Декабря, четверг. Отъезд из Босконии. Смерть Эскобара

- Как дела, Пусе?

8 часов утра. Добрую часть ночи парни провели, демонтируя цирк и загружая всё в вагоны.

- Психологически раздавлены, - отвечает он мне. – Вчера была катастрофа. Каждый делал то, что хотел, ни дисциплины, ни руководства.

- Они потерпят до Боготы?

- Не знаю. В любом случае, хуже быть не могло.

Возможно, приключение уже не представляет никакого интереса для команды, демотивированной усилиями, которые ещё нужно реализовать, и с каждым разом число дезертиров увеличивается. С другой стороны… не станет ли вершиной путешествия та волшебная остановка в Аракатаке?

Категорическое отрицание. Никто не думает останавливаться в середине пути. Многие отказались, да, но основанное ядро остаётся: los French, Жан-Марк, Жан-Пьер, Иса, Карин, Рехис, Ману… Кати думает также, как и Пусе. «Когда мы достигаем дна, мы можем только снова подняться.» Одна хорошая новость: Бучону лучше.

И, кроме того, есть поезд. Несмотря на жару и отсутствие удобств (на самом деле, кто-то сделал два-три отверстия в трубах цистерны, и сейчас мы имеем нечто похожее на ванную; это позволяет вымыться перед посадкой в вагон и скользить в 2 000 запасах воды. Деде вернулся довольным: когда поезд движется, образуются волны, и чувствуешь себя как в материнской матке. Ох уж эти мальчишки…), мы можем отдыхать, и пейзаж всегда великолепен.

А ещё есть Гарринча и Соррисо, чтобы поднимать настроение. Всегда весёлые, улыбчивые и, каждый раз, когда возрастает напряжение, они достают свои инструменты и воодушевляют нас ритмами капоэйры.

Мы выезжаем с тремя часами задержки, пересекаем огромную долину, покрытую травой, коровами и пальмами. Кавакино[69] набирает ход, и вчерашние неприятности, видимо, забыты.

Затем к нам приходит новость о смерти Эскобара. Соррисо и Гарринча импровизируют самбу:

Мы будем играть на гитаре

Я слышал, что убили Пабло Эскобара

Мы будем отмечать в Медельине [70].

В любом случае, наш план поехать в Медельин, нежелательный для посольства этап, конечно же, отбрасывается.

Некоторые из персонала Ferrovías плачут. На станции Ла Глория мы расспрашиваем крестьян. Они отвечают с осторожностью: это был человек, мы не можем радоваться его смерти. В центре станции волнения, люди потрясены, смотрят телевизор. Виден – правда, издалека, и кадры неясные – труп барона на носилках. Но жители Ла Глории недоверчивы. «Почему его не показывают в реальности? – спрашивает владелец. – Для меня, пока я не увижу всё собственными глазами, он будет оставаться живым.»

Эскобар вышел из подполья, чтобы войти в историю, к тому же это было не очень хорошо для бизнеса наркокороля, ведь, пока он скрывался, другие наркоторговцы увеличивали масштаб операций. Наркокартель Кали, управляемый братьями Орехуэла, более осторожный, но и более эффективный, чем Медельин, осуществляли 70% торговли кокаином, главным образом, в Европе, ранее контролируемую на 80% Медельином.

Эскобар и братья Орехуэла уже оспаривали торговлю в Калифорнии. Орехуэла забрали лучшую часть, что не помешало им планировать смерть своего соперника в марте 1992 года.

Популярность Эскобара пришла от крестьян, из мифа о его благородстве по отношению к его землякам, из борьбы в течение 12 лет против правительства, более или менее коррумпированного. Но, прежде всего, он добился того, что США считали его своим главным противником.

Закончилась Холодная война; борьба против наркотиков превратилась для американцев в предлог, чтобы увеличить военное присутствие на континенте, без боя, конечно, для борьбы с употреблением наркотиков на своей собственной территории.

Но война с кокой может быть проиграна, как проиграли ей во Вьетнаме или Сомали. Пока только 5% от суммы, предназначенной для борьбы с наркотиками, посвящаются культивации альтернативных культур, крестьяне в Андах будут выращивать коку и поддерживать наркоторговцев. Пока южноамериканская элита пребывает в коррупции, новые шефы картелей будут иметь свободную дорогу. Все trompetazos [71], что празднуют смерть Эскобара, не будут работать, чтоб остановить прибытие единственного килограмма коки в Европу и США.

Расположенная между Сьерра-Невадой и рекой Магдаленой, Гамарра ожидает прибытия Экспресса Льда в течение нескольких часов. Как всегда, с опозданием, нас встречают двумя большими отличающимися группами. Одна – из друзей (мы пересекли дорогу на Санта-Марту), другая – москиты. Также здесь полно солдат, которые должны будут охранять нас на земле и сопровождать нас до Барранкабермехи. Смерть Эскобара навязывает определённые меры предосторожности. Художники ещё не закончили разукрашивать станцию в нашу честь, всё ещё штукатурят, но успеют закончить до того, как мы уедем. Они обещали.

Новое обсуждение в группе. Должны ли мы принять сопровождение военных? Для одних это недопустимо, так как не будет отвечать духу проекта. Для других альтернатива следующая: или принять защиту военных, или остановить тур по собственной инициативе. Спор не заканчивается до тех пор, пока мы не понимаем, что Гамбит потерял поезд в Босконии. В конце концов, Кати уступает: несколько солдат останутся в поезде, чтобы предотвратить воровство. Другие будут пребывать в казармах в пределах города. Не говоря уже о том, чтобы присоединиться к нам.

 

 

Декабря, пятница. Гамарра

 

Прошло 24 часа, как у нас нет новостей о Гамбите. Начальник станции позвонил по телефону в Босконию, Чиригуану, Ла Глорию, на все станции и отели, что мы проехали. Мы начинаем беспокоиться. Что делать? Просить о помощи военное руководство?

Vanguardia liberal[72] из Барранкильи выпускает специальный номер, посвящённый смерти Эскобару. Большой заголовок: «Главарь в могиле… а мафия?» Я показываю фотографию начальнику станции. «Это Паблито, - говорит он. – Его смерть ничего не изменит, наоборот. Сейчас всё станет ещё хуже. Они ответят насилием.» Он передаёт газету своим друзьям. Все говорят о Паблито с любовью, и фотография не кажется им достаточно убедительной.

Мы пытаемся дозвониться до Франции, чтобы успокоить семьи, но это невозможно. Единственная линия, которая есть в Гамарре, занята радио Caracol.

Гамбит не возвращается. Его друзья начинают закреплять ярмарку. Мотор Роберто отремонтирован и его устанавливают. Вечером показывают похороны Паблито. Почитатели грузят гроб, более 5 000 человек среди населения скромного Медельина: «Он жив, он чувствует, Паблито здесь», - скандируют все в ритме «пока мы едины, мы непобедимы». Это песня жертв репрессий Пиночета, адаптируемая под все обстоятельства. Сегодня мы видим, во что превратился опыт Народного Единства[73]: Христианско-демократическая партия у власти, сын Фрея[74] в президентском кресле, а Пиночет всё контролирует.[75] Народ, единый или нет, всегда оставался раздавленным, даже те, кто боролся за свободу.

Все хотят посмотреть, прикоснуться к Паблито. «Существуют Бог, Иисус Христос и он», - слышно, как говорят по телевизору. Самое удивительное это то, что, кажется, официальная версия способствует обожествлению главаря мафии. Огромное количество свидетелей его покровительства, которые воскрешают память о нём с жаром и страстью. Нам напоминают тысячу и один раз о его общественной работе, нам показывают изображения бедных кварталов Медельина до и после. Всего 10 лет назад 2 500 семей ютились рядом с городской свалкой на берегу реки Абурра, забытые и властями, и политиками, и Богом. Они делили мусор и вонь с крысами. Чесотка, респираторные заболевания, недоедание оставили след на телах жителей, но все они помнят, как Паблито спустился к ним и принёс рис, масло и молоко. В 1983 году Эскобар подарил этим несчастным беднякам тысячу ключей от тысячи домов с садами, школой, бассейном, спортивными площадками, все построены на его собственной земле.

Для равновесия, на экране показывают семьи жертв главаря. Все из высшего общества: вдовы военных, судьи, послы, которые выражают удовлетворение. Исполнилось ли правосудие для миллионов несчастных колумбийцев со смертью Эскобара?

Телевидение сопровождает картинку похорон изображением траурного марша. Трудно поверить тому, что видят глаза и слышат уши.

Но, возможно, всё было не так невинно. А что если так возвышенно говорят о зарождающемся мифе? И что если имущие классы смогли присвоить себе идола лачуг и бедных кварталов? Они хорошо поняли девиз «Пока мы едины, мы непобедимы».

Равно как и на других станциях, нам нужно 18 часов, чтобы подготовить представление. Перед тем, как удивить гамаррцев, Жан-Пьер, Фред и вся банда начинают манипуляции со стальными балками, разгружают тонны материала, подключают электричество, устанавливают акробатическое оборудование. Среди всего этого – приезд на такси немного пристыженного Гамбита. Он рассказывает историю со смущением, в котором угадывается присутствие швейцарской блондинки. Найти Швейцарию в Босконии – это может только Гамбит.