного
Отношение к петровским преобразова­ниям	положительное: они уско­рили общее развитие России	отрицательное: они «стол­кнули» Россию с ее соб­ственного пути развития в сторону западного пути
Отношение к религии и церкви	в целом равнодушное	позитивное
Отношение к православию	критическое	положительное: видели в нем основу духовной и социальной жизни
Отношение к крепостному праву	негативное: избавиться от него можно, идя по пути просвещения и нравствен­ного совершенствования дворян	негативное: избавиться от него можно благодаря освобождению крестьян «сверху», т.е. царской властью

Славянофилы

К числу виднейших славянофилов относились Алексей Степанович Хомяков (1804—1869), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817— 1860), Юрий Федорович Самарин (1819—1876).

Философские воззрения. По своим философским взглядам сла­вянофилы были идеалистами-мистиками, сторонниками примирения религии и философии, разума и веры — но на базе христианско-право­славных воззрений. Соответственно, высшей формой познания они считали Откровение. Поэтому некоторые из них для подтверждения своих взглядов обращались к философии Шеллинга (особенно послед­него этапа — см. табл. 81) и выступали с критикой философии Гегеля. Важное место в их творчестве заняла и критика позитивизма — за его бездуховность и атеизм.

Социально-политические воззрения. Славянофилы критиковали отдельные стороны общественно-политической жизни России, выска­зывались за свободу слова и гласный суд, за освобождение крестьян «сверху» (с выкупом и небольшим наделом земли) и т.д. Но при этом они считали самодержавие исконной формой правления в России и наиболее подходящей для нее.

Для славянофилов характерна была идеализация исторического прошлого России (и в частности, допетровской Руси). Они полагали, что русская культура и политическая жизнь развиваются по собствен­ному пути, отличному от западного. Особенность исторического пути России они связывали со спецификой «русского характера» (включаю­щего в себя религиозность и аскетизм, смирение и покорность царю) и влиянием православия, основанного на учении восточных отцов церк­ви. Поэтому в своих работах они много внимания уделяли проблемам религии.

Они видели историческую миссию России в том, чтобы оздоровить Запад духом православия и русских общественных идеалов, помочь Европе в разрешении ее внутренних и внешних политических про­блем¹ в соответствии с христианскими принципами, т.е. мирным путем, без всяких революций.

¹ В XIX в. явными стали ужасы капиталистического развития (16-часовой рабочий день, тяжелые условия труда, эксплуатация детского труда, низкая заработная плата и т.д.). Все это привело к восстаниям и революциям (в частности, к революции 1848 г.). Именно поэтому многие русские мыслители, хорошо знакомые с положением дел на Западе, не хотели для России такого пути развития.

Западники

Кчислу виднейших западников можно отнести того же П.Я. Чаадаева, а также Николая Владимировича Станкевича (1813—1840) и Тимофея Николаевича Грановского (1813—1855). Кроме того, идеи западников в определенном смысле нашли свое выражение в творчестве Виссариона Григорьевича Белин­ского (1811 —1848) и, с определенными оговорками, Александра Ива­новича Герцена (1812—1870).

В развитии русской философии XIX в. большую роль сыграл лите­ратурно-философский кружок, созданный Станкевичем в 1832 г. («кру­жок Станкевича») еще в бытность его студентом. Кружок просуще­ствовал до 1837 г.¹. В разное время в него входили Аксаков, Бакунин, Белинский и др. Основное внимание в этом кружке уделялось изуче­нию немецкой классической философии.

Полагая, что Россия отстает от западноевропейских народов на об­щем для всего человечества пути развития, западники считали, что Рос­сии необходимо усвоить европейскую науку и плоды просвещения, и в первую очередь западную философию, которая указывает человеку как цель жизни, так и путь к достижению этой цели. При этом Чаадаеву, Станкевичу, Грановскому и Белинскому в его молодые годы был ближе объективный идеализм Шеллинга и Гегеля, а Белинскому в зрелые годы и Герцену — материализм Фейербаха.

Западники мало интересовались религией и по ряду вопросов кри­тиковали русскую православную церковь.

Все они высоко ценили политическую свободу, но при этом Чаадаев, Станкевич и Грановский были противниками революционных преобра­зований, и надежду на «смягчение нравов», отмену крепостного права, улучшение социальной жизни они связывали с распространением про­свещения и реформами.

Белинский и Герцен считали, что преобразование социальной действительности должно идти революционным путем. Им были близки идеи утопического социализма, а Герцен в последние годы своей жизни развивал еще особую форму социализма — «кресть­янского» (см. с. 604). Оба они оказали большое влияние на разви­тие революционных идей в России: Белинский — прежде всего своими статьями в журналах «Отечественные записки» и «Совре­менник», а Герцен — деятельностью «Вольной русской типогра­фии» в Лондоне.

¹ До отъезда Станкевича за границу для лечения.

Герцен А.И.

Биографические сведения. Александр Иванович Гер­цен (1812—1870)— писатель, революционер и фило­соф. Незаконный сын богатого русского помещика И.Я. Яковлева¹, он рано осознал несправедливость этой жизни и, в частности, крепостного права. Уже в 14-летнем возрасте после казни декабристов вместе со своим другом Н.П. Огаревым поклялся отомстить за казенных и вести борьбу с царизмом. В 1829—1833 гг. учился на физико-математичес­ком отделении Московского университета, где познакомился с учения­ми социалистов. Вокруг Герцена и Огарева образовался кружок рево­люционно настроенных студентов. В 1834 г. Герцен вместе с Огаре­вым был арестован и отправлен в ссылку², в 1840 г. вернулся в Москву, затем переехал в Петербург, в 1841 г. — новая ссылка (в Новгород). В 1842—1847 гг. жил и работал в Москве, где написал целый ряд острых публицистических статей, художественных и философских произведе­ний. В это время он сблизился с западниками, особенно с Белинским и Грановским, участвовал в спорах со славянофилами.

В 1847 г. уехал за границу, где решил остаться для борьбы с цар­ским правительством с помощью «вольного» слова. В 1853 г. в Лондо­не основал «Вольную русскую типографию», в которой в 1855—1869 гг. издавал обозрение «Полярная звезда», а в 1857—1867 гг. в сотрудни­честве с Огаревым — политическую газету «Колокол», сыгравшую ог­ромную роль в развитии революционных идей вРоссии. В начале 1860-х гг. участвовал в создании революционной организации «Земля и воля».

Основные труды. «Дилетантизм в науке» (1843); «Письма об изучении природы» (1844—1846); «С того берега» (1848—1849); «Опыт бесед с молодыми людьми» (1858).

Философские воззрения. Воззрения на природу и историю. Философские воззрения Герцена на природу могут быть охарактеризо­ваны как материализм с элементами диалектики. Познакомившись с учением Гегеля (еще в период первой ссылки), Герцен попытался «про­читать» Гегеля с материалистических позиций. Высоко оценивая геге­левскую диалектику как «алгебру революции», как философское об­основание необходимости революционного преобразования жизни, он критиковал Гегеля за идеализм, за то, что мысль или идея ставится над природой и историей.

¹ Матерью А.И. Герцена была немецкая простолюдинка Луиза Гааг, увезенная Яков­левым из Штутгарта; прожив с Луизой до конца своей жизни, он так и не женился на ней.

² Сначала в Пермь, Вятку, затем во Владимир.

Герцен считал, что философия призвана играть роль гармонизиру­ющего начала жизни, но это возможно только в том случае, если она опирается на данные естествознания. В свою очередь, естественные науки, если не хотят оставаться набором разрозненных фактов, должны опираться на философию как свою методологическую и мировоззрен­ческую основу.

Вслед за Гегелем историю философии Герцен рассматривал как за­кономерный процесс, но в отличие от Гегеля не считал этот процесс подготовкой к появлению гегелевской философии.

Социально-политические воззрения. В молодости Герцен по сво­им социально-политическим воззрения был близок к западникам, счи­тая, что Россия идет по тому же общему пути развития, что и Европа. Но в годы эмиграции близкое знакомство с реальным положением дел на Западе, с ужасами капиталистического пути развития измени­ло его точку зрения. Особое влияние на него оказало при этом пора­жение революции в Европе 1848 г. Герцен пришел к выводу, что для России не обязателен капиталистический путь развития, да и не име­ет смысла преодолевать все трудности этого пути для того, чтобы прийти к тем уродливым формам общественной жизни, которые воца­рились на Западе.

Он считал, что Россия может миновать эти трудности и прямо прий­ти к социализму — благодаря тому, что в России в народном быту со­хранилось больше черт, соответствующих социалистическим идеалам, чем в Европе. И самое главное, в России сохранилась крестьянская община и, соответственно, общинное землевладение. Если устранить государственный гнет над ней и помещичье землевладение, община получит свободное развитие, ведущее к справедливому устройству жизни, воплощающему социалистические идеалы («крестьянский социализм»). В таком переустройстве русской жизни важную роль может сыграть социалистическая идеология, получившая глубокую философскую разработку у мыслителей Запада.

Герцен допускал, что социалистические преобразования могут раньше произойти на Западе, и только вслед за этим и под их влияни­ем — в России. Но все-таки наиболее вероятным полагал, что они сна­чала произойдут в России.

Судьба учения. Революционная деятельность и социально-поли­тическое учение Герцена оказали значительное влияние на воззрения всей русской интеллигенции второй половины XIX — начала XX вв. и особенно на формирование всех русских революционеров, даже тех, кто не принял его концепцию «крестьянского социализма».

Схема 194. Герцен: истоки и влияние