Сс в качестве отличительного знака избрала себе старшую руну солнца

 

Впрочем, все могло бы быть несколько иначе без еще одного, третьего персонажа, о котором в серьезных, академичных исследованиях по истории СС предпочитают не упоминать. Любители фантастических россказней об «оккультном рейхе» и «черной магии СС», напротив, вспоминают его имя чуть ли не через слово, называя магом Гиммлера, чародеем Черного ордена и т. п. Речь идет о Карле Марии Вилигуте, предпочитавшем именовать себя Вайстором (что означает «врата мудрости»). С тем, что личностью он был заметной и в определенный период весьма и весьма влиятельной, не поспоришь, как, впрочем, и с тем, что он был очень тяжело болен и подчас не отдавал себе отчета в собственных действиях.

Интерес к отдаленному прошлому, народным ремеслам, древней культуре был в Германии Гитлера невероятно велик. Развитию этого интереса способствовало и введение специального проекта под патронажем СС – «Кровь и почва»

 

Тут, пожалуй, нужно сделать небольшое отступление, чтобы лучше объяснить, что за человек был Карл Вилигут и почему я с такой уверенностью говорю о его неадекватности. К великому своему сожалению, я не знаю подходящего медицинского термина, описывающего подобных людей, однако встречаются они, как говорится, сплошь и рядом, причем число их заметно возрастает в эпоху перемен. Это, чаще всего, записные неудачники, не раз и не два больно ударенные судьбой, находящие себе утешение и оправдание в собственных скрытых талантах и качествах. Все беды и несправедливость мира они объясняют неудачно сложившейся судьбой, лишившей их куда более высокого положения, которого они, несомненно, заслуживают, кознями тайных врагов, завистью существующих или не существующих соперников и пр. Чаще всего из их уст можно услышать сетования на неудачное время и место рождения, уверения в обладании тайным знанием, сверхспособностями, невиданной духовной силой. Я назвал бы их эскапистами, да вот только не хочу оскорблять эскапистов. Потому что речь идет о по-настоящему больных людях, напрочь оторвавшихся от реальности.

Да, существует устойчивая традиция объявлять сумасшедшими всех, кто так или иначе имел отношение к идеологии национал-социализма, помогал формировать его символику. Но Карл Мария Вилигут был и впрямь самым безумным немецким эзотериком, воплощением рунического сумасшествия. Однако при этом именно он – автор большинства символов и знаков, применявшихся в СС, большинства ритуалов Черного ордена. Мало того, Генрих Гиммлер считал его своим учителем.

Наставник рейхсфюрера СС происходил из семьи военных, сам стал, согласно семейной традиции, офицером и дослужился до полковника. Однако при этом он не был чужд изящных искусств – писал и даже публиковал стихи на мифологические и исторические темы, пейзажную лирику. Сослуживцы и военное руководство характеризовали его самым лучшим образом, как человека смелого и ответственного. Однако где-то в глубинах его сознания тлела искра безумия, порожденная притаившейся врожденной психической болезнью. Вероятно, она не мешала бы военной карьере Вилигута, а могла бы и вовсе не проявиться, если бы он был хуже образован или не обладал настолько развитой фантазией. Однако, как на зло, невежество не могло послужить ему щитом. Судя по всему, той соломинкой, что ломает спину верблюду, своего рода запалом, вызвавшим развитие болезни, оказалось опять-таки учение Гвидо фон Листа. Карл Мария Вилигут так им проникся, настолько уверовал в его истинность, что это полностью изменило для него картину окружающего мира. Точнее, поначалу он оставался все таким же адекватным во всех отношениях человеком, разве что увлеченным идеей изучения тайного наследия предков. В поисках нового знания он вступает в тайные организации, общества. В одном из них – мистическом союзе масонского толка «Шлараффенланд» – ему удается добиться даже поста первого канцлера. А болезнь между тем прогрессирует. И вот уже в 1908 году он заявляет о дремлющей в нем родовой памяти и о мудрых рунических наставлениях, которые он получает от своего покойного деда. Однако это не обеспокоило окружающих – те, что были материалистами, сочли подобные заявления оригинальностью и чудачеством, а остальные просто приняли это как данность. Право слово, если кругом – спиритические сеансы и оживление трупов при помощи гальваники, кого удивишь родовой памятью?! Карл Мария Вилигут утверждал, что он происходит из королевского рода клана Аса-Уана, корни которого теряются в глубинах истории, и является последним наследником линии германских святых по имени Вилиготис. И разумеется, память всех его предков в его распоряжении, нужно только напрячься и вызвать соответствующее видение. Опираясь на этот не подлежащий в принципе никакой проверке источник, Вилигут рассказывал о ритуалах и законах древних германцев, славных воинах и, конечно, священных письменах. Правда, в его рассказах было слишком много от Гвидо фон Листа, но это никого не волновало: раз воспоминания Вилигута напоминают листовские писания, что ж, значит, мэтр Гвидо был прав.

Родовая память – вещь, которую не опровергнешь никакими доказательствами. Мало ли какие есть археологические находки?! Я помню, что было именно так, а все, что противоречит этим воспоминаниям, – грубая подделка. Поэтому смело можно оперировать самыми невероятными откровениями, заявлять, что германская культура появилась почти за 300 тысяч лет до Христа, что в те времена на небе сияли три солнца, что Христос и Бальдр – одно и то же божество,^[34] а Библия была написана в Германии и потом украдена исказившими ее евреями; можно, ничтоже сумняшеся, вписывать себе в генеалогическое древо Видукинда и Арминия Херуска. Перечислять все такого рода «откровения» смысла, пожалуй, не имеет: практически в любой спекулятивного характера книге, объявляющей Адольфа Гитлера темным магом и некромантом, о Вилигуте и его родовой памяти будет сказано достаточно. К тому же к рунам все это непосредственного отношения не имеет. Равно как и к реальности. Единственное, что по-настоящему важно, – так это то, что наставник Генриха Гиммлера пропагандировал руническую магию и ритуалы. Правда, ни о какой аутентичности их и даже о минимальном сходстве с тем, что существовало на деле, речи, разумеется, не шло и идти не могло. Потому что Карл Мария Вилигут, вероятно, не желая спорить с прочими оккультистами-патриотами, объявлявшими себя наследниками жрецов Одина (Вотана), заявил, что он является последним из жрецов довотанической прарелигии, о которой практически ничего не известно (как тогда, в начале XX века, так и сегодня, в начале XXI века). Это было как раз то, что надо: если нет фактов, «откровения родовой памяти» оспорить невозможно.

То, что военная карьера его прервалась в связи с поражением Тройственного союза в Первой мировой, здорово подкосило кадрового офицера. Всего несколько лет гражданской жизни, довольно тяжелой и бедной, – и Карл Мария Вилигут был уже не на шутку болен. Его фантазии, бывшие сначала, по-видимому, всего лишь прихотливой игрой ума, стали для него более реальны, чем окружающий мир. Он страдал манией преследования, считал, что на него идет настоящая охота со стороны поклонников Вотана, евреев и христиан. К середине 20-х годов иметь с ним дело стало практически невозможно: отставной офицер сделался вспыльчивым и буйным. Настолько, что вскоре был против своей воли помещен в психиатрическую лечебницу с диагнозом «шизофрения, мегаломания и паранойя», а городской суд Зальцбурга объявил его недееспособным. Заявить, что лечение оказалось успешным, – значило погрешить против истины, но тем не менее спустя какое-то время Вилигута выписали из больницы. Оказавшись в 1927 году на свободе, он с головой ушел в мистику. То, что раньше было не более чем увлечением, интересом, стало для него смыслом жизни, основным предназначением. Вилигут связался с венскими оккультистами, опубликовал несколько статей, писал стихи и поэмы, пользуясь псевдонимом «ярл Видар». Для того чтобы оживить свое воображение, подхлестнуть родовую память, в которую он теперь уже и сам верил безоговорочно, принимая любые свои, подчас болезненные фантазии за подсказку со стороны мудрых предков, он стал принимать различные стимуляторы и наркотики, еще более обострившие течение его болезни. К началу 1930-х годов Карл Мария Вилигут просто перестал существовать как личность. Он вел себя так, как будто и впрямь был носителем древнего знания, его проводником, вратами, сквозь которые мудрость забытых веков входила в наш мир. Говорить всерьез об исследовании Вилигутом рун просто нет оснований: единственным подтверждением истинности произносимых им сентенций служили его же собственные утверждения о том, что они истинны.

Однако будь ты хоть трижды маг и жрец древних богов, а объявление недееспособным, не позволяющее самостоятельно даже платить по счетам, мешает жить чрезвычайно. Это и было одной из причин, почему через несколько лет, в начале 1932 года, Вилигут оставил семью, покинул Австрию и отправился в Германию, туда, где решение о его недееспособности не имело никакой силы. Там он практически сразу попал в поле зрения рунических мистиков «Общества Эдды» и руководства охранных отрядов НСДАП. Вокруг полубезумного мага образовался целый кружок почитателей, считавших его родовую память источником непревзойденной мудрости. Один из его почитателей и познакомил Вилигута с Генрихом Гиммлером. Знакомство вскоре переросло в настоящую дружбу, и австрийский мистик получил приглашение войти в состав созданного при гиммлеровской организации института, призванного изучать наследие предков – «Аненербе».

Должность при этом он занял высокую – стал главой отделения древней и ранней истории Главного управления по делам расы и переселения. Обязанности же его были просты – фиксировать все, что удастся извлечь из родовой памяти, уже ставшей благодаря стараниям «Общества Эдды» легендарной. Полученные в результате тексты – размышления об устройстве мира, стихи на мифологические сюжеты, молитвы на готском языке, рассказы о древней истории германской нации и т. д. – заботливо сохранялись для дальнейшего изучения и, возможно, использования.

Впрочем, власть и влиятельность Вилигута оказались недолговечными: в 1939 году до Генриха Гиммлера дошли не афишировавшиеся ранее сведения о психическом заболевании обладателя памяти предков, и он был вынужден срочно принять соответствующие меры. Вайстор был тотчас уволен из СС, отстранен от участия в любых проектах и изгнан из Вевельсбурга. Всякие отношения между ним и Гиммлером прекратились. Мелкие доносы о наркомании и алкоголизме вевельсбургского мага Генрих Гиммлер мог пропустить мимо ушей и, как говорится, замять, однако диагноз «шизофрения» – это было уже чересчур: как раз в конце 1930-х годов руководство НСДАП активизировало деятельность по проведению в жизнь «Закона о предотвращении рождения наследственно больного потомства».^[35] Шизофрения стояла на одном из первых мест в списке заболеваний, носители которых подлежали стерилизации или изоляции. И вдруг такой конфуз – подобный диагноз у высокопоставленного эсэсовского функционера, имеющего непосредственное отношение к самым важным и тайным ритуалам ордена! Тут не могла помочь даже дружба с рейхсфюрером СС. Единственное, что он мог сделать для своего наставника, – скрыть истинную причину увольнения: официально Вилигут вышел в отставку по причине преклонного возраста и слабого здоровья.