Учение преп. Иоанна Лествичника о монашестве

              Выбор монашеского пути, по И. Л., должен совершаться с рассуждением, поскольку предполагает различные мотивы. Он называет неск. причин, по к-рым обычно люди приходят в монастырь: «...ради будущего Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу». И. Л. предостерегает буд. монахов, чтобы их удаление от мира не было безрассудным, напр. спровоцированным тщеславием, поскольку в этом случае оно не принесет плода. И. Л. указывает на 3 главных вида пребывания в подвиге: «...или в подвижническом отшельничестве и уединении; или в безмолвии в сообществе одного, не более двоих; или в терпеливом пребывании в общежитии. Предостерегая монахов словами Екклесиаста (Притч 4. 27) от уклонения в крайности, И. Л. призывает их идти «царским путем», т. е. следовать среднему из указанных образов жизни как наиболее безопасному.

              Первое требование монашества есть отречение от всего мирского. Возможно отречение только через свободу, «самовластие», – это и есть основное достоинство человека. «Монах есть всегдашнее понуждение естества и неослабное хранение чувств». Отречение от миpа должно быть полным и решительным, – «отвержение естества, для получения тех благ, которые выше естества». Это очень важное противопоставление: «естественное» расторгается ради сверхестественного, а не заменяется противоестественным. Задача подвига в сублимации естественной свободы, не в противоборстве ее подлинным законам. Поэтому только верные мотивы и истинная цель оправдывают и отречение, и подвиг... Подвиг есть средство, а не цель. И завершается подвиг только тогда, когда приходит сам Иисус и отваливает от двери сердца камень ожесточения. Иначе подвиг бесплоден и бесполезен...

              Задача не в самом отречении, но в том соединении с Богом, которое осуществимо чрез подлинное отречение, т.е. освобождение от мира, – освобождение от страстей и пристрастий, от привязанностей и мирского тяготения, ради стяжания и обретения бесстрастия... В самом подвиге всего важнее его движущий мотив, любовь к Богу, сознательное избрание. Впрочем, может оказаться благотворным и невольный подвиг, отречение по обстоятельствам и даже по нужде; ибо душа, может и вдруг проснуться... «И кто есть инок верный и мудрый? Кто сохранил свою горячность неугасимой, и даже до конца жизни своей не перестает всякий день прилагать огнь к огню, горячность к горячности, усердие к усердию, желание к желанию»... Иначе сказать, не столько важно равнодушие к миру, сколько пламенное устремление к Богу... Отречение завершается духовным странничеством. Мир должен стать и казаться чужим.       

              Однако, еще раз надлежит отречься. И на этот раз от самой воли своей (не от свободы). Это – ступень послушания... Послушание не есть погашение свободы, но преображение воли, – преодоление страстности в самой воле. «Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения». Это есть «жизнь, чуждая любопытства», – или: «действие без испытания»... Монашеский подвиг начинается через избрание наставника или отца духовного, – и нужно вверить свое спасение иному. Однако, выбирать наставника нужно с рассуждением и осмотрительностью, – «чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо бесстрастного на одержимого страстями, вместо пристани в пучину, и таким образом найти себе готовую погибель». Советы наставника нужно выслушивать со смирением и без всякого сомнения.

              И далее, отречение от собственной воли совершается для освобождения. Чрез послушание воля освобождается от случайностей личного мнения, высвобождается из - под власти страстей. В этом смысле послушание есть предвосхищение подлинного бесстрастия. «Послушный, как мертвый, не противоречит и не рассуждает, ни в добром, ни в мнимо-худом». И это есть путь к истинной свободе, через добровольное рабство (как всегда: воскресение через смерть, возрождение чрез умирание).