II. Ни одна сила в природе не обходится без своего органа; но орган — не сама сила, А ее орудие

Пристли¹ и другие возражали спиритуалистам, указывая на то, что мы не встречаем в природе чистого духа и весьма недостаточно представ-яем себе внутреннее состояние материи, чтобы отрицать за ней мышление н другие духовные силы; как мне кажется, Пристли во всем прав. Мы не знаем такого духа, который творил бы вне материи и совершенно обходился бы без нее; а в самой материи действует столько сил, подобных силам духовным, что утверждение полнейшей противоположности и противоречия между духом и материей, этими, несомненно, весьма различными стихиями, само по себе есть суждение если и не противоречивое, то вполне бездоказательное. Как могут совместно, с глубочайшей гармонией творить две стихии, если они вполне разнородны и противонаправлены? И как можем утверждать мы, что они противоречивы, — ведь мы не знаем ни духа, ни материи в их глубине?

Если сила действует, то, как мы видим, она всегда действует в каком-нибудь органе и действует в гармонии с ним; помимо органа, она, по меньшей мере, остается для нас незримой, но как только появляется орган, так становится зримой и сила, а если верить аналогии, которая

120

проникает все в природе, то сила всякий раз особо образует для себя орган. Ни один человек не видел заранее созданных зародышей, которые будто бы заготовлены с самого начала, как сотворен был мир, а что мы замечаем в момент, когда рождается существо, так это действие органических сил. Если живой индивид заключает их в себе, то он сам и рождает, а если существуют полы, то каждый должен внести свое, чтобы создать нового отпрыска, причем каждый действует по-своему, в соответствии с различиями в органическом складе. Существам растительным, силы которых творят единообразно, но тем более интенсивно, достаточно легкого прикосновения, чтобы в их порождение вошла жизнь; и у таких животных, у которых по всем органам разлиты живое возбуждение и упорная жизнь, у которых в каждом члене тела заключена сила порождения и регенерации, плод нередко оживляется вне чрева матери. Чем многосостав-нее органическое строение, тем труднее рассмотреть так называемый зародыш; органическая материя — вот куда должны войти живые силы, чтобы создавать облик будущего живого существа. Какие только процессы ни происходят в яйце, пока плод не обретет положенного ему облика и не придет к полному развитию! Органическая сила, действующая в яйце, должна упорядочивать и разрушать, она стягивает одни части, она разгоняет другие, кажется даже, что тут борется несколько сил, что они порождают какого-то урода, но наконец все силы приходят в равновесие, и живое существо становится тем, чем должно было стать. Если посмотреть на все эти превращения, на все эти живые процессы в яйце птицы или в чреве животного, то, как мне кажется, и разговоры о зародышах, которые будто бы только развиваются, и об эпигенезисе ², когда все члены только прирастают извне, — все это слова, которые никак нельзя понимать в буквальном смысле. Образование, генезис — вот в чем действие внутренних сил, для них приготовила природа смесь вещества, и эту смесь силы образуют для себя, чтобы зримо явиться в ней. Так говорит опыт; и ато же подтверждается периодами, которые проходят в своем развитии животные, наделенные большей или меньшей органической сложностью и полнотою жизненных сил; этим же объясняются и встречающиеся уродливые образования, которые вызваны болезнью, случайностью, смесью разных вилов; это — единственный путь, который как бы навязывает нам изобилующая силой и жизнью природа примером непрерывной аналогии во всех своих творениях.

Но приписывать мне такой взгляд, что наша разумная душа, как говорили некоторые, будто бы строит для себя тело в материнском чреве, строит его, пользуясь разумом, значит неправильно понимать меня. Мы уже видели, что разум лишь весьма поздно возделывается в нас и что мы являемся на свет, будучи лишь способны воспринять разум, но не будучи в силах ни возыметь его, ни завоевать собственными силами. Да и для самого зрелого человеческого разума немыслимо построить такое создание, как человеческое тело, потому что мы не знаем его ни снаружи, ни внутри, и даже большинство жизненных отправлений совершается в нас помимо сознания и помимо воли нашей души. Не разум наш сложил тело,

а перст божества, органические силы. Их вел вечный создатель по великой лестнице существ, и вот, связанные его рукой органические силы нашли для себя место, где творить, — это малый мир органической материи, отведенный им богом и даже окруженный покровами, чтобы создавалось в нем юное существо. Органические силы гармонически слились со своим творением и гармонически творят в нем, пока оно существует, — а когда оно отживет свой век, творец отзовет их и укажет им иное место, где творить.

Итак, если идти путем природы, то ясно, что:

1. сила и орган теснейшим образом взаимосвязаны, но что все же они — не одно и то же. Материя нашего тела существовала, но лишена была облика, лишена была жизни, и только органические силы придали ей облик и вдохнули в нее жизнь;

2. всякая сила творит в гармонии со своим органом; ведь она и создала его для себя, чтобы открыть в нем свое внутреннее существо. Она ассимилировала частицы, которые предоставил ей всемогущий творец, как бы указавший ей место в покровах материи;

3. когда оболочка отпадает, сила остается; сила все же существовала и до оболочки, пусть в более низком состоянии, и тем не менее как сила органическая. Если возможно было перейти ей из своего прежнего в это настоящее состояние, то возможен для нее и новый переход, коль скоро она выходит из облекавшей ее плоти. А какая среда будет ей отведена, о том позаботится творец, поместивший ее вовнутрь тела, когда она была еще не столь совершенной.

А природа, всегда равная себе, — не подскажет ли она нам уже и теперь, что же это за среда, в которой творят все силы мира? В глубочайших безднах становления, где видим мы зарождение жизни, мы замечаем и эту столь деятельную и так мало исследованную еще стихию, которую весьма несовершенно именуем мы светом, эфиром, жизненным теплом, — может быть, все это и есть орган чувства творца и с его помощью он все оживляет, все согревает. Разлитый по тысячам миллионов органов, поток небесного пламени все очищается и очищается и становится все тоньше и тоньше, и через посредство его действуют все силы на земле, и неотделимо от него чудо земного творения — рождение жизни. Быть может, еще и для того выпрямлено здание нашего тела, чтобы даже и более простые и грубые части нашего тела притягивали к себе как можно больше частиц от этого электрического потока, чтобы как можно больше перерабатывали их в себе; и для более тонких сил орудием телесного и духовного восприятия служит, правда, не сама простая электрическая материя, а нечто бесконечно более тонкое, переработанное нашим организмом и тем не менее сходное с электричеством. Одно из двух, или нет на земле аналога действию моей души, и тогда не понятно как может воздействовать она на тело и как другие предметы могут воздействовать на нее, или же именно этот незримый небесный дух света и огня пронизывает все живое и сливает воедино все силы природы. В человеческом организме он достиг той тонкости, какая вообще возможна

для земного строения, и благодаря ему душа, словно всемогущая властительница, творила во всех органах тела и бросала лучи внутрь своего существа наделенная сознанием, волнующим все ее недра. И дух благодаря ему наполнился благородным теплом, сумел свободно самоопределиться и так выйти из пределов своего тела, даже и из пределов самого мира, чтобы управлять ими. Дух овладел телом, и когда пробьет его час, когда распадется его видимая машина, что же более естественного, если он, согласно глубоким, вечно действующим законам природы, повлечет за собой все ассимилированное им, все тесно слитое с ним? Он перейдет в свою среду, и эта среда повлечет его за собой, — нет, лучше сказать, ты влечешь нас, ты направляешь пути наши, о пластическая божественная сила, разлитая по всему миру, о матерь и душа всех живых существ, ты поведешь нас вперед к нашему новому предназначению, ты заново сложишь нас и кротко увлечешь нас к новому существованию.

Теперь ясно, полагаю я, все ничтожество аргументов, с помощью которых материалисты думали опровергнуть бессмертие человеческой души. Хорошо, пусть свою душу как чистый дух мы не знаем, но мы и не хотим знать ее такой. Хорошо, пусть творит она только как сила органическая, иначе и не должна она творить, и я еще прибавлю: только в органическом состоянии душа и научилась мыслить человеческим мозгом, чувствовать человеческими нервами, только в органическом состоянии постепенно обрела она разум и гуманность. Пусть даже душа изначально была тождественна со всеми энергиями материи, возбуждения, движения, жизни, пусть только на высокой ступени развития она творит в более совершенно, тонко построенном организме, и в этом случае разве видел кто-нибудь, чтобы погибала хотя бы одна сила движения и возбуждения, а разве эти низшие силы — то же самое, что их орган? У творца, поместившего бессчетное множество сил в моем теле, у творца, который каждой силе указал ее орган и над всеми поставил душу, указав ей мастерскую ее творений и вручив ей узды нервов, дабы управляла она всеми силами, — неужели в великой взаимосвязи природы не найдется у создателя иной среды, чтобы вывести душу из тела? И разве не обязан найти он такую среду, коль скоро ввел он душу в это органическое жилище, ввел чудесным путем и, несомненно, для того, чтобы придать ей еще более высокую форму?