Билет 2. Новаторство поэтики Пушкина

 

А. С. ПУШКИН (1799—1837)

Каждая национальная культура "имеет своего главного представителя, от которого, как от исходного пункта, ведет она свое начало. В нем, как в фокусе, совмещаются ее художественные и моральные задачи", — писал Ап. Григорьев. Пушкин — центральная фигура в истории отечественного искусства. Он приходит в начале нашего пути, в начале самопознания русского общества и определяет его дальнейшее движение. Пушкин "явление чрезвычайное", "явление пророческое". Вся отечественная словесность может рассматриваться и осознаваться как "Пушкинский дом".

Наверное, нет в русской культуре имени, которое так целостно и так исчерпывающе выразило бы судьбу нашего просвещения.

На реформы Петра Россия ответила гением Пушкина: эта мысль Герцена точно выражает исторически сложившуюся ситуацию отечественного искусства. Россия, став частью общеевропейского пространства в начале XVIII века, по-своему осмысляет европейскую систему ценностей. Обретение опыта многовековой западной гуманистической цивилизации, создание светской культуры, пронизанной "вечной стихией мистицизма", стремление вырваться за пределы ученичества — все, что искало своего русла, самобытного пути на отечественной почве, пришло к совершенству, к гармонии и к завершенности в творчестве Пушкина. Накопление сил, которое происходило в эпоху "юности" нашего искусства, разрешается с его приходом. Крупнейшие художники допушкинской поры — Сумароков, Фонвизин, Карамзин, Державин или Жуковский интересны для нас как явления самостоятельные, но одновременно — это те "шаги", которые совершала русская культура на пути к воплощению идеала. Пушкин — это мощный взлет, вершина в национальном самоопределении. Начиная с Пушкина история отечественного искусства становится фактом европейской цивилизации. Русская культура включена теперь не только Петром в географические, экономические, политические и т.д. связи, но она включена Пушкиным в общеевропейский духовный концерт. Творчество Пушкина распахнуло эстетическое пространство и время, безгранично расширяя его горизонт. Достоевский назовет основополагающей чертой нашей культуры "всемирность", отзывчивость, способность "перевоплощаться" в дух "чужих народов". И одновременно с Пушкина начинается истинно самостоятельная биография русской словесности. Достоевский и Толстой, Гоголь и Островский, Некрасов и Фет, Чехов и Бунин, Ахматова и Блок — эти не схожие между собой художники черпали силы, вдохновение, темы (иногда бессознательно) в гении Пушкина, вышли из этого корня. Пушкин — это исток и вместе с тем — вершина, кульминация, определяющая дальнейшее движение, будущее русского искусства. И всякий раз, возвращаясь к истоку, возникает необходимость сделать попытку проникнуть в "тайну, которую нам суждено разгадывать", осмыслить свое прошлое и увидеть перспективы пути. И каждый раз общество, его культурная часть просыпается от спячки, чтобы проговорить важные, "проклятые" вопросы, которые переходят из поколения в поколение. Это требует духовного подъема и глубины, не формального, а сущностного постижения жизни. Серьезное, вдумчивое чтение или театральная интерпретация пушкинского наследия является попыткой разгадать тайну Истины и Красоты.

Ап. Григорьев говорил, что "Пушкин — это наше все", что это "полный очерк нашей народной физиономии". "Наше все" — не только в искусстве, в разнообразной великой русской культуре. Но и с точки зрения отдельной личности: подлинное изучение Пушкина — очень интимный, глубоко душевный процесс "строительства себя", установления в себе духовного центра, идеального миросозерцания. Это то, к чему можно идти и без чего невозможно существовать. Поэт предлагает узнать и поверить, что счастье есть жизнь, научиться ценить каждый ее миг; испытывая стыд за искажение одухотворенного образа, все равно любить жизнь, не поддаваться уничтожающему безверию. Пушкин обладает этим уникальным даром.

Пушкин воплощает в себе ту высоту в искусстве, которая до сегодняшнего дня еще не была достигнута. Пушкин — это грандиозный масштаб, духовный объем, он поэт целостной картины бытия. Его творчество есть выражение светлого, здорового, гармонического миросозерцания. Пушкин — художник, который философски, этически умеет примирить все стихии жизни, соединить в едином образе мира, в художественной модели действительности абсолютно разнонаправленные силы, полярные свойства характера, пласты жизни, мышления, культуры. "Внутренний объем" личности Пушкина настолько велик, он видит жизнь в таком разнообразии и богатстве красок, конфликтов, ощущений, что его мир есть своеобразный космос, "вселенная". Его сила — в полноте бытия. Поэт изначально знает, что в мире есть красота и уродство, трагедия и счастье, порядок и хаос, протест и покорность... Он умеет угадать в одном явлении истинную духовность и жуткое падение, абсолютный "низ", но и порыв "вверх"; одновременно умеет подняться до пафоса бесконечности и снизить его насмешкой или иронией. Сам Пушкин мужественно и смиренно, как истинный христианин, принял смерть на взлете жизненного пути. Радость может быть познана через несчастье и горе, а красота через уродство и заурядность, но и то и другое есть жизнь, и то и другое есть существование человека на земле. Это и есть всепоглощающая целостность и объективность. Закономерно, что Пушкин не умещается ни в одну художественную или идеологическую доктрину. Правда лишена односторонности. И эта мудрость делает Пушкина "олимпийцем" в русской культуре, "солнцем русской поэзии".

Невозможно переоценить глобальность эстетической реформы Пушкина. Ее смысл заключается в коренном изменении типа, способа художественного мышления, отношения искусства к основным категориям бытия. Пушкин переходит от монологического к полифоническому мышлению, создает мир, в пространстве которого объединяются и примиряются различные голоса, позиции, точки зрения. Мир, в котором каждый голос важен и имеет самостоятельную ценность, где нет второстепенных героев и периферийных сюжетов. В основу пушкинского метода положен принцип объективности. Не случайно он приходит к драматургии — литературной форме, где минимально звучит монологический голос автора. И. Киреевский писал в 1828 году, что "Пушкин рожден для драматического рода. Он слишком многосторонен, слишком объективен, чтобы быть лириком; в каждой из его поэм заметно невольное стремление: дать особенную жизнь отдельным частям, стремление... <...>...необходимое, драгоценное для драматика". Поэт стремится исследовать действительность всесторонне; он делает понятия полноты, объема, целостности бытия предметом эстетического анализа. Это закономерно ведет Пушкина к отрицанию тенденциозности, крайнего субъективизма как в мысли, так и в творчестве. Поэтому он противостоит болезненности и догматизму, схематизму и идеализации в искусстве. Свобода мышления, по Пушкину, не есть вседозволенность, свобода адекватна объективности и всеохватности. Любые правила и нормы подчиняют художника, заковывают его в стилистический или идеологический "корсет". Для Пушкина первостепенно ощущение потока жизни. Способность слышать меняющееся время "в пении петухов или жаворонков" (М. М. Бахтин), в умирании или пробуждении природы, в народных традициях и исторических конфликтах — неотъемлемое свойство истинного художника. В статье 1830 года "О народной драме и драме “Марфа Посадница”" Пушкин формулирует свою позицию: "Что нужно драматическому писателю? Философию, бесстрастие, государственные мысли историка, догадливость, живость воображения,никакого предрассудка любимой мысли. Свобода".

Свобода как основополагающий принцип пушкинского метода категорически отрицает морализаторство и дидактику в творчестве. Пушкин никогда не видел в искусстве урок, на чем так настаивали классицисты и сентименталисты. Он, как и романтики в целом, отказывается от нравоучения в искусстве. Поэт моделирует новые отношения между автором и публикой. Пушкин не подавляет жесткостью концепции, не настаивает на "любимой мысли", не загоняет в коридор тенденциозности. Он выстраивает отношения уважения и доверия к читателю-зрителю. Пушкин верит, что читатель способен понять любую мысль самостоятельно, главное — задать вопрос и искать ответ. Он не ставит точку, а создает открытые финалы, дает возможность по-разному толковать события, свободно осмыслять поступки персонажей, повороты сюжета. И Пушкин не боится, что его неправильно поймут, что его исказят, — он вообще ничего не боится. Этот "олимпиец" никогда не ощущал себя воспитателем поколения, пророком и судьей. Он владел даром понимать полифонию жизни и существовать в диалоге.

Между тем необходимо говорить о театре Пушкина как целостном явлении, о его поэтике, о творческом методе драматурга

Конспект НС:

Пушкин совершенно отдеьное явление в Русской литературе.

«Наединицу слова множество смыслов» -О нем Гинсбург

Попытка расшифровать Пушкина выстраивает целостное миросозерцание. №Пушкин явление пророческое. Он приходит в начале пути и освещает наш путь» -Достоевский- «Умирая так рано, Пушкин оставил тайну, которую суждено разгадывать».

Пушкин – это средство задуматься над всем. «Пушкин это русский человек через 200 лет».

На гений Петра Россия ответила гением Пушкина.

У Пушкина были первые всенародные похороны. «Солце русской поэзии погасло» -Одоевский.

Всю русскую литературу можно рассматривать как «пушкинский дом» (роман Битова).

Новаторство и принципы творчества;

1.Свобода и 2.Обьективность (в желании и способности видеть мир в его полифонии и каждое отдельное евление в полифонии. Учитывать разнообразие каждого отдельного явления. 3. Полифония(грандиозный переворот Пушкина – от монофонического мышления к полифоническому. Все три пункта очень взаимосвязаны.

Пушкин понимает падение и низость человека и любит его. Жизнь страшна и так же ценна. Радость бытия и трагизм и закономерность жизни и смерти. Пушкин – это обсалютная гармония мушления, личность, способная полноту бытия воплотить в жизни. Здоровое и оптимистическое миросозерцание. Он выстраивает диапозон мысли и доверительные отношения со своим героем. Достигать Пушкина можно бесконечно. Осн. Закон творчества – условность (Из Марфы посадницы). Правда не в правдоподобии. Главное для него «Истина страстей, правдоподобие чувств в предлагаемых обстоятельствах» (это две важнейшие категории режиссуры 20го века Мейерхода и Станиславского).