Экономико-географическая характеристика и национальная специфика развития

 

Япония — третья по совокупному объему ВВП экономика мира. ВВП Японии в 2004 г. (по паритету покупательной способности) составил $3,7 трлн., что состав­ляет около трети от уровня США и чуть более половины — от уровня Китая. Тер­ритория Японии — 378 тыс. кв. км, население — 127 млн. человек (июль 2005 г.), из них три четверти проживают в городах. Для Японии характерна очень высокая плотность населения — 336 человек на кв. км. Если же принять во внимание гори­стый рельеф местности и то, что только десятая часть территории пригодна для проживания, то фактическая плотность населения в стране ненамного ниже, чем в городах-государствах Сингапуре или Гонконге. Вот почему вопрос о «северных территориях», которых Япония лишилась после Второй мировой войны, являет­ся для нее столь болезненным. Своеобразие Японии еще и в том, что ее государ­ственный строй — конституционная монархия, номинальной главой является им­ператор Акихито.

Особенность географического положения Японии заключается в том, что стра­на представляет собой архипелаг, в состав которого входят четыре больших ост­рова (Кюсю, Сикоку, Хонсю и Хоккайдо) и ряд мелких островов (острова Рюкю, Сакисимо, Окинава, Амами, Токара и др.). Такое географическое положение, ес­тественная изолированность от цивилизаций на континентальной части матери­ка во многом определили историческую замкнутость Японии и своеобразный ост­ровной менталитет ее жителей.

Запасы полезных ископаемых, которыми обладает Япония, чрезвычайно скуд­ны. Какое-либо заметное хозяйственное значение имеют лишь известняк, сера и каменный уголь. Сельскохозяйственные угодья Японии тоже более чем скром­ные — 13% всех земель пригодны для обработки. Что же касается ресурсов миро­вого океана, то здесь позиции Японии куда благоприятнее — страна является од­ним из крупнейших в мире производителей рыбы и морепродуктов.

Немаловажную роль в экономическом развитии страны сыграла ее нацио­нальная специфика. Япония была изолирована от Европы, и наибольшее влия­ние на нее оказывали древние восточные цивилизации Китая и Кореи. Довольно длительное время в Новой истории Япония сохраняла черты феодализма, и толь­ко буржуазная революция Мэйдзи (1868-1912 гг.) привела к развитию военно-феодального капитализма, во главе которого стояло сильное государство. Подоб­ная модель развития толкала Японию к стремлению почувствовать себя великой нацией, укрепить свое военно-политическое положение в Азиатско-Тихоокеан­ском регионе. Япония неоднократно участвовала в военных действиях, но, как правило, всегда терпела поражение, что развивало у нее определенный комплекс неполноценности. Географическая обособленность Японии создавала чувство от­сталости страны от мирового научно-технического прогресса. Не случайно Япо­ния стремилась освободиться от своих комплексов.

Уникальна также модель общественного развития Японии. В обществе строго соблюдается иерархия, главенство старших по возрасту и социальному положе­нию. Страна вплоть до недавнего времени оставалась достаточно закрытой для иностранцев (99% населения — этнические японцы). Свой колорит в социально-экономическое развитие страны вносят также восточный менталитет, знамени­тый принцип состязательности и культ образования. Для японцев в очень боль­шой степени характерен и так называемый сюивизм (от французского глагола «suivre» — следовать), выражающийся в коллективном поведении, копировании привычек, общих вкусах и предпочтениях. Лучше всего сюивизм иллюстрирует японская пословица: «На красный свет дорогу переходить можно, но только если это делать всем вместе». Классический пример сюивизма — некогда широко рас­пространенная даже в России игрушка томо/.оччи, быстро завоевавшая популяр­ность именно из-за коллективизма японцев. Сюивизм отображается и в японской модели управления, для которой также характерны следование четко разработан­ным предписаниям и нелюбовь к неординарным поступкам, выходящим за гра­ницы общепринятых норм поведения.

Общеизвестны прилежание, сдержанность и настоящий трудоголизм японцев. По среднему количеству рабочих часов в году (1889) они одни из несомненных лидеров в мире, лишь немногим уступая США (1966). Многие японцы даже после официального завершения рабочего дня остаются на своем трудовом месте в доб­ровольном порядке, чтобы в специальных кружках качества обсудить возможно­сти внедрения рационализаторских предложений для повышения эффективности деятельности компании. При этом на Японию приходится наибольшее в мире ко­личество патентов в расчете на миллион человек — 164, в то время как в Герма­нии — 127, США — 111, Великобритании — 92 (Япония является и мировым ли­дером по ассигнованиям на науку и технологии: 3,06% ВВП в 2002 г., хотя США тратили на эти же цели 2,67% ВВП, Германия — 2,52, Великобритания - 1,89%). Много работающим японцам практически не остается времени на занятие домаш­ними делами. Даже домашние животные на время трудовой недели сдаются в спе­циальные интернаты, откуда они забираются хозяевами лишь на выходные. А во время весьма непродолжительного (как правило, не больше двух недель в году) отпуска японцы по-прежнему остаются активными, предпочитая пляжному отды­ху интенсивное посещение достопримечательностей и мест развлечений в тех странах, куда отправляются путешествовать (при этом японцы, как правило, дер­жатся группами, что нехарактерно для американцев или европейцев).

Традиционная японская школа отличается достаточно длительным учебным днем (до 12 часов в сутки, включая дополнительные факультативные курсы и обя­зательные спортивные занятия) и настоящей зубрежкой, к которой дети приуча­ются с самого раннего возраста. В домах школьников неизменным атрибутом является специальный закрывающийся с внешней стороны шкаф-парта, откуда ученик может выбраться лишь с разрешения родителей после прилежного выпол­ненных домашних заданий. Результаты подобного учебного процесса — высокий уровень квалификации рабочей силы уже на начальной стадии трудовой деятель­ности, причем ббльшая часть кадров японских компаний имеет уровень подготов­ки не ниже степени бакалавра.

Примером японской сдержанности может служить анекдотичный случай, про­изошедший с российским бизнесменом, командированным в японскую компа­нию. Каждый день в обеленное время россиянин садился на ступеньки организа­ции, к которой был прикомандирован, и в одиночестве распивал бутылочку пива на виду у входящих в офис и выходящих из него японцев. Не привыкшие к подоб­ному поведению японцы достаточно долго терпели «экстравагантного» иностран­ца, поскольку распивать слабоалкогольные напитки на улице, а тем более на по­роге компании в середине рабочего дня, — не в японских традициях. Делать замечания, а тем более открыто приказывать иностранцам выходит за рамки японских норм поведения. В конце концов директора японской компании были вынуждены связаться с Москвой, чтобы попросить руководство российской ком­пании дать указание своему служащему не нарушать трудовой климат организа­ции в стране временного местонахождения.

Благодаря послевоенным экономическим преобразованиям, которые были про­ведены в экономике страны по планам и иод контролем американских оккупацион­ных властей, Японии удалось достаточно быстро адаптировать свою экономику к но­вым геополитическим условиям. Превратившись из страны-агрессора в союзника для США, Японии по сути дела пришлось испытать на себе то же самое, что и Запад­ной Германии, — адаптацию написанных американцами важнейших законов по ре­гулированию денежного обращения и монополий, стабилизационные программы поддержки экономики, проводимые оккупационной администрацией, аналогич­ную плану Маршалла продовольственную и финансовую помощь со стороны США.

Сближает Японию и ФРГ еще и то, что мотором экономического роста обеих стран во второй половине XX в. служило форсированное развитие экспорта на основе явно заниженного курса национальной валюты (специально рассчитанно­го американскими экономистами в период проведения валютных реформ). Одна­ко основное отличие послевоенного возрождения Японии от ФРГ заключается в том, что у Западной Германии был свой собственный мощный интеллектуальный потенциал для экономических преобразований (немецкий неолиберализм и со­циал-либерализм), а в Японии национальная теоретическая экономическая шко­ла отсутствовала. Поэтому экономика ФРГ, руководимая в 1948-1966 гг. видным ордолибералом Л. Эрхардом, развивалась на основе собственной долгосрочной стратегии роста, зачастую расходившейся с доминировавшей в то время в мире кейнсианской моделью, а Япония лишь копировала не всегда обоснованный опыт других стран.

По существу, та модель развития, которая была заложена американцами в конце 1940-х — начале 1950-х гг., просуществовала в японской экономике вплоть до кон­ца XX в., хотя мир к этому времени уже кардинальным образом изменился. Япон­цы оказались хорошими менеджерами искусственно созданной для них экономиче­ской системы, но сама эта система безнадежно устарела и требует коренных перемен, с которыми Япония медлит. И если вплоть до 1973 г. высокие темпы экономическо­го роста страны (в среднем 8,8% в 1950-1960 и 9,6% в 1960-1973 гг.) позволяли говорить о таком феномене, как японское «экономическое чудо», а саму Японию стали уважительно называть страной восходящего солнца, то теперь от заслуг про­шлого не осталось и следа. Авторитетная французская газета «Le Monde» в номере от 8 июля 2000 г. назвала Японию «черным бараном Большой семерки» («le mouton noir de G7»), что вполне отражает картину современного плачевного состояния эко­номики второй по значимости промышленной державы мира.