Неокантианство (Neokantianism)

Неокантианство — идеалистическое философское течение, возник­шее в Германии в конце 1860-х гг. и получившее широкое распростра­нение в Европе (в том числе и в России) в период 1870—1920 гг. На­чало его обычно связывают с выходом в свет работы О. Либмана «Кант и эпигоны» (1865), где был провозглашен знаменитый лозунг: «Назад к Канту!». Неокантианство называли также неокритициз­мом¹ и реализмом.

Неокантиантство представляло собой совокупность разнородных течений (схема 157), первым из которых стало физиологическое неокантианство, а двумя крупнейшими школами были марбург­ская и баденская (фрейбургская).

Схема 157. Неокантианство: хронологические рамки

Предпосылки неокантианства. К середине XIX в. обнаружилось и обрело невиданную ранее остроту расхождение между «официаль­ной» философией и естественными науками. В университетах Герма­нии в то время господствовало гегелевское учение о трансформации Абсолюта, тогда как в естественных науках царило ньютоно-картези­анское понимание мира. Согласно последнему, все материальные объекты состоят из неделимых атомов, а все происходящее в мире объяснялось по законам механики и других естественных наук. При таком подходе ни Богу, ни Абсолюту места в мире не оставалось, и фи-

¹ Критицизмом называл свое учение сам Кант и многие его последователи.

лософские учения о них оказывались просто ненужными. Деизм¹ выг­лядел устаревшим, и большинство естествоиспытателей неизбежно приходили к стихийному² материализму или позитивизму, претендо­вавшему на позицию «над материализмом и идеализмом» и отбросив­шему всю прежнюю метафизику. И тот и другой подход оставляли философскую элиту «не у дел», да и классический позитивизм не был популярным в это время в Германии. «Налицо оказывалась двоякая угроза: научно несостоятельной философии с одной стороны, и фило­софски беспризорной науки — с другой»³. Зарождающееся неоканти­анство предприняло попытку создать новый союз естествознания и философии. При этом основное внимание было сосредоточено на тео­рии познания.

Физиологи­ческое неокан­тианство

Крупнейшие представители физиологического неокан­тианства — О. Либман (1840—1912) и Ф.А. Ланге (1828—1875). Условная дата зарождения физиологи­ческого неокантианства — 1865 г., к концу XIX в. оно постепенно «сходит со сцены».

Основные труды. О. Либман: «Кант и эпигоны» (1865), Ф.А. Ланге: «История материализма» (1866).

Философские воззрения. Толчок для развития физиологического неокантианства дали исследования знаменитого ученого Г. Гельмголь­ца (физика, химика, физиолога, психолога), который сам был стихийным материалистом. Изучая деятельность органов чувств (зрения, слуха и т.д.), он уже в 1855 г. отметил некоторое сходство между отдельны­ми идеями кантовской философии и современного естествознания, а именно: само строение органов чувств задает особенности человечес­кого восприятия⁴, что может служить «физиологическим» обосновани-

¹ Возникший в XVII в. для решения именно этой проблемы.

² То есть не к какому-то определенному философскому материалистическому уче­нию, а некому «материализму вообще».

³ К. Свасьян. Неокантианство // Новая философская энциклопедия. В 4 т. М.: Мысль, 2001. Т. III. С. 56.

⁴ Объяснить эту идею проще на материале более поздних открытий. Так, на сетчат­ке глаза имеются два типа рецепторов: «колбочки» и «палочки», обеспечивающие, соот­ветственно, дневное и ночное (работающее при недостатке света) зрение. Благодаря работе «колбочек» мы воспринимаем мир как обладающий цветовыми характеристика­ми, благодаря работе «палочек» — только как черно-белый (именно поэтому «ночью все кошки серы» на самом деле). Тем самым само устройство глаза априорно определяет наше видение мира днем и ночью. Аналогично устройство глаза таково, что человече­ский глаз вообще не воспринимает инфракрасное и ультрафиолетовое излучение, по­этому для нас мир лишен соответствующих цветов.

ем априоризма. Либман и несколько позднее Ланге, опираясь на но­вые открытия и гипотезы в области физиологии чувств, подхватили и развили эту идею. Так возникло физиологическое неокантианство, в котором априоризм Канта трактуется как учение о физическо-психи­ческой организации человека.

Марбургская школа

Основоположником и главой марбургской школы был Герман Коген (1842—1918), ее крупнейшие представи­тели — Пауль Наторп (1854—1924) и Эрнст Касси­рер ¹(1874—1945). Школа возникла в конце XIX в. (условная дата — 1871) и распалась после Первой мировой войны.

Основные труды. Г. Коген: «Кантова теория опыта» (1871), «Вли­яние Канта на немецкую культуру» (1883), «Принцип бесконечно ма­лых и его история» (1883); «Обоснование Кантом эстетики» (1889).

П. Наторп: «Учение Платона об идеях» (1903), «Логические основы точных наук» (1910), «Общая психология» (1912).

Э. Кассирер: «Понятие о субстанции и понятие о функции. Иссле­дование фундаментальных вопросов критики познания» (1910), «По­знание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функ­ции» (1912), «Философия символических форм» (1923—1929).

Философские воззрения. Своей задачей Коген объявил «ревизию Канта», поэтому в магбургской школе прежде всего было отброшено кантовское понятие «вещи-в-себе» как «досадное наследие Средневе­ковья». Но ведь и Бог у Канта, и сам внешний мир, из которого к нам (на наши органы чувств) поступают ощущения, есть трансцендентные сущности, т.е. «вещь-в-себе». И если мы ее выбрасываем из кантовской философии, что же тогда останется? Только человек как субъект позна­ния, сами познавательные способности и процессы. Кант выделял в теоретическом разуме три уровня познания: чувственность, рассудок и разум. Но, отбросив внешний мир как «вещь-в-себе», мы тем самым ме­няем познавательный статус чувственности: она более не дает нам информацию о внешнем мире, соответственно, утрачивает смысл и трансцендентальная апперцепция и многие другие кантовские поня­тия. Кантовское учение о разуме, рождающем три идеи о безусловном (о душе, мире и Боге), также в значительной степени утратило свое

¹ К неокантианцам Кассирер принадлежал только в первый период своего творче­ства, во второй период (примерно с 1920 г.) он разработал оригинальную концепцию философии культуры.

значение. Ведь «мир» и «Бог» — это «вещи-в-себе», а понятие «души» вообще вышло из моды, на его место в эту эпоху было поставлено по­нятие «сознания», а несколько позднее — понятие «психики» (содер­жащей «сознание» и «бессознательное»). Таким образом, практически единственным достойным внимания из кантовских объектов исследо­вания оказался рассудок, являющийся основой теоретического есте­ствознания (см. схему 158).

Схема 158. Кант и марбургская школа: трансцендентные сущности (т.е. находящиеся за пределами сознания)

Впрочем, понятие «сознание», или «мышление», которым в духе вре­мени оперировали неокантианцы, включает не только рассудок, но и некоторые черты кантовского «разума», между ними только не прово­дится теперь строгая разделительная черта. Содержит сознание и чув­ственные впечатления — меняется только их статус. Таким образом, можно сказать, что сознание как объект исследования у неокантиан­цев близко к кантовскому понятию теоретического разума.

Главный упор неокантианцы сделали на кантовской идее о том, что сознание (рассудок-разум) и, соответственно, теоретическое естество-

¹ По Канту, Бог является предметом практического разума, а теоретический разум все­го лишь порождает идею о Боге как безусловной причине всех обусловленных явлений.

знание конструирует «картину мира» («вещь-для-нас» в терминологии Канта) исходя из своих собственных форм и законов, а не природных объектов («вещей-в-себе»). Отсюда Кант делал вывод о нетождествен­ности «вещи-для-нас» и «вещи-в-себе» и непознаваемости последней. Для неокантианцев, отбросивших «вещь-в-себе», этот вывод значения уже не имел. Они сделали акцент на самой идее конструирования сознанием некоторых «картинок», которые наивные люди принимают за «картины мира».

С их точки зрения, процесс познания начинается не с получения ощущений, не с шага «от мира — к субъекту», а с деятельности самого субъекта, ставящего вопросы и отвечающего на них. В субъекте просто присутствует некий массив или общий фон ощущений (непонятного происхождения), которые что-то «лепечут» субъекту. Выделив опреде­ленное ощущение, субъект ставит вопрос: «Что это?» — и, скажем, ут­верждает: «Это — красное». Теперь начинается конструирование «этого» как чего-то устойчивого, т.е. как предмета «функционального единства», возникшего в процессе его определения («Это красное, круг­лое, сладкое, это — яблоко»). Такое «опредмечивание» производится мыслью, сознанием, а вовсе не заложено в ощущениях, которые дают нам только материал для соответствующих операций (схема 159). Важную роль в этой конструирующей деятельности играет язык.

Схема 159. Опредмечивающая деятельность сознания

За «предмет» — «яблоко» — мы принимаем то, что вызывает в нас ощущения красного, круглого, сладкого.

В наиболее чистом виде конструирующая деятельность сознания проявляется в математике, где изучаемые объекты максимально осво­бождены от чувственного материала¹, поэтому здесь можно создавать

¹ Сферическую форму имеет и биллиардный шар, и планета Земля, но математика имеет дело со сферическим объектом в «чистом виде».

объекты любого типа. У Канта пространство и время выступали в ка­честве априорных форм чувственного созерцания, на базе которых и рождаются геометрия и арифметика, поэтому для человека возможна только одна геометрия (евклидова) и одна арифметика. Но во второй половине XIX в. была разработана неевклидова геометрия, включаю­щая в себя бесконечное количество геометрий¹. Однако если челове­ческое сознание способно создать множество геометрий, то, значит, в основе геометрии не лежит априорная форма чувственного созерца­ния (пространство). И любая геометрия есть всего лишь результат конструирующей деятельности сознания. Да и пространство есть все­го лишь понятие, также сконструированное сознанием, что, в частности, подтверждается теорией относительности Эйнштейна, где имеет место иной тип пространства, описываемый неевклидовой геометрией.

Не только геометрия, но и любая другая научная теория есть не более чем результат конструирующей деятельности сознания, проис­ходящей по его собственным законам. Отсюда, все современные науч­ные теории и используемые в них понятия типа «атом», «сила», «энер­гия» и т.п. имеют такое же отношение к «миру», «действительности» или «вещи-в-себе», как и средневековые «универсалии» или аристоте­левские «формы». Все это не более чем «этикетки», которые мы «на­клеиваем на наши ощущения» (Кассирер). Поэтому не факты и даже не ощущения являются основой науки. Наука формируется как опре­деленный способ унификации чувственных впечатлений, а научные за­коны и теории даны нам априори, заранее заложены в нашем сознании и предшествуют фактам и впечатлениям. Таким образом, единствен­ным объектом, действительно достойным изучения, оказываются логи­ческие законы и формы самого мышления, в соответствии с которыми и идет то или иное конструирование «картины мира»². Именно они находят свое отражение в логической системе научного знания, объек­тивирующего наши ощущения. Поэтому задача философии состоит в изучении этих априорных форм, т.е. философия должна заниматься методологией науки. И, как считал Коген, главная заслуга Канта была в том, что он сумел обнаружить 12 категорий рассудка, причем существенно то, что он сделал это, анализируя учение Ньютона³.

¹ Римановская геометрия представляет собой их обобщение, включая как евклидову, так и все неевклидовы геометрии.

² Правда, здесь неизбежно возникает вопрос о том, откуда берутся в сознании позна­ющего субъекта эти априорные формы. И Коген вынужден постулировать существова­ние Бога, а Наторп — Логоса (Мирового ума).

³ Кассирер не считал кантовские категории рассудка «всеобщими мыслительными формами». В качестве таковых он рассматривал понятия числа, величины, пространства, времени, причинности, взаимодействия и т.п.

Но если любая научная теория есть результат проявления одних и тех же априорных форм сознания, то почему в истории науки мы нахо­дим множество таких теорий?

В конце XIX — начале XX вв. стремление и надежда постичь абсо­лютную истину (или создать единственно правильную научную тео­рию) были уже похоронены вместе с гегелевской философией: в науке и в философии утвердился идущий от Конта тезис об относительно­сти всякого знания. Но зато «в плоть и кровь» философии вошло из гегельянства понятие развития и исторического времени. Поэтому неокантианцы, ставя вопрос о конструирующей деятельности сознания, рассматривали ее как историческую: каждая новая научная концеп­ция рождается на базе предшествующих (отсюда их интерес к истории науки). Но этот процесс устремлен в бесконечность, и абсолютная, или окончательная, истина не достижима.

Марбургская школа внесла значительный вклад в разработку про­блем научной методологии и истории естественных наук.

Баденская школа

Лидерами баденской (фрейбургской) школы были Вильгельм Виндельбандт (1848—1915) и Генрих

Риккерт (1863—1936). Условной датой возникнове­ния школы можно считать 1894 г. или даже 1903 г., начиная с которо­го Виндельбандт активно занялся разработкой философии ценнос­тей.

Основные труды. В. Виндельбандт: «История новой философии» (1878—1880), «Прелюдии» (1884), «История философии» (1892), «Исто­рия и наука о природе» (1894), «Философия в немецкой духовной жиз­ни XIX столетия» (?), «Обновление гегельянства» (1910).

Г. Риккерт: «Предмет знания» (1892), «Границы естественнонауч­ного образования понятий» (1896), «Система философии» (1921).

Философские воззрения. «Науки о природе» и «науки о духе». Если в марбургской школе основное внимание уделялось естествен­ным наукам, то для представителей баденской школы главным объек­том исследования стали так называемые исторические науки (в част­ности, изучающие историю, искусство и мораль) и специфика их мето­дологии. Виндельбандт выдвинул, а Риккерт позднее развил тезис о принципиальном различии «наук о природе» и «наук о духе» (культу­ре). Основные их различия приводятся в табл. 94.

Таблица 94. «Науки о природе» и «науки о духе»

Характеристика	Науки о природе	Науки о духе
Примеры наук	физика, химия, биология	история, этика, искусствоведение
Характер	номотетические	идиографические
Объект исследования	природа и естественные законы	закономерности развития куль­туры и культурные объекты
Предмет исследования	общие, повторяющиеся события и явления	индивидуальные, неповтори­мые события и явления
Метод исследования	генерализирующий	индивидуализирующий
Познавательная цель	выведение законов и общих понятий, охваты­вающих целые классы событий и явлений	выявление индивидуального и специфического в событиях и явлениях

Поясняя различия между «науками о природе» и «науками о духе», мы можем сказать, что закон всемирного притяжения относится ко всем материальным телам без исключений — не взирая ни на какие индивидуальные особенности этих тел. При формулировке этого зако­на физик абстрагируется от различия между яблоками и планетами, картинами и роялями; для него это всего лишь «материальные тела», обладающие определенной массой и находящиеся на определенном расстоянии друг от друга. Но когда историк обращается к Великой французской революции, он, конечно, помнит, что были и другие револю­ции, но его не интересует то общее, что было в них. Не важно, что и Карлу I, и Людовику XVI отрубили голову. Важно именно то, что было во французской революции уникальным, например то, что Людови­ка XVI казнили на гильотине, и важен тот ряд уникальных событий, ко­торый привел именно к такой казни.

Причем главное различие между «науками о природе» и «науками о духе» лежит не в объекте, а в предмете, методе и цели исследования. Так, если мы начнем искать в истории человечества повторяющиеся события и общие закономерности, то получим естественнонаучную дисциплину: социологию истории. А изучая последний ледниковый пе­риод «исторически», т.е. со стороны его уникальных характеристик, мы придем к «истории Земли».

Однако различие в объектах исследования все-таки существенно. При изучении природных объектов человек стоит перед внешним ми-

ром, при изучении культурных — перед самим собой, поскольку куль­турные¹ объекты есть то, что создано человеком. И изучая эти «плоды» деятельности своего «духа», человек постигает самого себя, свою соб­ственную сущность.

Говоря о взаимоотношении «наук о природе» и «наук о духе», стоит также помнить, что все науки (как те, так и другие), будучи порождени­ем человеческого сознания, являются тем самым культурными объек­тами и частью культуры.

Риккерт, развивая концепцию Виндельбандта, усложнил классифи­кацию наук, добавив к характеристикам «генерализирующие» и «инди­видуализирующие» еще такие, как «оценивающие» и «неоцениваю­щие», что связало эту классификацию с «теорией ценностей», разраба­тываемой в баденской школе. В результате у него получилось четыре типа наук (табл. 95).

Таблица 95. Типы наук

	Генерализирующие	Индивидуализирующие
Оценивающие	социология, экономика	история
Неоценивающие	классическое естествознание	эволюционная биология, геология

Теория ценностей. Свою главную задачу Виндельбандт видел в разработке «теории ценностей», чем и начал активно заниматься с 1903 г. Связано это было с тем, что подлинное осмысление историче­ских (уникальных) событий возможно (по его мнению) только через призму неких общечеловеческих ценностей.

Знание выражается в предложениях, т.е. утверждениях или отрица­ниях: «А есть В» или «А не есть В». Но при единой грамматической форме предложения могут выражать суждения, а могут — оценки. Предложение «Яблоко — красное» выражает суждение: здесь мысля­щий субъект содержание одного своего представления («яблоко») со­поставляет с другим («красное»). Другое дело — оценка. Когда мы гово­рим: «Это яблоко — красивое», здесь имеет место реакция «волящего и чувствующего субъекта» на содержание представления. Оценка ниче­го не сообщает нам о свойствах самого объекта (или содержания пред-

¹ Термин «культура» происходит от латинского «cultura» означающего «обработка», «возделывание».

ставления «яблоко») как такового. Она выражает наше человеческое отношение к нему. Особенно важны оценки культурных объектов (по­рожденных человеком), ибо именно на этих оценках построены все «науки о духе».

Но, чтобы нечто оценивать, мы должны располагать некоторым кри­терием оценок, «масштабом цен», системой ценностей.

Откуда же они берутся и на чем основываются? Они связаны с нор­мами, или априорными принципами, существующими в человеческом сознании. И именно «нормативное сознание» лежит в основе «наук о духе», изучающих культурные ценности. (Природные же объекты, изучаемые естественными науками, никоим образом не связаны ни с какими ценностями.) Нормативное сознание, основываясь на своей си­стеме ценностей, выносит оценки «долженствования»: «Это должно быть так», тогда как природные законы обладают значимостью: «Иначе быть не может».

Среди всех норм, априорно присутствующих в человеческом созна­нии, Виндельбандт выделил три основных «области», на которых бази­руются три основные раздела философии (схема 160).

Схема 160. Философия и нормы сознания

Система норм (с точки зрения и Виндельбандта, и Риккерта) являет­ся вечной и неизменной, т.е. не историчной, и в этом смысле ее можно считать принадлежностью некоего абстрактного субъекта познания во­обще. Но при вынесении конкретных оценок «эмпирическими» субъек­тами за счет влияния индивидуальностей и фактических условий проте­кания процесса исследования выносимые оценки могут различаться.

Судьба учения. Неокантианство в целом оказало значительное влияние на современную ему и всю последующую философию XX в., в особенности на философию жизни, феноменологию и экзистенциа­лизм. При этом баденская школа сыграла особо важную роль в разви­тии современной теории познания и философии культуры.

Схема 161. Неокантианство в Германии: основные течения

Прагматизм (Pragmatism)

Термин «прагматизм» происходит от греческого слова «практика», т.е. «дело» или «действие». Прагматизм — это философское направле­ние, в котором практика (опыт) выступает в качестве основного мето­дологического принципа, а практическая эффективность различных учений и теорий принимается как критерий их истинности¹.

Важнейшие идеи прагматизма зародились в конце XIX в. в США, но оформился он как течение в философии и особое распространение получил там же и в Европе в первой половине XX в. Причем в США в 1930-е гг. прагматизм занимал положение почти официальной филосо­фии. Основоположником прагматизма является американский ученый Чарльз Пирс (1839—1914), большой вклад в его развитие внесли также американцы Уильям Джемс (1842—1910) и особенно Джон Дьюи (1859—1952), который создал свой вариант прагматизма — инструментализм.

Основные труды. Пирс Ч.: «Как сделать наши идеи ясными» (1878).

¹ Тем самым идущее еще от Аристотеля понимание истины как соответствия зна­ния действительности отбрасывается.

Джемс У.: «Основания психологии» (1890), «Воля к вере» (1897), «Многообразие религиозного опыта» (1902), «Прагматизм» (1907), «Плюралистическая Вселенная» (1909);

Дьюи Д.: «Реконструкция в философии» (1920), «Опыт и природа» (1925), «Поиск достоверности» (1929).

Философские воззрения. В конце XIX — начале XX вв. особенно распространенными были идеалистические учения, крайне абстракт­ные и оторванные от жизни. Именно они в основном преподавались в европейских и североамериканских университетах. Прагматизм выд­винул свою программу «реконструкции философии», согласно которой философия должна была стать методом решения вопросов, которые встают перед человеком, и особенно в сложных (проблематичных) си­туациях.

При этом действительный мир, в котором живет человек, трактовал­ся как то, что «переживается» человеком в его опыте, а сама челове­ческая жизнь — как «поток переживаний», содержащихся в челове­ческом сознании¹. Отсюда, вся философская и естественнонаучная проблематика, связанная с существованием внешнего мира, его особен­ностями и закономерностями, отсекается как несущественная. Неваж­ными оказываются вопросы о том, что есть внешний мир сам по себе, откуда он взялся, что лежит в его основе и т.д.; важно лишь, как этот внешний мир воздействует на нас (в нашем опыте) и как мы должны действовать сами, чтобы получать нужные нам результаты. Отсюда вытекает знаменитый «принцип Пирса»: понятие об объекте дости­гается рассмотрением всех практических следствий, вытекающих из действий с этим объектом., Отдавая себе отчет в том, что сознание ра­ботает с помощью языка и посредством использования языка, Пирс много внимания уделял знаковой природе языка и тем самым заложил основы общей теории знаков (семиотики, или семиологии), ставшей са­мостоятельной наукой в XX в.

Человеческое сознание понимается в прагматизме как «орудие приспособления» к внешнему миру, нужное человеку для выживания в его борьбе за существование² (как утверждал Джемс, разум есть функ­ционально динамический инструмент приспособления к среде обита­ния человека). Поэтому задача сознания состоит не в познании мира, а в обосновании успешных действий.

¹ Аналогичное понимание человеческой жизни мы находим также в философии Жизни, эмпириокритицизме, феноменологии.

² Здесь, несомненно, чувствуется влияние дарвиновской теории эволюции.

Таблица 96. Основная задача сознания в прагматизме

Философ	Основная задача сознания
Пирс	Устранение сомнения, мешающего успешным действиям^1
Джемс	Выбор средств, необходимых для достижения цели
Дьюи	Выбор средств для разрешения проблематичной ситуации

Все то, что вырабатывает сознание, т.е. идеи, теории, понятия, есть лишь орудия или инструменты для действий. Бессмысленно и бесполез­но ставить вопрос о том, насколько правильно наши понятия и теории описывают внешний мир. Их ценность сводится к тому, что они позволя­ют получать те или иные практические следствия. Соответственно, ис­тина понимается как полезность (Дьюи), а значит, любая теория или учение, если они приносят пользу, оцениваются как истинные.

Эту логику прагматизма можно объяснить на следующем примере. Так, в древности и в Средневековье считалось, что болезни происходят из-за того, что в человеческое тело вселился злой дух. И если, проводя процедуру изгнания нечистой силы, нам удалось вылечить больного, то, значит, данная «теория» болезни истинна. А если мы вылечили больно­го с помощью современных лекарств, то, значит, истинной является со­временная медицинская теория. А если «работают» и та, и другая тео­рии, то истинными можно считать обе, несмотря на их принципиальную несовместимость. Выбор между несколькими конкурирующими теори­ями определяется их практической эффективностью.

С другой стороны, получается, что если какая-то теория остается чисто умозрительной, т.е. никакой пользы из нее не удается извлечь, то она вообще не может оцениваться как истинная.

Последовательное применение прагматического подхода привело Джемса, в частности, к оправданию религиозной веры, которая, с его точки зрения, приносит человеку несомненную пользу.

Судьба учения. Хотя в 1930-е гг. прагматизм занимал в США по­ложение господствующего философского учения, но уже во второй по­ловине XX в. он постепенно начал сходить со сцены. А начиная с 1970-х гг. прагматизм оказался полностью вытесненным аналитичес­кой философией (постпозитивизмом), оказав на последнюю немалое влияние в постановке и решении ряда гносеологических и социальных проблем.

¹ По Пирсу, процесс познания начинается с сомнения. Оно раздражает нас и тем самым подталкивает к поиску веры (уверенности), с которыми связаны спокойствие и покой.

Особо необходимо отметить значение Пирса в разработке идей се­миотики, учитывая общий интерес к лингвистической проблематике в философии XX в.