Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Работа Б. Малиновского «Магия, наука и религия»Содержание книги
Похожие статьи вашей тематики
Поиск на нашем сайте
Малиновский Б. Малиновский руководствовался тем, что базисные потребности и стремления людей должны удовлетворяться таким способом, который позволяет сохранять равновесие в обществе и не влечет за собой социальный хаос. Иными словами, определенные инстинктами человеческие потребности должны выполняться под контролем общества, которое устанавливает нормы дозволенного и таким образом создает институты, регулирующие отношения, связанные с удовлетворением человеческих потребностей, налагая запрет на образ действий, вызывающий социальные конфликты и хаос. Задача социального исследования — установить, какие потребности (осознанные или неосознанные) позволяет удовлетворить тот или иной социальный институт как регулятор поведения. В работе "Магия, наука и религия" (1-е изд. 1925 г.), которая по праву относится к числу классических в социологии религии, Малинов ский показывает, что по всех обществах религия выполняет прежде всего следующие две функции: 1) в кризисных ситуациях — примером может служить смерть члена группы — она восстанавливает оказавшееся перед угрозой распада единство группы, указывая каждому ее члену перспективу дальнейшего существования; 2) посредством ритуала инициации делает индивида полноправным членом общества, обязывая его соблюдать лежащие в его основе "священные" ценности и нормы. Не ставя под вопрос сам функциональный метод анализа религии, предложенный Дюркгеймом, Малиновский критически оценивает отдельные положения дюркгеймовой теории религии. Он обращает внимание на то, что в "коллективных представлениях" общество далеко не всегда производит религиозные верования, поскольку эти представления могут быть и действительно часто являются чисто секулярными, светскими, и что обязательные правила поведения и культурные достижения в примитивных обществах обеспечиваются не только сакральным, но и вполне профанным принуждением. У Малиновского рассмотренный Дюркгеймом вопрос о сохранении стабильности, поддержании институализированных образцов действия, о том — каким образом обществу удается сохранять солидарность, так что составляющие его индивиды и культурные образования составляют целое, приобретает новый поворот, ориентированный на индивида — как удается обществу так организовать индивидуальный опыт в ситуациях, когда возникает острое противоречие между ожиданиями и реальностью, что индивид все же оказывается согласен жить в соответствии с принятыми, нормами и обосновывающими их культурными образцами, хотя в своей деятельности, следуя этим образцам, он не достигает цели и. терпит поражение. Иными словами: каким образом может быть обеспечена конформность поведения индивида перед лицом неудачи, крушения надежды на достижение успеха. Ведь в каждом обществе для каждой области деятельности определены легитимные цели и допустимые средства их достижения. Далеко не любые средства хороши и допустимы для достижения самых благих целей. Если происходит рассогласование "нормальной" связи средства и цели, если лигитимными средствами оказывается невозможным достичь желаемого результата, то возникает кризисная ситуация, соблазн добиваться своего "любыми средствами" (цель оправдывает средства, например) и тем самым — угроза распада социальных связей, порядка, угроза хаоса. Малиновский констатирует, что в кризисных ситуациях (смерть, незаслуженное страдание, равно как и незаслуженный успех) простейший и но существу беспроигрышный способ решения поставленной задачи — сохранения конформности поведения индивида и стабильности группы — заключается в том, чтобы ввести в структуру действия такой элемент, как магия и колдовство. Она обеспечивает приемлемое объяснение неудачи в каждом отдельном случае либо ссылкой на ошибки в совершении магического ритуала, колдовского заклинания, либо — тем, что магическое действие, заклинание противника оказались сильнее. Со временем магия и колдовство утратили прежнее значение, но проблемы, которые они позволяли решать, остались. Их решают иными средствами, нежели магия, религия. Малиновский исходил из того, что неудачи, встреча со злом, смерть близкого человека вызывают у нас ощущение собственного бессилия и надежду на то, что в тупиковой казалось бы ситуации все же есть выход. Религия вступает в действие там, где человек исчерпывает собственные возможности: Особенно важна потребность справиться с беспокойством и дезорганизацией, которую вызывает смерть близкого. Различные религии по-разному относятся к смерти, но все они предлагают кроме какого-то объяснения смерти еще и ритуал, функция которого заключается в том, чтобы примирить оставшихся со смертью и обеспечить реинтеграцию группы, когда речь идет о примитивном обществе, преодолеть беспокойство и страх.
33. Работа М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» Для Вебера это был прежде всего вопрос о возникновении "духа капитализма". Он нашел ключ к решению этого вопроса в протестантской этике. Заслуга Вебера в первую очередь состоит в том, что на конкретном историческом примере он показал, каким образом религия способствовала развитию капитализма, новой стадии социокультурной эволюции западного общества. Вебер разработал действительно социологическую теорию, доступную, по крайней мере частично, эмпирической проверке. То, что религия на индивидуальном уровне у отдельных людей способна вызвать кардинальные изменения в сознании и поведении, собственно, никогда не вызывало сомнений. Речь в таких случаях шла не о массовых явлениях, но о тех, кого Вебер называл "религиозными виртуозами". Нужно было показать, что религиозная мотивация способна вызвать социологические изменения в масштабах общества и создать ситуацию, когда индивиды в массе своей изменяли бы свойственные им ннституализированные способы деятельности. Об изменениях какого рода идет речь, что означает "дух капитализма"? Стремление к наживе, обогащению, алчность — все это качества Вебер рассматривал как присущие самой природе человеческой. Равно как лень и желание разбогатеть как можно скорее и не утруждая себя. (К какой бы исторической эпохе мы ни обратились, всего этого мы обнаружим предостаточно, обратимся ли мы к Библии, или романам Бальзака.) И, видимо, прямой связи с "духом капитализма" они не имеют. Капитализм начинается тогда, когда хотят производить для получения прибыли и получаемый доход не проедается, а вновь вкладывается в "дело" в целях получения прибыли. И так без конца, без какой-либо другой цели, кроме получения прибыли. Вебер полагал, что поведение субъекта, такого рода хозяйственную деятельность ведущего, не является "естественным", данным от природы. Необходимые для такой деятельности Качества не относятся и к числу тех, которыми обладает какая-то нация. Объяснить национальными особенностями появление необходимого для капиталистической экономической деятельности образа мышления, неутомимой жажды деятельности и т.д.— невозможно. Эти качества, очевидно, основываются не на свойствах человеческой натуры и не на национальных чертах характера. Тогда на чем же? Не связаны ли они с религией'? Немало было работ, и не только экономических исследований, в которых уже обращалось внимание на то, что к началу ХГХ в. экономически более развитыми оказались протестантские страны, а католические и православные остались позади. Это бросалось в глаза при сравнении хозяйственных успехов реформатских Нидерландов и Англии, ставшей промышленной мастерской мира, с католическими Испанией или Италией. Объяснение этому обстоятельству сводилось к двум моментам. Относительная толерантность (не свойственная, например, католицизму) позволяла оседать в этих странах экономически активным и состоятельным пришельцам, часто — тем, кто изгонялся "за веру" из католических стран. И еще одно обстоятельство приводилось в качестве объяснения, связанное с тем, что протестантская церковь была более "дешевой": меньше расходов на духовенство, меньше церковных праздников, отсутствие бездельников-монахов, а это — дополнительные рабочие руки, т.е. меньше непроизводительных расходов, традиционной праздности и безделья. Эти объяснения лежали на поверхности и не объясняли сути дела. Очевидно, рецепт экономического процветания — не закрытие церквей и сокращение численности духовенства, иначе Советский Союз мог бы" рассчитывать опередить "планету всю". Равно как — не в замене православия протестантизмом. Впрочем, неубедительно видеть залог и начало экономического подъема страны в строительстве как можно большего числа церквей. Это называется "начинать не с того конца", и ссылки, достаточно частые, на Вебера — вовсе не обоснование. В чем видел связь Вебер между протестантизмом и развитием капитализма? Прежде всего он локализовал предмет анализа во времени, отнеся исследуемые процессы к XVII веку, веку Реформации, времени пробуждения "духа капитализма". Вебер накапливает и анализирует огромное число письменных источников, документов самого разного рода, включая большое число проповедей — лютеранских и кальвинистских. Его интересуют не этические теории протестантских теологов, а практические импульсы к действию, коренящиеся в практических и психологических религиозных установках, т.е. характер религиозной обусловленности поведения верующих людей на житейском уровне. Его интересует, откуда берется "рациональное стремление к капиталистической прибыли". Он сравнивает хозяйственную деятельность разных исторических эпох и разных цивилизаций — Китая, Индии, Вавилона, Египта, средиземноморских государств древности, средних веков и, нового времени. В итоге он констатирует, что с появлением капитализма на Западе появилось нечто такое, чего "раньше нигде не было". Вебер подчеркивает, что в чисто экономическом аспекте для него главной проблемой всемирной истории культуры является не капиталистическая деятельность как таковая, в разных странах и в разные эпохи меняющая только свою форму. Капитализм по своему типу может выступать как авантюристический, торговый, ориентированный на войну, политику, управление и связанные с ними возможности наживы. Его интересует возникновение буржуазного промышленного капитализма с его рациональней организацией свободного труда, а в культурно-историческом аспекте — возникновение западной буржуазии во всем ее своеобразии, возникновение специфического "рационализма", характеризующего западную культуру. Вебер предположил, что проповедовавшаяся хозяйственная этика протестантизма, с сочетанием таких добродетелей, как упорный труд, бережливость, самоограничение и здоровый образ жизни во многом (хотя далеко не во всем) предопределили рационализм и их мотивации на успех, присущий западноевропейскому предпринимательству. Если Маркс делает ударение на том, что современная буржуазия является продуктом длительного процесса развития, "ряда переворотов в способе производства и обмена", оставляя в стороне "духовное производство", то Вебер, не сбрасывая, конечно, со счетов такой важный фактор, как "материальное производство", концентрируется на изучении духовных стимулов этого процесса. Так же, как и Маркс, Вебер видит в возникновении капитализма процесс преодоления традиции ("буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения.... и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана") и за счет этого стремительный рывок в развитии человечества ("буржуазия менее, чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместо взятые"; "буржуазия показала, что грубое проявление силы в средние века... находило себе естественное дополнение в лени и неподвижности. Она впервые показала, чего может достигнуть человеческая деятельность"). Сердцевину и средоточие того образа мышления, который сделал возможным всю эту деятельность, Вебер обозначает одним словом — "аскетизм". Мировые религии использовали аскезу для того, чтобы помочь человеку сосредоточиться на главном в жизни — спасении души, которое требует освобождения от мирских пут. Чтобы достичь "возвышенного" состояния духа аскетическая практика предлагала ограничения разного рода — временное воздержание от удовольствий жизни (в еде, питье, комфорте, сексе, сне); это мог быть "обет молчания" или полное прекращение общения с другими людьми и достижение таким образом особого состояния, отличного от обычной повседневной жизни с ее заботами, трудами, радостями и горестями., Однако, аскеза, которую Вебер характеризует как основную черту "духа капитализма", ориентирована иным образом — внутримирским. Это — "мирской аскетизм". Истоки внутримирской аскезы Вебер обнаружил в аскетической этике протестантизма, в наиболее чистом и последовательном виде — в кальвинизме, и особенно — в пуританстве. Вебер буквально заклинает понять его правильно и не приписывать ему, например, утверждение, будто Кальвин или кто-то другой из реформаторов в каком бы то ни было смысле считал целью своей деятельности пробуждение того "духа", который он называет капиталистическим. Никому из них в голову но пришло бы рассматривать стремление к мирским благам, воспринятое как самоцель, в качестве этически ценного. Их собственные экономические взгляды могли быть, как например, у Кальвина, даже негативными в отношении капиталистического типа хозяйствования (имея в виду такие конкретные вещи, как налоговая политика и т.д.). Во всяком случае к возникновению "духа капитализма" все это сколько-нибудь серьезного отношения не имеет. Вебер нашел там, где не приходило в голову искать другим. Он увидел источник внутримирской аскезы в кальвинистской теологии, в ее учении об абсолютном предопределении. Это — учение о путях спасения души, и в нем следует искать корни, утверждает Вебер, этических целей и практических воздействий реформированного христианства. Эти цели и эта практическая деятельность оказалась, таким образом: "лишь следствием чисто религиозных мотивов!" И при этом культурные, социальные последствия Реформации в значительной своей части, даже в подавляющей, были непредвиденными и даже нежелательными для самих реформаторов, весьма отличающимися от их собственных намерений. Согласно библейской мудрости: не ведают люди, что творят. Умение о предопределении трактует одну из основных проблем христианского вероучения: каким образом связаны учение об искуплении, о смерти и воскресении Иисуса Христа и жизненный путь, которым должен следовать верующий, христианин? Кальвинистское учение о предопределении — одно из возможных, разработанных христианской теологией решений: 1) Спасение достигается "добрыми делами" верующего. 2) Человек не может оправдать и освятить себя, он спасается божественной благодатью, достигает оправдания верой. 3) Учение о предопределении (у Августина, Лютера, но наиболее последо-тательно — у Кальвина) заключается в том, что еще при сотворении мира все люди, еще до первородного греха, определены божественным избранием — одни для вечных мучений, другие — для вечного спасения. Вот это учение о том, что каждому еще до рождения предопределено, одним — спасение (и за их спасение умер Иисус Христос), они — "избранные", другим — "вечная тьма", они "не-избранные", это учение (которое Лютер считал "темным учением" и многие принимавшие ого теологи стремились сноси интерпретацией смягчить) Кальвин в самой радикальной форме и как наиболее важное выражение самой сути христианского учения внедрял в церковную практику. Христианин тот, кто пронизан убеждением в абсолютной греховности, отверженности человека и неограниченном могуществе и величии Бога. Чтобы религиозной учение могло стать социально значимым фактором, оно должно повлиять на поведение, деятельность достаточно больших масс, дабы она как формирующая сознание сила вошла в жизнь верующих, стала достоянием жизни рядовых членов церкви, т.е. не осталось учением теологов для теологов. По мнению Вебера, это и произошло с кальвинизмом и развившимся из него английском пуританством. Именно это имеет решающее значение: установить, что учение о предопределении было достоянием всех кальвинистов и той идеей, которая была определяющей в их жизни. Вебер тщательно подбирает свидетельства в пользу этого тезиса. Он обращает внимание на то, что люди того времени придавали гораздо большее значение таким вещам как догматы, спасение души, что в этих абстрактных теологических понятиях они размышляли о насущно важном в их жизни, о своих практических интересах. Поскольку для человека XVII в. вопрос о вечном, блаженстве представлялся имеющим гораздо большее значение, чем вопрос о его земном благополучии, то, если он принимал учение о предопределении, он прежде всего должен был знать — принадлежит ли он к "избранным". "Это учение в своей патетической бесчеловечности должно было иметь для поколении, покорившихся его грандиозной последовательности, прежде всего один результат: ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида, — писал Вебер. В решающей для человека эпохи Реформации жизненной проблеме — вечном блаженстве — он был "обречен одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе". Ему не могут помочь ни церковь, ни таинства, ни проповедник. Основной жизненный фон, все мироощущение таким образом настроенного индивида, — ощущение безнадежности, пессимизм. Это невыносимое бремя могло быть переносимым только при условии выработки таких духовно-терапевтических механизмов, которые были бы способны облегчить это психологическое напряжение. Здесь-то и совершается переход к внутримирской аскезе. В религиозно-проповеднической литературе XVI1 в., как показывает Вебер, — предлагались в основном два пути, два способа справиться с этой проблемой: во-первых, обязательно верить в свое избранничество, считать это своим долгом, и, во-вторых, посвятить себя неустанной деятельности, которая помогла бы задушить сомнения и колебания. Какой деятельности? Спасение "добрыми делами", религиозными подвигами (медитация, пост, паломничество и пр.) были кальвинизмом отвергнуты в качестве пути спасения. Оставалось одно поле деятельности, проявления активности, — призвание в его мирском значении, профессиональная деятельность прежде всего. Внутримирским аскетизмом Вебер называет, таким образом, применение высвобожденной благодаря религиозно-аскетической установке энергии, всех жизненных сил в профессиональном труде. Эта неутомимая профессиональная деятельность становится средством прославления бога в этом мире и организующей основой всей жизни личности в целом: ничто не должно мешать главному, "делу". Пуританская этика требовала довольствоваться малым, ограничивать себя самым необходимым, осуждала роскошь и праздность. Всякая поблажка своим слабостям непростительна. Нужно работать, и грех использовать плоды трудов своих для само- ублажения. Неутомимый труд приумножал богатство, оно должно было вновь вкладываться в дело и служить материалом для продолжающейся трудовой деятельности. Концентрирующаяся в труде аскеза формировала линию поведения, без которого немыслимо капиталистическое хозяйствование: добросовестность, расчетливость, обязательность, фанатическая приверженность избранной деятельности как долгу и служению. И при этом — исключение любых гедонистических поползновений. Таким путем приходит Вебер к выводу о том, что одним из конституционных компонентов современного капиталистического духа и всей современной культуры является рациональное жизненное поведение на основе идеи профессионального призвания, Вебер добавляет к этому, что капитализм, родившийся из этого духа, скоро перерос его и перестал нуждаться в религиозной мотивации. Уже в XVIII в. он мог стоять на собственных ногах. Если пуританин хотел быть профессионалом, то мы просто вынуждены быть таковыми. Но это не отменяет того исторического факта, что религия была силой, вызвавшей к жизни ту духовную структуру, без которой современный мир был бы иным, чем он есть сегодня. Рассмотренная нами концепция Вебера была принята многими социологами как парадигма теории религиозно обусловленного социального изменения. Она строится на посылке, согласно которой для социального действия важна не только материальная, но и духовная культура, личность — ее установки, предпочтения, эмоции, убеждения, которые не являются" врожденными. Сам Вебер предостерегал от "доктринерского" понимания его концепции, утверждения, что для возникновения капитализма нужен протестантизм. Правильнее будет полагать, что Вебер исследовал одно из условий, хотя и необходимых, но недостаточных для возникновения капитализма, а именно — той хозяйственной этики, которая в Европе в эпоху Реформации была выработана в рамках протестантизма, на этой конкретной исторически обусловленной религиозной основе, но в принципе может иметь и какую-то другую религиозную мотивацию той особой психологии, которую предполагает современный капитализм. Именно так воспринимает главную идею веберовской "Протестантской этики" С.Н. Булгаков. Он обращает внимание на то, что религиозно-нравственное отношение к труду вообще свойственно эпохам с преобладанием религиозного мировоззрения, что труд входит в общую систему аскетики, что благодаря аскетической дисциплине труда монастыри сыграли в свое время огромную роль в экономическом развитии Европы и России. Он сожалеет о том, что подобные ве-беровскому исследования почти совершенно отсутствуют применительно к русской хозяйственной жизни и видит одну из причин тому в "экономизме", одинаково свойственном и народникам, и марксистам, т.е. отсутствии интереса к изучению духовных факторов экономического развития. Он воспринимает веберовскую теорию развития западноевропейского капитализма как стимул изучения религиозно-этических основ психологии русской промышленности, экономических потенций русского православия, в конечном счете — психологических корней экономической Деятельности.
35. Религиозный фундаментализм Религиозный фундаментализм - вера, основанная на буквальном следовании религиозным текстам. Одной из причин развития религиозного фундаментализма в современном мире является потребность в формировании "сильной нации" посредством обращения к традиционным религиозным ценностям. Фундаментализм религиозный — тенденция, выражающая отрицательную реакцию консервативных религиозных кругов (19-20 вв.) на секуляризацию, т.е. эмансипацию науки, культуры и общественной жизни от религии, что стало причиной маргинализации последней. В настоящее время термин приобрел более широкое значение: под религиозным фундаментализмом понимается устойчивая религиозная установка или один из типов современного религиозного сознания, характерный прежде всего для т.н. авраамических религий — иудаизма, христианства и ислама, но имеющий также параллели в индуизме, сикхизме, буддизме, конфуцианстве. Несмотря на то, что в различных религиозных контекстах проявление фундаменталистских тенденций имеет различные причины, можно говорить о глобальном религиозном фундаментализме как особом феномене, появление которого датируется серединой 1970-х годов и связано с такими явлениями, как рост христианского фундаментализма в протестантских церквах США и Латинской Америке. Религиозный фундаментализм является оппозицией процессу десакрализации культуры. Он апеллирует к абсолютному авторитету божественного откровения, выраженного в священном писании (Тора, христианская Библия, Коран) или иных канонических религиозных текстах (Талмуд, святоотеческие писания, папские энциклики, законоположения шариата). При этом установка на буквальное следование тексту предполагает его однозначное понимание, что является отказом от герменевтического подхода, согласно которому возможно множество интерпретаций любого текста. Иными словами, религиозный фундаментализм предлагает "веру помимо интерпретации", что на практике приводит к требованию принять собственную интерпретацию его лидеров в качестве единственно верной. Соответственно религиозный фундаментализм выступает против плюрализма мнений, который, с его точки зрения, неизбежно ведет к релятивизму, т.е. к допущению равноправия многих истин даже в пределах одной религиозной традиции. Следствием такой религиозной установки, как правило, является политическая позиция, которая характеризуется поддержкой крайне правых политических сил. Особенность религиозного фундаментализма заключается в том, что, призывая вернуться к Традиции в формах прошлого, исторически изжитого способа доминирования религии в жизни общества, он является, в отличие от консерватизма в обычном понимании, современным проектом построения "нового мирового порядка", основанного на отвержении принципов гуманизма и демократии и утверждении тоталитарной религиозной идеологии с использованием технических средств современной цивилизации. Религиозный фундаментализм есть радикальное неприятие характерного для современной эпохи разделения светского и религиозного и попытка интерпретировать религию исключительно в терминах власти над человеком как в духовном, так и в политическом отношении.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-23; просмотров: 1090; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.15.223.129 (0.015 с.) |