Декабря, понедельник. Приём в посольстве

 

Этой ночью посольство Франции предлагает коктейль всем, кто участвует в туре. Группа ощетинивается каждый раз, когда посольство вмешивается в их работу. Посол, министр, начальник, редактор, директор шоу, церковь, Рождество и военные - вот слова, от которых бросает в дрожь наших «одноразовых». Все понимают, что приглашение подразумевает сильную полемику. Для посольства мы и гроша ломаного не стоим, говорят одни. Менее бескомпромиссные согласны идти. Но при условии, что не будет речей. В любом случае, ветчина, сыр камамбер и красное вино, заявленные в меню, оказывают сильное давление на более радикальных. Нужно сказать, что все мы потеряли в среднем по пять килограмм, и вдвое больше – в случае с Los French: Бруно, Капитан и Гамбит неузнаваемы.

Таким образом, ностальгия и нехватка денег приводят большинство из на главную площадь Факи, откуда машины идут в город.

С Клаудией и Анной Гаснье из R.F.I.[121] мы находим народный центр Боготы, куда мы идём, чтобы купить несколько подарков. Нам рекомендуют не оставлять ничего заметного в карманах и даже положить билеты в обувь. Нам рассказали тысячу анекдотов о воровстве. Если автомобилисты носят свои часы на правой руке, то это потому, что на левой они слишком выставлены в приоткрытое окно. Лучше не открывать окна. Некоторые люди боятся увидеть падающих крыс или змей на их кресла. Испуганный автомобилист останавливается и выбегает из машины, чем пользуются мотоциклисты, которые забираются в машину и угоняют её.

- Не нужно показывать страх, - советует Клаудита.

Спускаемся по склонам Канделарии. Внизу этого колониального района, рядом с проспектом Caracas входим в лабиринт маленьких узких улочек. На некоторых – только мусор и обломки, но большинство заполнены людьми, тележками с фруктами, мороженым и жареной кукурузой. Свернув с улицы, мы видим блошиный рынок под цинковой крышей. Небольшое разнообразие в одежде, довольно неопрятной, и во всём остальном, но, конечно, люди приходят сюда не для того, чтобы одеваться и обуваться по моде Блошиного Рынка в Париже. В качестве примеров – всеобщие нищета и бедность.

Посольство Франции находится на севере, в буржуазном квартале: коммерсанты, либеральные профессии, промышленники, олигархи-землевладельцы и политики, в общем, - «доктора». Для народа быть «доктором» - это не вопрос знаний или названия, это социальное положение. Машина, дом, офис – и вот ты уже доктор. В устах секретаря, швейцара или прислуги слово «доктор» звучит с уважением. Для беспризорников же это удобная и ироничная форма получить несколько песо у хорошо одетых сеньоров. В салонах высшего общества это скорее уничижительное слово: маленький буржуа и политики - «докторшки».

В изысканных кварталах города находятся изысканные торговые центры, такие как Unicentro, в котором продаётся всё, даже минеральная вода, привезённая из Франции. Как подумаю, сколько сложностей у нас было, чтобы достать питьевую воду в путешествии! Вода и свет. Это правило, такое глупое и всеобщее, - оставлять свет включенным в этих местах, чтобы показать, что внутри есть люди. С самолёта на севере Боготы видна огромная рождественская ёлка, а юг – тёмная пустота. И это можно сказать обо все стране, так как её большой части не хватает электричества.

В этой части кварталы милитаризованы, особенно со стороны гор и верхней части улицы Sе́ptima, где укрываются миллионеры со своей свитой служащих, поваров и дворецких. На каждом шагу встречаются вооружённые люди. Повсюду: в садах, гаражах и на входах в здания.

Несколько непреклонных из группы не отвечают на призыв и предпочитают фасоль с рисом в популярных ресторанчиках. Тем хуже для них, так как еда в посольстве - высшей категории, по крайней мере, так нам кажется после полутора месяцев голода. И неизбежная речь была незначительной. Никто не сможет критиковать слова Жана-Пьера Вандорна[122].

Луис Бернардо Вильегас, ответственный из Ferrovías, был главным выгодополучателем успеха экспедиции. Он рассказывает нам:

- Когда Коко изложил мне проект, я подумал, что это была сумасшедшая идея. Впрочем, многие колумбийцы думали, что восстановление железных дорог в нашей стране – это безумие. Сейчас я думаю, что, если первое безумие было успешным, нет никаких причин думать, что и второе будет таким же. Для Ferrovías это очень важно. Приём, который получил Эксперсс Льда, подтверждает нашу убеждённость в том, что поезд – это основной способ передвижения в новой колумбийской экономике.

- Казалось бы, после приватизации железные дороги стали чем-то незаменимым! - говорит летописец.

- Да, и сейчас всё гораздо лучше. Два года назад ситуация была плачевной. Поезда не превышали даже 10 км/ч и постоянно сходили с рельсов. В этом году мы перевезли 10 000 тонн товаров и надеемся увеличить эту цифру в будущем.

- А пассажирские поезда?

- В настоящее время они не были бы конкурентоспособными. Для примера: дорога от Боготы до Санта-Марты занимает 20 часов, а поезд может задерживаться на 40.

- Даже 70. Тогда в чём интерес развивать товарные поезда между Боготой и побережьем? И что с огромной надеждой, которую создал пассажирский поезд у людей, которых мы встречали?

- Что мы хотим на самом деле – это создать союз между Медельином и Боготой, с промышленными центрами и портами. Для этого нам нужно создать транспортный узел, который был бы эффективным и недорогим. Я надеюсь, что в 1997 году мы сможем перевести 20 000 000 тонн товаров, и это уже хорошо для нашей страны.

- Во всех городах, через которые мы проезжали, народ ждал пассажирский поезд как подарок.

- В Колумбии поезд никогда не участвовал в развитии страны. Как это было в случае с Францией или США. В нашей стране, города, находящиеся на обочине железных дорог, бедные и некультурные. Поэтому они ждали поезд с нетерпением и становились такими печальными, когда он уезжал.

- Этот поезд – творение колумбийцев и французов, украшен студентами из Школы Изящных Искусств Боготы. Сейчас он принадлежит вам, что вы будете с ним делать? Какова судьба дракона Роберто и других вагонов?

- Мы предоставим его в распоряжение колумбийцев. Институт Культуры хочет продолжить давать представления с колумбийскими артистами по тому же маршруту, чтобы города, пережившие этот опыт, могли повторить его в будущем.

Денис Вэне был первым секретарём посла, когда осуществлялись первые контакты по проекту. А затем он сыграл определяющую роль в его реализации.

- Со стороны французов идея заключалась в том, чтобы привезти театр в народ. Заменить парижский La Comе́die Frances на Teatro Colón[123] для тех, кто уже знаком с ним и имеет средства, чтобы поехать во Францию и увидеть его, и это то, что мы должны продолжать делать. Но нужно найти решение, чтобы дойти до тех, кто не имеет возможности путешествовать, передвигаться, и в этом отношении идея поезда потрясающа. Нужно будет сохранить и использовать её в других странах. Уже говорят о Транссибирской магистрали. Мексика также с удовольствием приняла бы такой тип ярмарки в своих городах и деревнях.

- Что мы можем сказать о поезде, это то, что он передвигался по регионам, находящимся вне традиционного культурного мира.

- Вы знаете, нельзя говорить о представлении как о культурном или некультурном. Речь идёт о взаимном обмене. Если есть население деревни, которое никогда ничего не видело, и вдруг они видят прибытие огнедышащего дракона, это сразу же привлечёт внимание. Если дать им работу Одиберти[124], они ничего не поймут. Поэтому логичнее использовать поезд так, как это было сделано для такой страны как Колумбия, но, возможно, другие страны могли найти другие культурные формы, помещая это слово в кавычки.

- Вас не удивляет, что поезд смог пересечь опасные регионы, такие как Средняя Магдалена? Вы провели предварительные переговоры с партизанами и другими вооружёнными движениями?

- Нет, это связано с тем, что команда поезда продемонстрировала полную ответственность, нейтральность и знала, как реагировать в любой ситуации наиболее подходящим способом. Они сказали военным, что они в них не нуждаются, и чтобы те не приближались к поезду. Когда они попытались сделать это, Кати обрушилась на них с мужеством и удивительной отвагой. На что они могли жаловаться, у них не было никаких шансов, и театр в поле – это не враг, который пришёл сражаться. Поэтому как партизаны, так и наркоторговцы не имели интереса, ни материального, ни какого другого, чтобы останавливать такой поезд как наш. И это не говоря о том, что такое действие было бы настолько непопулярным, что никто не стал бы подвергаться риску.

Ночь закончилась наилучшим образом – сольным концертом Los French.