Это не порнография, а всего лишь иллюстрация из пропагандистской книги. Наглядный образец, как должна выглядеть идеальная немецкая женщина, в чьих жилах течет арийская кровь

Картина просто идиллическая: будущие матери в женской консультации осваивают навыки ухода за ребенком. Умилиться по-настоящему мешают только знамена на заднем плане

 

Если ребенок оставался в семье, ему давалось арийское имя, желательно из тех, которые были приняты в этом семействе: национал-социалисты рекомендовали сохранять семейные имена. При этом иностранные имена не поощрялись, а ветхозаветные (неарийские по определению) – запрещались. Зато в качестве альтернативы предлагалось внедрять имена языческие (например, Бальдур). Если же ребенок оставался в «Лебенсборне», его «крестили» на свой манер. «Крещение» новорожденного эсэсовца, или, как это называлось на «спецязыке» организации, «причащение знаменем», происходило на особый манер. Функции священника выполнял офицер СС или руководитель местного отделения «Лебенсборна». Младенца клали рядом с бюстом Гитлера, окруженным лавровыми ветвями. Рядом с ним располагали знамя СС и фотографию матери. Под вариации Гайдна к хоффмановской «Германской песни» руководитель детского дома касался новорожденного эсэсовским кинжалом и произносил формулу имянаречения: «Я нарекаю тебя… (имя). Будь же…» – и далее называлось качество, проистекавшее из значения имени. Если, скажем, Хартмут («уверенное, твердое мужество»), то – «тверд». Ничего особенного или нового в этом ритуале не было. Так и сегодня наши отечественные неоязычники нарекают своих детей или неофитов: «Зовись Мила, будь богам мила», «нарекаю тебя Остромыслом, будь мудр» и пр.

«Лебенсборн» должен был стать настоящей фабрикой арийского потомства. В состав этой организации входила целая сеть сиротских приютов, детских домов, родильных отделений. Дети, выросшие и воспитанные в «Лебенсборне», должны были стать настоящими «детьми Гитлера», беззаветно преданными режиму и его вождю

 

Роль Библии при этом выполнял специальный подарочный том «Моей борьбы», достававшийся после ритуала родителям ребенка или дожидавшийся, пока он сам «войдет в разум», если родители отказывались брать чадо в семью. Имена заслуживают отдельного упоминания. Дело в том, что в начале ХХ века в Германии была мода на исторически-героические именования, поэтому к моменту прихода Гитлера к власти число Зигфридов, Хорстов, Кунигунд и Ингигерд было немалым. Благодарить за это, кстати, стоит безумно популярного на ту пору Вагнера и идеологов организации «Перелетные птицы», строивших воспитание молодежи на исторических примерах. Однако если раньше это было данью моде или приверженности родителей к неоязычеству в духе Гвидо фон Листа, то теперь, а особенно в рамках СС, стало обычаем. «В 1944 году среди извещений о рождениях в одной дрезденской газете я насчитал шесть с явно древнегерманскими именами: Дитер, Детлев, Уве, Маргит, Ингрид, Ута, – вспоминал немецкий филолог Виктор Клемперер. – Двойные – через дефис – имена были очень популярны благодаря их звучности, удвоенному изъявлению приверженности к германским корням: Берндт-Дитмар, Бернд-Вальтер, Дитмар-Герхард».^[54] Случались и курьезные случаи – все-таки те, кто давал имена младенцам, были-то родители или офицеры СС, еще совсем недавно стали жить в мире фантастического, заимствованного из рыцарских романов Средневековья. Они не слишком ориентировались в звучных именах предков и порой допускали промашки. Так, Клемперер пишет, как родители «наградили» свою дочь именем Хайдрун, считая, что это древнегерманский эквивалент имени Эрика. На самом деле так звали козу из Старшей Эдды, у которой из вымени бежал мед и которая отличалась, если верить древней легенде, редкой похотливостью. Не очень подходящее имя для девочки, не так ли?

Стремление как можно в большей степени способствовать увеличению числа «чистокровных» доходило временами до абсурда. Так, с 1936 года в Германии начала работать довольно курьезная организация, действовавшая под девизом «Подарить вождю дитя». Это было нечто среднее между фермой для выведения идеальных людей и официальным публичным домом. Специально отобранных работниками «Лебенсборна» молодых девушек арийского происхождения собирали здесь для того, чтобы они могли зачать детей от эсэсовцев, обладающих «биологически ценными наследственными качествами». Попытки получить генетически чистое арийское потомство в стенах этой организации не выходили за пределы «своднической» деятельности – рекомендаций по формированию пар на основании представленных самими участниками проекта сведений, но пропаганда противников Третьего рейха породила массу пугающих и шокирующих обывателя слухов.

Тех членов СС, кого чересчур прагматичный подход приводил в смущение и отпугивал, должно было подвигнуть к активным действиям указание Генриха Гиммлера о том, что «каждый здоровый эсэсовец обязан позаботиться о продолжении своего рода». Естественно, о детях от таких связей юные мамы заботиться были не обязаны: все заботы о новорожденных и их дальнейшей судьбе брал на себя «Лебенсборн». Результатами Гиммлер был в общем и целом доволен: в письме обергруппенфюреру СС Йозефу Дитриху летом 1943 года он удовлетворенно отмечал, что «парни из лейбштандарта СС „Адольф Гитлер“ имеют обнадеживающе много расово полноценных внебрачных детей». Был доволен успехами эсэсовцев и сам вождь. «Я рад, – хвалил он их усердие, – что элитные войска СС восприняли свою обязанность – производить на свет ценных в расовом отношении детей – в качестве долга перед своим народом».

Дитрих Йозеф (1892–1966) – военачальник, один из высших офицеров СС. Участник Первой мировой, член НСДАП с 1924 г. Возглавлял лейб-гвардейскую дивизию «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Занимал в структуре СС особое положение, подчиняясь Адольфу Гитлеру «через голову» своего непосредственного начальника Гиммлера.

Очень забавно, что руководители Третьего рейха и рядовые немцы, в том числе и верные члены партии, смотрели на нововведения Гиммлера по-разному. Гитлер утверждал, что «государство, которое в эпоху расового загрязнения посвящает себя культивированию своих самых лучших расовых элементов, должно однажды стать хозяином на земле»,^[55] а добропорядочные бюргеры, хихикая в кулак, скабрезно шутили на тему всегерманского борделя. Но при этом – по извечной привычке, вмертвую сросшейся с менталитетом, не возражали, потому что тому, кто находится у власти, разумеется, виднее, как поступать правильно.

При этом изменившиеся нормы сексуального поведения отнюдь не означали отказа от строгих, почти пуританских нравственных норм.

Так, скажем, Гитлер очень резко осуждал проституцию как угрозу самому существованию расовой общности. А Йозефу Геббельсу мог не понравиться слишком фривольный театральный костюм актрисы – как не соответствующий арийскому женскому облику, отличающемуся привлекательностью, но не откровенной сексуальностью.

В принципе национал-социалисты вполне могли бы обойтись без подобных курьезных нововведений, не прибавлявших популярности режиму, но дело в том, что они по собственной вине попали в замкнутый круг причинно-следственных связей. Сначала они законодательно запретили аборты, затем сократили, а с 1941 года и вовсе прекратили производство и продажу контрацептивов любого рода. Параллельно велась пропаганда доселе не принятых в Германии ранних браков (в начале ХХ века ранним считался брак, заключенный в 23–25 лет) и внебрачных половых связей. А затем они были поставлены перед пугающим фактом – сотнями тысяч подпольных абортов в год.^[56]

Естественно, была продумана система поощрения многодетных семей. Руководство рейха искренне надеялось на то, что рожать чаще немцев подвигнет система беспроцентных государственных кредитов – киндергельд, особо выгодная тем семьям, в которых детей больше.^[57] Для матерей была введена специальная награда – Материнский крест. Предусматривалось три степени этого ордена: матерям четырех детей вручалась бронзовая награда, шести – серебряная, восьми – золотая. При этом крест не был чисто номинальной побрякушкой, а давал обладательнице весьма серьезные привилегии. В частности – льготы при начислении налогов. Для «отцов-производителей» предусматривались продленный отпуск и тоже льготы при налогообложении. Воспитание детей из многодетных семей очень во многом брало на себя государство – явление по тем временам не то чтобы беспрецедентное, но имевшее место далеко не в каждой стране Запада. Соответственно – о детях эсэсовцев заботилась СС: в состав «Лебенсборна» входило множество детских садов. В том числе и таких, которые в Советском Союзе назвали бы домами малютки – с одной лишь разницей: об их обитателях заботились по-настоящему, в полной мере. Подчас они получали питание, одежду, игрушки лучшего качества, чем могла предоставить семья.

Однако позитивные меры не помогали. В таких условиях создание «Лебенсборна» и его подразделений выглядело едва ли не естественным и само собой разумеющимся. По крайней мере для руководства СС и партии.

Впрочем, Адольф Гитлер в своих планах переплюнул верного магистра ордена. Он предполагал использовать подразделения войск СС для улучшения крови немецкого населения и для того, чтобы нордифицировать фольксдойч-диаспоры. «Туда, где состав населения не отличается чистотой крови, – говорил он во время одной из трапез в ставке, – нужно посылать элитные войска. Войска СС воспринимают возложенную на них обязанность производить на свет детей как свой долг перед народом».^[58]

Генрих Гиммлер подходил к этому вопросу несколько с другой стороны: его ведомство вело настоящую охоту за «расово приемлемыми» детьми негерманского происхождения. Их собирали по всей Европе, руководствуясь внешними признаками нордической расы. «Германизации» подлежали расово ценные дети во Франции, странах Бенилюкса, Дании и Польше. Их отбирали по так называемым арийским таблицам СС, в особенной степени ориентируясь на расстояние от лба до затылка.

Впрочем, были и исключения. Так, скажем, норвежские дети процедуры измерения не проходили. Гиммлер полагал норвежцев прямыми наследниками викингов и считал, что они от рождения, на генном уровне заведомо обладают отвагой, силой и твердостью. А значит, они самой природой были созданы для воспитания в духе национал-социализма и для того, чтобы обновить и очистить германскую кровь. От браков между норвежцами и немцами ожидали особенных результатов, рождения элитного потомства, сверхгерманцев в сказочном, скальдическом смысле этого слова – духовных наследников героев старинных саг.

Гитлер, в общем-то весьма скептически относившийся к планам германизации народов Европы и заявлявший, что голландцев не стоит допускать к чему-либо более серьезному, чем торговля колбасой и сыром, что датчане – прекрасная прислуга, а французы и вовсе ни на что не годны, в отношении норвежцев был вполне согласен с Гиммлером. Сейчас уже сложно сказать, существовала ли на самом деле директива «СС для великой Германии, Третий рейх, клинок и колыбель», призывавшая немецких солдат как можно чаще вступать в связь с норвежскими женщинами, обеспечивая рождение как можно большего числа представителей новой расы, или это очередная выдумка западных пропагандистов. Но, как бы то ни было, такой призыв был бы вполне в духе вождя. Потому что перед норвежской кровью он буквально преклонялся.

Итак, детей со всей Европы и из западных областей оккупированных советских земель свозили в Германию, в отделения «Лебенсборна». Затем, после соответствующего «промывания мозгов» в центрах идеологической обработки, направляли для адаптации в «расово благонадежные» семьи. Достигнув брачного возраста, они должны были стать источником свежих генов в «уставшей» за века крови германской нации – стать супругами носителей арийских генов. Масштабы этой деятельности были значительными: через «Лебенсборн» прошли несколько сотен тысяч детей из всех завоеванных Германией государств. Предпочтение отдавалось детям из Прибалтики, Польши, северных районов России. По замыслу рейхсфюрера СС, повзрослев, многие из них должны были вернуться на родину, чтобы стать там высшими среди низших – специальной кастой, промежуточным звеном между господами – носителями нордических генов и сервами – унтерменшами. Помимо этой цели была и еще одна, скрытая, так сказать, на заднем плане демографической политики на оккупированных территориях, – лишить завоеванные народы «хорошей крови». В принципе в этом не было ничего нового: обитатели островка Средневековья посреди ХХ века пытались применить средневековые способы борьбы, испытанные многими захватчиками прошлых эпох.

Кстати, слегка отвлекаясь от темы: после войны немалое число детей «Лебенсборна» досталось «в наследство» советским оккупационным властям. По одной, разумеется, ничем не подтвержденной версии, их воспитание было продолжено, с тем чтобы впоследствии использовать как агентов разведки в зарубежных странах. Естественно, никаких документов на этот счет не сохранилось и версия основана лишь на нескольких оговорках руководства Штази – службы безопасности ГДР, с успехом взявшей на себя после войны функции гестапо. Но вернемся к «Лебенсборну» и демографической политике национал-социалистов.

Одновременно с «Источником жизни» была запущена пропагандистская кампания, призывающая нордифицировать полукровок и метисов. Дело в том, что по Нюрнбергским расовым законам 1935 года – нормам «Закона о защите германской крови и чести» – все население Германии делилось на следующие категории: чистокровные немцы, евреи (чистокровные евреи, метисы, принадлежавшие к еврейской религиозной общине, метисы, состоявшие в браке с чистокровными евреями, дети от таких браков), метисы первой категории – родившиеся от брака двух метисов и метисы второй категории – родившиеся от брака чистокровного немца и метиса, то есть обладающие всего четвертью неарийской крови. И если метисы первой категории, по мысли вершителей судеб Германии, подлежали ликвидации наравне с чистокровными евреями, то метисы второй категории могли быть нордифицированы. Это означало, что они должны были вступить в брак с чистокровным немцем, и их дети числились бы арийцами. Арийской молодежи внушалось, что заключение таких браков – дело, необходимое для страны.

Молодые семьи, если, разумеется, они получали «благословение» властей на брак, получали всемерную поддержку от государства – новое жилье, подъемные на обзаведение хозяйством в виде специального чека на 100 рейхсмарок, который можно было отоварить только в магазине хозтоваров или в мебельном, надел земли, если они выражали желание жить в деревне. Создание новых семей и многодетность поощрялись всемерно. В корпоративном журнале войск СС регулярно публиковались разъяснительные статьи на тему «кто имеет право жениться рано», из которых следовало, что правом этим обладает каждый эсэсовец.

В качестве еще одного небольшого отступления вернемся к утверждению, что Гиммлер был человеком средневекового склада характера, заигравшимся в мечи и руны почти до полной потери связи с реальностью. Дело в том, что он хотел ввести для членов СС, а в первую очередь для тех, кто выходил «на гражданку» после службы в войсках СС, такую же награду, как это было принято некогда у германских вождей для их дружинников, – хороший кусок земли. Таким образом, новые владения Германии должны были получить управляющих. Но был у его плана и еще один подтекст: по данным выполненных учеными «Аненербе» исследований, среди тех, кто жил в сельской местности, было гораздо больше многодетных семей. Рейхсфюрер надеялся, что вышедшие в отставку и поселившиеся вдали от городской суеты представители немецкой расовой элиты начнут плодиться и размножаться, пополняя число «чистокровных». Не было бы ничего удивительного и в том случае, если бы Генрих Гиммлер в конце концов решился еще и на возрождение права первой ночи с теми же целями. Впрочем, до этого он, насколько известно, дойти не успел. Хотя в свете кампании по нордификации полукровок и деятельности «Лебенсборна» по поиску детей с арийской внешностью такой шаг выглядел бы вполне логично. По меньшей мере не менее логично, чем создание имперского борделя, упомянутого выше.

Разумно было бы предположить, что пропаганда многодетности и, мало того, ее постоянное материальное поощрение в масштабах государства чреваты демографическим взрывом. Тем самым, которого так боятся нынешние развитые государства. В принципе так оно и было: взрыв не взрыв, но скачкообразный рост рождаемости в Третьем рейхе имел место. Вот только национал-социалисты не боялись его, а ждали с нетерпением, всеми силами стремились к тому, чтобы он произошел как можно скорее. «То, что мы ныне в страхе называем перенаселением, не что иное, как естественное состояние здоровых, то есть растущих народов», – заявляли пропагандисты. «Труд Адольфа Гитлера только тогда состоится в будущем, когда его понесет достаточное количество полноценных германских людей». Адольф Гитлер и его соратники рассчитывали, что вскоре наступит время, когда германскому народу придется заселять обширнейшие территории на востоке, и боялись, как бы немцев не постигла судьба гуннов, растворившихся среди завоеванных ими народов. «Сильный должен господствовать, – заявлял фюрер, – а не сливаться с более слабым, жертвуя собственным величием и достоинством. Если этот закон не будет реализовываться, любое развитие станет бессмысленным». Поэтому он мечтал о многочисленной нации – как можно более многочисленной. А это значит – в каждой немецкой семье должны были расти трое-четверо и более детей – чем больше, тем лучше, причем воспитываться они должны как прирожденные господа всея обозримой вселенной, чтобы у них не было трудностей в управлении землями, которые в бою завоевали их отцы. «Достижение самоутверждения народа зависит от того, насколько велико число чистокровных, полноценных работо– и обороноспособных людей, а также лидерских натур, в отличие от людей среднего или низшего уровня», – писали национал-социалистические демографы в популярной «Демографо-политической азбуке».^[59] Все же, кто ратовал за ограничение рождаемости, принцип «одна семья – два ребенка» и прочее, – считались врагами не только режима, но и народа в целом.

В первую очередь врагами оказывались врачи-социалисты. Именно они активно продвигали в 20-е годы ХХ века тезис о необходимости ограничения рождаемости, организовывали разнообразные общественные организации типа «Объединения за упорядочение рождаемости и сексуальную гигиену», пытались донести до обывателей мысль, что если снизить рождаемость, то и уровень жизни в измученной кризисами стране станет выше. Национал-социалистов приводила в ужас сама мысль о том, что кто-то может всерьез добиваться сокращения рождаемости, сокращения числа немцев. Они были свято уверены в том, что требовать от народа ограничения рождаемости – значит ставить под угрозу само его существование, так как четко рассчитать, в какой мере должно происходить это ограничение, невозможно, следовательно, можно в любой момент перегнуть палку и запустить процесс вымирания нации. Сочувствующие национал-социалистам статистики и демографы были готовы наглядно продемонстрировать каждому сомневающемуся выкладки, из которых следовало, что народ, развивающийся по системе «два ребенка в семье», потеряет через 90 лет четверть своего состава.

Основная идея, которую лидеры национал-социализма стремились вложить в умы всех немцев, заключалась в том, что в каждой семье должны расти минимум четыре ребенка. При этом количество детей в семье уже не было «личным делом каждой семьи, но стало /…/ долгом перед предками и германским народом», как об этом постоянно говорили партийные вожди. «Все привыкли к тому, что малая семья – это норма, а полную семью рассматривают как исключение – все поставлено с ног на голову», – заявляли они и в принципе были правы. Можно по-разному относиться к идеологической составляющей национал-социализма, но многие мысли идеологов Третьего рейха о развитии нации, многие действия, направленные на обеспечение ее выживания, нельзя не признать весьма здравыми. Настолько, что их впору применять в условиях современной России. По крайней мере, политике поощрения создания молодых семей и поощрения деторождения можно только позавидовать.

Дело в том, что лидеры национал-социализма делали ставку на еще не рожденное поколение, на тех, кто должен был прийти на смену немцам, пережившим Первую мировую и эпоху экономических кризисов, на детей, рожденных под властью Гитлера. Именно им предстояло получить в руки власть над миром, стать носителями идей победившего национал-социализма. В том же, что учение Гитлера победит, у руководителей партии не было ни малейших сомнений. «Успех нашей работы я измеряю не ростом наших дорог, – говорил Адольф Гитлер. – Я измеряю его не нашими новыми фабриками, а также не новыми мостами, которые мы строим, не дивизиями, которые мы формируем, – однако на вершине оценки успеха этой работы стоит германское дитя, стоит германская молодежь. Если она растет, я убежден, что наш народ не погибнет, а наши труды не пропадут даром». Присоединялся к нему и Рудольф Гесс, считавший, что «многодетность – дело состоявшегося национал-социализма».

Чем больше Германия ввязывалась в войны, тем более ценной становилась жизнь каждого носителя «правильных» генов. Поэтому в 1942 году Генрих Гиммлер издал приказ об отзыве с фронтов солдат и офицеров войск СС, являвшихся последними наследниками мужского пола в своих семьях. И если к кому и имела отношение политика «эластичного фронта», объявленная Йозефом Геббельсом в конце войны, так это именно к ним – солдатам войск СС, жизнь которых была слишком дорога для того, чтобы терять их в боях, а боевая подготовка слишком хороша, чтобы даже ради торжества расового учения отказаться от применения их в кризисных ситуациях на фронте, там, где обычные солдаты уже ничего сделать не могли. Собственно, и пресловутое предательство Генриха Гиммлера – попытка заключить мир с Англией за спиной у вождя – беспрецедентный поступок для человека, почитавшего присягу как сакральный ритуал, – было следствием его стремления сохранить хоть что-то из созданного. Дело в том, что к концу войны Адольф Гитлер, впав в глубочайшую депрессию, провозгласил, что, раз Германия не смогла победить, – она должна погибнуть. Великий магистр был с этим отнюдь не согласен. Его орден, его детище, его творение, о котором он мечтал все детство и которое лелеял всю жизнь, должно было остаться жить. К проигрышу в войне он был более чем готов. И мало того что к проигрышу – к новому витку борьбы за власть, как законным путем, так и путем захвата власти. Диверсионные группы «оборотней» еще долго тревожили власти оккупационных зон. Большинство их членов счастливо миновали все препоны – кампанию денацификации, устроенную западными союзниками, тотальные облавы Смерша, слежку Штази. Впрочем, судя по всему, немало эсэсовцев нашли для себя убежище именно в этой гэдээровской «внутренней разведке».

Но вернемся к вопросам чистоты крови. В заключение этой темы стоит вспомнить цитату из одной из речей Адольфа Гитлера: «Я представляю себя садоводом, который через забор своего сада наблюдает, как растения сами пробиваются к свету». СС должна была стать этим садом, стать корнем новой расы. Необходимо подчеркнуть, что только затяжная война с СССР, поглотившая все ресурсы Германии, помешала довести демографическую политику национал-социалистов до логического конца. Нельзя не признать, что коренным обитателям захваченных рейхом стран в этом плане повезло необычайно.

Гитлер о демографии

Дети – вот в чем наше спасение! Пусть даже эта война будет стоить нам четверть миллиона убитых и 100 000 инвалидов, все равно немецкий народ сумеет компенсировать эти потери, ибо с момента взятия нами власти рождаемость превышает смертность. Потери будут восстановлены в многократно превосходящем их объеме в поселениях для чистокровных немцев, которые я создам на Востоке.

 

Я счел бы преступлением проливать кровь только лишь ради возможности по-капиталистически эксплуатировать природные ресурсы. Право на землю, согласно вечному закону природы, принадлежит тому, кто завоевал ее, исходя из того, что старые границы сдерживали рост численности народа. И то, что у нас есть дети, которые хотят жить, оправдывает наши притязания на вновь завоеванные восточные территории.

/…/ Численность народа увеличивается очень быстро до тех пор, пока еще хватает земли и для второго сына, и для третьего, и для четвертого. Крестьянин заинтересован в том, чтобы иметь приток рабочей силы. До тех пор пока дети не выросли, он предпочитает использовать их. Позднее они ему тоже не в тягость, когда отселяются. Но все изменяется с того момента, когда он вынужден всю жизнь содержать своих детей; тогда их число сразу же уменьшается!^[60]

Кому принадлежит молодежь, или О том, что «папа тоже говорил „зиг хайль“» и детстве под сенью свастики

Кому принадлежит молодежь, тому принадлежит будущее…

Й. Геббельс

Мало было просто получить в свои руки новое поколение немцев – его нужно было еще воспитать соответствующим образом. Руководители правящей партии понимали это отлично и не скупились, «отстегивая» ассигнования на развитие системы образования. Появлялись новые типы школ, в том числе специальных, элитных, призванных стать кадровой базой для пополнения ордена, изменялись учебные программы. Всего через несколько лет после прихода Гитлера к власти систему образования Германии было просто не узнать – она изменилась до неузнаваемости. Школа намертво срослась с национал-социалистической молодежной организацией – гитлерюгендом и с Национал-социалистическим союзом учителей, оказалась в кратчайшие сроки поставлена на службу режиму. Главной поставленной перед ней задачей оказалось не образование, а «воспитание в духе национал-социализма». То есть, если цитировать официальные циркуляры, «воспитание активного члена общества», «способного заботиться о сохранении и развитии германского народа, его государства, его культуры, и, в этих рамках, себя самого как представителя народа».^[61] Иначе говоря, способного позаботиться о дальнейшем процветании национал-социалистической системы господства. C этой целью германская молодежь подвергалась мощному идеологическому прессингу, находилась под постоянным воздействием пропаганды.

Воспитание детей начиналось не в школе, а гораздо раньше, еще в раннем детстве – пропаганда не оставляла ребенка в покое ни дома, ни в детских группах Национал-социалистической организации женщин (Nationalsozialistische Frauenschaft). Нет, при этом она не была настолько топорной, как порой представляют романисты. Ставка делалась на непрямое влияние – через звучащие по радио песни, через стихи в детских книжках, даже через обыкновенные игрушки и настольные игры. Вот, скажем, игра «Полевые учения гитлерюгенда». С такими мы с вами тоже знакомы с детства. Помните? Бросаешь кубик, двигаешь по полю фишку, помогая «пионерам Даше и Саше вовремя добраться к лагерному костру». Или – опять-таки пионерам – Коле и Вале собрать металлолом и макулатуру. Хорошая игра, веселая – двигаешь фишки, рассматриваешь картинки на поле, и учишься – запоминаешь, чем занимаются пионеры, проникаешься идеей необходимости пионерской организации, мыслью о романтичности жизни пионеров. Вот и тут в ходе игры ребенок активно знакомился с самыми романтизированными элементами деятельности организации: походы, лагерные костры, хоровое пение, спортивные соревнования.^[62] А вот еще одна игра, по такому же принципу: «Твоя машина КдФ»^[63] – показывала заботу партии о народе и рекламировала программу «Народный автомобиль», предложенную партийным руководством. Национал-социалистическая организация «КдФ» («Kraft durch Freude» – «Сила через радость») организовала для немецких рабочих программу приобретения персональных автомобилей. По заявке рабочего из его заработной платы ежемесячно вычиталось пять марок, о чем он получал соответствующую квитанцию. Когда сумма отчисленных денег достигала 990 рейхсмарок, рабочий, предъявив квитанции, мог получить автомобиль. Целью программы была интеграция рабочих в класс мелких собственников. Игра же должна была подготовить детей рабочих к участию в этой программе и оказать опосредованное влияние на родителей, послужить скрытой рекламой. Национал-социалисты в борьбе за власть оценили влияние младшего поколения на родителей^[64] и теперь пытались снова использовать такого рода психологический подход. Таким же способом проводилась среди младших детей и пропаганда войны с Англией. Для этого была разработана настольная игра с кубиками и фигурками «Мы завоевываем Англию». Игрок получал роль командира подводной лодки или самолета. Цель игры – уничтожить английский флот. Выигрывал тот, кому удавалось потопить больше кораблей противника, или, как вариант, потопить суда большего водоизмещения. Не меньшей популярностью пользовалась и, как значилось в рекламных проспектах, «замечательная забава для детей и взрослых» – игра «Выгони евреев!». Суть заключалась в том, чтобы как можно быстрее изгнать из стен нарисованного города цветные фигурки, выполненные в форме еврейских ермолок. Условия гласили: «Если вам удалось прогнать шестерых евреев, вы одержали чистую победу».^[65]