Государство Кыпчаков. Кочевая и степная цевелизация.

Кыпчакское государство (нач XI – 1224 г).

Примерно в ІХ-Х веках н.э. в степях Евразии начинается процесс выделения этнических групп из объединений племен-славянских, романо-германских, тюркских и других. Именно на этом отрезке времени, на западе сформировалось древне-русское государство. Восточнее Руси этот процесс закончился созданием государства кыпчаков.

В VІІІ веке в сочинениях разноязычных авторов появилось название именовавшимися на Руси половцами или печенегами, византийских источниках команами, венгерских куманами, арабских источниках кыпчаками, а позднее в арабских источниках их стали называть мамлюками1).

В середине ХІ- начале ХІІ века окончательно формируются пять основных групп кипчакских племен: 1) алтайско-сибирская; 2) казахстанско-приуральская; 3) подонская; 4) днепровская, включая крымскую подгруппу; 5) дунайская, включая балканскую подгруппу. Кроме того, отдельные группы кыпчаков известны также в Фергане, Восточном Туркестане, Кашгари.

К концу Х века в степях Казахстана меняется политическая обстановка. Здесь исчезает этническое название «кимак». Постепенно политическая власть переходит к кипчакам.

В начале ХІ века после падения Кимакского каганата власть на огромной территории от Иртыша до Волги перешла в руки кипчаков, которые стали преемниками кимаков. Так возникло Кипчакское ханство начало ХІ в 1219 г.

К середине ХІ века кипчакам подчинялась почти вся обширная территория Казахстана, за исключением Семиречье. Восточная граница их достигалась до Иртыша, западные пределы достигали Волги, а на юге-района реки Талас, а северной границей служили леса Западной Сибири. В этот период вся эта огромная территория называлась Кипчакской степью или «Дешт-и Кыпчак».

Образование кипчакской конфедерации. В Х в. на территории Казахстана появляется новое мощное государство кочевых тюркоязычных племен - Кыпчакское, которое стало прямым преемником Кимакского.
Термин "кюеше" или "цзюеше", упомянутый в 201 г. до н.э., воспринимается многими исследователями-кыпчаковедами как первое упоминание кыпчаков в письменных источниках.
Однако более достоверное у поминание их под именем "кибчак" - в надписи на так называемом Селенгинском камне (759г.) "кыпчак", "кыфчак" - в сочинениях мусульманских авторов: Ибн-Хордадбеха и Гардизи (IX в.), Махмуда Кашгари (IX в.), Ибн-Асира (XIII в.), Рашид ад-дина, ал-Омари, Ибн-Хал-дуна (XIX в.) и других. Русские летописи (XI-XIII вв.) называют их половцами и сорочинами, венгерские - палоцами и кунами, византийские источники и западноевропейские путешественники (Рубрук-ХШ в. и др.) - команами (куманами).
Кыпчаки сложились как этнос в Центральном и Восточном Казахстане в VIII в. Кочевавшие здесь племена кангаров, карлы-ков, кимаков и кыргызов в середине VIII в. были объединены под властью сиров-кыпчаков, пришедших с Алтая. Они дали свое имя возникшему объединению племен, которое стало называться кып-чакским.
В первый период политической истории кыпчаки выступали совместно с кимаками, активно действуя в составе кимакского союза племен в борьбе за новые пастбища
. К концу Х века в степях Казахстана меняется политическая обстановка. Здесь исчезает этническое имя "кимак". Постепенно политическая власть переходит к кыпчакам. В начале XI в. они вплотную продвигаются к северо-восточным границам Хорезма, вытесняя огузов из низовьев Сырдарьи, и заставляют их переселяться в Среднюю Азию и степи Северного Причерноморья. К середине XI в. кыпчакам подчинялась почти вся обширная территория Казахстана, за исключением Жетысу. Восточная граница их остается на Ертисе, западные пределы достигают Едиля, на юге - района реки Талас, а северной границей служили леса Западной Сибири. В этот период вся казахская степь называется Кыпчакской Степью или "Дешт-и-Кыпчак".
Расцвет кипчакского государства. В середине XI века кыпчаки переходят Едиль и за короткое время подчиняют себе многочисленные западнокангарские племена долины рек Тен и Узеу (Днепр). К началу XII века земли, занятые кыпчаками, разделяются на два крупных объединения. Кыпчаки, обитавшие к западу от Едиля, объединились в конфедерацию во главе с ханами из рода токса-ба. Она разделялась на области тенских кыпчаков, от Едиля на востоке до Кавказских предгорий на юге и Тена - на северо-западе, и области узеуских кыпчаков, известных также как половцы и куманы, располагавшихся в степях Северного Причерноморья (Поле Половецком) от Тена на востоке до низовий Дуная и Карпат на западе. Во главе этих образований стояли ханы династий Шару хана и Бонек хана.
Кыпчаки, жившие на территории Казахстана, образовали более централизованное государство, во главе которого стояли ханы из рода едьбори. Легенды называют основателем этого государства Абар хана (XI в.). Кроме верховного хана кыпчакские роды имели своих ханов. В аристократическую верхушку входили также тарханы, беки, баскаки.
В XI-XII веках восточно-кыпчакское государство разделялось на два крыла. Правое крыло, занимавшее торгайские степи, бассейны рек Жем, Жаик, Едиль, а также полуостров Мангыстау, возглавлялось ханами ельбори. Здесь же, в районе Торгая и располагалась ставка верховного хана. Левое крыло занимали земли Центрального и Восточного Казахстана, от Сырдарьи до Ертиса и Есиля. Столицей был город Сыгнак, во главе которого стояли ханы из племени кайы-уран.
Кризис кыпчакских государств. В конце XII в. кыпчаки переживают период кризиса. Сыгнакское владение, воевавшее на два фронта - против кара-киданей в Жетысу и Хорезма - на Сыр-дарье, вынуждено было пойти на союз с последним и постепенно попадает под его зависимость. В 1182 г. хан Алп-Кара Уран направил хорезмшаху посольство во главе со своим сыном Кадыр-Бугу ханом, который заключил союз с Хорезмом против кара-киданей. Поход, состоявшийся летом того же года, закончился победой и кыпчаки освободили от киданей город Тараз с окрестностями. Однако вскоре союзники стали враждовать между собой ив 1195 г. хо-резмшах Текеш выступил в поход против Кадыр-Бугу хана. В начале кыпчаки отступили, но воины-урани, составлявшие основную часть гвардии хорезмшаха, известили хана кыпчаков о своем намерении перейти на его сторону. Ободренный хан победил хорезмшаха, которому с трудом удалось спастись. Однако вражда между Кадыр Бугу ханом и племянником Алп-Дерек иналом ослабила кыпчаков и в 1200 г. Алп-Дерек, ставший новым ханом, признает себя вассалом Хорезма. После победы хорезмшаха над кара-киданями Алп-Дерек получил в управление все земли по среднему и нижнему течению Сырдарьи. В 1210 г. он перенес столицу в Отрар и стал править от имени хорезмшаха, приняв титул Гайыр хана.
Западные кыпчаки в этот период терпят ряд поражений от русских князей. В 1183 г. объединенные русские силы разгромили хана Кобека, правителя узеуских кыпчаков, на реке Орели. В 1185г. хан тенских кыпчаков Кунашык двинулся на Русь, но дважды потерпел поражение и был вынужден отступить. Новгород-северский князь Игорь решил добить ослабленных кыпчаков и поживиться за счет военной добычи, но его поход в 1185 г. закончился полным разгромом русских войск на р. Каяле, что было описано в "Слове о полку Игореве". В этой битве принимали участие и западно-казахстанские кыпчаки во главе с Казак ханом. В начале XIII в. часть кыпчаков во главе с ханами принимают христианство. Узеуский хан при крещении получил имя Данилы Кобя-ковича, а сын Кунашыка - Юрия Кончаковича. После смерти последнего власть над тенскими кыпчаками переходит хану Котану.
Кыпчаки были не только кочевниками-скотоводами, но и городскими жителями. В их владениях располагался ряд крупных городов: Сыгнак, Джент, Барчынлыкент - на Сырдарье, Канглы-кент - на Ыргызе, Саксин - в низовьях реки Едиль, Таматархан (Тмутаракань русских летописей) - на Таманском полуострове и Шарухан - недалеко от современного Харькова. Кроме того, кыпчаки составляли значительный процент населения Ясы, Отрара, Ургенча и крымских городов.

Кочевая и степная цевелизация:

Уже в конце прошлого столетия произошел весьма ощутимый и значимый сдвиг от реконструктивно-описательной истории к аналитической, что продиктовано было не только наличием дошедшего до критической массы исторического материала, но и безусловным кризисом прежних методологий и технологий исторического исследования. Одним из аспектов нового по характеру историософского интереса стало переосмысление таких традиционных дефиниций, как "цивилизация" и "империя". Дискуссии о них развернулись практически сразу не только среди историков, но и среди философов, социологов, экономистов, культурологов. Было сделано немало для реконструкции истории и понимания специфики многих евразийских цивилизаций. Если исходить из логики исторического процесса, под "цивилизацией" следует понимать не уровень развития того или иного общества, а определенный "мир" как пространственно – временной культурно-экономический континуум, у которого есть "своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть" [Шпенглер.С. 20].

Однако, если история земледельческих "миров" уже не раз проходила через порожденные ею самой "фильтры" разнообразных методологических систем, то история кочевников во многом еще находится на описательно-реконструктивной стадии. Они настолько отличаются от оседлых обществ, что вполне закономерно встает вопрос, а можем ли мы применять термины "кочевая цивилизация" и "кочевая империя" к их "ордам" и "бандам" [1].

В кочевниковедении наработан столь огромный материал в виде фактов и идей и отмечено столь значительное количество особенностей развития кочевого сообщества, не характерных как для земледельческих областей, так и для районов с присваивающей экономикой, что не видеть или игнорировать специфику развития и устройства обществ евразийского степного коридора уже невозможно. В историографии однако, как справедливо отметил пионер идеи кочевой цивилизации в нашей стране А. И. Мартынов [Мартынов. Степи Евразии; он же. О степной; Он же. Первичные цивилизации; Он же. Два этапа; Он же. Модель; Совещание], взаимоотношения обществ оседлых цивилизаций и степной Евразии все еще не рассматривались как система отношений двух параллельно развивающихся миров и это связано с тем, что оседлые общества - явление историческое, а степная Евразия, прежде всего, археологическое, добавим, и филологическое, т. е. описываемое все еще достаточно тенденциозно, в значительной степени на основе тех оценок, которые давали современники кочевой цивилизации.

Все же надо отметить, что идея кочевой цивилизации, пусть и медленно, чаще с приставкой "квази", с опровержением самой идеи, с указанием на то, что все еще не выработаны критерии для ее выделения, пробивает дорогу [Железняков; Кульпин; Буровский].

Кочевничество становится основным направлением хозяйственно-культурного развития евразийских племен, как минимум, с середины I тыс. до н.э. Выделение этой цивилизации вполне можно назвать степной революцией, которая имела не меньшее значение для человечества, чем городская или земледельческая. Кочевая цивилизация – это особый мир, отличающийся как от западной, так и от восточной цивилизации, а степной образ жизни такой же исторический феномен, как и городской, сельский, морской.

Можно выделить и цивилизационные или "мировые" признаки территории расселения кочевников:

· определенность территории. Она может быть определена как совокупность степи и травянистой пустыни, лежащая во внутренней части Евразии и окаймленная с севера гигантским лесным массивом [Mackinder; Савицкий]. Чаще всего данная территория почти совпадает с аридной областью.

· определенность исторического периода. Кочевая цивилизация формировалась одновременно с другими (в основном, первое тысячелетие до н. э.). В Восточной Азии "освободительная борьба" с "варварами" (гуннами, киданями, чжурчжэнями, монголами, маньчжурами) завершилась лишь в начале прошлого столетия. Таким образом, "средневековый период" может быть обозначен и как время непосредственного взаимодействия двух цивилизационных зон (в Европе "романского" и "германского" начал, в Восточной Азии ханьского по происхождению Китая и "кочевых империй" тюрко-монгольского ареала).

Эту классическую эпоху существования кочевой цивилизации можно разделить на три периода:

1. гуннский (III в. до н. э. - V в. н. э.) - эпоха великого переселения народов, когда происходит изменение политической карты Великой Степи и сопредельных территорий (Китай, Индия, Европа), формирование новых этнокультурных сообществ.

2. тюркский (VI – XII вв. н. э.) – тюркизация Центральной Азии, Степи, Южной Сибири.

3. монгольский (XII – XIV вв.). Апогеем станет существование державы Чингисхана. В итоге сложится новая этническая и политическая карта.

· стабильность и длительность существования данной цивилизационной зоны.

· уникальность исторического развития.

· Этноцентризм, доходящий до представления о "избранности" народа и идеализирования своей территории.

· Этнокультурная "гибридность". В зоне степей взаимодействуют различные субкультуры и в результате рождается новый культурный синтез. Это мешает интенсификации культурных процессов, но дает возможность для формирования культурного плюрализма, поэтому у кочевников практически не наблюдается идейных споров, а камнем преткновения являются в основном практические проблемы.

· особый алгоритм социо-культурной жизни – гетерономический[2].

· самобытность и оригинальность культурных представлений и традиций и их близость.

· этно-культурный экспансионизм, доходящий до навязывания своей цивилизационной парадигмы. Первая сторона этого процесса (широкое проникновение кочевых этносов на территорию оседлых обществ) очевидна и она рассматривалась негативно, как уничтожение культуры бескультурными кочевниками. Тем не менее, можно говорить и о значительном культурном экспансионизме кочевников.

Примеров тому много.

— Культурные процессы, происходившие в степной Азии, были не менее важны для всемирной истории, чем те, что происходили в оседлой зоне [Малявкин. С. 24]. Все крупные регионы (Европа, Ислам, Индия, Китай и Золотая Орда) во многом благодаря и кочевникам оказались интегрированными в единое геокультурное и макроэкономическое пространство. Кочевники активно участвовали в создании общих евразийских культурных ценностей, социальных институтов, активном освоении новых земель, влияли на темпы и направление развития многих народов и государств, участвовали в возникновении международных коммуникаций и ретрансляции созданной в культурных центрах информации. Одним из важнейших результатов конвергенции кочевых и оседлых обществ станет подпитка ислама одной из древнейших азиатских культур – тюркской.

— XIII – XIV вв. стали особым "швом" в евразийской истории и именно кочевники сыграли ключевую роль в создании новой геополитической конструкции Азии. Этот особо ощутимый вклад кочевников практически до сих пор оценивается исключительно негативно, как разрушительный. Между тем, передвижения кочевников являются всего лишь частью огромного евразийского, фактически "второго великого переселения народов". Для этой первой фазы складывания нового миропорядка характерны традиционные методы решения назревших проблем (внешняя экспансия, переселения). Необходимо было снятие прежней "феодальной" структуры общества, которая уже изживала себя сама. Об этом свидетельствует широкое распространение по всей Евразии городов, становящихся не только политическими или военными центрами, но и центрами ремесла и торговли. В Европе происходит выделение так называемой "католической" зоны, отличающейся акцентом на развитии городской экономики, внешней торговли, "общественного полезного" научного знания и рационалистической философии. Азиатские цивилизации начинают экономическую переориентацию на океаны. Передвижения кочевников оказались наиболее эффективным средством окончательного снятия остатков родоплеменной арматуры. В итоге складывается новая, дошедшая до нас, этническая карта Евразии. В Европе наблюдается похожая картина, когда на смену прежним франкам, готам, кельтам и др. окончательно приходят французы, немцы, англичане, русские. Снята была насильственно и "героическая" феодальная верхушка, ориентированная на аграрную экономику и разбой. Налажены новые трансконтинентальные связи. Появилась и новая культурная карта. Кочевники во всех этих процессах играли не просто роль "дворников", но и участвовали в этническом, политическом и культурном структурировании пространства.

— С XIII в. по всей Евразии разворачивается новая по характеру культурная революция в форме "возрождения" (европейские ренессансы, китайский ренессанс, средневосточное возрождение, кавказские и византийские ренессансы, "ренессансные явления" на Руси) и везде будет присутствовать некая антикочевая составляющая. Это не удивительно, ведь мощный выплеск "бессловесной" кочевой массы, затопившей всю Азию, стал "вызовом" практически для всех оседлых цивилизаций. Надо было "навести порядок" после этого наводнения и в этой деятельности явственно видна огромная и тяжелая работа по фильтрации не столько иной этнической массы, сколько по упорядочиванию достаточно бессистемно вброшенной идейно-культурной информации.

— С монголов начинается этническая стадия формирования цивилизационного пространства будущей России. Сначала сложно соединились Южная Сибирь и Степь и сформировалась своеобразная "зона Чингисхана", где общность прослеживалась через него и его деяния. В религиозно-культурном плане здесь наблюдается большая пестрота (ислам, буддизм, шаманизм), но связующими факторами являются следование "пути отцов" и "духу Чингиса".

— Медленно начинает складываться русско-татарский симбиоз. Русичи проникают в Степь (до Монголии), татары оседают на Руси и начинает оформляться единое экономическое и, в какой-то степени, культурное пространство.

— Определенную роль в складывании российской цивилизационной зоны сыграла и культурообразующая идея "Москва – третий Рим", в которой можно проследить некоторое азиатское влияние. Здесь кроме следов новозаветного универсализма прослеживаются элементы характерного для Степи понимания того, что Бескрайнее Небо управляет всеми народами ойкумены. В результате появляется замечательная формула "Рим весь мир", одним из оснований которой является и то, что "вся христианская царства преидоша в конец"[3]. Фактически здесь можно увидеть заявление о том, что отныне "Рим" как оптимальная социо-культурная модель возможен только за пределами той зоны, в рамках которой он родился и свершил до конца свой "жизненный путь".

· привлекательность "имиджа" для других народов, недаром во многих оседлых культурах даже существовал образ "благородного дикаря", общество которого чуждо наживы, социального неравенства, несправедливости, частной собственности, изощренной и безутешной культуры.

· умение "уживаться" с ними. Вероятно, есть смысл видеть в истории взаимоотношений кочевых и оседлых обществ не только "политику умиротворения" "воинственных варваров", но и сознательное стремление кочевых союзов к "добрососедским отношениям" с южанами.

· традиционализм. Традиции кочевников были не менее крепки, чем традиции оседлых обществ и играли, быть может, даже большую роль в общественной жизни. Налицо и тесная связь идеологии и психологии: идеология "рассыпана" в традициях, обычаях, языке, морали, способах мировосприятия и миропонимания.

· Цивилизационный коллективизм. Кочевникам близок идеал с акцентом на идее максимально полного растворения человека в массе. Здесь на первом плане дихотомии "человек – человек" и "человек – общество".

· специфический "мировой язык" [Пиков. Киданьский язык] как синтетический, впитывающий в себя в той или иной мере лексику и терминологию всех народов и племен цивилизационной зоны. Примером тому может служить так называемый "киданьский" язык. Известно, что и монголы создавали свою письменность искусственно.

· своеобразие форм государственного и социального развития, связанное со сложной социальной структурой, имеющей "вертикальный" характер, где различные слои располагаются как бы друг над другом ("феодальная лестница"), и с формированием властных элит, слоев населения, которые не связаны напрямую с сельско-хозяйственной сферой, и т. д.

· возможность складывания предельно централизованного государства и особая сила "верховной власти". Государство не является изобретением только оседлых обществ, оно – общецивилизационный феномен и такой же обязательный признак цивилизации как и город, письменность, религия, язык. Если учитывать, что в рамках средневековья государство прежде всего организующая и регулирующая сила, то государственные образования кочевников ни в чем не отличались от оседлых государств. Здесь тоже проявляется цивилизационная специфика – все они так или иначе были завязаны на вождя, существовала определенная пестрота государственных форм (существенный признак цивилизации – децентрализация). В кочевых империях впервые в рамках средневекового периода истории Евразии появляется постоянная армия, которая, например, при Ляо была объявлена "оплотом государства", при монголах стала средством невиданной доселе атаки.

· Одним из отличительных признаков любой цивилизации была монархическая форма правления и особая роль правителя. Его "заветам", как, например, заветам Чингисхана, могли следовать очень длительное время. Со временем они теряли свою привязанность к определенной пространственно-временной точке и трансформировались из сложной парадигмы в систему морально-нравственных императивов. Так, от "закона Моисея" брались фактически только "десять заповедей", от "Ясы" Чингисхана "дух великого предка".

· очень своеобразное отношение к миру, которое можно назвать "искусственным". Это – принцип и он находит свое выражение в постижении "воли Неба", долге как основе универсальной морали, цели истории как принятии "небесного порядка" и т. д. Любая "цивилизация" сама себя "строит" и этот признак, вероятно, следует признать центральным, ибо именно он дает возможность отличить цивилизацию от иных природно-климатических и хозяйственно-культурных зон (охотников – собирателей Австралии или арктических охотников и рыболовов), которые ориентируются не на интенсивную, производящую, а экстенсивную, присваивающую экономику.

· специфический "религиозный" комплекс идей и рецептов, который объединяет и регулирует этнические и социальные группы и маркирует цивилизацию, отличая ее от соседей ("Небо" как "начало" "избранности" того или иного народа). Религиозные представления кочевников были очень специфическими (это еще одна из особенностей их цивилизации). Кочевников обвиняли не только в том, что они не "доросли" до религии, но и в том, что они "искажали" любые мировые религии, а это еще одна цивилизационная особенность – фильтрация любой культурной информации, которая приходит извне.

· особое значение и оформление принимает взаимодействие различных этнических и социальных групп в цивилизации. Базовым здесь является представление об "избранном роде", а потом и "избранном народе".

· специфика представления о сакральном и сверхъестественном "начале" ("тэнгри" - "Небо"). Оно легло в основу особой религиозной системы ("тэнгрианство"). Оформление ее было связано не только с естественной потребностью человека найти защиту от грозных природных сил, но и от нарождающихся социальных проблем (явный признак цивилизации).

· специфический аксиологический набор как комплекс моральных норм, социальных рецептов и их обоснований. Специфика кочевой аксиологии в значительной мере связана с консервацией тех социально-нравственных норм, которые характерны для периода евразийской античности. Иными словами, средневековые кочевники как бы продолжали жить в бронзовом и железном веках. Более того, создается по своему уникальная ситуация. Кочевники жили динамично, отсюда и понимание Неба как вечного движения и беспредельности. Бескрайнее Небо, по их мнению, не только простирается над бескрайней Землей, но и управляет ею в любой ее точке. Именно это оправдывало претензии кочевников на их вмешательство в дела любых племен и народов и давало право на их покорение, причем не "словом", а "делом". С другой стороны, здесь можно увидеть одно из первоначальных оформлений идеи равенства всех народов – Небо покровительствует любому, а не только, скажем, ханьцу.

· особое представление об "истории"[4], которое способствовало выводу полиэтничного и мультикультурного общества из ситуации противостояния культур периода "язычества" (столпотворения культур) в диалог, становясь необходимым дискурсом ответов. История вместе с географией помогала маркировать ойкумену как "мир", создать что-то вроде историко-культурного атласа.

· особое значение литературы и письменности. Культуру в целом можно назвать своеобразной программой достижения некоей "цели", а она определяется базовой идеей или "словом". У кочевников таким "словом" было "Небо". Именно оно стало "ядром" и отправной точки для разветвленной системы мифов, легенд и сказаний как "литературы", а впоследствии, на наивысшей стадии развития кочевой цивилизации, и письменных текстов (литература у киданей и чжурчжэней, "Сокровенное сказание").

· особая роль и преимущественная ценность земли и др. Хозяйственная деятельность связана с преобладанием скотоводства. Налицо и характерная для средневековых цивилизаций идея землепользования, а не землевладения, когда все от имени Неба лишь распоряжались землей (хан, тысячники, дарханы, родоначальники) и это пользование регулировалась обычаями и традициями.

· Система налогов и дани. Этот фактор связан с планированием, воспроизводством отношений собственности, самой собственности, государственным аппаратом. Такая задача требует постоянного сбора, обработки и донесения до исполнителей огромного объема конкретной и точной информации, а в конечном итоге и появления письменности.

Разумеется, это далеко не полный список черт [см.также: Мартынов. Два этапа], определяющих специфику этно-культурного и социально-политического развития цивилизации, но он намеренно составлен таким образом, чтобы подчеркнуть в качестве маркеров не только экономические или природные факторы, но и комплекс традиций и идей.

Главным для маркирования цивилизации представляется выделить ее паради́гму[5] как алгоритм осмысления мира на основе определенных идей, взглядов и понятий[6]. Модель цивилизации можно выразить дробью, где в числителе находится парадигма, а в знаменателе эмпирические конструкции, прежде всего государство.

В любой цивилизации можно выделить две зоны - геополитическое "ядро" и этнокультурную периферию. Под "ядром" в данном случае есть смысл подразумевать регион, характеризующийся относительной этнической, государственной, политической, экономической и культурной гомогенностью и стабильностью, под "периферией" – располагающиеся вокруг этносы и субэтносы, развитие которых связано с близкими, но и несколько иными характеристиками (более низкий уровень или лежащая в основе иная экономика) и не отличается необходимой устойчивостью и однородностью. Но обязательной особенностью периферии является идейно-культурная и экономическая близость с центром. Самое яркое выражение эта модель нашла на "плечах" Евразии, в Европе и Китае, где в "центре" существовали империи ("Средиземное море", "Срединное государство" в междуречье Хуанхэ и Янцзы) и на периферии "варвары". В этих центрах зарождается и оформляется цивилизационная парадигма и из этих "островов" она идет до границ периферии.

Границы культурной периферии неопределенны, границы же "ядра" достаточно четки. На Западе "ядерная" зона была ограничена пустынями, морями и "римскими валами", в Китае – морями, Гималаями и Великой стеной. Зона же влияния христианской культуры в средние века доходила до Урала, китайской – до берегов Северного Ледовитого океана[7]. Кочевая цивилизация находилась в "средиземье", т. е. между различными цивилизационными зонами – Сибирью [Томилов], Китаем, Средним Востоком, Византией, славянским миром и лишь отчасти христианско-европейским "pax"’ом.

Есть смысл обратить внимание и на то, что это промежуточное "средиземное" положение основной массы кочевых областей мешало их вхождению в какую-то одну цивилизационную зону и требовало формирования своей собственной более сложной и оригинальной культуры. Единство трех зон (Сибирь, кочевой коридор, южные оседлые цивилизации) невозможно в принципе. Выход один – быть неким проливом между урало-сибирской Сциллой и оседлой Харибдой, образно говоря, дорогой, вдоль которой расположены различные "миры".

На протяжении нескольких тысячелетий межцивилизационную "почту" переносил конь – "автомобиль веков". Как "почтальоны" кочевники были нужны почти три тысячелетия. "Цивилизации" всегда нуждались друг в друге, подпитке своей парадигмы со стороны других культурных ценностей и для всех нужна была общая картина "ойкумены", а не только своего "мира". До сих пор многие исследователи предпочитают говорить, что необходимо "для анализа особенностей развития кочевых обществ руководствоваться больше идеями диффузионизма, чем эволюционизма" [Бубенок], однако, здесь налицо незаметная ежедневная культурная эстафета.

В целом на исчезновение кочевой цивилизации повлияли как минимум два фактора:

1. экономический – сократилась роль в кочевников экономике Евразии.

2. культурный – когда оседлые цивилизации установили иные пути коммуникации, от "услуг" кочевников отказались.

Степная цевилизация:
В центре «Эрмитаж-Казань» открыта выставка «Кочевники Евразии на пути к империи». Представленные экспонаты из собрания Государственного Эрмитажа охватывают период примерно от начала первого тысячелетия до н.э. вплоть до времен Чингисхана.

Так уж устроен человек, что люди, ведущие непривычный для него образ жизни, кажутся ему «неправильными». Вот по такой логике кочевников их оседлые соседи считали дикими варварами, что усугублялось постоянными военными конфликтами. На взгляд европейцев, цивилизация всегда подразумевает городскую культуру, но оказалось, что она может развиваться разными путями. Немало сделал для изучения истории и культуры обитателей евразийских степей замечательный ученый Лев Гумилев, показавший, насколько значительна доля, которую внесли кочевники-скотоводы в общечеловеческую копилку знаний, технологий и искусства.

Главным источником информации о них является археология, раскопки древних курганов, могильников. Для степняка во все времена главной ценностью были скот, кони и оружие. Скифы считали, что их главный бог воплощается в боевом мече, и молились перед вонзенным в землю бронзовым клинком, как перед идолом. К тому же в эпоху бронзы металл был чрезвычайно дорог, покупался через посредников или добывался в бою. То, что даже рядовой воин в могилу отправлялся с оружием, говорит о представлениях степняков о загробной жизни. Эти клинки, источенные временем, драгоценную валюту древнего мира, мы видим теперь на стендах выставки.

Во все времена — где власть, там и золото. Знаменитое скифское золото находят в захоронениях знати. Когда в Европе впервые увидели скифские украшения, фигурки переплетенных, борющихся животных, сцены охоты — это произвело сенсацию, настолько высок их художественный уровень. Удивительно, на огромных расстояниях, от Днепра до Байкала, прослеживается этот единый звериный стиль. В Туве были найдены богатые захоронения знатных мужчины и женщины, и можно увидеть манекены в воссозданных погребальных костюмах «царской пары». Вождь кочевников был одет в штаны золотые, сплошь расшитые крошечными, не более миллиметра, золотыми колечками. Кстати, штаны. Этот предмет одежды пришел в обиход европейцев именно от всадников-степняков, античные народы считали подобную одежду варварской, а вот живущие в седле кочевники просто не могли без штанов обходиться. Большая часть конской упряжи, навыки обращения с лошадьми и скотоводства, древние породы лошадей — это тоже наследие степной цивилизации. В середине первого тысячелетия стали главенствовать тюркоязычные племена. Они оставили в степи «каменные бабы», поминальные памятники погибшим воинам. В их погребениях находят оружие, сосуды и конскую упряжь, а в женских могилах — бронзовые зеркала и украшения, подобные тем, что носит на себе монументальная «половецкая баба» на выставке. Сокровища булгарского хана Кубрата тоже можно увидеть в «тюркском» зале. В XIII веке приходит время империи Чингисхана, на какое-то время объединившей под властью монголов-кочевников земли Евразии и оказавшей большое влияние на их последующие исторические судьбы. Многочисленные племена шли через Великую Степь сквозь века, взаимодействуя с оседлыми народами, роднясь с ними, торгуя, а временами — воюя. Они отличались происхождением, языками и религией, но их объединял способ хозяйствования, образ жизни и воинственность. Эти племена впоследствии вошли в состав большинства народов нашей страны, стали предками ее нынешнего населения. Их менталитет и традиции явно и неявно продолжают влиять на сознание современных людей. В ряде случаев, как с казанскими татарами, потомками тюркоязычных булгар, эта преемственность особенно очевидна.