Впечатления упорядочиваются и классифицируются

 

Человек обладает способностью категоризировать, то есть упорядочивать, классифицировать и систематизировать. Эта способность лежит в основе имплицитной памяти и проявляется с самого рождения. В исследованиях было выявлено, что младенцы нескольких дней от роду предпочитают молоко матери, а не других женщин. Новорожденный сразу начинает отделять знакомое от неизвестного. Несколько месяцев спустя, когда ребенок уже зримо связан с мамой и папой и начинает бояться чужих, мы можем более отчетливо проследить проявление способности к категоризации: ребенок не испытывает никаких сомнений, что отношение к родителям принадлежит совсем другому классу, нежели отношение к чужим взрослым.

Ребенок категоризирует и самого себя, то есть отвечает на вопрос «Кто я?», исходя из опыта, который получает во взаимодействии с другими. Если мы позволяем малышу проявить инициативу (например, отвечая на его лепетание или встречая его распростертыми объятиями и улыбкой, когда он ползет, стремясь забраться на колени), мы помогаем ему категоризировать себя следующим образом: «Я – тот, кто может действовать, я – тот, кто находит отклик в других». И наоборот, когда ребенок систематически на протяжении длительного времени ощущает, что его игнорируют, он отнесет себя в категорию такого типа: «Я не могу ни на что повлиять» или же «Чтобы добиться ответной реакции, я должен сделать что-нибудь ужасное». Конечно, маленький ребенок не может думать обо всех этих вещах, однако это закладывается в его имплицитную память в форме схем или инструкций к тому, как надо воспринимать самого себя и вести себя во взаимодействии с другими людьми.

Постепенно категоризация закрепляется в языке в виде понятий. Работа, направленная на самопознание, часто протекает явно и эксплицитно, а лишь затем становится частью имплицитной памяти. Как, например, происходило в нашем разговоре с Тувой (ей тогда было два года):

 

Мама: «Тува, ты моя сладость!»

Тува: «Нет! Не сладость!»

Мама: «Ой, ты не сладость! Кто же ты?»

Тува: «Я непоседа».

Мама: «О да, это точно, ты – непоседа. (Мы улыбаемся друг другу.) Но я считаю, что ты – сладкая непоседа».

Тува (немного подумав): «Да, сладкая непоседа».

 

Здесь Тува активно работает с зарождающимся пониманием себя самой. У нее рано проявилось пристрастие ко всему, что не совсем вписывается в рамки нормального: ей нравилось быть немного хулиганистой и прощупывать границы с улыбкой наготове. В этом примере мы видим, как она «работает» с понятиями и каким образом себя категоризирует. Она настаивает на своих словах, чтобы определить и обозначить нечто, что она начала познавать в собственной крохотной личности.

Кроме того, происходит следующее: я настаиваю на своей категоризации – для меня она «сладкая». И она это принимает, коль скоро я позволяю ей оставить и «непоседу» тоже. Таким образом самоощущение Тувы становится более емким: она есть кто-то один (непоседа) и плюс к этому кто-то еще (сладкая). Она становится кем-то новым, кем-то бóльшим. Она получает подтверждение пониманию самой себя и расширяет его.

Вот другие примеры классификации в представлении о себе:

 

Пятилетняя Хедда: «Я – молодой ребенок!»

Восьмилетний Андерс: «Мне нравится розовый, хотя это девчачий цвет, но я это говорю как мальчик».

Семилетняя Юни: «Если я сделаю так, как хочет Аннели, я как будто потеряю себя. А если я сделаю так, как я хочу, тогда я потеряю Аннели. Это сложно».

 

 

Как повторяющийся опыт превращается в привычки

 

Посредством опыта многократных взаимодействий с другими людьми ребенок выстраивает знания и собственное понимание жизни и не в последнюю очередь формирует представление о самом себе и своем месте среди окружающих. Категории, которые формируются в ребенке, задают характер его поведения – непоседа ведет себя не так, как принцесса.

Категории играют роль своего рода «зеленого света» для выполнения определенных действий. И чем лучше определенный образ действий укоренен в опыте ребенка, тем прочнее он закрепляется как составляющая жизненных привычек и процедур. Многочисленные тренировки и частые упражнения всегда приносят результаты – как в повседневной жизни, так и на спортивной площадке. Часто повторяющийся опыт в итоге преобразуется в жизненные ориентиры и установки.

 

Представьте себе малыша Ларса, ищущего утешения у мамы или папы, когда он огорчается, пугается или просто очень устает. Раз за разом на протяжении первых лет жизни он встречает поддержку: его принимают, прижимают к себе и успокаивают. Опыт Ларса говорит ему о том, что можно иметь потребность в утешении, что взрослые защищают его и помогают ему. Хотя он и не помнит этого, Ларс об этом знает, ведь опыт остается в его имплицитной памяти.

 

Может быть, мы поймем это лучше, если обратимся к собственной взрослой жизни. Как психотерапевт я часто сталкиваюсь с тем, что схемы, заложенные в годы детства и юности, усложняют жизнь уже взрослого человека. Но я вижу, что принятие новых категорий способствует изменению и развитию. Познакомимся с двадцатипятилетним Томасом: в противоположность Ларсу он уяснил для себя, что его потребности ничего не значат, в жизни для них места нет.

 

Томас всегда помогал маме. Его жизнь во многом была подчинена удовлетворению ее потребностей, хотя он жил отдельно и учился. Каждые выходные Томас проводил в доме матери, часто говорил с ней и все время беспокоился о том, как она. Мама страдала психическим заболеванием еще с того времени, когда Томас был младенцем, и он очень рано взял на себя уход за ней.

В процессе психотерапии Томасу стало ясно, что он строил свою жизнь в соответствии с чувствами матери и почти утратил контакт с собственными чувствами. Он смог ощутить собственные потребности как нечто другое, отличное от потребностей матери, – и это стало для него озарением. Томас сформировал новые категории, собственные чувства и эмоции, отличные от чувств и эмоций матери, – важная классификация, способствующая поиску новых возможностей позаботиться и о самом себе, и о матери.

Томас ни в коем случае не хотел прекращать общение с матерью, но ему нужно было жить и для себя. Он упражнялся в умении прислушиваться к самому себе, к своим желаниям, учился отдавать приоритет собственным потребностям, делать то, что ему хотелось, а не то, что, как он считал, нужно матери. Это потребовало от Томаса серьезных усилий, ведь всю свою жизнь он действовал исходя из потребностей матери, однако многочисленные тренировки и упражнения принесли свои плоды. Он ходил с друзьями в кино, ездил с ними на дачу, со временем научился расслабляться, находясь у себя дома, не мучаясь при этом угрызениями совести. Ему очень помогло, что и его мать, по всей видимости, стала более зрелой благодаря развитию сына. Когда он принял на себя больше ответственности за самого себя, выяснилось, что мама нуждается в нем не в такой степени, в какой, как они оба считали, она нуждалась.

 

Давайте посмотрим на историю Томаса, принимая во внимание механизмы работы нашей памяти. Изменение началось в тот момент, когда Томас осознал новый способ, который можно применить в категоризации самого себя по отношению к матери: вместо потребностей матери в качестве организующего принципа своей жизни он увидел новую категорию – «мои потребности, не являющиеся потребностями матери». Имеющееся у него знание о самом себе было извлечено из глубин бессознательной имплицитной памяти и изменено. Это было необходимым, но недостаточным открытием. Одно дело понимать, что его потребности не являются потребностями матери, другое – действовать исходя из этого. Схемы, связанные со старой «системой», прочно укоренились у него в мозге, и, чтобы Томас начал жить и для самого себя, понадобилась серьезная сознательная проработка. Однако облегчение, которое он почувствовал, сделав это открытие, и связанные с ним возможности сразу придали ему решимости.

 

Память как автопилот

 

Задолго до своих первых слов ребенок схватывает образ взаимодействия членов семьи и приспосабливается к нему. Если некие схемы и модели поведения повторяются на протяжении длительного времени, то в ребенке глубоко укореняются привычки, охватывающие эмоции и чувства, мышление и поведение. Имплицитная память увеличивает вероятность того, что определенная нейронная сеть будет активирована в будущем, поскольку она уже много раз была активирована, то есть она уже создана. Проще говоря, в мозге остается такой мощный след, что его сила легко может быть использована вновь. Именно это я имею в виду, говоря о том, что мозг – это конструктор, который постепенно собирается и формируется посредством получаемого опыта.

Опыт и переживания первых лет жизни закладываются в имплицитную память в виде схем и формируют самоощущение ребенка и его представление о своем месте среди других людей. Не столь важно, если чужой человек на улице не ответил на улыбку младенца. Но то, что мама и папа редко улыбаются в ответ малышу, может иметь серьезные последствия. Именно потому, что в будущем ребенок не может вспомнить и воспроизвести этот опыт, он является основополагающим и трудно поддается изменениям. Самоощущение и самооценка ребенка будут зависеть от тех схем, которые выработали в нем родители и другие взрослые. Позволяют ли ребенку выражать свои чувства, эмоции и реакции? Или же он вынужден их подавлять, поскольку его не принимают?

 

 

«Автобиография» имеет значение

 

Трудно сказать, когда начинает развиваться эксплицитная память – осознанное восприятие воспоминаний. Она вступает в дело задолго до того, как ребенок овладевает речью, но только приблизительно к трем годам моменты настоящего достаточно надежно закрепляются в сознании, чтобы их можно было восстановить и вспомнить в будущем. Ребенок помнит события, а кроме того развивает способность воображать то, чего в действительности не происходило. Создается внутренняя «автобиография», которая все больше и больше влияет на формирование самооценки.

Истории наших жизней в значительной степени воздействуют на наше самоощущение. Истории, рассказанные о ребенке, влияют на его самооценку и поведенческий репертуар. Это происходит потому, что, облекая что-то в слова, мы раскрываем и передаем некую суть. Когда мы озвучиваем что-то (называя особенность, какое-либо качество, желание, состояние), мы стимулируем возможность дальнейшего развития того, о чем говорим. Рассказы могут вдохновить, дать начало новым свершениям. Приведу пример, иллюстрирующий этот процесс.

 

Семилетняя Аня ужасно застенчива – настолько, что это мешает ей жить. В частности, она не осмеливается пойти на день рождения к друзьям, если еще как следует не познакомилась с их родителями. Она боится здороваться с чужими и отказывается посещать кружки и секции со сверстниками.

Однажды вечером она смотрит семейную видеозапись. Там есть эпизод, где шестимесячная Аня сидит на коленях то у одного, то у другого взрослого. Все это происходит в парке, где родители устроили пикник с друзьями. Малышка Аня улыбается окружающим и жизнерадостно лопочет. Она позволяет взрослым целовать себя в щеку, она смеется, когда ее забавляют. На экране Аня видит уверенного и общительного малыша, и самое интересное, что этот малыш – и есть Аня.

Когда запись подходит к концу, Аня еще какое-то время задумчиво сидит на диване. «Когда я была маленькая, я совсем не стеснялась», – говорит она родителям. «Это точно, – отвечает мама. – В тебе столько уверенности и открытости, Аня!»

 

Этот, казалось бы, непримечательный случай сильно повлиял на Аню. Видеозапись, демонстрирующая уверенность, смелость и открытость Ани в младенчестве, по всей видимости, расширила границы самоощущения девочки. Аня потихоньку начала действовать смелее, меньше робела, а спустя несколько дней после просмотра записи выразила желание принять приглашение и самостоятельно отправиться на день рождения, куда до этого идти боялась. Родители изумленно и радостно махали ей вслед, когда она не спеша отходила от дома.

Когда ребенок (да если на то пошло, и взрослый тоже) обнаруживает в себе нечто, открывающее другие стороны личности, может возникнуть своего рода психологическая настроенность, готовность усилить то, что в тебе уже есть, но что, вероятно, какое-то время дремало. Аня и ее родители несколько лет жили с представлением об Ане как об очень робкой девочке. Видеозапись Ани-младенца стимулировала в семилетней девочке готовность воспользоваться открытостью, которая в ней заложена. Так альтернативные истории о нас самих зачастую запускают схемы действия, отличные от тех, которыми мы привыкли пользоваться. Родителям важно об этом помнить. Мы можем способствовать развитию и укреплению структуры «Я» ребенка, его самооценки, осознанно предлагая определенные истории из его жизни. В ребенке сокрыта масса возможностей, и еще недолгая детская жизнь уже вмещает в себе самый разный опыт, многогранный и неоднозначный: пугливый в какие-то моменты был отважным, храбрецу бывало страшно, покладистый не слушался, а непоседа бывал тише воды ниже травы. Мы, взрослые, можем осознанно выбирать истории, которые помогают ребенку развить то, что, по нашему ощущению, ему нужно в себе развивать.

Дети любят слушать рассказы о самих себе, о том времени, когда они были младше, и это не случайно. «Расскажи про меня маленькую!» – обычная просьба, с которой ребенок обращается к родителям, просьба, которую мы обязаны выполнить. Расскажите десятилетнему ребенку о том, каким чудным и очаровательным малышом он был. Опишите его тогдашние привычки или необычные звуки, которые он издавал в младенчестве. Расскажите о его первых словах и о том, как он удивлял вас забавными высказываниями всего лишь в двухлетнем возрасте. Выберите истории, вызывающие положительные эмоции и у вас, и у ребенка, и будьте готовы рассказывать снова и снова те из них, которые, на ваш взгляд, ему приятно слушать. Моя младшая дочка любит рассказы о том, как она, будучи младенцем, ужасно сердилась, если не могла с чем-то справиться, и о той невероятной радости, которая ее озаряла, когда у нее все-таки это получалось. Мне кажется, ей нравятся истории, повествующие о том, чтобы хотеть, добиваться и получать желаемое. Возможно, это рассказы о сладкой непоседе. Старайтесь рассказывать истории о разных вещах, а не об одном и том же. Для укрепления самооценки детям полезно слышать, каким богатством качеств они обладают. Таким образом вы поддержите в ребенке способность обращаться к различным сторонам своей личности.

Эксплицитная память – рассказы и истории – основной материал, формирующий самооценку. Однако в этой книге мы большей частью будем говорить об имплицитной памяти. Ребенок постепенно вырабатывает автоматизм в отношении к самому себе и другим людям, и именно это, то есть собственно имплицитная память, – фундамент самооценки. Даже у совсем маленьких детей есть «старые» привычки, которые они приобрели во взаимодействии с родителями или другими близкими взрослыми. Привычки малышей всегда интенсивно развиваются. Обучение и развитие, разумеется, происходят на протяжении всего периода роста и взросления, но основополагающие жизненные установки и привычки, доверие к собственным чувствам и вера в других людей закладываются в самые первые годы жизни через привязанность к родителям.

Теперь мы можем более подробно поговорить о двух основных инструментах осознанного родительства: аффективной настройке и круге безопасности.

 

Резюме

 

Функциональность мозга формируется посредством получаемого опыта, то есть под воздействием окружения, в котором находится ребенок после рождения, среды, которая приспосабливает его под себя, со всеми вытекающими из этого плюсами и минусами.

 

 

Глава 4