Речной и железнодорожный транспорт

 

Перед постройкой железных дорог русские пытались использовать для транспортировки речную систему. Первой такой серьезной попыткой явилось открытие в 1853 году пароходного сообщения по Сырдарье. Его осуществляли два парохода, однако у одного была слишком глубокая осадка, у другого отсутствовала достаточная мощность, чтобы преодолеть сильное течение. В 1862 году приобрели два других парохода, но они имели еще меньший успех, чем первая пара. Пятое судно появилось в 1868 году, но оно, как и другие, не могло преодолеть сильное течение, переменчивые глубины и фарватеры также представляли для него большую проблему. От ввода в эксплуатацию шестого судна в 1870 году мало что изменилось. Вот почему сырдарьинская флотилия была официально упразднена в 1883 году, хотя по инерции действовала до 1888 года.

Судоходство по Амударье оказалось более успешным, несмотря на изменчивый фарватер и мели. Бухарцы и хивинцы давно проходили всю длину реки на небольших лодках и яликах (каик) от порогов на Пяндже до Аральского моря, перевозя товары. К концу 1880-х годов русские пустили по Амударье пять пароходов, скорее в военных, чем торговых целях. Основным назначением флота было поддержание связи между железнодорожной станцией в Чарджоу и военными крепостями и поселениями вдоль реки. Два судна – это плоскодонные гребные пароходы, которые с трудом преодолевали быстрое течение. К 1895 году на Амударье ходили четыре парохода и восемь судов другого типа, в основном большие баржи. В начале Первой мировой войны 26 пароходов бороздили реку наряду с малыми коммерческими судами. Хотя в период между 1887 и 1914 годами судоходство значительно выросло, река оказалась не вполне пригодной для торговли с внешним миром. Ее конечный пункт – замкнутое Аральское море – не имело связей ни с Каспийским морем, ни с Россией, разве что посредством караванов.

 

Сухопутный и водный транспорт, 1910 г. Некоторые представленные караванные пути позднее потеряли значение из-за конкуренции железных дорог

* Русская форма названия города Кёнеургенч.

 

Железная дорога Оренбург – Ташкент и Среднеазиатская железная дорога устранили необходимость дальнейших попыток наладить навигацию на Сырдарье, и судоходство по Амударье свелось лишь к перевозке грузов между городами и поселениями вдоль реки.

Постройка Закаспийской железной дороги (к 1888 году до Самарканда) потребовала значительной инженерной сноровки. Сложность заключалась в прокладке путей по территориям с зыбучими песками и строительстве моста через Амударью у Чарджоу из древесины, которая доставлялась из России, главным образом по Волге и Каспию. Эта железная дорога начиналась в Узун-Ада, в порту, который быстро заилился, так что полотно продолжили в 1894 году до красноводского порта.

Дорогу пришлось прокладывать в обход Бухары, поскольку горожане считали поезд орудием дьявола, который не должен появляться в их священном городе. Такое решение способствовало экономическому упадку Бухары. Десятимильное железнодорожное полотно до города было проложено лишь в 1907 году. Между тем русское поселение в Новой Бухаре (Каган) разрослось рядом с дорогой, где сразу же образовалось небольшое промышленное производство.

В дальнейшем, после того как Закаспийскую железную дорогу довели в 1898 году до Ташкента, а в 1899 году до Андижана в Ферганской долине, основные хлопководческие территории приобрели железнодорожные коммуникации. Поскольку Закаспийская железная дорога имела военное значение, а не стимулирование торговли, она оказалась неэффективной в качестве главной торговой артерии между Россией и Средней Азией.

 

Сухопутный и речной транспорт, 1962 г.

 

Линия Оренбург – Ташкент, завершенная в 1906 году, должна была обеспечить более экономичный и быстрый маршрут. Она позволила России усилить свое влияние и в то же время давала возможность скорейшей доставки более крупных партий хлопка на русские текстильные фабрики. Новая железная дорога облегчила также импорт российского зерна в Среднюю Азию, способствуя освобождению больших земельных площадей для хлопководства.

В 1893 году введение низких тарифов на перевозку российской пшеницы по Закаспийской железной дороге вызвало падение цен на нее и, таким образом, побудило местное население расширять посевные площади под хлопок. Поскольку требовалось больше поставок дешевой пшеницы для дальнейшего поощрения хлопководства, в 1912–1913 годах началось строительство железнодорожной линии из Сибири. Строительство было приостановлено во время Первой мировой войны. Работа по сооружению линии возобновилась в 1927 году и завершилась в 1930 году. Ее назвали Туркестан-Сибирской железной дорогой, или кратко Турксиб.

Значение железнодорожного транспорта для экономики было, таким образом, велико. Прослеживается важная связь между строительством железных дорог, расширением посевных площадей под хлопок, экспортом хлопка из Средней Азии, импортом хлопка в Россию из-за рубежа, ценами на хлопок в Средней Азии, Москве и на мировых рынках и сооружением промышленных предприятий в период 1880–1915 годов.

Посевные площади под хлопок расширялись значительно между 1880 и 1900 годами, чего нельзя сказать о периоде после завершения первого этапа Закаспийской железной дороги в 1888 году. Экспорт среднеазиатского хлопка в Россию резко подскочил в 1890 году и особенно в 1905–1915 годах после завершения строительства железной дороги Оренбург – Ташкент и совпал с падением темпов импорта хлопка в Россию из-за рубежа. С 1905 годах увеличение площадей под хлопок стало особенно интенсивным.

Но нельзя объяснить все только взаимозависимостью между железнодорожным строительством и производством хлопка. В 1900–1905 годах, после того как железная дорога достигла Ферганской долины и начались работы по строительству линии Оренбург – Ташкент, мировые цены на хлопок упали до нижнего предела, а цены в Москве и Средней Азии были несколько выше. В этот период произошло сокращение общей посевной площади под хлопок и выравнивание экспорта в Россию из Средней Азии. Увеличение посевной площади и экспорта, отмеченное после завершения строительства железной дороги Оренбург – Ташкент в 1906 году, также сопровождалось внезапным и резким ростом мировых и московских цен, которые оказались в 1915 году на самом высоком уровне за все время. Отсюда исходит опасность попыток слишком легковесных объяснений роста производства хлопка в связи со строительством железных дорог. Однако любопытно заметить, что рост промышленных предприятий происходил параллельно с ростом железнодорожного строительства, из чего следует, что большая часть среднеазиатской промышленности развивалась именно вдоль железнодорожных путей.

Если прямая связь между ростом железных дорог и увеличением производства хлопка за период 1880–1915 годов неочевидна, то не возникает сомнений по поводу того, что направление развития изменилось по завершении строительства линии Оренбург – Ташкент. Статистические данные по торговле через Красноводск показывают, что между 1900 и 1905 годами объем импорта и экспорта увеличился в целом на 158 тыс. тонн (9 млн 825 тыс. пудов). В то же время увеличение торгового оборота за период с 1906 по 1912 год составило всего 26 500 тонн (1 млн 646 тыс. пудов). Это уменьшение в темпах роста торговли через Красноводск объясняется завершением строительства линии Оренбург – Ташкент в 1906 году, что привело к росту торговли через Ташкент. В период между 1906 и 1912 годами импорт и экспорт через Ташкент увеличились на 459 600 тонн (28 млн 239 тыс. пудов). В 1912 же году дорога Оренбург – Ташкент перевозила грузов на 214 тыс. тонн (13 млн 303 тыс. пудов) больше, чем Закаспийская линия.

Нет сомнений, что самое мощное воздействие на традиционную экономику Средней Азии Россия оказала, развивая транспортную систему. Замена медленных и неэффективных верблюжьих караванов железными дорогами открыла для русских торговцев путь в Среднюю Азию и позволила российским властям преобразовать ее в колонию с хлопководством, которая зависела от российской промышленности. Это одностороннее экономическое развитие, сохранившее традиционную сельскохозяйственную деятельность, объясняет, почему появление железных дорог привело только к ограниченному промышленному развитию, исключая переработку сельскохозяйственной продукции.

 

Советский перелом и планы для Средней Азии

 

Таким образом, в канун революции 1917 года промышленность Средней Азии была ориентирована исключительно на переработку хлопка, а производство низкосортного угля и добыча нефти фактически представляли горную промышленность. После захвата и национализации Советами в 1918 году предприятий по переработке хлопка, угольных шахт, нефтяных промыслов, речного и железнодорожного транспорта промышленное производство сократилось еще больше. Уменьшение посевов хлопка привело к кризису в сфере очистки хлопка и производстве хлопкового масла. Падало производство угля и нефти, хотя и постепенно.

Спад в промышленности продолжался в течение всего периода Гражданской войны, а к 1922 году промышленность практически перестала существовать. Басмаческие банды разрушили многие фабрики. В одной Ферганской области было уничтожено 96 (около 50 %) всех хлопкоочистительных предприятий, сожжено большое количество хлопкового волокна, нитей и семян. Из сохранившихся предприятий к концу 1920 года 12,7 % не имели оборудования. Лишь 25 % из них остались укомплектованы оборудованием полностью, но нуждались в ремонте. Количество рабочих, занятых на хлопкоочистительном производстве в Средней Азии, сократилось с 8 тыс. в 1917-м до 650 в 1920 году.

Ситуация в угольной и нефтяной промышленности была несколько иная. Отсутствие железнодорожного сообщения между Россией и Средней Азией до октября 1919 года вызвало серьезный топливный кризис, который смягчался до определенной степени производством угля. В 1919 и 1920 годах общее производство угля составляло 173 800 тонн (10,8 млн пудов) и 157 800 тонн (9,8 млн пудов) в сравнении с 183 500 тоннами (11,4 млн пудов) в 1917 году. Производство нефти в 1920 году сократилось наполовину от уровня 1917 года, но значительно возросло использование дерева в качестве топлива. Это серьезно сказалось на рощах и садах, уже подвергшихся вырубкам, и увеличило проблемы с эрозией почвы. На самом худшем этапе топливного кризиса в паровозных топках сжигались даже хлопковые семена и сушеная рыба. Единственной отраслью производства, не пострадавшей в этот период, было домашнее ремесло, которое снабжало предметами первой необходимости местное население.

В 1922–1928 годах началась реконструкция промышленности. К 1928 году возобновились работы по обработке хлопка, создавались новые отрасли, такие как фабрики бытовой одежды и обуви, а также небольшие нефтеперерабатывающие предприятия в Ферганской долине. В Самарканде, Маргилане и Бухаре открылись шелкопрядильные фабрики, в ряде городов расширились металлургические предприятия. Однако структура промышленного производства и выпуск продукции существенно не изменились в этот период в сравнении с положением до революции.

В период между 1928 годом и началом Второй мировой войны темпы развития индустриализации Средней Азии ускорились. В значительной степени это было связано с ростом производства электроэнергии. В 1928 году выпуск электроэнергии составил 46 млн киловатт-часов главным образом за счет постройки новых тепловых электростанций в крупных городах, а к 1937 году достиг 390 млн киловатт-часов. Самые крупные электростанции располагались в Фергане, Ташкенте, Кувасае, Чимкенте, Алма-Ате, Фрунзе, Ашхабаде, а в Узбекистане – в Кадыринском районе. Построили ГЭС на реках Боз-су и Варзоб близ Ташкента и Душанбе соответственно.

С 1928 года и до начала войны вступили в строй текстильные фабрики, работающие на хлопке. Завершение начального этапа строительства крупного текстильного комбината в Ташкенте в 1935 году обеспечило региону первые крупные поставки текстильных изделий. Во второй пятилетке был сделан особый упор на развитие промышленности, и началось строительство новых предприятий.

В рамках этой программы построили, например, два завода по производству удобрений в Коканде и Новой Бухаре, нефтедобывающие промыслы в Катта-Кургане и несколько крупных механизированных хлопкоочистительных предприятий в разных местах, включая Бухару и Чует. В Ташкенте открыли большую фабрику по производству сельскохозяйственного оборудования, необходимого для хлопкоочистительной промышленности, известную как Ташсельмаш.

В 1940 году электрохимические предприятия в Чирчике начали производство для хлопкоробов азотных удобрений. Большинство других новых предприятий представляли собой консервные, шелкопрядильные и кожевенные фабрики. Последние послужили импульсом к росту обувной промышленности. Ташкент стал крупнейшим промышленным центром Средней Азии и единственным городом с развитым машиностроительным производством.

Начало Второй мировой войны вызвало важные изменения в структуре промышленности. Возможность того, что регион мог быть отрезан от России, эвакуация заводов и рабочих из западных регионов Советского Союза, потеря важных промышленных центров на западе страны и необходимость строительства индустриальной базы в глубоком тылу за линией фронта – все это требовало ускоренного развития и диверсификации среднеазиатской промышленности.

 

Сталелитейные заводы и ГЭС

 

Особенно требовались сталелитейные предприятия. В Бекабаде (Беговат) построили завод по производству стальных слитков и металлопроката из металлолома. В 1946 году, в первый год работы, произвели 28 тыс. тонн стали. Сооружение ГЭС на Сырдарье в Бекабаде позволило цехам использовать электрические печи. Помимо этого, действовали мартеновские печи и сталепрокатные цеха. Согласно источникам, часть чугуна поставлял Магнитогорск на Урале, а кокс и уголь – Кемерово в Западной Сибири и Караганда в Казахстане. У предприятия Бекабада, таким образом, не было полного металлургического цикла. Предполагалось, что доменные печи должны быть построены, чтобы использовать коксующийся уголь из Казахстана, но завод был плохо приспособлен для потребления дешевого сырья, и производство оставалось ограниченным.

Рост продукции произошел в 50–60-х годах. В 1963 году Узбекистан произвел 342 700 метрических тонн стали в сравнении с 251 тыс. метрических тонн в 1958 году. Скромность этих объемов можно оценить, если измерить общую продукцию нерафинированной стали в Советском Союзе в 1963 году (80,2 млн метрических тонн). Без чрезвычайной ситуации, вызванной войной, маловероятно, чтобы Средняя Азия вообще бы развила какую-нибудь металлургию.

Военный период также способствовал строительству других экономически значимых предприятий, таких как Фархадская ГЭС, каскад ГЭС на реке Чирчик для снабжения Ташкента и промышленности Чирчика электроэнергией. Все эти станции вместе сформировали большую сеть ГЭС Узбекистана. Второй очаг производства электроэнергии опирался на крупные термоэлектрические станции в Ферганской долине. В Таджикистане начали сооружать вторую по значению ГЭС на реке Варзоб. Помимо строительства энергетических объектов, война привела промышленность в город Фрунзе, где были построены завод сельскохозяйственного машиностроения и мясокомбинат. В Душанбе воздвигли большой хлопкоочистительный комбинат и завод по производству запчастей для тракторов. В Ташкенте появилось несколько машиностроительных предприятий.

С 1945 года предвоенный упор на промышленность как средство обслуживания производителей хлопка продолжался. Три крупных завода производили машины и оборудование для переработки хлопка – два из них в Ташкенте, один в Чирчике. Большой завод в Ташкенте выпускал экскаваторы и другое оборудование для строительства и обслуживания оросительных каналов. Другие предприятия изготавливали насосы и электромоторы, также весьма необходимые для ирригации. Завод в Чирчике создавал оборудование для производства химических удобрений, а индустриальный комплекс Таштекстильмаш в Ташкенте производил станки для текстильной промышленности. Производство минеральных удобрений увеличилось с появлением суперфосфатных заводов, расположенных в Коканде, Самарканде, Джамбуле и Чарджоу. Все они пользовались фосфатами из Южного Казахстана, а два завода в Чирчике делали азотные удобрения методом фиксации, используя местные энергетические мощности. В 1963 году производство удобрений в Узбекистане составило 1,4 млн метрических тонн, или около 7 % всего советского производства. Постоянно росла хлопкоочистительная промышленность.

Для обеспечения энергетической базы промышленности, приведения в действие ирригационных насосов и электрификации сельской местности постоянно возрастали темпы эксплуатации гидротехнического потенциала. Многие горные реки оказались весьма перспективны в этом отношении.

Это видно из того факта, что около 85 % электроэнергии Узбекистана давали ГЭС. Кроме Фархадской ГЭС и 16 мелких станций на реке Чирчик, была построена также Кайраккумская ГЭС на Сырдарье, крупнейшая в Средней Азии. Строительство ГЭС в Чарвакском ущелье должно было повысить общую энергетическую мощность ГЭС на реке Чирчик с 400 тыс. до почти миллиона киловатт. В Таджикистане снабжение электроэнергией Душанбе началось с запуска в 1963 году ГЭС на реке Вахш, начались работы по строительству Нурекской ГЭС мощностью 2,8 млн киловатт и одной из высочайших дамб в мире. Энергия предназначалась для производства алюминия из каолина, добываемого в Ахангаране. В таких целях использовалась и река Нарын в Киргизии. Началась работа по сооружению Токтогульской ГЭС с запланированной мощностью 1,2 млн киловатт для обеспечения электроэнергией как Фрунзе, так и Ферганской долины. Далее вниз по течению была построена в 1962 году Уч-Курганская ГЭС.

Производство электроэнергии в четырех среднеазиатских республиках выросло с 679 млн киловатт-часов в 1940 году до 12,5 млн в 1963-м, из которых 7,95 млн киловатт-часов генерировались в Узбекистане. Чрезвычайное значение развития электроэнергетики в этих республиках можно объяснить отчасти нехваткой угля и других видов топлива.

Залежи бурого угля в Ферганской долине и Ахангаране близ Ташкента также стали востребованы, так как располагались рядом с крупными промышленными центрами производства электроэнергии и газа. Залежи бурого угля, многие из которых эксплуатировались еще во времена царской России, разрабатывались также в Ленгере, к югу от Чимкента.

Битуминозный уголь добывался в Кок-Янгаке на восточной оконечности Ферганской долины и в Таш-Комире на реке Нарын – оба принадлежат Кыргызстану, и в Шаргуне на узбекско-таджикской границе. В 1963 году четыре южные республики производили 8,8 млн метрических тонн угля, из которых 4,7 млн добывали только в Узбекистане. Хотя эти цифры демонстрируют быстрый рост производства с военного времени, они составляли всего 1,7 % от всего советского производства в том же году.

Производство нефти продемонстрировало более впечатляющий рост, чем производство угля, особенно в Туркменистане и Ферганской долине. Туркменская добыча нефти продвинулась с 587 тыс. метрических тонн в 1940 году до 7,8 млн в 1963-м. Производство узбекской нефти, 85 % которой добывалось в Ферганской долине, выросло за те же годы с 119 тыс. метрических тонн до 1,8 млн. Общая добыча нефти среднеазиатскими республиками увеличилась в этот период, таким образом, с 760 тыс. тонн до 9,5 млн. Последняя цифра составляла около 4,6 % всего советского производства, однако еще не удовлетворяла потребности региона. Главные запасы нефти, как и в царское время, находились в районе Челекена и Небит-Дага в Туркменистане. Производство нефти в Небит-Даге росло, особенно быстро с 1930-х годов, когда были открыты месторождения с большей глубиной залегания, чем те, которые разрабатывали царские специалисты. Однако общий объем доказанных среднеазиатских запасов нефти достиг не более 2 % всех советских запасов. Мощности переработки нефти в регионе оказались незначительны, они ограничиваются Ферганской долиной и Красноводском.

Важным дополнением к энергетическим ресурсам Узбекистана стал природный газ, крупные запасы которого были обнаружены в Газли Бухарского района, около 60 миль к северо-западу от города, а также в Джаркаке и Мурабеке на юго-востоке. Размеры этих газоносных полей впервые заметили, когда их обследовали в 1950-х годах. Затем началось строительство газопроводов в Самарканд и Ферганскую долину с ответвлением в Ташкент, Алма-Ату и Фрунзе. Проводку отдельного газопровода из Газли в Челябинск на Урале завершили в 1963 году. Таким образом, большей части газа Узбекистана было суждено покинуть регион. Помимо природного газа, сопутствующего разработке нефтяных месторождений в Небит-Даге, некоторые его запасы существуют в разных местах Туркменской республики.

Помимо нехватки адекватных количеств нефти, газа и угля для собственных нужд, в Средней Азии недоставало металлов и минералов. Основные разработки цветных металлов ведутся – меди в Алмалике, к югу от Ташкента, и – свинца к северу от Чимкента, в котором есть собственный плавильный завод; свинец и цинк в определенном объеме также добываются в окрестностях Кансая в Таджикистане. Ртуть и сурьма, которые необходимы для производства электробатарей и в химической промышленности, обнаружены по соседству. Ферросплавы вольфрам и ванадий найдены в разных местах, а в 1963 году в Алмалике было начато производство молибдена. Залежами серы располагает Центральный Туркменистан. Сера добывается в Серном Заводе и Дарвазе, а также в Гаурдаке на юго-востоке республики. Сульфат соды (мирабилит) разрабатывается в карьерах по берегам Кара-Богаз-Гола, он необходим для химической промышленности, значимой для экономики Туркменистана. Потребности в удобрениях для хлопковой промышленности усилили значение месторождений фосфоритов в Чулак-Тау в Южном Казахстане – сырье для суперфосфатных заводов в Чарджоу, Коканде, Самарканде и Джамбуле. Эти месторождения обеспечивали около 14 % советских фосфатных удобрений.

Уран – единственный минерал стратегического значения, о котором за пределами СССР точная информация отсутствует. Известно, что обширные залежи его имеются в Ферганской долине и горных районах Кыргызстана. Полагают, что он низкого качества. Однако Средняя Азия, возможно, явилась главным источником снабжения этим минералом в границах Советского Союза.

С 1917 года советские управленцы выдвигали различные планы по интеграции азиатских республик в «Среднеазиатский экономический регион». Казахстан не входил в эти планы. Советские власти были непоследовательны в отношении формирования экономических регионов. В одних случаях они рассматривали самодостаточность региона в качестве главного критерия планирования, в других случаях настаивали на необходимости межрегиональной торговли и региональной специализации. Фактически четыре южные республики оказались далеки от самодостаточности в производстве железа, стали, угля, нефти и машинного оборудования, превратившись в регион с узкой специализацией по производству хлопка для фабрик в России. «Среднеазиатский экономический регион», учрежденный в феврале 1963 года, завершил свое существование декретом о его упразднении Верховным Советом СССР в декабре 1964 года.