Страны и регионы современного мира в условиях глобализации

§ 1. Третий мир в условиях глобализации

Глобализация оказывает неравномерное воздействие на страны и ре­гионы мира. Выгоды от нее получают преимущественно развитые стра­ны, относящиеся к так называемому золотому миллиарду. В середине 1990-х гг. в них проживало 20% населения Земли, на долю которого приходилось в 61 раз больше богатств, чем на долю беднейших 20% населения планеты (82,7 к 1,4%). Поэтому наряду с протестом про­тив глобализации в постиндустриальных государствах Запада нака­пливается еще более мощный потенциал протеста в странах, не по­павших в «золотой миллиард».

Современная глобальная капиталистическая мир-система, согласно концепции И. Валлерстайна, включает три типа государств; разви­тые государства «ядра», наименее развитые государства «периферии» и занимающие промежуточное положение «полупериферийные» го­сударства, к числу которых относится и современная Россия (см. гла­ву VI).

Периферийные государства являются объектами или даже «жертва­ми», а не субъектами глобализации, поэтому наиболее точно их взаимо­действие отражает формула «асимметричной взаимозависимости», т. е. одновременно проявляются две разнонаправленные тенденции: 1) сни­жение зависимости Запада от периферии; 2) накопление и обостре­ние экономических и социальных проблем на периферии и полупери­ферии, для разрешения которых у стран этой части мира нет ресурсов.

Взаимообусловлеипые процессы глобализации и регионализации приводят прежде всего к дальнейшему обострению противоречий по оси Север—Юг. Складывающаяся система мировой экономики приводит к одностороннему обогащению государств, транснациональ­ных корпорации и других игроков, представляющих благополучные регионы Европы и Северной Америки, в то время как «южная пери­ферия» — страны и народы бывшего третьего мира — все более от­стает от их уровня развития, превращаясь в заложницу глобальной системы. Не везде это вызывает лишь молчаливый протест. Собст-

венно, в этом и заключается одна из основных причин многих соци­ально-экономических и политических потрясений в мире, в том числе и международного терроризма (см. главу XI).

Большинство террористических движений имеют либо антигло-балистскую, либо в целом антизападную направленность, тем самым четко позиционируют себя в мировом политико-идеологическом про­странстве. В эпоху глобализации цели терроризма также глобальны: противостояние западной цивилизации или ее сегменту (например, федерализации Европейского союза) позволяет широко использо­вать антизападные идеологические штампы для более эффективного привлечения сторонников. Пропаганда радикальных взглядов и тер­роризма как метода политической борьбы широко использует возмож­ности глобального охвата и «эффекта присутствия», предоставляемые современными СМИ. При этом срабатывает эффект постоянного пси­хологического давления, а также наглядно проявляется своеобразный апокалиптический символизм террора эпохи глобализации: «Либо мир станет таким, каким его сделаем мы, либо он перестанет сущест­вовать!»

События 11 сентября 2001 г. в США поставили проблему глоба­лизации в новом, во многом неожиданном и мало исследованном ра­курсе — использования продуктов глобализации фрустрированным человеком традиционного общества против глобализации и ее миро­вых центров. В США задолго до этих событий исследователи преду­преждали, что «глобализация может сверхвооружить отдельных людей, создавая тем самым непосредственную угрозу Соединенным Шта­там в XXI в. со стороны супероснащенного озлобленного человека, который ненавидит Америку более чем когда либо из-за глобализа­ции... Он может атаковать даже сверхдержаву» [1].

В мире появилась еще одна линия конфронтации, которая приобре­тает глобальные масштабы: государства — члены мирового сообщества против глобальных террористических сетей. Положение осложняется тем, что международные террористические структуры оказываются тесно связанными с политическими радикалами в отдельных стра­нах и с мировыми преступными объединениями, которые, в свою оче­редь, процветают на почве массовой бедности и отчуждения.

Ярко выражен транснациональный характер современного терро­ризма. Эта сто черта является прямой производной глобализации как таковой. Не только терроризм, но и социальные конфликты, финан­совые и торговые отношения, культурные и образовательные кон­такты все чаще пересекают государственные границы без контроля.

182 Глава X. Страны... современного мира в условиях глобализаиии

а порой и без ведома правительств этих государств. Этот процесс не во всех регионах протекает одинаково стихийно, но вес же примеры таких «черных дыр» на политической карте мира, как Чечня с 1991 г. и Афганистан до 2002 г., свидетельствуют о том, что концентрация и активность террористических организаций сильнее там, где отсутст­вует эффективная государственность.

С точки зрения Валлерстайна, преодоление этих противоречий в рамках капиталистической мир-экономики невозможно без ее разру­шения. Преобладание свободного рынка квалифицированного труда в центре и несвободного рынка менее квалифицированного труда на периферии — это фундаментальная характеристика капиталистиче­ской мир-экономики, поскольку неравенство и неравномерность раз­вития входящих в нее элементов являются важнейшим условием се функционирования и основой для системной интеграции. Возникают и новые труднопреодолимые противоречия. Так, постиндустриаль­ный мир, использующий новейшие информационные технологии, не нуждается в больших объемах рабочей силы. В то же время полу­периферийные страны раполагают ею в избытке. Отсюда вытекает острое противоречие между двумя целями — вхождения в постинду­стриальный мир и обеспечения занятости населения.

Наложение и взаимоусиление проблем и противоречий, порож­денных эффектом одновременности процессов модернизации, нацие-строительства и глобализации, превращают большинство стран пери­ферии и полупериферии мира, живущих в иных «часовых поясах», чем ядерные страны промышленно развитого Запада, в экономиче­ских и политических аутсайдеров. Осуществление цели «догоняющей» модернизации — «догнать и перегнать Запад», — не только пробле­матично, но и порождает когнитивный диссонанс и массовую фруст­рацию, преодолеть которые проще всего с помощью формирования образа врага в национальной, цивилизационной и/или конфессио­нальной «упаковке», поскольку социальные общности держатся вместе при наличии внешних угроз и/или консолидирующей идеологии. При­чин такой проблематичности несколько; под прессингом глобальной экономической рационализации растет неэффективность государства; усиливается всеобщая финансовая зависимость: резко сокращаются ресурсы для осуществления государственной социальной и эконо­мической политики, препятствующей прогрессирующему социаль­ному расслоению; усиливается воздействие навязываемых СМИ за­падных потребительских стандартов, недостижимых для населении большинства стран, но вызывающих «революцию растущих ожшш-

§ 1. Третий мир в условиях глобализаиии 183

ний», и др. Поэтому истинная опасность для мира не исходит сего­дня исключительно от исламского фундаментализма, но и от догма­тических и экстремистских попыток использовать религию (какой бы она ни была) или этническую принадлежность для оправдания соб­ственной исключительности и применения насилия в отношении дру­гих. При этом линии этнических и религиозных разломов в отличие от экономических до поры бывают незаметны.

Важным фактором возрождения этнического национализма ста­ло также окончание холодной войны. Сегодня уже очевидно, что гео­политическое противостояние двух сверхдержав — США и СССР — определяло содержание многих конфликтов в странах третьего мира. С устранением этого глобального внешнеполитического фактора на первый план вышла этническая составляющая конфликтов в госу­дарствах мировой периферии.

Известный политолог Д. Снайдер обращает внимание на еще одну зависимость: практически всегда рост массового национализма бы­вает обусловлен ростом демократии и расширением свободы слова и прессы. Незрелость и неэффективность институтов демократии, неиз­бежные на начальном этапе транзита, создают благоприятные предпо­сылки для подъема национализма [2]. Периоды радикальных пере­мен — это периоды всеобщей неуверенности. И потому люди, проигры­вающие от перемен, испытывающие страх перед новым незнакомым и глобализирующимся миром, обращаются к «заветным» фундамен­тальным ценностям — этническим и религиозным.

' Свой способ спасения предлагает и национализм, поскольку берет­ся компенсировать издержки «процесса освобождения», порожденно­го модернизацией и глобализацией. При этом ни один из порожден­ных национализмами конфликтов не был, по мнению Д. Снайдера, логическим следствием длительной культурной вражды или воен­ной необходимости. Они возникали как результат использования на­ционалистических лозунгов политическими элитами, для того чтобы получить массовую поддержку на начальном этапе демократизации, когда институты, регулирующие политическое участие, находились еще в зачаточном состоянии. По мнению Д. Снайдера, вероятность возникновения националистических конфликтов в результате демо­кратизации особенно велика в тех случаях, когда элиты воспринима­ют быстрые политические перемены как угрозу собственному поло­жению, когда расширение политического участия масс предшествует созданию институциональных структур гражданского общества и ко­гда массовая политическая мобилизация осуществляется на основе

184 Глава X. Страны... современного мира в условиях глобализаиии

дискриминации по этническим признакам [3]. В свою очередь, к фак­торам, которые препятствуют возникновению этнических конфлик­тов, он относит политику элит, направленную на создание и укрепле­ние либеральных институтов, а также формирование «гражданского национализма». Причем второй фактор способствует успеху демо­кратических трансформаций даже при слабых либеральных инсти­тутах. Символичен практический вывод Снайдера: вместо того чтобы неосмотрительно подталкивать «сомнительные страны» к скорейше­му внедрению атрибутов «электоральной демократии* и «свободы прессы», международному сообществу следует проводить более осто­рожную и опосредованную политику, преследуя прежде всего долго­срочные цели — создание социально-экономических условий либера­лизации и институциональных предпосылок гражданской демократии, что отодвигает мечту о глобальной демократизации и «конце исто­рии» в неопределенно далекое завтра [4].

Антизападный мятеж в третьем мире все чаще направляется так­же против секулярного национального государства, которое в конце концов осталось чуждым институтом для большинства незападных культур.

«Многие государства, возникшие в результате освобождения от ко­лониальной зависимости, являются, по сути, псевдогосударствами, у которых отсутствуют устоявшиеся институциональные структуры, внутреннее единство и, наконец, национальное самосознание» [5]. В Азии и Африке за «фасадом» заимствованных и слабых полити­ческих институтов и национальных символов зачастую скрывается традиционный мир племен и народностей, который не смогло транс­формировать квазинациональное государство. Лидеры таких стран действуют (или имитируют действия) в соответствии с западными принципами только в отношениях с западными же государствами, от которых ждут экономической или военной помощи, а при реше­нии внутренних проблем опираются на традиционные стандарты по­ведения и стереотипы.

В период национально-освободительной борьбы страны третьего мира ставили своей целью получение статуса национальных государств и принятие их в международное сообщество в качестве суверенных и полноправных членов. В начале III тысячелетия появились сомнения относительно того, будет ли существовать и в наступившем столетии международный порядок, созданный но западным стандартам. Страны Юга, не выдерживающие прессинга нового глобального экономиче­ского порядка, деградируют, коррумпируются и разрушаются, фак-

§ 1. Третий мир в условиях глобализаиии 185

тически оказываясь во власти клапово-мафиозных и этноцентричных сил, по-своему включающих деградирующий низкоэффективный по­тенциал этих стран в мировой хозяйственный оборот. Для такого рода стран вполне реальна опасность полностью утратить социальную и мобилизационную функции, контроль над происходящим на их территории.

Некоторые современные исламские авторы, приверженцы идео­логии панарабизма, представляклдие группу ближневосточных стран, добывающих сырьевые ресурсы, также не принимают существующий миропорядок, который возник, по их мнению, в результате западной колонизации, Их негодование подпитывается несправедливым ха­рактером экономической глобализации и навязыванием западных культурных стандартов, в чем они видят угрозу для ислама и му­сульманской культуры. «С точки зрения нынешних исламистов или фундаменталистов, неудачи и недостатки современных исламских стран вызваны тем, что последние переняли чуждые понятия и обы­чаи. Они отделились от истинного ислама и таким образом утратили свое былое величие» [6]. Поэтому они отрицают секулярное нацио­нальное государство и требуют вернуться к идее халифата — «ислам­ского идеального государства». Отсюда рост политического влияния исламского фундаментализма, который тотально отвергает западную модель политического развития.

Государства Азии и Африки, прежде всего мусульманские, пере­живают сегодня процесс этнизации. «На Западе, — отмечал видный социолог Э. Геллнер, — национализм возникает в результате того, что высокая культура — культура грамотного меньшинства — распростра­няется до границ всего общества и становится отличительным призна­ком принадлежности к нему каждого члена. То же самое происходит и в исламе, только здесь это находит выражение скорее в фундамента­лизме, чем в национализме, хотя порой эти два течения объединяют свои усилия. Для масс высокая форма ислама служила сертифика­том, подтверждающим их новый статус, пропуском в число горожан. Она также определяла их в отличие от пришельцев, с которыми при­шлось столкнуться в ходе колониальных конфликтов (новые коло­ниальные нации складывались зачастую просто из всех мусульман, проживающих па произвольно выделенной территории, и не имели до этого никакой коллективной идентичности)» [7|.

Именно этническая и конфессиональная солидарность приходит н мире ислама на смену национально-государственной идентич­ности, заимствованной у бывших стран-метрополий. Глобализация

Глава X. Страны... современного мира в условиях глобализации

§ 2. Глобализаиия и проблемы современной России

 

в формах, навязываемых Западом, воспринимается в этих регионах мира как угроза дальнейшему существованию, ее пытаются преодо­леть посредством призыва к возвращению к традиционным формам общности — религиозной и этнической. Тем самым, с одной стороны, обостряются этнические различия между локальными культурами, а с другой ~ обостряется цивилизационный конфликт между ислам­скими странами и Западом. Примеры Сомали, Ирака, Ирана, Судана и Афганистана наглядно доказывают правоту данного утверждения. При этом агрессивная энергия этнополитической и фундаменталист­ской мобилизации может быть направлена против:

* поддающихся идентификации меньшинств, проживающих среди большинства;

* соседних экстерриториальных образований с целью пересмотра границ;

* имперского центра или главенствующей национальной группы;

*» соседних народа/страны, принадлежащих к другой цивилизации/ конфессии;

* персонификации «зла глобализации» Соединенных Штатов Аме­рики и Запада в целом.