Причины голода в 1931-1932 годов и ее последствия. Письмо «пятерых». Письмо Т. Рыскулова Сталину.

 

Причины голода в 1931-1932 годов и ее последствия:

Издержки реформ, направленных на ускорение индустриального развития, оказались значительно больше, чем можно было предполагать вначале, и выразились не только в спаде экономики (душевой ВВП в 1932 году, по подсчетам Ангуса Мэдисона, ниже, чем в 1930-м), но и в повышенной смертности населения от недоедания. Правда, любыми оценками числа умерших в результате этого голода надо оперировать с большой осторожностью, поскольку никаких прямых источников для их подсчета нет и не было, что приводило к появлению в СМИ самых фантастических цифр.

 

Мы провели скрупулезный анализ разных источников, включая материалы переписи 1937 года, и получили оценку избыточной смертности в 1932–1933 годах в СССР в размере 4,2–4,3 млн человек, из них 1,9 млн пришлись на Украину, примерно 1 млн — на КазАССР, остальное приняла на себя Россия, прежде всего Северный Кавказ и Поволжье, а также Центральный и Центрально-Черноземный районы, Урал и Сибирь.

Говоря о причинах повышенной смертности в 1932–1933 годах, надо в первую очередь сказать о том, чего на самом деле не было.

Первое. Не было увеличения количества хлеба, отчуждаемого государством у колхозов и единоличников. План хлебозаготовок на 1932 год и объем реально собранного государством зерна были радикально меньше, чем в предыдущие и последующие годы десятилетия. ЦК ВКП(б) снизил план хлебозаготовок постановлением от 6 мая 1932 года, позволившим колхозам и крестьянам реализовывать зерно по свободным рыночным ценам.

Ради стимулирования роста объемов производства зерна это постановление уменьшало план хлебозаготовок с 22,4 млн тонн (квота 1931 года) до 18,1 млн, это лишь чуть более четверти прогнозировавшегося урожая. Поэтому сказать, что у колхозников «выгребали последнее», нельзя. В качестве частичной компенсации государство увеличило план для совхозов с 1,7 млн тонн до 2,5 млн, и общий план хлебозаготовок составил 20,6 млн тонн. Поскольку предварительный план, составленный Наркоматом торговли в декабре 1931 года, устанавливал план хлебозаготовок в объеме 29,5 млн тонн, то постановление от 6 мая реально уменьшило его на 30%. Последующими постановлениями также были снижены планы по заготовкам другой сельхозпродукции.

Фактически суммарный объем отчуждения зерна из села по всем каналам (заготовки, закупки по рыночным ценам, колхозный рынок) уменьшился в 1932–1933 годах примерно на 20% по сравнению с предыдущими годами. При этом с начала пятилетки на промышленные стройки и в города хлынуло более 10 млн бывших жителей села, и количество граждан, получавших продукты по карточкам, выросло с 26 млн в 1930 году до 40 млн в 1932-м. Хлебные нормы неуклонно снижались, при этом часто хлеб по карточкам не выдавали полностью. Осенью 1932 года нормы для киевских рабочих были урезаны с 2 до 1,5 фунта, а хлебные пайки служащих — с 1 до 0,5 фунта (200 г). Это не намного больше норм блокадного Ленинграда.

О том, что голод возник не в результате перераспределения ресурсов хлеба от села к городу, говорит и тот факт, что голодали не только сельские, но и промышленные районы, хотя и в несколько меньшей степени. Тем не менее в 1932 году усиливающийся дефицит продовольствия вынудил многих рабочих бросать работу и отправляться на поиски пропитания. Во многих отраслях промышленности текучесть кадров превышала 100% каждые несколько месяцев, а уровень промышленного производства упал до показателей 1928 года. К середине 1933-го волна смертности от голода и связанных с ним заболеваний распространилась на города, не обойдя и Москву.

Второе. Не было увеличения экспортных поставок зерна. Недостаток ресурсов и нарастающее обострение продовольственной ситуации вынуждали советское руководство возвращать зерно из государственных запасов в регионы, пострадавшие от голода. Трижды — после неурожаев 1931, 1934 и 1936 годов — заготовленное зерно возвращалось крестьянам за счет сокращения объемов экспорта. В частности, в рассматриваемый период объем экспорта зерна был сокращен с 5,2 млн тонн в 1931 году до 1,73 млн тонн в 1932-м. В 1933 году он еще снизился — до 1,68 млн тонн. Тем не менее, как отмечает Марк Таугер, количество зерна, проданного на экспорт в первой половине 1933 года, могло бы обеспечивать 2 млн человек ежедневным рационом (1 кг) на протяжении полугода, что, с учетом приведенных выше оценок, теоретически могло бы спасти примерно половину погибших от голода в этот период.

Была ли у советского руководства такая возможность? Тот же Таугер пишет, что дальнейшее сокращение или прекращение экспорта советского зерна могло бы привести к катастрофическим последствиям. В начале 1930-х годов в связи с мировым экономическим кризисом цена зерна на мировом рынке упала, и условия внешней торговли для Советского Союза резко ухудшились. Лишь в августе 1933 года Канада, США, СССР, Австралия и Аргентина подпишут Соглашение о зерне с целью увеличения и последующей стабилизации мировых цен на этот продукт (некий «зерновой аналог» ОПЕК). Но в 1932 году страна реально находилась на грани дефолта по внешним долговым обязательствам. Западные банкиры и чиновники начали задумываться о возможности конфискации советской собственности за границей и об отказе в дальнейшем кредитовании.

Третье. Даже если предположить у советского руководства намерение специально морить голодом собственное население, для того чтобы подавить сопротивление крестьян коллективизации или националистические настроения (последнее обычно выводится из того, что наиболее пострадавшими от голода, помимо Украины и Казахстана, оказались регионы, заселенные казаками и поволжскими немцами), конкретные шаги властей говорят о совершенно противоположном.

Для основных зернопроизводящих районов (Украины и Северного Кавказа) квоты по объему заготовок зерна в течение 1932 года неоднократно снижались. В результате, например, на Украину пришлась лишь четверть всего сданного государству хлеба, тогда как в 1930 году ее доля составляла 35%. Объем хлебозаготовок в республике составил в 1932 году 4,7 млн тонн, двумя годами ранее он был чуть ли не вдвое больше — 7,7 млн тонн. Причина такого сокращения банальна — резко выросшие потери хлеба при сборе урожая, обмолоте и перевозке. Иными словами, рост отчуждения хлеба сам по себе не мог стать причиной голода просто потому, что забирать было особенно нечего, по этой простой причине забрали в итоге намного меньше, чем в предшествующие годы, когда голода не было.

Настоящие причины голода начала 1930-х лежат на поверхности, и они весьма просты. Так же как и в случае горбачевских реформ начала 1990-х, выведенная из равновесного режима экономика отреагировала на них не ожидавшимся ростом производительности, а тем, что попросту развалилась. Продуктивность села, вопреки официальным данным, катастрофически упала. В официальной советской статистике это падение валового сбора зерна в первые годы после коллективизации тоже показывается. Но оно не настолько велико, чтобы привести к столь масштабной трагедии. Скажем, урожай 1932 года, если верить этим цифрам, лишь ненамного меньше довольно благополучных 1925 и 1927–1929 годов и чуть ли не вдвое больше тоже катастрофического года «великой засухи» — 1921-го (69,9 млн тонн против 36,2), и даже чуть больше, чем в 1931-м. Голод при таком, вполне удовлетворительном по меркам того времени, урожае действительно мог быть только «искусственно организованным».

Но эти цифры, озвученные Сталиным на XVII съезде и так и не пересмотренные потом советской статистикой, — «липа». Ее назначение — свидетельствовать об успехах коллективизированного села, которых, конечно же, не было. Урожаи подсчитывались методом биологической оценки (оценки на корню), этот метод — по существу, прогнозный — был официально узаконен постановлением СНК от 17 декабря 1932 года и отменен только при Хрущеве. Поскольку реальные потери зерна в процессе уборки составляли не менее 25% расчетного урожая, биологический метод оценки урожайности завышал реальные показатели как минимум на 15%.

Данные зерновых балансов СССР в начале 1930-х годов, реконструированных Робертом Дэвисом и Стивеном Уиткрофтом по архивным источникам, свидетельствуют о том, что реально наблюдалось резкое падение сбора зерновых на протяжении двух лет подряд — в 1931-м и особенно в 1932 году, когда урожай был в лучшем случае на четверть меньше урожая 1930 года и на 19% меньше официальной цифры (это видно на графике 1). По подсчетам Марка Таугера, также базирующимся на архивных данных по урожайности и засеянным площадям, урожай мог быть даже и на 30% ниже официальной цифры, а что касается Украины, то тут собрали лишь 8,5 млн тонн, или менее 60% от официально заявленных 14,6 млн тонн, иными словами, 40% биологического урожая погибло. И если бы объем хлебозаготовок тут не то что вырос, а просто оставался на уровне 1930 года и не было бы последующей помощи из общесоюзных зерновых фондов, то голодная смертность на Украине составила бы не 6,5% населения, как вытекает из наших оценок, а значительно выше.

В чем же причина столь резкого падения продуктивности — ведь по погодным условиям 1931–1932 годы, хоть и менее благоприятные, чем предыдущие, катастрофическими отнюдь не были? И опять все предельно просто. В результате коллективизации произошло катастрофическое снижение уровня агротехники. Падение поголовья рабочего и продуктивного скота, стихийная миграция сельского населения предопределили резкое снижение качества основных сельскохозяйственных работ. Хлебные ресурсы для промышленных центров добывались в том числе и за счет фуражного зерна. В результате зимой 1931/32 года произошло самое резкое сокращение поголовья рабочего и продуктивного скота с начала коллективизации. Обобществленный скот нечем было кормить. Согласно зерновому балансу, составленному Дэвисом и Уиткрофтом, в 1932 году на корм скоту доставалось вдвое меньше зерна, чем в 1930-м. Пало 6,6 млн лошадей — четвертая часть из еще оставшегося тяглового скота, остальной скот был крайне истощен. Общее поголовье лошадей сократилось в СССР с 32,1 млн в 1928 году до 17,3 млн в 1933-м.

Катастрофическим по своим последствием стало постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 30 июля 1931 года «О развертывании социалистического животноводства», на практике означавшее банальную реквизицию скота с крестьянских подворий, что, по замыслу, наверное, должно было привести к снижению трудозатрат на содержание скота и более эффективному использованию тягловой силы лошадей и быков. В ответ значительная часть скота была просто уничтожена крестьянами. От 107,1 млн овец и коз, которые были на начало 1930 года, к 1933-му осталась лишь треть, свиней и крупного рогатого скота — около половины или меньше того (см. график 2).

Резкая урбанизация тоже не прошла бесследно. Хотя в царской России и в СССР 1920-х годов существовало аграрное перенаселение и, по идее, плавный отток сельского населения в города не должен был бы катастрофически сказаться на продуктивности деревни, проблема состояла в том, что в города бежала наиболее работоспособная масса здоровых и молодых крестьян — сначала от страха перед раскулачиванием, затем от колхозной нищеты в поисках лучшей доли и, наконец, от постепенно надвигающегося голода. Кроме того, около 2 млн крестьян, попавших под раскулачивание, были выселены в отдаленные районы страны.

Итак, к началу весенней посевной 1932 года деревня подошла с серьезным недостатком тягловой силы и резко ухудшившимся качеством трудовых ресурсов. При этом мечта «пахать землю тракторами» все еще оставалась мечтой. Суммарная мощность тракторов достигла планируемой на 1933 год цифры лишь через семь лет, комбайны только начинали использоваться.

В итоге поля, засеянные хлебами в 1932 году на Украине, на Северном Кавказе и в других районах, зарастали сорняками. На прополочные работы были направлены даже части РККА. Но это не спасало, и при довольно сносном биологическом урожае 1931/32 года, достаточном, чтобы не допустить массового голода, потери зерна при его уборке выросли до беспрецедентных размеров. В 1931 году, по данным НК РКИ, при уборке было потеряно более 15 млн тонн (около 20% валового сбора зерновых), в 1932-м потери оказались еще большими. На Украине, как уже отмечалось выше, на корню осталось до 40% урожая, на Нижней и Средней Волге потери достигли 35,6% от всего валового сбора зерновых. Именно в этом, в возврате к пещерному уровню агротехники, произошедшему всего за два года активного государственного вмешательства в экономику села, и лежат причины массовой голодной смертности в советской деревне.

 

Письмо «пятерых»

Особое место в истории Казахстана занимает так называемое «письмо пятерых» видных казахстанских деятелей культуры. В июле 1932 года Г. Мусрепов, М. Гатаулин, М. Давлетгалиев, Е. Алтынбеков, К. Куанышев написали письмо Сталину о бедственном положении в казахской степи, обвиняли Голощекина в искривлениях генеральной линии партии по проведению коллективизации (о нарушении ленинского принципа добровольности), уничтожении стимулов населения по развитию животноводства, что порождало отвращение к занятию скотоводством, неучете особенностей аула, ликвидации вместе с баями середняков.

Но большинство явных сторонников этого взгляда стали жертвами преследований. Власть Голощекина усиливалась, в своих выступлениях и докладах он всячески «разоблачал» тех, кто имел иную точку зрения на проводимые в республике политические и экономические мероприятия. Против виднейших казахских литераторов, публицистов и просветителей А. Байтурсынова, А. Бокейхана, М. Жумабаева, М. Дулатова, Ж. Аймаутова и других началась травля в газетах, они же стали первыми жертвами беззакония и произвола.

Письмо Т. Рыскулова Сталину.

Представители казахской интеллигенции били по этому поводу тревогу. Например, известны письма Т. Рыскулова И. Стaлину от 29 сентября 1932 г. и 9 марта 1933 г., где он подробно описывал сложившуюся ситуацию. В письме от 9 марта 1933 г. Т. Рыскулов писал: «Прошу Вас ознакомиться с настоящей запиской и вмешаться в это дело и тем самым спасти жизни многих людей, обреченных на голодную смерть». Далее приводились данные о численности казахов за пределами республики: на Средней Волге — 40 тыс. человек; в Киргизии — 100 тыс. человек; в Западной Сибири — 50 тыс. человек; в Каракалпакии — 20 тыс. человек; в Средней Азии — 30 тыс. человек. Кочевники попали даже в такие отдаленные места, как Калмыкия, Таджикистан, Северный край и др. Часть населения откочевала в Западный Китай. В письме приводятся данные о масштабах трагедии. В 1930 г. в Актюбинской области проживало 1012500 человек, в 1932 осталось 725800 человек (или 71 %). В Кзыл-Ординском районе по большинству аулсоветов осталось 15–20% населения. В Балхашском районе (по данным местного ОПТУ) насчитывалось 60 тыс. человек, откочевало 12 тыс. человек, умерло 36 тыс. человек, осталось всего 12 тыс. человек. Масштабы трагедии были настолько велики, что голод 1930–1932 гг. вошел в историю как годы «великого джута», величайшей трагедии казахского народа.

Письма Сталину и в правительственные органы писали не только отдельные должностные лица, но и представители казахской интеллектуальной элиты, национальные лидеры. Т. Рыскулов, С. Садвакасов, С. Сейфуллин, С. Ходжанов, Ж. Мынбаев, составляли оппозицию руководителю Казкрайкома Ф. Голощекину, проповедовавшему идею «Малого Октября» в Казахстане, и подвергались гонениям.

 

48. Декабрьские события 1986 г. Причины и последствия.

В истории Казахстана было немало драматических и высоких минут, часов и дней. Именно такими в новейшей отечественной истории стали три декабрьских дня и ночи 1986 г. Исполнилось 20 лет со дня этих событий. В этой связи лидеры политических партий, известные политические деятели, а также подавляющее большинство депутатов Парламента от имени миллионов наших граждан внесли предложение Президенту о необходимости новой объективной политической и правовой оценки этих событий в преддверии этой даты. Это обращение было опубликовано в десятках газет как на казахском, так и на русском языках. И очень своевременно. Полной информации о декабрьских событиях в Казахстане до сих пор не собрано, её не смогли представить ни многочисленные общественные комиссии, ни депутатская группа, которая проводила специальное расследование. Документы этих общественных организаций до сих пор остаются закрытыми для населения, а их выводы не содержат никаких откровений. Большая же часть документов уже никогда не получит публичного оглашения, поскольку была уничтожена. А между тем декабрьские события до сих пор волнуют умы людей, и этот вопрос постоянно будируется.

Святой долг каждого казахстанца — сохранить преемственность поколений как фактор уважения к истории казахского народа и как залог процветания нашей многонациональной Отчизны. Нас, историков, это особенно обязывает.

Теперь, когда прошло немало лет, с высоты сегодняшнего времени, наверное, небезынтересно взглянуть на то время, когда существовали СССР, КПСС, когда начиналась горбачевская перестройка. Особенности социально-экономического и политического развития республики в эти годы и следует считать историческими причинами интересующих нас событий. Перечислим их. Застойные явления в народном хозяйстве резко обнажили имевшиеся противоречия и недостатки командно-бюрократической системы в планировании и размещении производительных сил. Уродливые формы приобретала отраслевая структура народного хозяйства. Такие ведомства, как Министерство среднего машиностроения, Министерство цветных металлов, Минэнерго, Министерство мелиорации, Министерство обороны, стали настоящими «хозяевами» на территории республики. При составлении различных планов, разработке новых месторождений интересы республики в расчет практически не брались. От многомиллиардных доходов, которые доставались ведомствам, республике выпадали крохи, а местным жителям и вовсе ничего. Более тысячи всех ассигнований направлялись в добывающие отрасли, до 60 % товаров, необходимых народу, завозились из-за пределов республики. Редко какая страна в мире имела столь искривленную, колониальную структуру экономики. Идеологический тоталитаризм и остаточный принцип финансирования науки и образования пагубно отразились на развитии духовного мира человека. Науки превратились в покорных «служанок» официальной политики, а культура теряла связь с национальными корнями, становилась серой и безликой. С 1954 по 1986 гг. в республике было закрыто более 600 школ с казахским языком обучения. Казахский язык перестал функционировать во многих общественных местах и превратился в сугубо бытовой. Этот длительный процесс отчуждения от национальной культуры и языка привел к появлению заметной группы манкуртов. И наконец, возмущение вызывало явное противоречие между традиционно командными действиями Центра и провозглашенными демократическими принципами перестройки.

Результатом серьезных противоречий между первоначально провозглашенными целями и реальностями дня и явились декабрьские события. Поводом к ним послужила смена высшего руководства Казахстана. Задолго до этого в Казахстане и Москве начала звучать критика в адрес руководства республики и лично против первого секретаря ЦК Д. Кунаева, которому в то время было около 75 лет. Все понимали неизбежность смены правящей верхушки, тем более что об этом говорили и московские правители. Однако ожидалось, что это произойдет демократическим путем, поэтому дальнейшие события справедливо были расценены народом как нарушение властью самой же провозглашенных принципов.

15 декабря 1986 г. в Алма-Ату прибыл член ЦК КПСС Г. Разумовский и первый секретарь Ульяновского обкома партии Г. Колбин. Утром 16 декабря состоялся У Пленум ЦК Компартии Казахстана. На повестке дня стоял один вопрос — организационный. Пленум длился всего 18 минут. За столь короткий срок был решен один из важнейших вопросов — смена политического руководителя Д.А.Кунаева, который возглавлял республику без малого четверть века. Вместо него был избран Г.В.Колбин, до избрания в республике не работавший и абсолютному большинству населения не известный. То есть главой республики был избран человек, не только не связанный с Казахстаном и не знавший местных условий, но даже не состоящий на учете ни в одной из местных партийных организаций и не имеющий казахстанской прописки. Это было воспринято как оскорбление казахского народа и вызвало стихийный протест.

Утром 17 декабря 1986 г. В Алма-Ате на площади перед зданием ЦК стала собираться молодежь, требующая объяснить причины избрания Г.Колбина и протестующая против игнорирования Москвой интересов республики. Привыкшее к администрированию руководство республики в самом начале не пожелало вступить в равноправный диалог с молодежью и выслушать ее мнение. Вместо откровенного диалога и попытки разобраться в причинах происшедшего, расценив политический протест как угрозу власти, оно отреагировало на него приведением в готовность Алма-Атинского гарнизона и оцеплением площади военными силами. После незаконных и настойчивых просьб республиканского руководства Министром внутренних дел СССР А.В. Власовым было принято решение о переброске из 8 разных регионов страны в Алма-Ату спецчастей внутренних войск Министерства внутренних дел. Против мирных демонстрантов войска использовали дубинки, малые саперные лопатки и служебных собак; людей на морозе обливали водой, задержанных избивали, многих полураздетыми вывезли и оставили за городом, несколько сотен человек были без санкций прокурора помещены в следственные изоляторы. В разгоне демонстрации были задействованы дружины, составленные из русскоязычных рабочих промышленных предприятий, вооруженные железными прутьями и обрезками кабеля.

В ходе трагических событий 17–18 декабря погибли люди, многие были ранены и травмированы. Весть о разгоне демонстрации всколыхнула весь Казахстан. Во многих городах республики прошли аналогичные выступления, также силой подавленные властями.

В постановлении Президиума Верховного Совета Казахской ССР от 24 сентября 1990 г. подчеркивалось, что перерастание мирной и немногочисленной демонстрации протеста в массовые беспорядки было вызвано политическим бессилием руководителей республики, их неумением и нежеланием найти мирный выход из острой ситуации, их опорой на силу, а не на разум и добрую волю.

Последекабрьский период был ознаменован в Казахстане усилением тоталитарных и репрессивных функций государства. Число задержанных составило около 8,5 тыс. человек. Возбуждено 99 уголовных дел (46 человек через некоторое время были реабилитированы). Приговорены к расстрелу 2 человека; 83 — к лишению свободы от 1,5 до 15 лет. 52 человека были исключены из партии, 787 — из членов ВЛКСМ, 1138 — получили комсомольские взыскания, 12 ректоров вузов освобождены от занимаемой должности, 271 студент отчислен из учебных заведений, 1200 человек были уволены из Министерства внутренних дел, 309 — из Министерств здравоохранения и транспорта.

В июле 1987 г. ЦК КПСС принял Постановление «О работе Казахстанской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся», где декабрьские события были оценены как «проявление казахского национализма». В средствах массовой пропаганды была развернута целая кампания по поиску «националистов». Одновременно с демагогическими заявлениями Г.Колбина об интернационализме и необходимости изучения казахского языка началось новое «избиение» национальной интеллигенции, обвиненной в организации декабрьских выступлений. Усилилась «охота за ведьмами», поиск «националистов» и «коррупционеров», преследованиям подверглись академики У.Джолдасбеков и Н.Надиров, ученый-антрополог О.Исмагулов. Прием в вузы и на работу стал осуществляться с учетом процентных квот по национальному признаку, что на деле закрывало доступ к образованию и престижной работе представителям коренной национальности.

После настойчивых просьб общественности, содержавшиеся в постановлении ЦК КПСС обвинения в казахском национализме были признаны ошибочными. На 1 съезде народных депутатов СССР народный депутат, известный поэт МухтарШаханов первым потребовал справедливой оценки декабрьских событий и оправдания несправедливо осужденных участников событий. Все участники декабрьских событий были реабилитированы в первые годы суверенного Казахстана.

Декабрь 1986 г. до сих пор вызывает неоднозначные оценки у казахстанцев. Наивная казахская молодежь, поверив красивым перестроечным высказываниям тогдашнего Генерального секретаря ЦК КПСС М.Горбачева, выйдя на мирную демонстрацию, выразила свое недовольство и несогласие в связи с тем, что совершенно не известный в Казахстане руководитель среднего ранга был назначен Первым секретарем ЦК Компартии Казахстана. Таким образом, они первые смело выступили против «традиционных административных действий союзного центра в отношении принципов зарождавшейся демократии». Они выразили протест против лицемерия Москвы, против решений всесильной каменной крепости Советской империи. Это был первый случай, когда население Казахстана в лице студенческой молодежи, показало, что может проявить и выразить свою волю.

В преддверии юбилея информационное агентство «Политон» провело экспертный опрос о том, какую политическую роль сыграли декабрьские события в истории Казахстана. Практически все эксперты отметили, что, несомненно, декабрьские события в истории Казахстана сыграли в целом положительную роль, потому что способствовали развитию национального самосознания казахов, оказали влияние на общество в целом, его политическое сознание. «Это была мощная встряска для казахстанского общества, особенно для казахской его части, которая испытала очень сильное потрясение во время декабрьских событий», — считает известный казахстанский политик и общественный деятель Пётр Своик.

Многие думают, что студенты не могли стихийно появиться на Площади Республики, чтобы выразить свой протест, который активно выражался шёпотом на всех кухнях страны. Невидимые организаторы и инициаторы этого массового митинга до сих пор остаются нерассекреченными, так же как и те, кто активно участвовал в оголтелых репрессиях против участников декабрьских событий. С другой стороны, немало аналитиков полагают, что декабрьское выступление молодежи было спонтанным и неорганизованным.

Вопрос о количестве пострадавших получил совершенно различные оценки. Но все согласились с тем, что количество пострадавших больше, нежели перечисляется в отчетах различных комиссий по расследованию. Много фактов по гибели молодежи осталось неозвученным, поскольку спецслужбы в те годы брали с родителей подписку о неразглашении тайны, давая возможность похоронить детей. Вместе с тем пострадавшими были не только участники событий, но и люди, имевшие иную от официальной точку зрения или эмоцианально выражавшие свои чувства, а таких по Казахстану было очень много.

Заведующий отделом внутренней политики Казахстанского Института стратегических исследований при Президенте РК Серик Бельгибаев не сомневается в том, что в декабре 1986 г. была какая-то политическая сила, которая организовала молодежь, что это не было спонтанным всплеском эмоций.

Политолог Санат Кушкумбаев объясняет стихийность декабрьских событий отсутствием нормальной политической культуры в проведении мирных митингов, шествий и демонстраций в те годы и со стороны студентов, и со стороны власти, но не сомневается в спланированности такого массового скопления людей на главной площади страны.

Практически в казахстанском обществе нет сомнений в том, что актуализация данной темы не повлияет на межэтническое согласие, однако преобладает мнение о том, что лучше не ворошить прошлого. Экс посол Казахстана в странах Ближнего Востока Балатхан Тайжан считает, что «наоборот, тесное расследование будет способствовать тому, что будут убраны шоры с глаз у всех этнических групп Казахстана».

И наконец, в уже упомянутом обращении известных деятелей Казахстана к Президенту говорится: «Кахарманы Желтоксана, несмотря на массовое их избиение, обливание холодной водой, использование против них собак, БТР, особых отрядов милиции, курсантов и солдат специальных войск и т.п. в течение нескольких дней по всему Казахстану, где открыто, а где скрыто, выражая волю и чаяния народа, продолжали борьбу за идеи самостоятельности, свободы и суверенитета Республики. Они жертвовали своим здоровьем, благополучием, судьбой и даже жизнью! Почему мы не гордимся ими? Почему не воспитываем на их примере сегодняшних школьников и студентов? Мы хотим на таких примерах поднять упавший сегодня патриотизм молодежи. Мы хотим на таком мощном нравственном и идеологическом фундаменте мобилизовать казахстанцев совершить прорыв, подвиг — вывести страну в число 50 конкурентноспособных государств мира».

Таким образом, обсуждение темы декабрьских событий подняло массу пока еще не разрешенных и не исследованных вопросов в этой области и открыло новые аспекты проблем, которые необходимо изучать и анализировать в интересах исторической правды и в память о жертвах декабрьских событий.

18 сентября 2006 г. в Алматы на пересечении проспекта Желтоксан и улицы Сатпаева состоялось торжественное открытие памятника «Рассвет свободы», посвященного 20-летию декабрьских событий 1986 г. Выступая перед алмаатинцами, Глава государства отметил, что декабрьские события, которые вывели молодежь на площадь, были предвестниками нашей независимости. Эти события пытались назвать межнациональным столкновением, но это не так, что и показала история. Все, чего хотела молодежь, вышедшая тогда на площадь, — это справедливости и независимости Казахстану. Все 20 лет, которые прошли с тех пор, показывают, что наш народ живет в единстве и согласии, ощущая стабильность и спокойствие в стране. И это единение — главное условие нашего успеха и процветания.

49. Образование казахского ханства, система управления в ханстве.

В середине XV в. существовавшие на территории Казахстана ханства Абулхаира и Могулистан пришли в упадок. Недовольство политикой хана Абулхаира и его ослабление после поражения от ойротов, послужило причиной перекочевки части казахского населения во главе с Джанибеком и Керем в Могулистан. Таким образом, ход образования Казахского ханства связан с внутриполитическим состоянием двух государств - ханства Абулхаира и Могулистана. А с именами ханов Джанибека и Керея связано основание Казахского ханства.
Перекочевка части казахского населения во главе с Джанибеком и Кереем из Восточного Дешт-и Кыпчака в западное Семиречье, произошла в середине XV в. в период правления в Могулистане хана Есен-Буги. Есен-Буга вступил в союз с Джанибеком и Кереем, надеясь с их помощью не только укрепить свою власть в государстве, но и обеспечить безопасность своих границ, использовав их в борьбе с ханом Абулхаиром и ойратами. С этими целями Есен-Буга предоставил Джаныбеку и Керею свои северо-западные территории - долины Чу и Таласа. Казахское ханство в период образования занимало территорию долин Чу и Таласа.
Об историческом положении в Семиречье и о процессе образования Казахского ханства пишет средневековый историк Мухаммад Хайдар. В своей книге Тарих-и-Рашиди Мухаммад Хайдар относит время образования Казахского ханства к 1465-1466 гг.
Джанибек и Керей являлись потомками Чингисхана, и каждый имел право занять ханский трон, но по праву старшенства трон занял Керей. В 1480-1511 гг. правителем Казахского ханства был сын Керея - Бурундук.
Роды и племена, переселившиеся вместе с султанами Кереем и Джанибеком, называли узбек-казахами. Арабо-тюркский словарь XIII века слову казах придает значение - вольный.
Основные события истории Казахского ханства в конце XV-начале XVI вв. происходили в регионе Сырдарьи. Главной причиной воин между казахскими ханами и Шайбанидами за регион Сырдарьи является борьба за города и зимние пастбища, и этот регион, для молодого государства имея первостепенное стратегическое и экономическое значение.
Главными противниками казахских ханов в борьбе за присырдарьинские города и Дешт-и Кыпчак были шайбаниды - наследники хана Абулхаира. В начале XVI в., с укреплением Казахского ханства, шайбаниды с частью дешт-и-кыпчакских племен ушли в Мавераннахр. Здесь, в начале XVI в., шайбаниды одерживают победу над династией тимуридов и вытесняют их из Средней Азии.