Передача неисправностей в цифровых данных, восстановление пропущенных слов, частей слов, предложений. Способы восстановления пропущенных слов, частей слов, предложений и их обозначение.

Важное значение при передаче текста публикуемого документа имеет устранение его неисправностей (так называемая эмендация текста). Смысл ее заключается в том, чтобы при наличии в тексте неисправностей, дефектов предоставить в распоряжение пользователя исправный текст.

Подход к решению вопроса о погрешностях текста остается в археографии общим: любые правки текста возможны лишь при условии, если они не наносят ущерба источниковедческой полноценности публикации. Проблема заключается в том, чтобы публикатор четко представлял себе границы возможной работы по приведению текста в исправный вид, иными словами, конкретно знал, что можно исправлять и при каких условиях, а чего никогда ни при каких условиях исправлять нельзя.

Приемы устранения описок автора, ошибок и опечаток при копировании текста, пропусков и пр. зависят от типа издания и времени происхождения документа. Орфографические ошибки, явные описки (например, двукратное написание отдельных букв, слогов, слов и пр.) устраняются в тексте. В издании научного типа в текстуальных примечаниях приводится при необходимости неисправное написание. В некоторых случаях явные ошибки, безграмотные фразы и пр. сохраняются в тексте дабы подчеркнуть индивидуальность личности писавшего. Так поступили, например, составители 5-го тома сборника документов “Восстание декабристов” (М.:Л.,1926), включавшего следственные дела членов общества Соединенных славян. Как пишет современный исследователь, “Составителей отнюдь не смущало то обстоятельство, что некоторые из “славян” недостаточно грамотно писали по-русски. Публикуя на страницах тома их собственноручные ответы на вопросные пункты Следственного комитета, они не изменили в тексте ни одного знака, не приглаживали и не исправляли безграмотные фразы”.

В качестве примера приведем выдержку из показаний А.И.Тютчева о возникновении у него передовых взглядов, которая передана археографами без каких бы то ни было изменений: “Валнадумчиская Мысле в Карениласъ атъ внушений другихъ. Кагда взашолъ вопщества. Сохранение в белорусских текстах начала ХХ в. явных с точки зрения современных грамматики и орфографии ошибок укажет на неусовершенствованность белорусского языка в этот период.

При публикации документов раннего периода в изданиях научного типа неисправности текста, не имеющие смыслового значения, сохраняются в тексте, а возможные исправные написания указываются в текстуальных примечаниях

Пропущенные в документе и восстановленные по смыслу слова воспроизводятся в квадратных скобках. Пропущенные в тексте слова, фамилии, даты и др. данные, которые не могут быть восстановлены по смыслу, устанавливаются по дополнительным источникам и также воспроизводятся в квадратных скобках с указанием источника в текстуальных примечаниях. Сделанный автором пропуск в документе обозначается отточием и оговаривается в текстуальном примечании:

В зависимости от происхождения документов решались вопросы передачи их текстов. Так, подлинники воспроизводились с максимальной точностью, с сохранением вышедших из употребления букв(“ижица”, “ять”, “юсы”, “фита”, “омега” и др.). Выносные буквы вносились в строку и выделялись курсивом; восстановленные буквы заключались в круглые скобки: Кн з(ь) Гердень клан етьс(я) всем темь, кто видить / сую грамот(у)...”—[1263 г.] декабря 28.—Договорная грамота кн. Лит. Герденя с лив. Магистром (Кондрадом фон Мандерном) и гг. Ригою, Полоцком и Витебском (№ 1).

При этом пропущенные буквы восстанавливались в соответствии с нормами языка Х1У—ХУ вв. (если их можно было определить по материалам грамот), или современного русского языка. Мягкий знак восстанавливался перед гласными, в конце слов и в окончаниях глаголов настоящего и будущего времени в 3-м лице.

Тексты позднейших копий передавались по упрощенной транскрипции, с употреблением букв современного алфавита. Буквенные обозначения цифр во всех грамотах заменялись арабскими цифрами (исключение составляли лишь спорные случаи). В подлинных грамотах конец строки обозначался одной вертикальной линией, конец страницы—двумя линиями. Ошибки писцов в тексте не исправлялись; правильное прочтение предлагалось в подстрочных примечаниях.

7.Научно-популярные документальные издания. Особенности их подготовки, целевое назначение. Проблема отбора документов в изданиях научно-популярного типа. Влияние политических, идеологических и др. вненаучных факторов на полноту корпуса источников при подготовке научно-популярных изданий. Примеры из практики белорусской археографии.

Издания популярного типа предназначаются, как правило, для популяризации исторических знаний через документы среди широких кругов читателей. Их цель состоит в том, чтобы сделать доступным восприятие и понимание текстов документов для читателей, не имеющих специальной профессиональной подготовки (исторической, лингвистической и пр.).Основой для данных изданий могут выступать как оригинальные, хранящиеся в государственных и частных архивах, рукописных отделах библиотек и музеев, находящиеся в среде бытования документы и материалы, так и источники, ранее уже публиковавшиеся в научных и популярных изданиях.

Издания популярного типа не предполагают включения в свой состав полного корпуса источников; не требуется здесь и приведения всех списков и редакций текстов публикуемых документов (археограф может ограничиться лишь сообщением о наличии таковых). Научно-справочный аппарат в них, как правило, ограничен самыми необходимыми элементами: предисловием, примечаниями, указателями (в зависимости от характера документов).

К данному типу изданий относится большинство изданных в республике в форме отдельных сборников документов публикаций, напр.: Документы обличают, Реакционная роль религии и церкви на территории Белорусии (Мн, 1964); Зборнік лістовак усенароднай партызанскай барацьбы у Беларусі у гады Вялікай Айчыннай вайны. 1941—1944 гг. (Мн., 1952); Крах немецкой оккупации в Белоруссии в 1918 г.(Мн., 1947) и др.

Как известно, наиболее распространенными в археографии являются классификации документальных публикаций по типам и видам. Первая исходит из деления публикаций по их целевому назначению и предполагает издания научного, научно-популярного (популярного) и учебного типов. Вторая учитывает содержание документов, включенных в публикацию, их происхождение, вид (разновидность), место хранения и др. С учетом этих факторов публикации подразделяются на тематические, пофондовые, издания документов одного вида или одного лица. Нетрудно заметить, что в основе данной классификации лежит один или несколько внешних признаков, связанных с происхождением или содержанием документов.

Так, тематические публикации могут включать в себя самые разнородные виды документов, находящиеся в различных местах хранения и связанные своим происхождением с различными учреждениями, организациями, лицами. Объединяющим началом в таких публикациях, как мы уже отмечали, выступает тема.

Пофондовые публикации определяются местом хранения документов: в них должны быть включены все без исключения документы одного фонда (или его разновидности), нескольких фондов, или части фонда.

Публикации документов одного вида или одного лица объединяет общность видов источников или их создателей.

Уже из этой краткой характеристики встречающихся в археографии классификаций документальных изданий явствует, насколько сложным и подверженным различным влияниям субъективного, политического, идеологического, межконфессионального и иного характера представляется отбор документов для тематических изданий в отличие от пофондовых и даже видовых.

Среди археографов существуют различные точки зрения относительно того, какие документальные издания лучше других способны преодолеть большую массу документов, претендующих на опубликование, сохраняя при этом источниковедческую полноценность публикаций и предоставляя в распоряжение исследователей всесторонний и комплексный корпус исторических источников. Одни видят выход в издании тематических сборников документов, поскольку именно они, по их мнению, более других соответствуют удовлетворению запросов исследователей, в большинстве своем работающих по конкретным темам. Залогом успеха таких изданий считается правильно выбранная, актуальная тема.

Их оппоненты считают, что в основе выбора объекта публикаций таких изданий лежит лишь один из трех факторов, а именно—историографический, который почти всегда находился и находится под сильным вненаучным влиянием (политическим, идеологическим и др.). Тематические сборники документов, по их мнению, имеют малое значение для науки. Им противопоставляются издания, в которые включаются документы с учетом их внешних признаков, обусловленные местом хранения, видом, временем создания и т.п. В качестве примеров называются “Беларускі архіў”(Мн., 1928. Т.2), “Инвентари магнатских владений Белоруссии ХУ11—ХУ111 вв. Владение Сморгонь” (Мн., 1977); “Инвентари магнатских владений Белоруссии ХУ11—ХУ111 вв. Владение Тимковичи” (Мн., 1982); “Помнікі старажытнай беларускай пісьменнасці” (Мн., 1975); “Белоруссия в эпоху феодализма” (Мн., 1959—1979. Т. 1—4); “Белоруссия в эпоху капитализма” (Мн., 1983, 1990. Т. 1, 2.) и др. (Заметим, правда, что два последних серийных издания могут рассматриваться и в качестве тематических).

Однако, сборники такого рода составляют лишь небольшую часть археографической продукции в Беларуси.

Готовя любое издание—тематическое, пофондовое, видовое--, археограф сталкивается с необходимостью решения проблемы выбора и отбора для него документов. Однако, степень ее остроты применительно к разным изданиям неодинакова. В первом, где объединяющим началом выступает тема, отбор происходит на уровне каждого документа. В зависимости от его содержания (имеет отношение к теме или не имеет) решается вопрос о включении или невключении документа в тематическую публикацию.

Вследствие этого определенный интерес для исследователей, занимающихся изучением истории Беларуси в годы второй мировой войны, могут представить документальные издания Белорусской центральной рады. Речь идет о сборниках “Другі Усебеларускі кангрэс.Матэрыялы, сабраныя і апрацаваныя на падставе пратакольных запісаў камісіяй Беларускай цэнтральнай рады пад рэд. праф. Р.Астроўскага” (Мюнхен, 1954) и “За дзяржаўную незалежнасць Беларусі Дакументы і матэрыялы, сабраныя і падрыхтаваныя для публикацыі І. Касяком, прагледжаныя і апрабаваныя для друку камісіяй БЦР пад кіраўніцтвам праф.Р.Астроўскага”(Лондон, 1960). Они составились из материалов личных архивов руководящих деятелей БЦР, различных периодических изданий, а также научно-популярных книг и документальных публикаций, в том числе выходивших и в БССР.

Организация работы по выявлению документов для публикации мало чем отличается от любой научно-исследовательской работы. Как правило, ей предшествует составление по возможности полного библиографического списка по теме издания, включающего как монографии, статьи, так и документальные публикации. От того, насколько полно составлена библиография, зависит эффективность дальнейшей работы составителя. Изучение литературы по теме, периодической печати, документальных изданий дает возможность определить круг потенциальных источников выявления. Важным здесь представляется и знание сети государственных и ведомственных архивов в то или иное время, включая и учет происходивших реорганизаций государственных архивов, их научно-справочный аппарат, историю комплектования архивов фондами, их сохранность и т.п.

Источниками выявления опубликованных документов являются прежде всего официальные издания правительственных органов. Для археографа представляется крайне важным знание о существовании издания законов древнего польского и белорусско-литовского права “Volumina Legum” (опубликовано в 8-ми томах в Варшаве в 1730—1780-х гг. и переиздано в 1859—1860 гг. в Петербурге). Оно было дополнено 9-м томом, изданным в 1889 г. и 10-м, изданным в 1952 г. Хотя издание и не носило официального характера, тем не менее обращение к нему представляется весьма полезным при подготовке соответствующих документальных публикаций.

Источниками выявления для археографа могут служить также ведомственные издания, периодическая печать, сборники документов, мемуары и пр. Своеобразной “лоцией” для ориентирования в этом огромном “информационном море” являются всевозможные библиографические справочники, указатели, каталогиНе публиковавшиеся документы выявляются в государственных и ведомственных архивах, в рукописных отделах библиотек и музеев, личных архивах и коллекциях. Полезным справочно-методическим пособием здесь является Справочник научного работника. Архивы, документы, исследователь. Изд. 2-е, перераб. и доп./Авт-сост. Ю.М.Гросман, В.Н.Кутик. Львов, 1983. Из новейших справочных изданий, не вошедших во львовский справочник, укажем на следующие: Государственные архивы СССР:Справочник в двух частях.М., 1989; Дакументы па гісторыі Беларусі, якія зберагаюцца у цэнтральных дзяржаўных архівах СССР. Мн., 1990; Старостин Е.В. Зарубежное архивоведение. Проблемы истории, теории и методологии. М., 1997; Przewodnik po zbiorach rekopisow w Wilnie Oprac. Maria Kocojwa.Krakow, 1993; Archiwa panstwowe w Polsce.: Przewodnik po zasobach. Warszawa, 1998 и др.

Поскольку археография, как мы уже отмечали в лекциях первого раздела нашего курса, должна тесно взаимодействовать с историографией и чутко реагировать на ее запросы, археограф должен быть хорошо знаком с научно-исследовательской литературой по различным аспектам отечественной и зарубежной истории. И здесь ему на помощь приходят историческая библиография, а также исследования по истории исторической науки.

Среди важнейшей историографически - библиографической литературы отметим следующие: На основании изучения литературы и установления круга источников составляется план-проспект издания, в котором в развернутой форме указываются вопросы и события, подлежащие освещению в сборнике документов; отмечаются особенности методики выявления, отбора, передачи текста и археографического оформления документов,; определяется способ систематизации источников, состав научно-справочного аппарата; приводится библиография по теме; обозначается круг архивов, библиотек, музеев с указанием конкретных номеров и названий фондов, коллекций и т.п.

Обычно выявление начинается с просмотра ранее изданных сборников документов, изучения литературы. Это даст возможность археографу через имеющиеся в них ссылки не только определить круг источников, представляющих интерес, но и зафиксировать уже опубликованные в них тексты документов (полностью или в извлечениях).

Имеет свою специфику выявление опубликованных в периодической печати документов: декретов, указов, постановлений, протоколов заседаний съездов, конференций, писем и пр. Обнаружив в газете или журнале, не являющихся официальными изданиями, представляющий интерес документ, археограф должен убедиться в том, что его текст аутентичен тексту оригинала или официального издания. Сделать это можно, обратившись либо к архиву редакции периодического издания, а лучше всего—к месту хранения подлинника. Газета или журнал таким образом выступают в качестве наиболее доступного источника сведений о документе, однако они лишь в редких случаях, специально оговариваемых археографом, могут служить источником для опубликования документа.

Другое дело, когда речь идет о публикации собственных материалов периодической печати: заметок, репортажей, корреспонденций, интервью, статей, фельетонов, рецензий и т.п. В этом случае газета или журнал выступают в качестве основного источника, однако и при подготовке к изданию собственных материалов периодической печати археограф также должен найти их оригиналы, обращаясь к архивам редакций или к личным архивам авторов материалов. Сравнительный анализ их вариантов с опубликованным текстом может очень многое дать как археографу, так и будущему пользователю подготавливаемой публикации в плане изучения истории данного печатного органа (шире—истории журналистики), изучения личности автора и, наконец, изучения общественно-политической обстановки на время подготовки газетных (журнальных) материалов.

После выявления опубликованных материалов целесообразно переходить к выявлению архивных документов. Последнее начинается с изучения системы научно-справочного аппарата интересующих археографа архивов, а также сведений о новых поступлениях, которые, возможно, еще не нашли отражения в нем. В этом смысле большинство наиболее доступных справочников по белорусским архивам—путеводителей, достаточно ограничены в информации. Они не включают сведения о послевоенных поступлениях документов.

Знакомство с опубликованными видами научно-справочного аппарата дает возможность наметить конкретные фонды и коллекции, в которых могут предположительно находиться документы по теме публикации. Последующее изучение описей фондов должно идти параллельно с ознакомлением со всеми видами каталогов, существующих в архивах (систематическим, предметным, тематическим, именным, географическим и др.).

Успешное выявление архивных документов во многом зависит от того, владеет ли составитель основами архивной эвристики или нет, есть ли у него своеобразное “чутье” на исторические источники. Последнее, на наш взгляд, приобретается не одним только изучением системы научно-справочного аппарата архивов, но прежде всего благодаря продолжительной работе археографа с архивными документами, благодаря его постоянным общениям с практиками- архивистами, наконец, благодаря его общеисторической подготовке.

Именно здесь, на этапе выявления документов, как нигде более проявляется потребность и необходимость кооперации историка и архивиста. Первый, владея методами исторического исследования, зачастую оказывается не в состоянии решить вопросы архивной эвристики; второй, располагая значительными познаниями об отдельных исторических источниках, рассеянных по многим фондам и коллекциям архива, порой не может установить причинно-следственные связи между ними, определить их место в процессе исторического познания.

Образно выражаясь, у историка небольшая, но тщательно обработанная и ухоженная грядка, у архивиста—огромное поле, и чтобы оно успешно плодоносило, первый должен поделиться передовой технологией возделывания культуры со вторым, а тот –распространить ее на все поле.

Во многих случаях объектом публикации наряду с официальными документами выступают и источники личного происхождения (личные письма, дневники, воспоминания, статьи и др.). Для их выявления недостаточно знания истории государственных учреждений и общественных организаций, в фондах которых отложилась официальная документация. Здесь представляется важным установление круга лиц, с которыми общался интересующий археографа человек и в фондах которых могли отложиться его документы (прежде всего письма). Важно также знание мест хранения этих фондов К сожалению, в Беларуси за исключением путеводителей по БГАМЛИ и БГАКФФД (изданы в 1997 и 2002 гг. крайне ограниченными тиражами) отсутствуют справочные издания о личных архивных фондах, находящихся в архивах, библиотеках, музеях, поэтому мы вынуждены обращаться к подобным работам, изданным нашими соседями, в которых имеется некоторая информация по интересующим нас вопросам. (См., напр.: Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР. Указатель. М., 1962—1982. Т. 1-3; Документы ГАФ СССР в библиотеках, музеях и научно-отраслевых архивах: Справочник. М., 1991 и др.)

Результаты проведенной поисковой работы фиксируются путем составления на каждый выявленный документ карточки установленного образца (Описание карточки приводится в п.7.2.2. 14 Основных правил работы государственных архивов СССР (М., 1984), которые пока еще остаются действующим нормативным документом в Беларуси). На ней указываются тема и подтема выявления; заголовок документа с указанием места его хранения (при необходимости содержание документа аннотируется); делопроизводственный номер; место упоминаемого в документе события; делаются отметки о характере предполагаемого использования документа (для включения в основной состав, для использования в примечаниях, в предисловии, хронике и т.п.). Завершает карточку указание фамилии лица, проводившего выявление, и дата составления карточки.

В археографической практике количество элементов карточки может быть сокращено до указания темы, подтемы, заголовка, легенды и сведений о времени составления и авторе карточки. Созданный в процессе работы массив карточек впоследствии включается в состав научно-справочного аппарата архива. Обычно объем выявленных документов в несколько раз превышает количество отобранных, а тем более—опубликованных в сборнике.

Наиболее сложной, вызывающей споры и дискуссии, о чем уже шла речь в лекциях первого раздела нашего курса, остается проблема отбора документов для публикации (Подробнее об этом см.: Отбор исторических источников для публикации в различных типах и видах изданий документов: методические рекомендации. М., 1986; Козлов О.Ф. Проблема отбора документов для издания в советской археографии (1950—1980-е гг.) // В кн.: Современные вопросы историографии советской археографии. М., 1986 и др.). Именно при ее решении как нигде более могут проявляться субъективизм составителей в оценке важности и значимости отбираемых к опубликованию документов, их пристрастия, которые порой носят политический. идеологический, межконфессиональный, межэтнический и др. характер В предыдущих лекциях мы уже показывали, как политические, идеологические и иные факторы играли едва ли не определяющую роль в деле выбора источников для опубликования. Обратившись к делопроизводственным документам, созданным в процессе подготовки документальных изданий, можно умножить подобные примеры. Так, выступая на заседании Научного совета Главархива республики, где обсуждались вопросы публикационной деятельности архивных учреждений, один из ответственных работников архивного ведомства, в частности, говорил: “Следует публиковать все то, что способствует национальной гордости советского человека, что служит воспитанию советского патриотизма, что способствует укреплению дружбы народов нашей страны, которая зародилась в далеком прошлом и укрепилась в совместной борьбе против эксплуататоров, расцвела в советское время”. Еще более недвусмысленно высказывался определявший археографическую политику в республике начальник научно-издательского отдела Главархива, подводя итоги обсуждения рукописи сборника документов о коллективизации: “Товарищи не всегда учитывают, что документы подчас не отражают нужные факты[подч. мною—М.Ш.]; иногда в документах есть необходимые факты, но по тем или иным соображениям их нельзя включать в том”.

Далее остановлю ваше внимание на одной из составляющих проблемы отбора документов для издания, а именно—на допустимости повторной публикации в изданиях различных типов.

Обратившись к дополненной и переработанной редакции Правил издания исторических документов в СССР (М., 1990), мы с удивлением обнаруживаем, что они допускают возможность повторной публикации документов в изданиях научного типа в восьми случаях, а именно:

--во первых, в пофондовых изданиях, изданиях документов одной разновидности и одного лица;

--во-вторых, если ставится задача полного опубликования всех источников в рамках одного издания;

--в третьих, когда в комплексе с новыми документами полнее выявляются причинно-следственные связи отраженных в них событий;

--в-четвертых, при необходимости последовательного документального изложения событий, не позволяющего вырывать из канвы событий отдельные факты;

--в-пятых, если отсутствует оригинал опубликованного в периодической печати документа;

--в-шестых, если прежняя публикация стала практически недоступной;

--в-седьмых, если в предшествующих изданиях документ был опубликован с искажением или не полностью, а также в случае неверной его оценки в сопровождающем комментарии;

--в-восьмых, если ранее документ публиковался на другом языке..

Заметим. что в предыдущей редакции Правил 1969 г. повторная публикация допускалась в 1-м, 6-м и 7-м случаях по классификации Правил 1990 г.

Что касается отбора документов для популярных изданий, то здесь дается еще больший произвол археографам. Правила 1990 г. на этот счет гласят: “Повторная публикация документов применяется более широко, чем в научных изданиях, и в зависимости от конкретных задач может составить значительную часть публикаций”.

Здесь нельзя не заметить явного противоречия: с одной стороны идет настоящая борьба за право включения в издание того или иного оригинального источника, а с другой—дается “зеленая улица” ранее публиковавшимся документам и как следствие —еще большее сокращение возможностей быть опубликованным этому оригинальному источнику.

В чем причина такого распространенного и крайне живучего в археографической практике явления, как повторная публикация? Ответ на этот вопрос, по нашему глубокому убеждению, кроется не только в прагматизме археографов: ни для кого не является секретом, что легче подготовить публикацию тех документов, которые ранее уже издавались, а посему подвергались и текстологической, и археографической обработке. Дело в том, что документальные издания по-прежнему отождествляются с аналитическими исследованиями. Отсюда публикаторы делают вывод, что “сборник[документов—М.Ш.], подобно монографическому исследованию, должен отразить все вопросы заглавной темы, представить как можно более полную картину событий и, следовательно, включить документы по всем вопросам темы, независимо от их предшествующих публикаций”.

Между тем, как мы уже отмечали в лекциях первого раздела данного курса, задачи публикатора не идентичны задачам исследователей (историков, филологов, юристов и др.). И если ценность исследования (в данном случае будем говорить об историческом исследовании) определяется степенью новизны и доказательностью концепции автора, то ценность документальной публикации, особенно научного типа, состоит главным образом в новизне фактов, содержащихся во впервые вводимых в научный оборот исторических источниках. При этом единственное, за что должен нести ответственность археограф—это за реальное приращение источниковой базы по теме (если речь идет о тематическом издании), но не за всесторонность освещения данной темы. Дело археографа—приведение в известность новых источников, тогда как задача исследователя—новая интерпретация уже известных источников. Только исповедуя данный тезис, археограф сможет принести максимум пользы науке вообще, исторической, в частности. В противном же случае создаваемая им документальная продукция породит “информационные помехи”, на преодоление которых вынужден будет тратить свою энергию исследователь.

Замечено, что деятельность историков, архивистов, археографов, готовящих публикации документов, зачастую оказывает более глубокое и долговременное влияние на историческую науку, чем выводы общеисторического характера или построения и концепции историка Это характерно как для прошлого, так и нынешнего состояния исторической науки, более других подверженной влиянию различных вненаучных факторов (политических, идеологических, конфессиональных, этнических и др.) Меняются концепции, методы исторического исследования; неизменным остается лишь исторический источник как явление, заключающий в себе информацию о прошлом, используемую историком в исследованиях. Отсюда очевидны приоритеты документа перед историческим исследованием, хотя, безусловно, и он (документ) не может быть полностью застрахован от проявлений субъективизма при своем создании

Справедливо полагая, что задачи археографии значительно шире, нежели обслуживание исторической науки, автор затем слишком большое внимание уделил изданию документов в политических и идеологических целях, ссылаясь при этом на примеры публикации большевиками дипломатических документов царского и Временного правительств, издание документальных сборников пропагандистского характера в годы Великой Отечественной войны и т.п. Исходя далее из принадлежности к археографическим трех типов изданий (научных, предназначенных для решения научных задач, а также научно-популярных и учебных, призванных популяризировать знания и способствовать подготовке специалистов), Шорохов вполне обоснованно с точки зрения формальной логики ставил вопрос “Почему археография...не опирается в своих исследованиях на теорию и методику партийной пропаганды, педагогику, психологию, логику, библиографию, а только на исторические и смежные с ними научные дисциплины?”.

По политическим мотивам (заключение в 1939 г. договора о дружбе между СССР и фашистской Германии) не был издан подготовленный в этом году сотрудниками партийного архива ЦК КП(б)Б сборник документов “Крах немецкой оккупации в Белоруссии в 1918 году”.

Подводя итоги почти двадцатилетней деятельности историко-партийных учреждений республики в сфере археографии, отметим. что несмотря на значительный объем опубликованных ими документов и материалов, нет оснований говорить о сколько-нибудь заметном их вкладе в развитие белорусской археографии. Решавшие преимущественно политические и пропагандистские задачи, они в ходе своей практической деятельности даже не пытались ставить вопросы методического характера применительно к изданию документов. Не ставили подобных вопросов и рецензировавшие документальную продукцию Истпарта и Института истории партии историки республики. Последних больше интересовала “идеологическая выдержанность”, “политическая направленность” публикаций и именно этому они посвящали свои рецензии в местной периодике.

На примере документальных публикаций. готовившихся историко-партийными учреждениями республики, особенно наглядно проявляется “заказной” характер подобных изданий, появлявшихся в целом в СССР в это время. Анализировавший состояние публикационной деятельности архивных и других учреждений СССР в 1920-1930-е гг. известный российский археограф А.Л.Попов не только не скрывал этого, но даже ставил в заслугу публикаторам: “Для нас стало аксиомой положение о том, что публикатор исторических документов всегда выступает в качестве выполнителя определенного социально-политического заказа[подч. мною—М.Ш.], что всякую публикацию можно и должно рассматривать как орудие политической борьбы. Мы, публикаторы, должны уметь вскрыть социально-политический смысл и характер каждой отдельной появившейся и появляющейся публикации, мы должны уметь точно и четко наметить свою целевую установку во всех тех случаях, когда мы приступаем к публикаторской работе”