Глава 14 Китайский менеджмент

Общая характеристика

 

Территория Китайской Народной Республики (КНР) составляет 9,6 млн. кв. км, а население — около 1,3 млрд. человек (2005 г.). ВВП КНР в 2004 г. по паритету покупательной способности составил около $7,3 трлн., и по этому показателю Китай занял второе место в мировой экономике вслед за США. Показатель ВВП на душу населения (около $5,6 тыс. в 2004 г.), впрочем, не слишком высок, хотя Китай делает определенные успехи в данном направлении, с каждым годом со­кращая свое отставание в относительных показателях от ведущих стран мира. В частности, существенным успехом Китая можно считать то, что за последние два года КНР удалось сократить число бедных в стране на 200 млн. человек.

Называя страну Китай, следует помнить, что фактически Большой Китай со­стоит из трех частей. Во-первых, это КНР, которую мы коротко охарактеризова­ли. Затем это Гонконг, ставший частью КНР с лета 1997 г., но сохраняющий в те­чение 50 лет с момента объединения с КНР автономный статус и собственное законодательство. И наконец, это Тайвань, суверенитет которого Пекин не при­знает, а долгосрочная политика КНР направлена на возвращение в состав комму­нистического Китая мятежного Тайваня. В рамках данной главы, говоря о Китае, мы будем иметь в виду именно КНР.

КНР — одна из великих мировых держав. Страна входит в ядерный клуб, за­пускает космические аппараты (в том числе пилотируемые), является постоян­ным членом Совета Безопасности ООН. Китай обеспечен огромными ресурсами. По численности населения страна не имеет себе равных, поскольку каждый пя­тый житель Земли — китаец. Существенны также земельные ресурсы и запасы полезных ископаемых. Китай является крупнейшим в мире производителем зер­на, мяса, овощей и фруктов, олова, угля, хлопка. Кроме того. КНР входит в пятер­ку крупнейших мировых производителей свинца, цинка, алюминия, никеля и древесины. Древняя китайская цивилизация обладает богатейшим культурным наследием.

Китай еще в древние времена был ведущей державой мира по степени разви­тия науки и техники. История изобретений, сделанных китайцами, в частности, включает такие немаловажные вплоть до настоящего времени изобретения, как:

• компас (I в. до н. э.);

• бумага (I в. н. э.);

• процесс производства железа (IV в.);

• бумажные деньги (X в.);

• ракеты (XI—XII вв.) и т. д.

Китайские технологии переменили мир еще в 600-1500-е гг., когда Китай пред­ставлял самую передовую в техническом плане страну мира. И до сих пор Китай сохраняет значительный потенциал производства технологий мирового класса, обладая передовыми учеными и крупными исследовательскими центрами. При­знанием научно-технического потенциала КНР служит тот факт, что в ноябре 1998 г. в Пекине был создан исследовательский центр компании Microsoft един­ственный за пределами США. По признанию руководителей компании, лучшего места в мире было просто не найти. Кроме того, Китай является одной из трех стран мира (наряду с США и Россией), запускающих пилотируемые космичес­кие корабли.

Экономическая система КНР своеобразна тем, что представляет собой рыноч­ные отношения под контролем коммунистической партии. Такую систему Китай начал вводить с 1978 г. Несмотря на коммунистическую идеологию, Китай явля­ется одним из мировых лидеров по темпам экономического роста, а в 2010 г. он должен по замыслу Коммунистической партии Китая (КПК), догнать США по совокупному объему ВВП. Тем не менее называть Китай сверхдержавой пока преждевременно. КНР испытывает серьезные трудности в своем развитии, кото­рые в первую очередь связаны с нехваткой собственных технических и финансо­вых возможностей для модернизации национальной экономики.

Модель экономического развития КНР

Характерными чертами модели экономического развития КНР вплоть до конца 1990-х гг. являлись две особенности:

1. Высокие темпы развития.

2. Преимущественно экстенсивный характер экономического роста.

Высокие темпы развития. Китай — крупнейшая в мире аграрно-нндустриаль-ная держава, поэтому главной стратегической целью КНР стал выход на первые позиции в мире по уровню промышленного производства. Для ликвидации от­сталости, для повышения уровня ВВП, как совокупного, так и в расчете на душу населения, Китаю необходимо поддерживать достаточно высокие темпы своего развития. Не случайно средние темпы роста экономики КНР в 1990-е гг. достигли почти 10%, а в начале XXI в. Китай оказался одной из немногих стран мира, спо­собной поддерживать рост ВВП на уровне 9% в год (в 2004 г. темпы роста ВВП составили 9,1%).

«Мотором» экономического роста КНР служат внутреннее потребление и внутренний спрос колоссального и быстро увеличивающегося населения страны. Основными источниками роста являются:

• трудовые ресурсы;

• природные ресурсы;

• формирование устойчивого накопительного инвестиционного механизма, в основе которого лежат высокие нормы накопления и инвестирования (в структуре ВВП страны инвестиции составляют около трети, что более чем вдвое превышает аналогичный показатель США).

Высокие темпы роста КНР наблюдаются наряду с преобразованиями всей экономической системы, для которой характерны такие изменения, как:

• переход к многоукладной экономики при сохранении ведущей роли обще­ственной собственности;

• превращение натуральной и полунатуральной экономики в товарно-денеж­ную;

• реформирование товарного и денежного обращения, ценообразования, бан­ковской системы.

В целом же реформы не нарушают сложившийся государственный и коопера­тивный статус экономической системы.

На экономический рост оказывает существенное влияние политика открыто­сти национальной экономики КНР. Китай в очень высокой степени интегрирован в систему мирохозяйственных связей. В 2002 г. он занимал пятое место в мире по экспорту товаров (при этом в рейтинге ведущих мировых экспортеров това­ров одиннадцатую строчку занимал Гонконг) и шестое место как импортер то­варов (Гонконг — десятое). На долю Китая приходится почти 40% всех прямых зарубежных инвестиций, сделанных в развивающиеся страны. При этом в 2003 г. КНР являлась мировым лидером по объему привлеченных ПЗИ ($53 млрд.). Столь высокая доля Китая на мировом рынке инвестиций, впрочем, объясняется довольно своеобразно. Почти 80% иностранных инвесторов в экономику КНР — это этнические китайцы (хуацяо), проживающие за рубежом. При этом хуацяо контролируют свыше половины всей экономической деятельности в странах Юго-Восточной Азии.

Значительное воздействие на НТП оказывает импорт технологий, позволяю­щий развивать такие прогрессивные сектора экономики, как производство про­граммного обеспечения, новых материалов, телекоммуникационную индустрию, биотехнологии, здравоохранение. В «Китайскую Силиконовую долину», распо­ложенную в районе Хайдиан, севернее Пекина (Haidian Area), и насчитывающую большое число исследовательских центров и университетов, уже устремляются самые передовые в технологическом плане компании ведущих стран мира. С бу­дущим КНР связана подготовка одаренной молодежи, обучающейся в ведущих странах мира. Китайцы отличаются своей отличной математической подготов­кой, способностями к изучению иностранных языков (в первую очередь — анг­лийского). По мнению многих западных специалистов, уровень исследований, проводимых китайскими учеными на теоретическом и прикладном уровнях, про­сто фантастический.

Удельный вес расходов на НИОКР в КНР составлял в начале XXI в. уже 1,1% от ВВП, тогда как в середине 1990-х гг. этот показатель равнялся 0,6% ВВП. При этом 40% китайских инвестиций в НИОКР пришлось на долю государства, 60% — на долю китайских и иностранных частных фирм. В 2003 г. Китай нахо­дился на третьем месте в мире по масштабам ассигнований на научные исследо­вания и опытно-конструкторские разработки. По этому показателю Китай усту­пает только США и Японии. Только на образование и НИОКР в области фундаментальных исследований и медицины правительством было выделено $10 млрд. При этом по числу инженеров и ученых, которых готовит китайская система образования. КНР уже сравнялась с США. Это отражает и достаточно высокую степень государственной поддержки науки и технологияй, и особую си­стему ценностной ориентации стран Юго-Восточной Азии, которые значитель­ную часть государственных и личных расходов вкладывают в науку, образование и современные технологии.

Зарубежные инвестиции и технологии оказывают существенное влияние на качественный рост экономики КНР. Постепенно меняется тип воспроизводства населения, все больше становится высококвалифицированных специалистов. Структурные изменения происходят в национальном хозяйстве страны: осуще­ствляется химизация сельского хозяйства, реконструкция промышленности, бы­стрыми темпами развиваются отрасли высоких технологий (информационные технологии, электроника, аэрокосмическая промышленность и т. п.). Современ­ные информационные технологии все активнее проникают в быт китайцев, а по развитию сети Интернет Китай сопоставим с уровнем ведущих стран мира, и в 2006 г. он должен стать первой в мире державой по числу пользователей гло­бальной компьютерной паутины (около 155 млн. человек).

Преимущественно экстенсивный характер экономического роста в КНР. Проблема перехода КНР к интенсивному типу воспроизводства экономики за­ключается прежде всего в огромной численности населения страны. Большая численность населения в свое время стимулировала развитие широкомасштабно­го мелкотоварного производства, кустарной промышленности. Не случайно в стране возникла огромная масса мелких и технически отсталых предприятий, на которых трудились ремесленники, портные, обувщики и т. п. Вследствие раз­вития кустарной промышленности произошло значительное распыление матери­альных и финансовых ресурсов страны, вызвав нерациональную структуру про­изводства, слабое использование производственных мощностей (особенно — в обрабатывающей промышленности), хронический дефицит сырьевых, энерге­тических, земельных и водных ресурсов. Китайская модель отличалась очень низ­ким уровнем производительности труда, широкомасштабным применением руч­ного труда. Популярные в свое время анекдоты (про запуск ракеты, двигатель китайской подводной лодки, производство электроэнергии и т. п.) очень точно уловили данную отличительную черту китайской модели развития, предполагав­шей достижение результатов за счет своего главного стратегического ресурса — избыточной массы малоквалифицированных трудовых ресурсов.

В результате экстенсивный путь развития КНР характеризовали следующие особенности:

• обвальное падение эффективности производства;

• увеличение числа убыточных предприятий и размеров убытков, низкая эф­фективность государственных предприятий;

• рост неплатежей и государственного долга;

• увеличение числа безработных;

• отрицательное воздействие на окружающую среду, существенное загрязне­ние среды обитания.

Кризис экстенсивной модели роста наиболее ярко проявился в 1992-1996 гг., когда стало очевидно, что сверхвысокие темпы роста экономики КНР имеют сугубо разрушительный характер. Поэтому начиная с середины 1990-х гг. и уче­ные-экономисты, и руководство КНР пришли к выводу, что экстенсивная мо­дель развития, затратный характер экономического роста не смогут обеспечи­вать решение неотложных проблем развития страны. Был выработан прогноз экономического и социального развития КНР на 1996-2010 гг., который утверж­ден сессией ВСНП в марте 1996 г.

Стратегией дальнейшего макроэкономического развития Китая стала концеп­ция «двух стратегических переходов»:

1. От традиционной плановой экономики к системе социалистической рыноч­ной экономики.

2. От экстенсивной формы роста к интенсивной.

При этом первый «стратегический переход» должен был служить основой для второго. Данная концепция заложила фундамент экономического развития КНР в XXI в.

Концепция развития экономики КНР и обеспечения ее безопасности расстав­ляет следующие по степени значимости приоритеты отраслей и сфер народного хозяйства страны:

• сельское хозяйство, развитие которого служит первой предпосылкой социаль­ной и политической стабильности общества. Предполагается всемерное разви­тие и укрепление сельского хозяйства как основы жизнеобеспечения гигант­ского населения страны и экономического развития вообще. Трансформация сельскохозяйственного производства началась в Китае еще с 1978 г., однако до сих пор половина из почти 700 млн. рабочих страны занята в аграрном секторе;

• базовые отрасли экономики: энергетика, транспорт (инфраструктура); ме­таллургия, химическая промышленность (тяжелая индустрия);

• опорные отрасли: машиностроение, автомобилестроение, электроника, тек­стильная, пищевая промышленность.

Исключительно важное значение приобретает развитие высокотехнологичных отраслей, таких как электронная, аэрокосмическая промышленность, новейшие технологии. Изменения в структурной политике влекут за собой изменения в сфере инвестирования, направляя капиталовложения преимущественно в при­оритетные отрасли национального хозяйства.

В настоящее время в КНР уже созданы условия перехода на новую модель эко­номического роста:

• заложены основы современного производства;

• формируются высококвалифицированные кадры;

• быстрыми темпами развивается сфера НИОКР;

• создан благоприятный инвестиционный климат, практически отсутствует внешняя угроза безопасности страны.

Переход на интенсивную модель развития КНР осуществляется под четким руководством Коммунистической партии и правительства. В так называемой Программе 2010 четко сформулированы основные принципы управления пере­ходным процессом: макроэкономическое регулирование, единое государственное планирование (в модифицированной форме), нормативное рыночное регулирование. Предусмотрено широкое использование правовых и административно-политических методов управления. Конкретные экономические показатели и темпы роста прогнозируются достаточно осторожно, поскольку считается, что переход будет связан с усилением социально-политической напряженности в обществе, возможны различные конфликты, которые смогут повлиять на реали­зацию планов.

В случае развития событий по благоприятному сценарию Китай в 2010 г. смо­жет догнать США по общему объему ВВП (количественному показателю), хотя при этом качественные показатели ВВП КНР (структура ВВП, его технический уровень, величина ВВП на душу населения) будут заметно уступать американ­ским. Тем не менее прогресс развития Китая очевиден, а качественные показате­ли страны будут со временем улучшаться.

Основными проблемами и трудностями переходного периода в КНР остаются:

• перенаселенность страны, которая вызывает избыток трудовых ресурсов (особенно в части малоквалифицированной рабочей силы) и трудности с обеспечением полной занятости;

• распыленная, слабо специализированная и интегрированная структура эко­номики, в которой возникает дефицит энергии, сырья, материалов, пресной воды, продовольствия;

• региональные диспропорции развития, значительное отставание внутренних провинций страны от приморских (географически в КНР можно выделить развитые юг и юго-восток, а также слаборазвитый север);

• заниженный курс национальной валюты, искусственным образом повышаю­щий экспортную конкурентоспособность КНР;

• экология: невозможность удовлетворения потребностей быстрорастущего населения за счет имеющихся природных ресурсов.

Несмотря на имеющиеся проблемы, курс развития КНР направлен на созда­ние социалистической рыночной экономики, сочетание в ней различных эконо­мических укладов при сохранении ведущей роли социалистической собственно­сти. Для такой модели по-прежнему актуально государственное регулирование (особенно — в сфере регулирования цен), но все активнее проявляют себя рыноч­ные механизмы. Уникальность экономической модели КНР как раз и заключает­ся в развитии рыночной экономики при ведущей роли государственного сектора и идеологическом контроле коммунистической партии.

Благодаря валовым показателям своего социально-экономического развития, к середине XXI в. Китай вполне может стать самым мощным государством мира. Уже сейчас КНР является самым благоприятным регионом для выгодных инве­стиций, а по мере развития страны ее инвестиционный и экономический потен­циалы будут возрастать. В развитии КНР интересно и то, что многомиллионный Китай, проводя реформы, преподносит миру великий эксперимент управления страной со столь многочисленным населением, не допуская при этом серьезных социальных волнений. Коллективное партийное руководство страны успешно преодолевает трудности, а главный урок развития КНР заключается в том, что китайцы начали с либерализации экономики и лишь постепенно переходят к ли­берализации политической системы.

Оценка эффективности китайской модели экономики

На первый взгляд Китай развивается успешно и последовательно. Тем не менее вполне резонно встает вопрос: а так ли на самом деле эффективна модель развития Китая? Может ли быть подлинная рыночная демократия в условиях коммунисти­ческого правления? Связаны ли надежды на процветание страны с массирован­ным притоком иностранных инвестиций? Не является ли внешне благоприятная китайская модель развития очередным мифом, который тоже может вот-вот лоп­нуть как мыльный пузырь? Попытаемся ответить на данные вопросы.

Главной проблемой экономики КНР, впрочем, как и любой другой, где домини­рует государственный сектор, является неэффективность государственных пред­приятий. Столь высоким темпам своего роста Китай обязан прежде всего частно­му сектору, как собственному, так и созданному на базе иностранных инвестиций. Частный сектор постепенно превращается в доминирующий по своему экономи­ческому потенциалу, на него приходится (по разным оценкам) от 43,5 до 53% всей экономики страны. Позиции государственного сектора наиболее сильны в произ­водстве алкогольных напитков (96,9%), нефтепереработке (84,9%), электроэнер­гетике (75,3%), металлургии (70,8%). Все данные отрасли национального хозяй­ства отличаются своей значительной ресурсоемкостью и экстенсивностью производственных процессов. Государственный сектор экономики в целом доми­нирует в экспортной индустрии страны, хотя его позиции в экспорте отдельных услуг уже не столь значительны, как в середине 1990-х гг.

Целесообразно также уточнить особенность частных предприятий с иностран­ными инвестициями в КНР. Действительно, компании с иностранными инве­стициями вносят значительный вклад в развитие национальной экономики стра­ны. Они дают около 13% налоговых поступлений в бюджет КНР, создают 18% добавленной стоимости в китайской промышленности, обеспечивают работой около 10% городского населения. Вместе тем прямые зарубежные инвестиции составляют всего одну седьмую часть всех инвестиций в экономику страны (око­ло 5% ВВП), причем примерно половина из так называемого иностранного капи­тала на деле представляет внутренний капитал КНР, возвращающийся в страну через Гонконг. Правительство страны целенаправленно ограждает деятельность иностранных компаний, сдерживая их доступ на внутренний рынок (особенно на финансовый и рынок телекоммуникаций), ориентируя предприятия с ино­странными инвестициями на экспортное производство. КНР заинтересована в иностранных инвесторах прежде всего для формирования мощных валютных резервов страны, которые в конце 2004 г. (с учетом резервов Гонконга) составили около $600 млрд.

Несмотря на свою высокую эффективность, китайские частные компании ис­пытывают много проблем из-за регулирующей роли государства, особенно каса­ющейся развития банковской и финансовой системы страны. До 80% всех бан­ковских займов получают государственные предприятия, а число небанковских финансовых учреждений в стране неуклонно снижается. Очень немногие част­ные компании имеют доступ к финансовым ресурсам. Как и для предприятий с иностранными инвестициями, многие сегменты внутреннего рынка закрыты так­же и для частных компаний, поскольку там господствуют предприятия госсекто­ра, огражденные от конкурентов.

Перемены в подходе руководства Китая к проблемам развития страны предпо­лагают усиление частного сектора. Рост числа предприятий частного сектора в основных отраслях национальной экономики уже привел к тому, что к концу 1990-х гг. порядка 75% всей занятости в сельском хозяйстве уже приходилось на частный сектор. Свыше половины ВВП промышленности также находится под контролем частного бизнеса. И только в сфере услуг позиции частного сектора пока весьма скромны. Лишь около 37% общего выпуска сферы услуг создается частными предприятиями. В целом же на частный сектор приходится менее 40% ВВП, что говорит пока о слабости частной экономики в КНР.

Особое внимание государства к сфере нематериального производства наносит свой отпечаток на прогрессивность развития страны. В частности, государство в КНР довольно жестко контролирует средства массовой информации, включая электронные СМИ. Своеобразно развивается китайский Интернет. Специальные службы своевременно предотвращают доступ пользователей Сети к материалам, способным разложить «высокие моральные устои» граждан. В частности, полно­стью закрыт доступ к сайтам правозащитных организаций, прессе на китайском языке, выходящей за рубежом, порнографическим сайтам. «Бамбуковый» зана­вес, ограждающий КНР от влияния западной цивилизации, по-прежнему продол­жает успешно существовать в сфере идеологии, коммунистические устои кото­рой остаются незыблемыми.

Проблемы, связанные с неэффективностью экономики из-за давно назревшей модернизации промышленности, роста производительности труда, государство пытается решить сразу по нескольким направлениям. Во-первых, «Программа 2010» предполагает серьезное обновление производственных мощностей, созда­ние высокоэффективных производств, для чего привлекается как собственный, так и иностранный капитал. Осуществление реформы уже можно проследить на примере модернизации текстильной промышленности. В текстильной индуст­рии только в 1998 г. произошло сокращение численности работающих почти на 660 тыс. человек, часть рабочих при этом была направлена на пенсию. Новое об­орудование позволяет вести производственный процесс без потерь, связанных с сокращением численности работников, а производительность труда при этом за­метно растет.

Во-вторых, КНР рассчитывает на заметный приток экспортной выручки бла­годаря не только конкурентоспособной на мировом рынке продукции предприя­тий с иностранными инвестициями, но и использованию эффекта заниженного курса национальной валюты. Многие экономисты полагают, что курс юаня зани­жен примерно в восемь раз, в связи с чем средняя дневная заработная плата в КНР эквивалентна всего $2,4. Вполне понятно, что при столь низкой стоимости рабочей силы КНР еще долгое время будет более конкурентоспособной по срав­нению с другими странами Юго-Восточной Азии.

Итак, китайская модель экономики нуждается в следующих изменениях:

• более активном внедрении рыночных механизмов во все сферы хозяйствен­ной деятельности;

• отказе государства от своей монополии в ряде ведущих секторов экономики, которые способны эффективно развиваться при участии частного сектора;

• реструктуризации финансовой и банковской системы страны;

• внесении коррективов во внешнеэкономическую политику (поддержание благоприятных торгово-экономических отношений с основными торговыми партнерами из стран Запада, переход к определению курса юаня на основе рыночных методов);

• преодолении региональных диспропорций развития;

• применении принципов устойчивого развития экономики с учетом экологи­ческих последствий продолжающегося экономического роста.

В результате успешного решения вышеназванных проблем экономическая си­стема КНР могла бы стать еще сильнее.

 

Китайский менеджмент

 

Китай вступил в ВТО и уверенно движется по пути превращения в экономиче­скую супердержаву. Китайские фирмы Haier, Huawei, I.enovo, SinoChem и другие расширяют свою международную экспансию, стремясь встать в один ряд с веду­щими МНК мира. Китай является самым большим рынком в мире и, вероятно, наиболее привлекательным рынком в Азии, что находит отражение в гигантском объеме прямых зарубежных инвестиций. Очень скоро можно будет говорить об эффективной модели китайского менеджмента в том смысле, каком принято, на­пример, говорить о японской модели. Уже сейчас большое количество примеров деловых стратегий и структур в лице фирм Тайваня, Сингапура и других стран, основанных и возглавляемых этническими китайцами, вполне могут служить не­ким образцом успешного китайского менеджмента в «экспортном» варианте.

Можно ли говорить в настоящее время о сформировавшейся китайской моде­ли менеджмента? Станет ли китайский менеджмент «вызовом» в XXI в.? На­сколько полезными окажутся уроки китайского менеджмента для остального мира, в том числе для России?

Особенности китайской деловой культуры

Сравнение Китая с другими странами, например США и Японией, в соответствии с индексами Хофстеде показывает наиболее заметные различия по таким показа­телям, как дистанция власти, соотношение индивидуализма и коллективизма, соотношение кратко- и долгосрочной ориентации (табл. 14.1).

Таблица 14.1. Сравнение деловых культур Китая, США и Японии

	Дистанция власти	Индивидуализм / коллективизм	Мужественность / женственность	Избегание неопреде­ленности	Долгосрочная/ краткосрочная ориентация
США
Китай
Япония

Значения индекса «индивидуализм/коллективизм» говорят о том, что Китай — страна с высоко коллективистской культурой (значение индекса 20), США — на­оборот, с индивидуалистической (91). На самом деле, главной ценностью в китайской культуре является семья. Более того, китайцы свою работу строят вокруг се­мьи. Отсутствие доверия кому-либо, помимо членов собственной семьи, не позво­ляет людям, не связанным узами родства, объединяться в группы или организа­ции. В отличие от Японии (46) китайские сообщества не ориентированы на группы. В связи с этим многие наблюдатели отмечают высокую индивидуалис-тичность китайского общества. О китайском коллективизме, видимо, следует го­ворить как о коллективизме, основанном на феномене семье.

Высокая дистанция власти (индекс Хофстеде — 80) обнаруживается в низкой степени делегирования полномочий и ответственности, строгом подчеркивании вертикальных иерархических отношений. Руководители китайских организаций поддерживают дистанцию в отношениях со служащими. Атмосфера непринуж­денности, равенства и товарищества, возникающая, когда японский менеджер идет после рабочего дня в кафе или бар со своими подчиненными, не характерна для китайской деловой культуры.

Роль guanxiв управленческой и деловой практике

К числу существенных отличий китайской деловой культуры относят guanxi (гу-аньси), которое означает «хорошие отношения».' Традиционные установки guanxi подразумевают распределение ресурсов через «хорошие отношения», или «личные контакты». При guanxi управляющие различных компаний поддержи­вают хорошие отношения с государственными чиновниками, а также с управляю­щими других фирм, для того, чтобы обеспечить снабжение ресурсами (такими, как электричество, вода и т. д.), а также поставку сырья и деталей. Способность местных чиновников поддерживать систему guanxi в рабочем состоянии являет­ся критической для функционирования смешанной экономики Китая, а корруп­ция — это масло, которое смазывает колеса. На практике guanxi воспроизводит непотизм и кумовство, когда управленец, обладающий властью и полномочиями, принимает решения, полагаясь на семейные связи или общественные контакты.

В исследовании, проведенном в Шанхае, 92% из 2 тыс. опрошенных китайских менеджеров подтвердили, что guanxi играет важную роль в их повседневной жиз­ни. Более того, и молодое поколение китайцев стремится уделять внимание guanxi. На деле guanxi становится даже более распространенным в настоящее время. Мно­гие бизнесмены, имеющие деловые контакты в Юго-Восточной Азии, соглашаются с тем, что для успешности бизнеса то, «кого ты знаешь, важнее чем то, что ты зна­ешь». Другими словами, иметь связи и контакты с нужными людьми и чиновника­ми часто является более значимым, нежели «правильный» товар и/или цена.²

Семейное предпринимательство и семейный менеджмент

«Искусство китайского менеджмента»³ правильнее было бы назвать «искусством китайского семейного предпринимательства». Китайское управление, главным образом, осуществляется через семейную концепцию, подразумевающую особый характер взаимосвязей сотрудников. Но, если в Японии корпорация — это семья, то в Китае семья — это корпорация. Ядром корпоративной организации здесь яв­ляется семейный бизнес. Из ста крупнейших компаний Тайваня только две не являются собственностью одной семьи. Средняя численность гонконгских ком­паний не превышает полутора десятков человек, что вдвое меньше аналогичного показателя в США. Такое управление имеет черты союза и группы. Американ­ское управление, наоборот, поддерживается договорными отношениями, т. е. формированием взаимосвязей сотрудников посредством контрактов и догово­ренностей, что является результатом коммерчески ориентированного общества и следствием доминирования рынка труда.*

Китайское семейно ориентированное управление в прошлом проявлялось в управлении государством. Главой государства являлся император, и все государ­ство считалось одной большой семьей, каждая земля управлялась императором. Император и чиновники во многом были уравнены, но все полученные чиновни­ками блага определялись императором.

Почти все западные компании начинались с семейного бизнеса и лишь затем приобретали корпоративную структуру.⁵ В этом смысле семейный бизнес не яв­ляется характеристикой только китайской экономики, или экономики китайских обществ за пределами самого Китая.

Но, как показывает Ф. Фукуяма (Francis Fukuyarna) в приводимом ниже при­мере, для китайского семейного бизнеса тот путь, который должна пройти компа­ния,, чтобы обрести стабильность, т. е. путь от семейного менеджмента к профес­сиональному, оказывается труден и зачастую непреодолим.

Деловая ситуация. История Wang Labs

Wang Laboratories, Inc. (Лаборатории Ванга, далее — Wang Labs), основанная в 1951 г., начиналась как маленький семейный бизнес. Основатель Wang Labs Ан Ванг (An Wang) родился в 1920 г. в Шанхае и эмигрировал в США в 1945 г. В 1948 г. защитил докторскую диссертацию по физике в Гарвардском универ­ситете. За изобретения, оказавшие значительное влияние на развитие компью­терной индустрии, Ан Ванг был введен в Национальный зал славы изобрета­телей (National Inventors Hall of Fame), в котором ранее такой чести были удостоены Эдисон, Пастер и Белл. Фирма Wang Labs приобрела известность в конце 1950-х гг. и стала одним из самых значительных примеров предприни­мательского успеха в области высоких технологий в Америке. В 1984 г. при­были компании — изготовителя компьютерного оборудования составили $2,28 млрд., компания насчитывала 24 800 служащих, и это было одно из са­мых крупных предприятий в районе Бостона. В середине 1980-х гг. Ан Ванг, готовясь отойти от дел, настоял на том, чтобы его сын Фред Ванг (Frederick А. Wang), американец по рождению, возглавил бизнес. Фред Ванг встал во главе нескольких ведущих менеджеров, среди которых был и Джон Каннннгхэм (John F. Cunningham), которого сами служащие компании прочили старшему Вангу в преемники. Явная семейственность подобного назначения оттолкну­ла многих американских менеджеров, которые в скором времени покинули компанию.

Через год, после того как во главе компании встал Фред Ванг, компания понесла первые потери. Вангу-старшему оставалось лишь признать, что его сын как глава компании уступает ему, и он был вынужден отстранить его от дел. За следующие четыре года исчезли 90% капитала, и в 1992 г. компания была на грани банкротства. Крах Wang Labs был ошеломляющим даже для непостоянной компьютерной индустрии. Вопрос о том, сможет ли компания, торговая марка которой была хорошо известна многим американцам, сохра­нить свое место на рынке, оставался открытым до тех пор, пока в 1999 г. она не была приобретена голландской компанией Getronics.

История с Wang Labs хотя и произошла в Америке и территориально далека от Китая, напоминает об основных явлениях китайского бизнеса, опирающих­ся на многовековые традиции. Несмотря на стремительное развитие китайс­кой индустрии по всему миру (в особенности в области высоких технологий) в течение последних двадцати лет, несмотря на современное лицо многих ки­тайских компаний, в основе китайского бизнеса по-прежнему лежат семей­ные узы и преемственность. Китайская семья, обладая социальным капита­лом, достаточным для начала нового бизнеса, структурно ограничивает его кругом семьи, что во многих случаях мешает превратиться в стабильное, дол­госрочное предприятие.

Крах Wang Labs иллюстрирует также и другой аспект китайской культуры. Наблюдатели отмечают, что многие из проблем, возникших после того, как Фред Ванг принял бразды правления компанией, были результатом методов работы его отца. Ан Ванг был крайне авторитарным руководителем и не же­лал ни с кем делиться своей властью. В 1972 г., когда компания уже насчиты­вала 2 тыс. служащих, 136 подчинялись ему лично. Ан Ванг был энергичен и умел крутить эту типично китайскую систему менеджмента по типу «втулка и спицы», что в некоторой степени помогло сплотить компанию. Но эту систе­му управления оказалось невозможно воспроизвести, что и послужило при­чиной краха, когда старший Ванг отошел отдел. Подобная практика управле­ния наблюдается во многих китайских компаниях. Корни этих традиций в китайских семьях прочны и глубоки.⁵

Китайское управление поддерживает родственные связи, дифференцированный подход к вознаграждению и дисциплинарным взысканиям в отношении собствен­ных сотрудников, членов их семей и сторонних работников. Китайский управленец дорожит родственными отношениями сотрудников и, в частности, семейной иерар­хией и диктатом главы семьи. Тот же диктат переносится и на управление деловой организацией: заработывая женьги, сотрудник знает, что получает их от руководи­теля, так же как и чиновник в старой системе получал жалованье от государя. Таким образом, руководитель воспринимается как хозяин или родитель. Главу семейного предприятия нельзя считать менеджером в западном смысле. Он руководит пред­приятием в силу своего положения в семье и при этом обладает почти диктаторски­ми полномочиями. Его жизненные интересы часто имеют отдаленное отношение к критериям экономической эффективности. Например, в Китае принято делить се­мейное имущество между всеми детьми поровну, в Японии, наоборот, хозяйство пе­редается одному наследнику. Именно поэтому китайские семейные предприятия редко перерастают формат малых и средних.⁴