Понятие первобытной культуры. Периодизация первобытной культуры. Археологические культуры Европы: Ашэль, Клэнтон, Мусцье, Арыньян, Салютрэ. Мадлен.

Первобытнообщинный строй – это эпоха, охватывающая весь период существования человека от его появления на Земле до становления первых древнейших цивилизаций. Первобытность является начальным этапом существования человечества. В настоящее время нет единого мнения о том, когда и откуда появился на земле человеческий род. Долгое время господствовали религиозные концепции, наиболее известной из которых является библейская, утверждавшая, что человек сотворен по образу и подобию Бога в 5508 г. до рождества Христова. В середине XVIII в. шведский естествоиспытатель Карл Линней попытался определить место человека в природе и выделил в составе млекопитающих отряд приматов. «Во всех классификациях данного отряда существует семейство гоминидов, куда, по мнению многих ученых, входят человек и его ближайшие предки. Современный человек образует вид sapiens рода Homo, который относится к семейству гоминидов отряда приматов»/ Время появления человека по этим гипотезам, и, соответственно, начала первобытности, относится к весьма отдаленным эпохам, начало которых колеблется в весьма широких пределах – от 1 до 2,5 млн. лет назад. Наконец, в последнее время все чаще можно встретить гипотезу «космического» происхождения человека, по которой человек является не коренным жителем земли, а всего лишь пришельцем, явившимся из космоса в незапамятные времена. Разумеется, нельзя сказать точно, когда это могло быть. Следует учитывать также, что ни одна из указанных концепций с точки зрения естественной науки не является бесспорной. Нижнюю границу первобытности принято проводить тогда, когда совершается переход к цивилизации, классовому обществу, одним из признаков которого в археологии считается наличие письменности. Этапы становления первобытной культуры принято выделять по ключевым событиям и процессам, проходившим в обществе. По развитию орудий труда и технологий выделяют следующие периоды: каменный (палеолит, мезолит, неолит), бронзовый и железный века; по развитию общественной организации – человеческое стадо, родовой строй (матриархальная и патриархальная родовая община, соседская община). Есть и другие виды периодизации истории первобытного общества. Изучение первоб культуры началось в середине 19в и было связано с первыми находками первоб искусства на террит ЮЖНОЙ ФРАНЦИИ(что дало основание для начала научной реконструкции всей первоб культуры).честь открытия первоб искусства приндл ЭДУАРДУ ЛАРТЕ. АШЕЛЬ( 600-170т.л.н)-археологич культура,связанная с периодами оледенений, для кот хар-но интенсивное заселение пещер, кремневые орудия труда,приспособленные для хоз-ой деят-ти в условиях тундры-охоты на крупных животных. КЛЭКТОН (600-200т.л.н)-связанная с периодами потеплений современная ашелю археологич культура,кот хар-ся стоянками в речных долинах и кремневой индустрией,ориентированной на лесное окружение. МУСТЬЕ (125-40т.л.н)-появляются листовидные наконечники и острия различных типов для метательных орудий.начинается становление родового общества:появл первые погребения,следы ритуалов,попытки орнаментации,использование краски-в первую очередь красной охры. Человек мустье-неандерталец ПЕРИГОР (35-20т.л.н)-широкое распространение кремневые пластины,костяные шилья и наконечники для копий,костяные украшения.появляются первые барельефы,изображающие животных и человека. ОРИНЬЯК (30-19т.л.н)-дальнейший прогресс орудий труда.главным достижением явл лук и стрелы.худ культура представлена:резьбой,мелкой скульптурой,гравюрами на кости.первые опыты в области изобразит искусства:контуры рук,отпечатки ладоней.появл зачатки скульптуры-маленькие статуэтки из бивня мамонта и мягкого камня. СОЛЮТРЕ (18-15т.л.н)-археологич культура,кот сформировалась в условиях кратковременного отступления ледника и характеризовалась самым высоким уровнем техники обработки кремня. Листовидн наконечники служили для изготовления копий и дротиков,а также-ножами и кинжалами.появились кремневые скребки,резцы,иглы. МАДЛЕН (15-10т.л.н)-пришелся на крайний суровый климат в условиях последнего наступления ледника.широкое распространение получают костяные изделия.пещерная живопись.преобладают индивидуализированные изображения животных.

7. Культура как игра. Иёхан Хейзинта и его работа "Человек играющий".

Йохан Хейзинга(1872-1945) известен своей работой "Homo ludens" ("Человек играющий"), в которой он защищает тезис об игровом характере культуры. Если его концепция и не перечеркивает значение труда как культурообразующего фактора истории, то, во всяком случае, бросает ему вызов. Игра старше культуры, игра предшествует культуре, игра творит культуру - таков лейтмотив концепции Хейзинги. Свой интерес к человеку играющему Хейзинга обосновывает следующим образом: люди оказались не столь разумными как наивно внушал светлый 18 век в своем почитании Разума. И название человека Homo faber неполно. Игра в концепции Хейзинги - это культурно-историческая универсалия. Как общественный импульс, более старый чем сама культура, игра издревле заполняла жизнь и, подобно дрожжам, заставляла расти формы архаической культуры. Дух, формирующий язык, всякий раз перепрыгивал играючи с уровня материального на уровень мысли. Культ перерос в священную игру. Поэзия родилась в игре и стала жить благодаря игровым формам. Музыка и танец были сплошь игрой. Мудрость и знание находили свое выражение в освященных соревнованиях. Право выделилось из обычаев социальной игры. На игровых формах базировались улаживание споров с помощью оружия и условности аристократической жизни. Хейзинга убежден, что культура в ее древнейших формах "играется". "Она происходит из игры, как живой плод, который отделяется от материнского тела, - пишет автор, - она развивается в игре и как игра". "Культура зачинается не как игра и не из игры, а в игре". Обзор истории культуры, ее различных эпох приводит ученого к выводу об убывании игрового элемента в культуре. Вытеснение игры, начавшееся в 18 в., фактически заканчивается к 19 в. Духом общества, по мнению Хейзинги, начинает завладевать трезвое, прозаическое понятие пользы. Получает признание постыдное заблуждение, что экономические силы и экономический интерес определяют ход истории. Труд и производство становятся идеалом, а вскоре идолом. Культура гораздо меньше играется, чем в предшествующие периоды. Бесспорное достоинство и актуальность исследования голландского ученого обусловлены тем, что анализ истории культуры под знаком игры сопряжен автором с жизненными процессами и катаклизмами современного сознания, с перспективами культурного движения. Позднебуржуазная культура теряет игровую традицию; там же, где похоже, что она играет, отмечает Хейзинга, - игра эта фальшива. Автор предупреждает о порче, разрушении культуры, уходящей от своих истоков. Игра, наполненная эстетическими моментами, "проигрывающая" и творящая духовные ценности, - ранее культуросозидающий фактор, - ныне переродилась в суррогат игровой деятельности - в спорт. Он превратился в научно-технически организованный азарт. Из единства духовного и физического он сохранил низменную физическую сторону. Культурная игра - игра общественная и общедоступная. Чем больше в ней участников и меньше зрителей, тем плодотворнее она для личности. Духовное напряжение культурной игры, по мнению Хейзинги, утратило даже искусство. В искусстве обособились две стороны художественной деятельности: свободно-творческая и общественно-значимая. Масса людей потребляет искусство, но не имеет его необходимой частью своей жизни, тем более не творит его сама. Анализ современного сознания автор "Homo ludens" сопровождает понятием "пуелиризм" - понятием, которое передает наивность и ребячество одновременно. Пуелиризм противоположен игровому сознанию, он несет в себе несамостоятельность, грубость и нетерпимость юношества. В основе пуелиризма - путаница игры и серьезного. Работа, долг, жизнь не воспринимаются современным человеком серьезно, и, наоборот, игровая деятельность приобретает серьезный характер. Политические речи ведущих лидеров - злое озорничание, замечает Хейзинга. В современной жизни царит суррогат игровой деятельности: темперамент переросших детей и мудрость юношеских клубов. Сюда попадает, к примеру, легко удовлетворяемая и никогда не насыщаемая потребность в банальных развлечениях, жажда грубых сенсаций, тяга к массовым зрелищам. Ранние эпохи не исключают подобных явлений, но там нет массовости и жестокости, с которой они проявляются в публичной жизни сегодня. В пуелиризации культуры сыграло роковую роль вступление полуграмотной массы в духовное общение, приведшее к девальвации нравственных ценностей, полагает Хейзинга. Путь преобразования культуры ученый видит в распространении нового общественного духа. Необходимо возродить в широком культурном сознании первозданную игровую природу. Такова по сути альтернатива духовному кризису, предложенная в "Человеке играющем". Концепция "культуры-игры" конструирует своего рода образную модель культуры, базирующуюся на гуманистических ценностях, вступивших в противоречие с реальностью 20 в. Такие понятие, как закон, порядок, благородство, честь, порядочность, свобода, бескорыстие, душевное равновесие, коллективность, гармония и целостность личности, определяют игровую альтернативу. Тесны и многообразны узы, связующие игру и красоту. Игра пронизана ритмом и гармонией, ей присущи радость и изящество. Условность игры как таковой подчеркивает релятивность проекта Хейзинги. Этот момент особенно виден в его "Осени Средневековья". Действительность полна страстей, трудна и жестока, - пишет он, - ее возводят до прекрасной мечты о рыцарском идеале, и жизнь строится как игра". И далее. "Стремление к более прекрасной жизни наполняет общество элементами игры". Не всякая игра может быть культуросозидающим фактором. Подлинная культура требует "благородной игры". В этой идее достоинство гуманиста Хейзинги, выступающего против произвола и варварства, но в то же время и основное противоречие заявленной темы, в которой проблема серьезного и игрового запутана в коловращении понятий. Ведь сама по себе игра ни добра, ни дурна. И если человек оказывается в ситуации морального выбора, Хейзинга предписывает ему решение, достойное кантовского категорического императива. Нравственная совесть представляет мерило человеческого поступка. Особенности стиля "Человека играющего" исключают разработку строго научной концепции. Идея "культуры-игры", по преимуществу, обладает свойствами плодотворного научного мифа, позволяющего глубже понять специфику современных духовных процессов путем постижения фундаментальных основ культурной традиции.