Источники роста и стагнации в международном разделении труда: меняющиеся судьбы Латинской Америки

Латинская Америка, экономическая стагнация которой в 1980-х годах много раз противопоставлялась саге о восточно-азиатском развитии¹²³, является намного более разнообразной и динамичной реальностью, чем образ, нарисованный в догматическом варианте теории зависимости¹²⁴. В самом деле, до середины 1970-х годов темпы роста ведущих стран Латинской Америки были недалеки от темпов Восточной Азии (см. табл. 2.8). Только "потерянное десятилетие" 1980-х годов - следствие долгового кризиса и ухудшения условий торговли, отбросило Латинскую Америку назад¹²⁵. Даже страны с высокими экспортными достижениями, такие, как Бразилия, должны были бросить свою экспортную выручку на покрытие финансовых обязательств, урезать импорт и общественные расходы в тот критический момент, когда международная конкуренция и технологическая революция требовали модернизации производственной структуры.

Таблица 2.8. Латинская Америка: структура ВВП по типу расходов в постоянных ценах 1980 г.

	Ежегодные темпы роста^а
1950-1965 гг. 1965-1974 гг. 1974-1980 гг.
ВВП Частное потребление Совокупное государственное потребление Валовые внутренние инвестиции Экспорт Импорт	5,3 6,2 5,1 4,7 6,5 5,5 4,7 7,0 5,2 5,0 8,9 4,7 6,3 3,7 4,7 3,1 8,7 5,7

Продолжение табл. 2.8

	Ежегодные темпы роста^а
	1980-1985 гг. 1985-1990 гг. 1950-1990 гг.
ВВП Частное потребление Совокупное государственное потребление Валовые внутренние инвестиции Экспорт Импорт	0,3 1,8 4,8 -0,4 1,8 4,7 1,9 1,7 4,9 -8,7 -0,2 4,7 5,5 5,8 4,5 -9,5 6,0 4,3

а Вычислено с помощью регрессии. Источник: ECLAC, на основе официальных данных.

Рассматривая проблему в долгосрочной перспективе, можно сказать, что Латинская Америка полстолетия после второй мировой войны боролась за то, чтобы осуществить переход по трем различным, хотя и перекрывающим друг друга моделям развития¹²⁶. Первая модель была основана на экспорте сырья и сельскохозяйственной продукции в традиционной структуре неравного обмена, отдавая сырье и товары первичной переработки в обмен на промышленные изделия и ноу-хау из развитых регионов мира. Вторая модель была основана на импортозамещающей индустриализации, в соответствии с политикой, разработанной и насаждаемой представителями Экономической комиссии ООН по Латинской Америке - CEPAL (особенно Раулем Пребишем и Анибалом Пинто), в расчете на расширение защищенных внутренних рынков. Третья модель в попытке имитировать успешный путь развития новых индустриальных стран Азии была основана на стратегии, направленной на внешние рынки, с использованием преимущества в сравнительных издержках для завоевания доли рынка в глобальной экономике. Я утверждаю, несколько упрощая реальность, что первая модель деградировала в 1960-х годах, вторая была исчерпана к концу 1970-х; а третья в целом потерпела неудачу в 1980-х годах (за исключением случая Чили, который нужно рассмотреть особо). В результате решающим периодом реструктуризации отношений Латинской Америки с новой глобальной экономикой стали 1990-е годы. Я полагаю также, что такие неудачи были предопределены из-за объединенного воздействия трансформаций, происходящих в информациональной/ глобальной экономике, и институциональной неспособности большинства латиноамериканских стран приспособиться к таким трансформациям¹²⁷. Реакция на структурный спад в 1990-х годах, по мере того как каждое общество в свой срок начинало искать специфическую форму включения во все более всепроникающую глобальную экономику, вела к растущим расхождениям между структурами латиноамериканских экономик. Поскольку этот анализ имеет решающее значение для понимания неравномерной динамики новой глобальной экономики, я рассмотрю несколько подробнее меняющуюся латиноамериканскую структуру зависимости и развития за последние три десятилетия.

Первая модель развития, самая традиционная форма коммерческой зависимости, была исчерпана в 1960-х годах в результате структурной трансформации мировой торговли и производства. В мире в целом доля неэнергетического сырья в общемировой торговле в 1970 г. составляла всего 16%, в то время как в Латинской Америке она превышала 48%. В самом деле, вплоть до 1980-х годов во всех латиноамериканских странах, за важным исключением Бразилии, сырьевые товары составляли более 50% экспорта. Эта зависимость от экспорта продукции первичного сектора ставила Латинскую Америку в невыгодное положение в мировой экономике по трем главным причинам: постоянное ухудшение условий торговли продуктами первичного сектора относительно промышленных товаров; растущая производительность сельскохозяйственного производства в самых развитых экономиках, ведущая к понижению цен и снижению спроса на мировых рынках; технологические изменения, которые вызвали замену традиционных сырьевых материалов синтетическими продуктами и новейшими материалами, а также сокращение потребления металлов благодаря переработке металлолома.

Слабость экономик, которые зависели от экспорта дешевых сырьевых товаров, была ключевым аргументом в защиту стратегии индустриализации, направленной на замещение импорта на защищенных отечественных рынках. Действительно, традиционные источники дохода сокращались, а конкуренция в открытой экономике против технологической и финансовой мощи фирм в господствующих странах считалась делом безнадежным. Хотя эти политические меры в ответ на кризис 1930-х годов предпринимались еще в 1930-х и 1940-х годах, в 1960-х годах они значительно расширились благодаря значительному притоку прямых иностранных инвестиций, главным образом из США, нацеленных на внутренние рынки. В дополнение к импортозамещающей индустриализации, в трех ведущих странах (Бразилии, Мексике, Аргентине) в 1960-х и 1970-х годах существенно вырос и экспорт, особенно в первичных ресурсоемких секторах. Эта политика была вполне успешной до середины 1970-х годов, хотя расплачиваться за нее пришлось высокой инфляцией (но не гиперинфляцией): ВВП в регионе в целом рос в среднем на 5,3% в год в 1950-1965 гг. и на 6,2% в год в 1965-1974 гг. Среднегодовой рост промышленного экспорта в 1970-1980 гг. составлял весомую цифру в 11,9%, что, правда, ниже, но не намного, 15,95% у четырех "азиатских тигров" в тот же период¹²⁸. Истощение модели импортозамещающей индустриализации на фоне технологической и экономической реструктуризации, проходившей в мировой экономике с середины 1970-х годов, наступило вследствие различных факторов. Воссоздадим этот процесс в исторической последовательности.

Упадок модели сырьевого экспорта, за исключением стран - экспортеров нефти, истощил правительственные резервы, от которых зависел импорт. Два нефтяных кризиса (1974 и 1979 гг.) заставили провести перестройку в экспортном секторе. Подорванный свирепствующей инфляцией внутренний спрос начал падать, сужая базу для замещения импорта как стратегии накопления. Возникшая в результате социальная напряженность в конце 1960-х годов положила конец большей части социальных альянсов, на которые опирались латиноамериканские правительства популистского толка, и открыла дорогу ряду военных режимов, которые чаще всего только усиливали широко распространенную коррупцию и неэффективность, не говоря уже о политических репрессиях и социальном неравенстве. Однако с экономическими трудностями, переживаемыми при импортозамещающей модели, можно было бы с течением времени справиться, если бы не воздействие внешних факторов, непосредственно связанных с динамикой новой глобальной экономики. В конце концов, азиатско-тихоокеанские страны, включая Японию, Тайвань и Южную Корею, тоже проходили в 1950-1960-х годах через продолжительный период импортозамещающей политики на прочно защищенных рынках, и продолжалось это до тех пор, пока их промышленность не подготовилась к постепенному наступлению на мировую экономику. Решающим образом процесс развития Латинской Америки исказили безответственное накопление огромной задолженности в конце 1960-х и денежно-кредитная политика, разработанная для разрешения долгового кризиса в 1980-х годах.

Много было написано о происхождении долгового кризиса в Латинской Америке и других областях мира и о процессах, которые к нему привели, и многое из написанного является открытой идеологической пропагандой как со стороны догматических левых критиков¹²⁹, так и со стороны ортодоксальных экономистов неоклассической школы¹³⁰. На самом деле история относительно проста¹³¹. В двух словах она выглядит так: на глобальных финансовых рынках излишек нефтедолларов, которые нужно было вложить в оборот, скопился в тот самый момент, когда экономики развитых стран оказались в наиболее глубокой после 1930-х годов рецессии, а процентные ставки, низкие в номинальном выражении, в реальном выражении были отрицательными. Частные международные банки, особенно в США, увидели возможность дать денег взаймы правительствам латиноамериканских стран, особенно тех, которые были богаты нефтью и тем самым потенциально платежеспособны. Но банки не были слишком разборчивы: любое правительство, которое стремилось к крупному займу, могло его получить. Банки рассчитывали, что они получат возможность оказать политическое давление на латиноамериканские правительства, если те придут к дефолту, что со временем и случилось.

Правительства использовали займы по-разному, часто непродуктивно, иногда экстравагантно: военные диктаторы Аргентины использовали деньги на закупку вооружений, чтобы попытаться отнять Мальвины у Британии, тем самым помогая политической карьере Тэтчер; в Мексике Лопес Портильо и многие государственные компании погрязли в коррупции, превышающей обычный уровень, успешно создавая наибольшую в мексиканской истории задолженность именно в период бума в нефтяных ценах, производстве и экспорте; Венесуэла вбухала много денег в убыточные государственные корпорации, особенно в сталеплавильной и нефтехимической отраслях, разрушая страну ради выгоды технократов, руководящих такими корпорациями; Боливия Банзера использовала государственные деньги, чтобы расширить малопродуктивные государственные расходы и поддержать ориентированные на экспорт частные инвестиции в развитие зоны пампасов, создав потенциал для выращивания коки и нелегального производства кокаина. Пожалуй, только Бразилия пыталась инвестировать хотя бы часть полученных кредитов в перестройку промышленной и коммуникационной инфраструктуры страны, однако это происходило на фоне расточительного управления, осуществляемого запутавшимся военным режимом. Таким образом, совпадение интересов частных финансовых компаний, главным образом американских, предоставлявших безответственные займы, и латиноамериканских правительств, дурно использовавших эти займы, создало финансовую бомбу замедленного действия, которая и взорвалась в 1982 г., когда Мексика отказалась от выплаты долга.

Сцена была подготовлена для второго акта драмы: появляются международные кредитные институты во главе с Международным валютным фондом (МВФ)¹³². Ведущие латиноамериканские страны, находившиеся в состоянии финансового банкротства, были поставлены перед выбором: либо обрезать свои поврежденные связи с глобальной экономикой, либо решиться на глубокую реструктуризацию своих экономик, строго следуя политике, разработанной для каждой страны Международным валютным фондом от лица клуба кредиторов. Немногие правительства посмели сопротивляться ¹³³. А те, которые пытались, делали это с таких слабых позиций, полагаясь на нереалистичную демагогию без реальной политической поддержки, что быстро кончили позорным провалом. Алан Гарсия из Перу был самым ярким примером такой обреченной стратегии. Таким образом, с вынужденного согласия попавших в ловушку правительств вдохновленные МВФ экономисты в 1980-х годах приступили к работе по реструктуризации латиноамериканских экономик. Хотя принципы неоклассической ортодоксии свободной торговли провозглашались неустанно (при игнорировании разнообразия экономических теорий и опыта и, следовательно, губительности любой самоуверенной ортодоксии), в центре всей новой политики стояли две меры, а общая стратегия преследовала одну несложную цель. Этими двумя мерами были: а) контроль над инфляцией, особенно путем резкого сокращения государственных расходов, проведения политики жесткой бюджетной экономии, сужения кредита и предложения денег и снижения реальной заработной платы; б) возможно более широкая приватизация государственного сектора, особенно его самых прибыльных компаний, путем предложения их на торгах иностранному капиталу. Фундаментальная цель, которую преследовали, предлагая эти меры, состояла в том, чтобы гомогенизировать макроэкономические характеристики Латинской Америки, подтянув их к характеристикам открытой глобальной экономики. В этом случае инвестиции могли бы притекать из любого места в мире и утекать куда угодно, свободная торговля могла бы развиваться, а производство можно было бы переносить в любую область региона. В этом процессе растущая конкурентоспособность экономик позволяла бы выплачивать проценты по долгу. Хотя непосредственная цель этой политики состояла в том, чтобы не допустить массового дефолта по внешним долгам и тем самым предотвратить развертывание международного банковского кризиса, конечной целью реструктуризации обремененных долгами латиноамериканских экономик было включение континента или, по крайней мере, самых продуктивных, потенциально динамичных сегментов экономики каждой страны в новую глобальную экономику. Таким образом, события шли от безответственного кредитования к безответственным расходам, а затем к монетаристскому диктату МВФ и клуба кредиторов, которые поручили альянсу способных и благонамеренных демократов и технократов вывести свои страны в открытое море глобальной экономики.

На деле, несмотря на всю рекламную шумиху вокруг Латинской Америки в период написания этой книги, все это сработало не вполне так, как предполагалось. Стратегическая цель программы реструктуризации состояла в том, чтобы сделать экономики Латинской Америки конкурентоспособными в новой мировой экономике, что подразумевало их способность конкурировать в промышленном экспорте. Однако предпосылкой такой конкурентоспособности была технологическая модернизация латиноамериканской производственной базы ^т. Без нее экспорт региона мог расти на базе стратегии урезания затрат в производстве дешевых промышленных товаров, но никогда не смог бы подняться до конкурентоспособного экспорта дорогих промышленных товаров. Однако модернизация технологической инфраструктуры (от телекоммуникаций до НИОКР и обучения рабочей силы) требовала массированных государственных и частных инвестиций в тот самый момент, когда политика жесткой экономии и сокращения расходов оставила латиноамериканские правительства и компании без ресурсов¹³⁵. Кроме того, компании и богатые люди стремились к собственному выживанию, помещая свои сбережения в международные финансовые сети, так что в 1980-х годах чистый трансферт частного капитала из Латинской Америки был больше, чем общая задолженность региона¹³⁶. Что касается эволюции торговли, то, согласно тщательному статистическому анализу Бразилии, Мексики и Аргентины, проведенному Паоло Геррьери ¹³⁷, в течение 1970-х годов и до долгового кризиса начала 1980-х экспорт рос быстрее, чем в среднем в мире, и доля мирового экспорта по трем странам увеличилась на 76%. В противоположность этому в течение 1980-х годов весь регион страдал от промышленной стагнации, а доля трех стран в мировом экспорте упала на 39%. В основе снижающейся конкурентоспособности латиноамериканских экономик, согласно Геррьери и ряду латиноамериканских экономистов, лежит неспособность стран и фирм трансформировать свою технологическую базу в той ситуации, когда промышленный экспорт стал решающим фактором экономического роста. Так, с одной стороны, по трем странам доля промышленной продукции в общем экспорте возросла с 25,6% в начале 1970-х годов до примерно 55% в конце 1980-х годов. Но при раздельном анализе роста промышленного экспорта по секторам картина становится тревожной. Следуя типологии Геррьери и рассматривая его данные по Мексике, Бразилии и Аргентине (см. табл. 2.9), можно увидеть, что рост промышленного экспорта был сосредоточен в первичных ресурсоемких продуктах и продукции пищевой промышленности (в случае Бразилии - также и в продукции, требующей масштабного производства, такой, как продукция автомобилестроения). С другой стороны, продукция, основанная на научных исследованиях (например, электроника, специальные химические вещества), и специализированная продукция производственного назначения (например, продукция машиностроения), т. е. сектора с более высокой добавленной стоимостью и с наибольшим темпом роста в мировой торговле не только играли скромную роль в общем экспорте, но и значительно сократили свою конкурентоспособность во второй половине 1980-х годов. Политика 1980-х годов действительно обратила вспять ослабление технологической зависимости, достигнутое Латинской Америкой в 1970-х годах ¹³⁸. Снижение технологической мощи негативно повлияло на всю производственную структуру, подрывая производительность и конкурентоспособность в стратегических секторах. Согласно Геррьери, "в случае новых индустриальных экономик Латинской Америки эти технологические связи среди фирм и секторов либо отсутствовали, либо осуществлялись очень плохо, особенно в течение последнего десятилетия [1980-х годов]. Слабая технологическая взаимозависимость внесла очень большой вклад в существенное ухудшение долгосрочной конкурентной позиции трех латиноамериканских экономик"¹³⁹.

Таблица 2.9.

Доля новых индустриальных стран Латинской Америки в мировом экспорте, 1970-1990^а гг.

	1970г. 1976г. 1979г. 1982г.
Общий объем торговли Сельскохозяйственная продукция Топливо Прочие сырьевые товары Пищевая промышленность Традиционная продукция Первичные ресурсоемкие продукты Продукция, требующая значительного масштаба производства Специализированная продукция производственного назначения Наукоемкая продукция Прочие виды продукции	1,99 1,94 2,10 2,89 5,84 5,62 5,21 4,91 0,04 0,56 1,70 5,70 4,50 7,57 6,38 9,18 6,63 6,87 7,14 7,00 1,02 1,40 1,53 1,34 0,61 0,57 0,75 1,99 0,60 0,76 1,12 1,43   0,32 0,58 0,83 0,90 0,43 0,56 0,65 0,80 10,32 10,31 7,59 6,66

Продолжение табл. 2.9

	1984 г.	1986 г.	1988 г.	1990 г.
Общий объем торговли	3,51	2,69	2,41	2,13
Сельскохозяйственная продукция	5,63	5,02	4,18	5,23
Топливо	6,34	4,15	3,98	3,94
Прочие сырьевые товары	8,65	5,01	5,17	9,80
Пищевая промышленность	8,89	8,03	7,98	5,62
Традиционная продукция	2,09	1,93	1,52	1,18
Первичные ресурсоемкие продукты	3,28	2,94	3,52	2,58
Продукция, требующая значительного
масштаба производства	2,06	1,76	2,12	1,84
Специализированная продукция
производственного назначения	1,32	1,41	1,00	0,92
Наукоемкая продукция	1,40	1,94	1,17	0,97
Прочие виды продукции	7,61	1,87	0,46	0,67

^а Процентные доли в стоимостях для каждой группы товаров. Источник: База данных SIE-World Trade; разработано Guerrieri (1994).

Таблица 2.10.