VI. Органическое строение американских народов

Известно, что Америка пересекает все географические зоны и заключает в себе и самые жаркие и самые холодные области, и области с самым переменчивым климатом, и самые высокие и обрывистые горы, и самые широкие и ровные низменности. Далее известно, что в этой части света справа имеется много заливов, а, кроме того, горная цепь пересекает ее с юга на север, а потому климат и живые существа в этой части света имеют мало общего со Старым светом. Все это заставляет нас обратить особое внимание на живущую здесь человеческую породу — порождение противоположного нам полушария.

Но, с другой стороны, то же самое географическое положение Америки подсказывает нам, что этот огромный материк, отрезанный от всего остального мира, не мог заселяться одновременно с разных концов. Широкие океаны и ветры отдаляют Америку от Африки, Европы и южной Азии; и близким был только один переход из Старого света — на северо-западе. Итак, если сначала мы ожидали от этой части света невиданного разнообразия форм, то теперь эти ожидания скромнее: ибо если первоначальные поселенцы, вообще большинство поселенцев, пришли из одной и той же страны и, постепенно распространяясь к югу, смешивались тут с немногочисленными пришельцами из других стран и так заселили всю страну, то ясно, что органическое строение и характер обитателей этой части земли явит нам однообразную картину и лишь незначительные исключения из правила. Об этом и говорят нам рассказы о Северной и Южной Америке: несмотря на огромное разнообразие географических зон и народов, которые иной раз стремились силой отмежеваться друг от друга, на строении человеческого рода в целом лежит печать однообразия — такого, какого не находим мы даже и в стране негров. Итак, органическое строение американцев — это более ясная задача, чем органическое строение какой-нибудь иной части земли, где народы перемешаны между собою, а решить проблему можно, начав с того самого места, откуда народы, по всей вероятности, перешли в Новый свет.

⁴⁶* Форстер. Замечания во время кругосветного путешествия. Берлин, 1783 ⁴⁰, раздел 6.

* * *

Народы, которых встретил в Америке Кук^47*, отличались средним ростом — до шести футов. Цвет кожи у них — бронзовый, лицо — почти квадратное, скулы выступают довольно сильно, и борода растет слабо. Волосы длинные, черные; члены тела сильные, и только ступни уродливы. Кто помнит, как сложены были народы восточной Азии и расположенных вблизи от нее островов, тот может шаг за шагом проследить постепенный переход особенностей и черт строения. Я не хочу все ограничить одним народом, потому что в Америку, вероятно, переселились разные племена, даже, может быть, племена разных рас, но только все это были восточные народы, как показывает их телосложение, как показывают самое их уродство, их украшения и неразумные нравы и обычаи. Вероятно, многое прояснилось бы, если бы северо-западное побережье Америки мы знали не только по нескольким расположенным там пристаням и имели такие точные описания его жителей, как описание вождя Уна-ляски у Кука. Тогда мы узнали бы, переселялись ли когда-либо в Америку японцы и китайцы — на этом огромном американском побережье, пока еще не известном нам; мы узнали бы, и что стоит за сказкой о культурной народности бородатых людей, которые будто бы живут на западном побережье Америки. Первыми могли бы сделать эти бесценные открытия испанцы, отправившись в путь из Мексики, если бы только они разделяли славный дух завоеваний в науках с двумя величайшими нациями мореплавателей, с англичанами и французами. Но, быть может, много новых и полезных сведений дадут нам путешествие Лаксманна на северное побережье Америки и те усилия, что предпринимают англичане в Канаде.

Странно, что есть много сообщений о том, будто бы живущие на крайнем западе народы Северной Америки — самые цивилизованные. Ассини-пуэлов хвалили за их сильный, решительный вид, кристиносов за их разговорчивость и живость^48*. Между тем эти народности и вообще все обитатели саванны что-то вроде сказки для нас, и только о надовессиях существуют более надежные рассказы. С этими последними, а также с чивипеями и винобагиями познакомил нас Карвер^49*, с чаракисами, чика-сахами и мускогами — Эдейр^50*, с так называемыми «пятью народностями» — Колден, Роджерс, Тимберлейк⁴³, с племенами, живущими дальше на север, — французы-миссионеры, — и, при всех существующих между этими народностями различиях, кто не составил себе ясного впечатления о господствующем среди них органическом строении и об основном их характере? Этот единый характер состоит в здоровой и сдержанной силе,

47* «Рассказ о третьем путешествии Кука» Эллиса, с. 114 сл.

48* «Собрание путешествий», т. XVI, с. 646.

49* «Собрание описаний путешествий» Эбелинга, т. 1. Гамбург, 1780.

50* Эдейр. История североамериканских индейцев. Бреслау, 1782⁴².

в варварски-гордой воянственности и жажде свободы, что и определяет их образ жизни, и ведение хозяйства, и воспитание, и форму правления, и ход дел, и обычаи войны и мира... И добродетели, и пороки — все это особоый, неповторимый характер!

А как же выработался в них такой характер? Мне кажется, что и тут многое проясняют нам постепенное переселение их из Северной Азии в Америку и климатические условия в этой новой для них области. Варварскими, жестокими племенами — вот чем были они, когда переселились варскими, жестокими племенам — вот чем были они, когда пересилились в Америку; когда же они высадились на берегу и увидели перед собой обширную, вольную, еще более прекрасную землю, — разве сам их характер не должен был изменяться, приспособляясь к новым условиям? Среди огромных озер и полноводных рек, и в этих лесах, на этих лугах сложились другие народы, не похожие на те, что жили на суровой и студеной низменности, спускающейся в сторону океана. Озера, горы, реки разделяли землю, и ими же разделялись племена народов: они вели между собою кровопролитные войны, так что даже у прежде спокойных и уравновешенных народов определяющей чертой характера сделалась жгучая ненависть к другим народам. И так они стали воинственными племенами и внушили свою воинственность всему, что было в их стране, данной им «великим духом». У них североазиатская религия шаманов, но только преломленная на американский лад. Здоровый воздух, зелень лесов и полей, живительная влага озер и рек вдохновили их дыханием свободы, и они почувствовали, что эта земля принадлежит им. Какая жалкая горстка русских могла покорить все народности Сибири вплоть до Камчатки! А эти крепкие варвары отступали, но не желали служить.

Азиатским происхождением этих племен объясняется и их характер, и их манера уродовать свое тело. Все американские племена выщипывают бороду; отсюда явствует, что пришли они из стран, где бороды растут плохо, и не пожелали расставаться с обычаем своих предков. Следовательно, они пришли из восточной части Азии. Итак, в климате, который обеспечивает волосяному покрову более обильные соки, они продолжают нетерпимо относиться к бородам, причем настолько, что с отрочества выдирают себе волосы на лице. Далее, у народов севера Азии — круглые головы, а к востоку форма головы становится более квадратной; что же удивительного в том, что и американские народы не желали отходить от прежнего строения головы и насильно придавали своему лицу прежнюю форму? По всей видимости, они боялись округлых очертаний лица, потомучто им чудилось в них что-то женоподобное; итак, они стали силой сдавливать свои головы, чтобы не расстаться с воинственностью лиц своих предков. Круглоголовые северные племена придавали головам круглую форму, потому что такова была форма головы в самых северных областях, другие племена придавали голове угловатую форму или вдавливали голову между плеч, — только чтобы новый климат не переменил их рост и фигуру. Нет другого места на земле, — помиом восточной Азии, — где бы люди столь насильственно украшали свое тело, и, как мы видели, они преследовали все те же цели — нужно было сохранить авторитет рода и в даль-

них странах, так что самый дух прежних украшений перешел вместе с ними в Новый свет.

Наконец, медный цвет кожи американцев никак уж не введет нас в заблуждение: уже в восточной Азии цвет кожи стал изменяться на коричневато-красный, а на новом месте, в Америке, воздух, а также мази и другие причины еще усилили красный оттенок цвета. Меня настолько не удивляет черный цвет кожи негра и красный — американца, — ведь эти столь различные племена в течение тысячелетий жили в совершенно разных зонах, — что я, скорее, удивился бы, если бы оказалось что на земном шаре все народы — белы как снег или все коричневы Разве мы не видим, что у животных, с их более грубым строением тела, в различных областях земли изменяются даже и твердые члены тела? А что больше — изменение соотношения между членами тела, изменение всей фигуры или незначительная перемена окраски сетчатого слоя кожи?

После такого предварительного введения последуем за американскими народами к югу и посмотрим, как многообразится прежде одинаковое их строение, никогда не утрачивая, однако, своего первоначального характера.

* * *

Самые северные американские народы — люди маленькие и сильные; так описывают их нам; в центре живут самые крупные и красивые племена, а на юге, на равнинах Флориды, племена уступают первым в силе и мужестве. Георг Форстер пишет: «Бросается в глаза, что как бы характерно ни различались между собой североамериканцы, изображенные в книге Кука, в целом в выражении лица господствует один и тот же характер, который был мне известен и который я, как помню, действительно наблюдал у пешересов Огненной земли»^51*.

О Новой Мексике нам известно немногое. Испанцы видели, что жители этой страны хорошо одеваются, прилежны в работе, чистоплотны, что их земли хорошо обработаны, что города построены из камня. Несчастные народы, что сталось с вами теперь, если только, словно los bravos gentes^52*, вы не бежали в горы? Аппалачи показали себя народом смелым, стремительным, и испанцы ничего не могли поделать с ним. А как замечательно пишет Пажес^53* о хактах, адайссах, тегах!

Мексика теперь — печальные руины того, чем была она при своих королях; не осталось и десятой части населения^54*. А как изменили характер кесправедливейшие притеснения! На всей Земле, думаю я, не найдешь более глубокой, более сдержанной ненависти — вот чувство, которое питает

^51*«Гёттингенский журнал», 1783, с. 929.

^52* Смельчаки, разбойники (исп.).

^53* Пажес. Voyage autour du monde. Paris, 1783 р., 17, 18. 26, 40, 42, 52, 54 etc.

⁵⁴* «Storia antica del Messico»⁴⁴; извлечения в «Геттингенских ученых известиях», 1781, и более подробные — в «Кильском журнале», т. II, ч. I.

страждущиЙ американец к своему поработителю испанцу; ибо как бы не хвалил Пажес^55* мягкое обращение испанцев с угнетенными в наши дни он, на других страницах своей книги, не может скрыть, что порабощенные народы ведут самое жалкое существование и что испанцы злобно и дико преследуют свободные еще племена. По описаниям, у мексиканцев оливковый цвет кожи, они красивы и приятны, у них большие, живые, искрящиеся глаза, они восприимчивы и подвижны, но только душа их устала теперь влачить ярмо угнетения.

В Центральной Америке, где все падают без сил от влажной духоты, где европейцы живут жалкой жизнью, гибкая натура американца не сдавалась. Ваффер^56*, которому удалось спастись от морских разбойников и который одно время жил среди дикарей на Терра фирма⁴⁵ описывает, как хорошо приняли они его, а потом рассказывает, как выглядят они и каков их образ жизни: «Мужчины ростом от пяти до шести футов, крепкокостные, пропорционально сложенные; увечных и уродов не было заметно среди них. Они ловки, подвижны и бегают очень быстро. У них живые карие глаза, круглые лица, топкие губы, маленький рот, красивый подбородок. У них длинные черные волосы, и они любят расчесывать их. Зубы у них белые и красивые; украшают и разрисовыпают они себя, как и все индейцы». Что же, этих ли людей пытались представить нам изнеженным, недозревшим растением? Нет, такие люди жили па американском перешейке, в местности, где расслабляет сам воздух.

Фермен — естествоиспытатель, достойный доверия, описывает индейцев Суринама как таких стройных и чистоплотных людей, каких, быть может, и нет больше на земле^57*. «Они начинают купаться, как только проснутся, а женщины натираются мазями — для сохранения кожи и от укусов москитов. Кожа у них — цвета корицы, чуть розовее, по рождаются они белыми, как и мы. Хромоногих и горбатых среди них не встретишь. Черные как уголь волосы седеют только в самом преклонном возрасте. У них черные, острые глаза, почти или совсем нет бороды, и малейший признак ее появления они предупреждают, выдирая каждым полосок. Их красивые белые зубы сохраняются до старости, а женщины у них кажутся очень хрупкими, но на самом деле отличаются крепким здоровьем». Достаточно прочитать описания храбрых карибов, ленивых ворровов, серьезных аккававов, обходительных арровауков и других у Банкрофта^58*, и, мне кажется, всякий забудет свои предрассудки о будто бы слабосильном теле и гнусном характере индейцев — включая тех, что живут в самых жарких областях.

Если мы перейдем теперь на юг, к бесчисленным народностям Бразилии, какое множество племен, языком, характеров мы встретим! Впрочем, и старые, и новые путешественники описывают их и одних и тех

55* Пажес, с. 88.

56* «Собрание путешестпий», т. XV, с. 263.

57* Фермен. Описание Суринама⁴⁶, т. I, с. 39-41.

58* Банкрифт. Естественная история Гвианы, письмо 3.

же словах:⁵⁹* «Их волосы не седеют, — говорит Лери,—они всегда бодры и веселы, и поля их вечно зеленеют». Чтобы избежать гнета португальцев, храбрые тапинамбо бежали в неприступные, необозримо широкие леса, — так поступили и другие воинственные народности. А те кого парагвайские миссионеры сумели привлечь к себе, отличались послушанием и со временем сделались почти детьми; но такая перемена естественно заложена в самом существе дела, а потому ни эти племена, ни их мужественных соседей нельзя считать за какое-то человеческое отребье⁶⁰*.

Но мы приближаемся к трону, на котором восседает природа__ и самая жуткая тирания, мы подходим к Перу, стране, богатой серебром и известной самыми мрачными ужасами. Здесь несчастные индейцы угнетены сильнее, чем где-либо, а угнетает их не кто иной, но попы и европейцы, ставшие женоподобными среди женщин. Все душевные силы этик нежных и некогда столь счастливых детей природы — когда жили они между инками — теперь свелись к одной-единственной способности — скрыто ненавидеть и терпеть. «На первый взгляд, — пишет бразильский губернатор Пинту⁶¹*, — южный американец кажется кротким и невинным, но если рассмотреть его повнимательнее, то в выражении лица его нетрудно заметить что-то дикое, темное, подозрительное, недовольное». Не объясняется ли все это судьбой народа? Кротки и невинны были эти люди, но вы пришли к ним, вы должны были облагородить некультурных дикарей и эти добродушные существа превратить в то, что было заложено в их природе. Но теперь — можете ли вы надеяться, что они, недоверчивые и мрачные, перестанут когда-либо питать в сердце своем чувства глубочайшего недовольства и неприязни? Извивающийся червь кажется нам безобразным, но ведь мы сами расступили его ногой. В Перу негр-раб — великий человек по сравнению с тем угнетаемым несчастным, которому принадлежит эта земля.

Не везде земля отнята у него — ведь есть, к счастью, и Кордильеры, и чилийские пустыни, и в них находят свободу многие храбрые племена людей. Остаются еще никем не побежденные малохи, пуэльхи и арауки, тегуэльхеты Патагонии и большой южный народ, шести футов ростом, крепкий и сильный: «У них не неприятная фигура, лицо круглое, немножко плоское, глаза живые, зубы белые, волосы длинные, черные. Я встречал среди них, — пишет Коммерсон^62*,— людей, которые носили длинную, хотя и редкую бороду; кожа их — цвета меди, как у большинства американцев. Они блуждают по широким плоскогорьям Южной Америки, везут с собой женщин и детей, никогда не слезают с коня и преследуют

59* Акунья, Гумилла. Лери, Маргграф, Кондамин и др.⁴⁷

60* Добритцхофер. История абипонцев. Вена, 1783. Описание многих народов у Гумилла — «Orinoco illustrado»⁴⁸.

51* «История Америки» Робертсона, т. 1, с. 537⁴⁹.

52* «Journal encyclopedique», 1772. Сравнение разных свидетельств у Циммермана в «Истории человечества», т. I, с. 59 и в «Истории Америки» Робертсона, т. I, с. 540.

дичь». Фолкнер и Видауре^63* наилучшим образом описали их нам, — дальше этих народов нет уже никого — это бедный, холодный край земли, Огненная Земля, и живут в ней пешересы, быть может самая низкая' разновидность людей^64*. Они мелки, безобразны, от них идет невыносимый запах, они питаются ракушками, одеваются шкурами тюленя, целый год страдают от нестерпимого холода, и, хотя вокруг них много лесов, у них нет прочных домов и огня. Счастье еще, что природа, жалея человека, положила здесь конец земле, — продолжайся она дальше на юг, к южному полюсу, какие прискорбные подобия людей прозябали бы здесь на невыносимом морозе, отнимающем у человека чувства и рассудок!

* * *

Таковы некоторые из главных, присущих народам Америки, черт; какие же выводы можно сделать в целом?

Первый вывод состоит в том, что нужно воздерживаться от общих слов, когда речь идет о народах такой части света, которая пересекает все географические зоны. Кто скажет: Америка — это теплая, низменная, плодородная страна с влажным и здоровым климатом, — будет прав; а кто скажет обратное, тоже будет прав, — но только он будет иметь в виду другие области, другие времена года. То же и с народами: люди целого полушария живут во всех географических зонах. Наверху и внизу живут карлики, а рядом с карликами — великаны; в середине живут люди среднего роста, стройные и хорошо сложенные, и не столь стройные, кроткие и воинственные, ленивые и подвижные,— все характеры, все возможные образы существования.

Во-вторых, ничто не мешает тому, чтобы считать, что весь этот ствол человеческого рода со всем множеством ветвей и ответвлений вырос все же из одного корня, а потому и являет некое сходство плодов. Вот что думали, когда говорили о господствующих среди американцев чертах лица и телосложении^65*. Уллоа в центральных районах Америки отмечает прежде всего узкий лоб, заросший волосами, маленькие глазки, тонкий нос, загнутый к верхней губе, широкое лицо, большие уши, изящные бедра, маленькие ножки, приземистую фигуру, эти черты можно встретить и за пределами Америки. Пинту прибавляет, что нос бывает чуточку приплюснутым, лицо — круглым, глаза — черными или каштановыми, маленькими, но очень острыми, что уши сильно оттопырены ⁶⁶*, но и все это можно наблюдать на изображениях очень далеких от Америки народов. Основное физиогномическое строение, очень различающееся в зависимости от геог-

63* Фолкнер. Описание Патагонии. Гота, 1775; Видауре. История королевства Чили в «Собрании» Эбелинга, т. IV, с. 108 ⁵⁰.

64* «Путешествия» Форстера⁵¹, т. II, с. 392; Кевендиш, Бугенвиль и т. д.⁵²

⁶⁵* «История Америки» Робертсона, т. I, с. 539.

66* Там же, с. 537.

рафической зоны, в зависимости от народности и племени, но различающееся в тонких деталях, все же распознается у самых разных народов и указывает на примерно одинаковый их исток. Если бы народы разных частей света прибыли в Америку в самое разное время, то все равно — смешались бы они или нет — различия человеческой породы были бы куда значительнее. 1 олубых глаз и белокурых волос во всей Америке не найти,—в Чили жили голубоглазые чезары и во Флориде — голубоглазые аканзы, но в последнее время они исчезли.

В-третьих, если необходимо назвать какую-то характерную для всех американцев черту характера, то такой чертой будет, по-видимому добродушие и детская невинность, — эти черты подтверждаются и всеми древними установлениями американских народов, всеми их умениями и немногочисленными искусствами, но в первую очередь их поведением по отношению к только что прибывшим в Америку европейцам. Они выросли в варварской стране, не получали помощи от цивилизованных народов и стали тем, чем стали, благодаря самим себе, — они, и со слабыми начат-ками культуры, служат поучительной картиной человечества.

VII. Заключение

Как было бы прекрасно, если бы по мановению волшебной палочки все неопределенные мои описания^67* превратились в живые картины, — тогда перед человеком явилась бы целая галерея нарисованных форм и фигур, присущих его собратьям. Но как еще далеки мы от исполнения подобного антропологического пожелания! В течение долгих веков люди пересекали землю вдоль и поперек с мечом и крестом в руках, разъезжали с грузом кораллов и бочек с водкой, — о мирном пере, о рисовании никто не думал, и даже целому воинству путешествующих не пришло на ум, что словами не нарисуешь образ со всеми тонкими отличиями, со всеми оттенками, со всеми отклонениями, которые есть в каждом человеке. Долгое время люди думали только о чудесах и сочиняли сказки; позднее думали о том, как приукрасить человеческую фигуру, даже если рисовали ее, не сообразив того, что, например, настоящий зоолог не станет приукрашивать облик неизвестного животного. А разве человеческая природа не заслужила того же пристального внимания, что звери и растения? Но поскольку в новейшие времена действительно проснулось внимание к роду человеческому и мы получили уже изображения некоторых, хотя пока и очень немногочисленных народов, — изображения, по сравнению с которыми никуда не годятся старинные рисунки Дебри, Бреина

67* Более подробное описание частностей можно найти в «Естественной истории» Бюффона, т. VI в издании Мартини, и в ученом сочинении Блуменбаха «De generia humani varietate nativa».

и тем более миссионеров^68*, то прекрасным подарком людям было бы, если бы кто-нибудь собрал разбросанные по разным изданиям достоверные изображения самых разных племен рода человеческого и заложил основу красноречивого естествоведения и физиогномики человечества. Едва ли можно было бы применить искусство с большим философским смыслом, а венцом всего этого филантропического труда была бы антропологическая карта Земли, по образцу зоологической карты Циммермана, на ней были бы отмечены исключительно различия в органическом строении человека во всех аспектах и подробностях.

68* Я не хочу сказать, что не ценю эти труды, но мне кажется, что изображения Брейна выдержаны во французском духе, а рисунки Дебри, перешедшие в дурных гравюрах во все позднейшие издания, не подлинны. По свидетельству Форстера, даже Ходжес идеализировал портреты таитян. Следовало бы пожелать, чтобы возннило и никогда бы уже не умирало настоящее, как бы уже естественнонаучное искусство изображения рода людского во всех областях населенного мира. Начало этому уже положено; сюда я отношу труды Нибура, Паркинсона, Кука, Хёста, Георги, Мариона⁵³, а с последнего путешествия Кука, если судить по тому, какой славой пользуются привезенные им рисунки, начинается новый и высший его этап, и остается только пожелать продолжения таких усилий в других частях света и более ширового ознакомления общественности с их результатами.

КНИГА СЕДЬМАЯ

Набросанный нами эскиз народностей, населяющих Землю, послужит нам грунтом, на котором мы выпишем отдельные детали; и группы на картине будут не чем иным, как просто templa¹ авгура на небе, — пространствами, разграниченными только для взгляда, подсобными средствами для запоминания. Посмотрим же, что обретем мы в них для философии человеческого рода.