Трагическое в ,,записках из мертвого дома” Достоевского

 

Самым выдающимся произведением Достоевского начала 60-х годов являются «Записки из мертвого дома». Несмотря на противоречия идейной позиции писателя, эта книга принадлежит к числу замечательных произведений русской литературы начала 60-х годов, отразивших подъем прогрессивной общественной мысли в эпоху падения крепостного права.

Достоевский работал над «Записками из мертвого дома» несколько лет. Судя по воспоминаниям тюремного врача, первые наброски для будущей книги были сделаны им еще на каторге. В Сибири Достоевский занес в свою записную книжку множество характерных выражений, пословиц и поговорок (услышанных им из уст арестантов и солдат), которыми он воспользовался при работе над «Записками». Многие основные темы и отдельные картины будущих «Записок» намечены уже в письме к страшему брату от 22 февраля 1854 года, первом присланном из Омска после окончания срока каторги. Однако к систематической работе над «Записками из мертвого дома» Достоевский приступил лишь в 1859 году, а в печати начало их появилось в сентябре 1860 года. Печатание «Записок» было закончено в декабре 1862 года, когда во «Времени» появилась VIII глава второй части, посвященная жизни политических заключенных, первоначально запрещенная цензурой. Длительность работы над «Записками» и перерывы в печатании отдельных глав объясняются цензурными затруднениями, с которыми должен был считаться Достоевский как бывший политический ссыльный.

«Записки из мертвого дома» были первой книгой, посвященной описанию царской каторги. С этим связано очень большое историческое значение этой книги.

«Записки из мертвого дома» написаны от лица Александра Петровича Горянчикова, осужденного на каторгу за уголовное преступление — убийство жены. О преступлении Горянчикова и о нем самом рассказывается во «Введении» к «Запискам». Однако введение это было написано Достоевским лишь с целью удовлетворить требованиям цензуры. Предпослав еготексту «Записок», Достоевский впоследствии совершенно не считался с ним. Уже во второй главе читатель узнает, что герой был сослан на каторгу не за уголовное, а за политическое преступление, об этом же многократно говорится в ходе дальнейшего рассказа. Достоевский упоминает в «Записках» о своей встрече в Сибири с декабристами и о благотворном влиянии декабристов на нравы сибирской администрации, сочувственно рассказывает о польских революционерах-эмигрантах, с которыми он встретился на каторге, вводит в рассказ ряд индивидуальных биографических штрихов (встреча с «давнишними школьными товарищами» — военными, евангелие, подаренное в Тобольске женами декабристов, жадное чтение книг в последние годы каторги и др.). Всё это заставляло современников воспринимать «Записки из мертвого дома» не только как волнующий рассказ о страданиях народа, об ужасах и несправедливости царской каторги, но и как книгу о тяжелой судьбе политических ссыльных, об испытаниях, выпавших на долю одного из деятелей русского освободительного движения. Это способствовало успеху, который имели «Записки» у передовой демократической части русского общества начала 60-х годов.

Но главное место в «Записках» уделено не самому рассказчику, а обстановке и людям, с которыми ему пришлось столкнуться на каторге. Несмотря на безыскусственный тон рассказа, частые отступления и возвращения рассказчика к тому, о чем ему уже приходилось говорить на предшествующих страницах, «Записки из мертвого дома» отличаются четкой и продуманной композицией. Постепенно Достоевский знакомит читателя со всеми главными сторонами и характерными моментами каторжной жизни. Читатель присутствует при том, как рассказчика заковывают в кандалы, вместе с ним попадает в казарму и видит его глазами впервые раскрывающиеся перед заключенным быт и нравы арестантов, знакомится с администрацией и разнообразным населением каторги, с зимними и летними работами в остроге. Он попадает в баню, в тюремную больницу, узнает не только обычную тяжелую жизнь заключенных, но и их праздничные развлечения. «Записки из мертвого дома» содержат реалистическую картину всей жизни заключенного — от поступления в острог и до выхода на свободу. Читатель знакомится не только с внешней стороной этой жизни, но вместе с героем постепенно узнает более глубокие черты окружающих его человеческих характеров и обстановки, знакомство с которыми нередко разрушает первоначальное, поверхностное впечатление и дает богатую пищу для обобщающих заключений и выводов.

В отличие от обычной для Достоевского нервной и драматической манеры повествования, в «Записках из мертвого дома» рассказ проникнут внешним спокойствием и эпической объективностью. Писатель как бы боится придать рассказу личную, субъективную окраску и хочет, чтобы факты говорили сами за себя. Рассуждения и выводы рассказчика Достоевский излагает почти всегда чрезвычайно кратко, придавая им не столько форму общих отвлеченных заключений, сколько форму размышлений, непосредственно возбужденных увиденным и пережитым. Очень часто эти размышления обрываются и не заканчиваются: они только формулируют в более обобщенной форме те или другие частные наблюдения рассказчика, указывают на сложность рассматриваемого им явления, требующего особого внимания общества (например, на различие преступлений, за которые совершившие их подвергаются одним и тем же наказаниям), но не указывают собственного решения вопроса автором.

Несмотря на внешнее спокойствие и сдержанность рассказа, в каждой строчке «Записок из мертвого дома» угадывается глубокое, взволнованное чувство. Всё повествование в «Записках» проникнуто негодованием против жестокости царской администрации и несправедливых порядков каторги, согрето любовью и сочувствием к народу, являющемуся главной жертвой этих порядков.

Достоевский с суровой простотой описывает грязную, отупляющую обстановку арестантской казармы, тяжесть принудительного труда, произвол представителей администрации, опьяненных своей властью и безнаказанностью (как обрисованный в «Записках» плац-майор Кривцов). С большой силой написаны страницы, посвященные тюремной больнице, где лечат свои спины наказанные шпицрутенами солдаты и где больные месяцами болеют и умирают в кандалах. Достоевский показывает, что каторжная система, основанная на постоянном насилии и издевательстве над заключенными, на подавлении всякого свободного проявления личности, на ежеминутном ощущении ими стеснения и гнета, порождала со стороны арестантов упорный, непрерывный протест. Не находя для себя других форм проявления, этот протест выливался в озлоблении, пьянстве, драках, тайном и открытом разврате. Если безнаказанность каторжной администрации развращала ее и порождала дикое издевательство над арестантами, то постоянное ощущение своего бесправия, стеснение и гнет, испытываемые арестантами, имели на многих из них такое же развращающее, гибельное влияние.

Писатель не ограничивается критикой порядков каторги. Он выводит в «Записках» целую вереницу народных типов.

И однако тема крепостного права проходит красной нитью через все «Записки». Уже на первых страницах «Записок» Достоевский подчеркивает, что основную массу заключенных в остроге составляли крепостные крестьяне и солдаты, вынесшие из своей прежней жизни до каторги упорную и непримиримую ненависть к дворянству. С этой ненавистью к господствующему классу рассказчик сталкивается в день своего поступления в острог, и она сопровождает его в течение всей дальнейшей жизни на каторге

Достоевский указывает на связь преступности с бродяжничеством, с нищетой и бесправием широких масс населения. Он отмечает, что каторжная работа зачастую по трудности не превосходит, а уступает работе крепостного мужика, что многие из арестантов, попав на каторгу, чувствуют себя более сытыми и даже более вольными в атмосфере каторжного «товарищества», чем они были до каторги. Эта сторона «Записок из мертвого дома» вызвала при опубликовании первых глав особые опасения цензуры, испугавшейся, что каторжная жизнь, описанная Достоевским, может послужить в условиях царской России соблазном для «людей неразвитых»

Достоевский осуждает в «Записках из мертвого дома» жестокость политики религиозного и национального угнетения, проводившейся царизмом. С большой симпатией обрисованы в «Записках» стародубовский старик-раскольник, лезгинец Нурра, дагестанский татарин Алей. Не скрывая своих идейных расхождений с польскими дворянами-революционерами, Достоевский в то же время описывает их с глубоким сочувствием, горячо возмущается издевательством над ними тюремного начальства, высоко оценивает их нравственную стойкость.

Достоевский показывает в «Записках» трудолюбие и энергию людей из народа, свойственное им высокое чувство собственного достоинства и справедливость. Огромная художественная чуткость и яркая талантливость большей части арестантов раскрыта при описании театрального представления в остроге — описании, которое составляет идейную и художественную вершину первой части «Записок». Эпизоды покупки Гнедка и выпуска арестантами на волю крепостного орла характеризуют хозяйственность, свойственную арестантам, их жизнелюбие и неистребимую любовь к свободе. Воспроизводя прибаутки арестантов, характерные народные выражения, пословицы и поговорки, вошедшие в их язык, Достоевский показывает свойственный людям из народа юмор, меткость и точность определений, даваемых ими окружающим людям и вещам.

С большой теплотой обрисованы в «Записках» тихий и простодушный Сироткин, трудолюбивый, хозяйственный Сушилов, Баклушин, юмор и яркая одаренность которого раскрываются в сцене представления. Рисуя суровые фигуры «отчаянных» — Петрова, Орлова, Достоевский умеет показать ту огромную внутреннюю энергию, силу, решительность, которые им свойственны и которые в других условиях могли бы найти для себя иное применение.

Каторжники для Достоевского — это не особый разряд людей, а люди из народа, характеры которых отражают как светлые, так и темные, отрицательные стороны народной жизни в условиях царской России: темноту и невежество народных масс, их предрассудки и пороки, порожденные существующими порядками. Достоевский не идеализирует также языка каторги, он пользуется при передаче речи своих персонажей народными выражениями и поговорками, но избегает специфически каторжного жаргона.