Божественные мужи в греческом и римском мире

 

Из приведенных примеров мы видим, сколь разными способами в Древнем мире боги могли восприниматься как люди, а люди – как боги. Опять же такой подход к подобным вещам сильно расходится с тем, как большинство людей в наши времена понимают взаимоотношения между человеческим и божественным началами – по крайней мере, люди, воспитанные в западных религиозных традициях (иудеи, христиане, мусульмане). Как я уже отмечал, в нашем мире широко распространено убеждение, что между сферами божественного и человеческого лежит непреодолимая пропасть. Бог есть Бог, человек есть человек, и вместе им не сойтись никогда. Или почти никогда: в христианской традиции такая встреча осуществилась однажды в личности Иисуса. Вопрос, стоящий перед нами, состоит в том, каким образом такое представление могло появиться. В основе этой идеи лежит совершенно иное мировосприятие, в котором божественное не абсолютно, но лишь относительно отдалено от человеческого.

Согласно этому древнему способу мышления, мир людей и мир богов представляют собой континуумы, которые иногда пересекаются в верхней части первого и нижней части второго. Напротив, большинство современных людей, по крайней мере на Западе, считают Бога стоящим во всех отношениях несравненно выше нас, совершенно Иным. И в божественном мире не может быть никакого континуума, ибо нет никаких других богов, которые могли бы этот континуум составить. Есть только один Бог, и Он бесконечно, а не относительно выше любых наших представлений о Нем. Правда, некоторые люди стоят ближе к Богу, чем остальные, – и в некоторых традициях допускается определенное пересечение со сферой божественного (например, святые в Римской католической церкви). Но и тут в итоге Бог сохраняет свою «инаковость» по отношению ко всем и вся и сам по себе находится в совершенно ином плане, нежели остальные.

Но для большинства людей в Древнем мире дело обстояло по‑другому. За исключением древних евреев – о которых я подробнее расскажу в следующей главе – все прочие придерживались политеистических верований. Для них существовало множество богов, находившихся на разных ступенях божественности. Это можно заметить по тому, как люди в античности говорили о божественных существах. Рассмотрим в качестве примера следующую надпись из города Митилены, выразившего желание почтить императора, как бога. Этот декрет говорит о людях, которые «достигли небесной славы и обладают высоким положением и властью богов»[17]. Однако затем добавляется, что божественный статус императора всегда может быть повышен: «Если в будущем обнаружится нечто более славное, чем эти даяния, энтузиазм и благочестие жителей города не остановятся ни перед чем, чтобы еще больше обожествить его». Последние слова здесь особенно важны: «еще больше обожествить его». Как можно обожествить еще больше того, кто уже божество? Это невозможно, если быть божеством означает занимать четко определенное, фиксированное место в небесной иерархии. Но это становится возможным, если причисление к богам помещало человека, скажем, на низший уровень божественного континуума. В таком случае он потом мог двигаться выше. Каким образом? Декрет весьма откровенно выражается на этот счет: причиной, по которой императора в первую очередь рассматривали как божество, были те самые «даяния», которые он сделал для жителей Митилен. Если его милости будут продолжаться, он сам приобретет еще большую божественность.

Когда древние люди воображали себе императора – или любое другое лицо – как бога, это не означало, что император был равен Зевсу или любому другому из богов Олимпа. Он был божественным существом, но стоявшим на гораздо более низком уровне.

 

Божественная пирамида

 

Возможно, чтобы лучше понять античную концепцию божественной сферы, полезно представить ее себе не в качестве континуума, а в качестве пирамиды с различными степенями силы, величия и божественности[18]. Некоторые люди в Древнем мире – в особенности философски настроенные – полагали, что во главе царства богов находится одно верховное божественное существо, владыка всего, обладающий бесконечным или практически бесконечным могуществом и иногда считавшийся творцом всего существующего. Этот бог – Зевс, или Юпитер, или неведомый бог – находился на самой вершине того, что мы можем себе представить в виде божественной пирамиды.

Одним уровнем ниже его находились великие боги, известные по легендам и традициям, дошедшим до нас со времен античности – например, двенадцать богов Олимпа, описанных в древних мифах, а также в «Илиаде» и «Одиссее» Гомера. Среди них такие боги, как Зевс, Гера, Аполлон, Афина, Меркурий и другие. Эти боги обладали фантастической силой, намного превышающей наше воображение. Мифы о них были занятными рассказами, но большинство людей воспринимало их именно как рассказы – а не как повествование о событиях, действительно совершившихся в истории. Философы пытались «демифологизировать» мифы, то есть очистить их от легендарных деталей, чтобы выявить более глубокую истину о мире и окружающей реальности, скрывающейся за явно литературными чертами. В любом случае этим богам поклонялись как самым могущественным существам во Вселенной. Многие из них считались покровителями больших и малых городов, а некоторые признавались и почитались государством в целом с очевидной целью – заслужить благоволение могущественных богов как во время войны, так и во время мира.

Но они были не единственными божественными существами. На еще более низком уровне божественной пирамиды стояло огромное множество других богов. У каждого большого и малого города имелись свои местные боги, охранявшие, защищавшие данное место и помогавшие ему. Существовали боги со всеми возможными функциями: боги войны, любви, погоды, здоровья, деторождения – вы можете продолжить список сами. Имелись божества у каждой местности: боги лесов, лугов, гор и рек. Весь мир был населен богами. Вот почему древним людям – за исключением иудеев – казалось бессмысленным почитать только одного Бога. Зачем служить одному Богу, если их имелось множество и все они заслуживали почитания? Если кто‑то решил стать поклонником какого‑нибудь нового бога – например, переехав в другую деревню и желая воздать почести местному божеству, – это вовсе не требовало отказа от служения всем прочим богам. Если ты решил принести жертву Аполлону, это никоим образом не мешало тебе принести жертву также Афине или Зевсу, или Гере. Это был мир множества богов и, как мы выразились бы сегодня, религиозной терпимости.

Еще ниже этих богов находились другие уровни. Так, например, существовала группа божественных существ, известных как daimones. Иногда это понятие переводится как «демоны», однако это слово, в том смысле, как мы употребляем его сегодня, может вводить в заблуждение. Безусловно, некоторые из этих существ могли творить зло, но не все, и они не были падшими ангелами или злыми духами, которые могли вселяться в людей и заставлять их причинять себе вред, бросаясь навстречу опасности или вращая головой на 360 градусов, или изрыгая рвоту (как в фильме «Изгоняющий дьявола»). Эти daimones представляли собой просто божеств низшего уровня, далеко не столь могущественных, как местные боги, не говоря уже о великих богах. Однако, будучи существами духовными, они обладали гораздо большей силой, чем люди. Будучи ближе к людям, чем великие боги, они общались с ними чаще и нередко могли помогать им на жизненном пути, как знаменитый «даймон», который, по утверждению греческого философа Сократа, руководил его действиями. Но если что‑то вызывало их недовольство, они становились вредоносными. Вот почему считалось важным ублажать эти божества, оказывая им должный почет и уважение.

И наконец, в самом низу божественной пирамиды или около того находился уровень, населенный божественными мужами. Здесь аналогия с пирамидой нарушена, так как было бы неверно думать, что эти божественные мужи были более многочисленными, чем различные божества, стоящие над ними. В действительности редко можно было встретить людей настолько могущественных, мудрых или замечательных, что они в определенном смысле слова должны были считаться божественными. Однако время от времени такое случалось. Великий полководец, царь, император, знаменитый философ, женщина непревзойденной красоты – все они не воспринимались, как просто люди. В них присутствовало нечто сверхчеловеческое, а значит, божественное. Возможно, их отец был богом. Возможно, они сами были божествами, временно принявшими человеческий облик. Возможно, благодаря своей собственной добродетели, силе или физическим качествам они считались причисленными к рангу богов. Но, так или иначе, они отличались от нас, простых смертных.

Мы тоже, как я уже отмечал, являемся частью континуума. Некоторые из нас находятся в самом низу – те, кого писатели вроде, например, того же Лукиана Самосатского назвали бы отбросами общества. Другие стоят во всех отношениях на среднем уровне, а некоторые из нас полагают, что не только мы, но и наши семьи в целом намного превосходят средний уровень. Иные признают, что среди нас есть отдельные личности, отличающиеся выдающимися качествами. Для древних людей эти качества настолько выдающиеся, что переводят нас в разряд божеств.

 

Иисус и сфера божественного

 

Эта точка зрения на божественную сферу не менялась сколько‑нибудь значительным образом до тех пор, пока поздние христиане не изменили ее. Трудно установить в точности, когда именно это случилось, но факт остается фактом. К концу IV столетия нашей эры – три века спустя после времени жизни Иисуса, когда империя постепенно обращалась от язычества к христианству, – многие из величайших мыслителей римского мира пришли к убеждению, что божественное царство отделяла от человеческого огромная пропасть. Всемогущий Бог находился «наверху», и кроме него не было никаких других богов, а следовательно, и никакого континуума божественности. Мы же, жалкие грешники, оставались «внизу», в то время как Бог на небе был единственным владыкой всех вещей.

Сам Иисус со временем стал считаться принадлежавшим не нашему миру внизу, но занимавшим место наверху рядом с Богом. Он и сам был Богом – с заглавной буквы. Но как это возможно, если Бог есть Бог, и существовало не множество или даже два бога, но только один‑единственный Бог? Как Иисус мог быть Богом и Бог – быть Богом, и при этом Бог оставался единым? Отчасти именно этот вопрос побудил меня написать эту книгу. Но еще более важным и насущным стал вопрос, каким образом такое понимание вообще могло возникнуть. Как Иисус мог превратиться из человека в Бога – в прямом смысле этого слова?

Я должен особенно подчеркнуть последнюю фразу. Одна из ошибок, которую часто совершают люди, думая об Иисусе как о Боге, заключается в том, что они принимают точку зрения, широко распространившуюся к концу IV столетия христианской эры – а именно, что между божественной и человеческой сферами лежит огромная пропасть, – и исходят из того, что такое мнение существовало уже в самом начале христианского движения. Эту ошибку допускают не только миряне, но часто – и профессиональные богословы. И не только богословы, но и исследователи всех мастей, включая библеистов (или, вернее, в особенности библеистов) и историков раннего христианства. Когда люди, совершающие указанную ошибку, спрашивают: «Как Иисус стал Богом?», они подразумевают то, каким образом Иисус перешел из сферы чисто человеческого – к которой принадлежат миллионы из нас, несмотря на разный уровень таланта, силы, красоты и добродетели – в сферу Бога, самого Бога, единственного и всемогущего Творца и Господа всего существующего? Как Иисус стал БОГОМ?[19]

Вопрос и в самом деле интересный – потому, что это на самом деле произошло. Иисус стал Богом в том основном смысле, который вкладывался в это понятие с IV века н. э. Но он рассматривался как Бог и до того, причем людьми, которые не разделяли присущее IV веку понимание взаимоотношений между человеческим и божественным. Поэтому, говоря о раннем христианстве и задавая вопрос: «Считали ли христиане Иисуса Богом?», нам необходимо слегка перефразировать вопрос и спросить: «В каком смысле христиане считали Иисуса Богом?» Если сфера божественного представляла собой континуум, а не абсолют, ступенчатую пирамиду, а не точку в пространстве, тогда именно этот смысл, в котором Иисус является Богом, становится с самого начала основным.

Из последующих глав станет ясно, что первоначально Иисус не воспринимался как Бог ни в каком смысле этого слова, и лишь постепенно стал считаться своими последователями божественным в относительном смысле, прежде чем быть приравненным к Богу Творцу в смысле абсолютном. Но – я должен подчеркнуть особо – все это явилось результатом определенного развития.

Один из устоявшихся выводов современных исследователей Нового Завета и раннего христианства за последние два столетия состоит в том, что последователи Иисуса во время его жизни воспринимали его как полностью и во всех отношениях человека, а не как Бога. Люди смотрели на Иисуса как на учителя, раввина, даже как на пророка. Некоторые считали его (вполне земным) Мессией. Но он был рожден, как все прочие, и ничем от них не отличался. Он вырос в Назарете и не совершил в юности ничего особенно примечательного. Став взрослым – а, возможно, еще в детстве – он, как и многие другие евреи той эпохи, пришел к убеждению, что живет в последние времена и что Бог скоро вмешается в ход истории, чтобы ниспровергнуть силы зла и установить свое благое царство здесь, на земле. Иисус чувствовал себя призванным провозглашать эту весть о грядущем конце света, что он и делал на всем протяжении своего общественного служения.

В итоге Иисус навлек на себя гнев религиозных властей во время своего пребывания в Иерусалиме, и они приказали арестовать его и отдать под суд. Его привели к прокуратору Иудеи, Понтию Пилату, и после короткого разбирательства обвинили в политическом мятеже: Иисус утверждал, будто он – царь Иудейский, в то время, как только римские повелители, управлявшие не только Палестиной, но и всем Средиземноморьем, имели право назначать царей. В качестве политического мятежника он был приговорен к особенно мучительной и позорной смерти – распятию. И, с точки зрения римлян, на этом его история закончилась.

Но в действительности она на этом не закончилась. И мы возвращаемся все к тому же движущему вопросу нашего исследования. Каким образом апокалиптический пророк из сельской Галилеи, казненный за преступления против государства, стал считаться равным всемогущему Богу, создателю всех вещей? Как Иисус – в умах и сердцах своих последователей – стал Богом?

Чтобы найти ответ, очевидным образом следует начать с анализа жизни и учения Иисуса. Но перед этим нам нужно рассмотреть религиозную и культурную матрицу иудаизма I века н. э., внутри которой он жил и провозглашал свою весть. Как мы увидим, несмотря на то, что иудеи, в отличие от окружавшего их мира язычников, верили в существование единственного Бога, которому следовало поклоняться и служить, они не отличались от язычников в понимании взаимоотношений между божественной сферой и миром людей, в котором мы живем. Иудеи также верили в то, что божества могли становиться людьми, а люди – божествами.

 

 

Глава 2