Уши, глядя на гостя с состраданием, и он грохотал с начала и до горького

конца всю "Большую сонату" или "Прелюдию", так, что дрожали потолки и

Канделябры.

Я пытался убедить Гертруду Вуд рассказать мне ее точную и определенную

версию, но она сказала: "Есть же предел человеческому терпению. Я уже давно

отказалась слушать его, а теперь не желаю ничего слушать о его игре". Сам он

Играть для меня отказался, так что легенда остается легендой -- хотя герой

Ее жив, и будет, без сомнения, жить еще много лег. Вуды крепки, как старые

Дубы их родины -- Новой Англии.

Доктор Вуд умеет править автомобилем и резать жаркое, но не любит

делать ни того, ни другого. Поэтому мистрис Вуд полностью взяла на себя

Жаркое и большую часть управления машиной. Она любит, чтобы стрела

спидометра стояла между "56" и "60", если дорога хороша, а иногда доходит до

Семидесяти и больше. Никто из Вудов не любит медленной езды или домоседства.

Любимый и почти единственный спиртной напиток доктора Вуда -- Old-fashioned

или сухой Мартини. Мистрис Вуд приготовляет их очень сухими. Он часто пьет

Одну-две рюмочки перед обедом.

Я писал эти строки в Ист Хэмптоне, после обеда и написал: "Мистрис Вуд

Разрезает жаркое за столом, и, вопреки старо-шотландской пословице, несмотря

на страшную персону ее мужа, она сидит во главе стола". Я попросил ее

Посмотреть рукопись и оставил ее на столе. Когда я взял рукопись на

Следующее, утро, я увидел, что она сама стала автором и написала вверху

страницы: "Профессор сидит во главе стола. Гертруда разрезает жаркое, чтобы

Он мог говорить с гостями -- или, если их нет, думать о проблемах, решение

Которых часто приходит ему в голову во время обеда, когда он вдруг молчит

вместо полагающегося разговора".

Есть еще одна шотландская фраза -- из Роберта Бернса, которая кончается

так: "...видеть себя, как нас видят другие". Я все же настаиваю, что во

Главе стола сидит Гертруда Вуд, и не только потому, что она режет мясо. Она

Управляет разговором, с каким бы блеском ее муж в нем ни доминировал. Иногда

Она заставляет его говорить -- если он слишком долго молчит, а иногда, как

мне известно, разражается вежливым бостонским эквивалентом замечания "Ради

бога, заткнитесь!", если его разговорная пиротехника грозит взорвать

"огнеопасного" гостя.

Их дом гостеприимен, любит людей и веселье. Перестроенная ферма времени

Королевы Анны, с большими просторами и домом, очень удобна летом для гостей,

Приезжающих на несколько дней, и гости у них часто бывают знаменитые. Книга

Гостей, с ее автографами, стихами и рисунками, похожа на рецепт гуляша,

составленный из Who's Who и Social Register [Американские биографические

справочники" Ред. ], перемешанных с болтовней из "Нью-йоркца".

Созвездие автографов, касающееся и небесных светил и неоновых ламп

Бродвея, имеет диапазон и от великих астрономов до взломщиков. Почти у

Каждого автографа есть своя история. Одна из лучших касается покойного Шарля

Нэнжессе, французского асса из ассов, который прилетал в Ист Хэмптон во

время своего последнего визита в Нью-Йорк, и оставил следую-щую надпись: "A

Monsieur Wood et sa famille, en souvenir de leur charmante reception a mon

arrivee en avion au golf". (Мосье Вуду и его семье, на память об их

Очаровательном приеме после моего спуска на самолете на площадку для

Гольфа.)

"Очаровательный прием", оказанный ему, когда он сел на лужайку для

Гольфа, был таков. Роберт Вуд-младший и Нэнжессе встретились однажды вечером

В Гарвардском клубе. Два молодых ветерана о многом поговорили за шотландским

Виски с содой, и когда Нэнжессе узнал, что летний дом Вудов-- в Ист

Хэмптоне, он упомянул, что вылетает в субботу завтракать в Мэйдстон-Клуб.

Такой-то (Sо-and-so) или Моnsieur Tel, как говорят по-французски, -- он даже