Человека утонула в каюте в результате столкновения яхт. Ее муж получил от

нее загробные "сообщения", описывавшие ее последние мысли, когда вода уже

лилась сквозь люк в палубе. Хислоп удивленно сказал: "Это весьма

замечательно. У меня тоже есть подобный случаи". -- "Расскажите его нам!" --

- "К сожалению, я обещал держать все в тайне"... -- "О, ведь можно

рассказать, не называя имен, -- пожалуйста расскажите!" -- просил его я. --

"Действительно, этим вы не нарушите обещания", -- добавил сэр Оливер.

Наконец, он согласился и начал плести длинную историю. Я сделал вид,

что почти засыпаю. Он дошел до места: "А потом -- очень замечательно -- он

передал нам свои последние мысли -- "Я стою на мостике, вода поднимается она

дошла до горла, -- что же там было дальше... О, да, -- котлы поднимаются!

Что бы это могло значить? Я спрашивал корабельных инженеров и капитанов -- и

они не могут догадаться." Я сидел с опущенной головой, прикрыв глаза рукой.

"Нет, -- сказал я. -- Не котлы поднимаются, а машины поднимаются вверх".

Хислоп подскочил, как петрушка. "Почему вы это сказали?" -- "Что я

сказал?" -- сказал я, будто бы проснувшись. Он повторил мне. "Разве я сказал

это"? -- спросил я. "Конечно, вы сказали -- правда, сэр Оливер?" -- "Да, он

определенно сказал!" -- "Хорошо, если я действительно сказал это -- наверное

потому, что эта мысль пришла мне в голову".

"Это -- самая необычайная вещь, которую я когда-либо слышал!" -- сказал

Хислоп. -- "Бессознательная телепатия! Такой была в точности та фраза, но я

ее забыл!"

Я никогда впоследствии не сознался ни одному из них. Через несколько

Лет я опять встретил очаровательную вдову. Она уже перестала интересоваться

медиумами, и я ей все рассказал".

Вероятно, самое занятное замечание о сэре Оливере сделала горничная

Вудов, когда сэр Оливер и леди Лодж гостили у Вудов в Балтиморе. Сэр Оливер

должен был прочесть серию лекций в "Lyric" -- оперном зале Балтиморы. В

Первый вечер зал был набит публикой. Все ждали, что он начнет рассказывать о

духах, привидениях и "дорогих умерших". Он вместо этого прочел сухую и чисто

Научную лекцию. В следующий' вечер его аудиторию составляла только небольшая

Группа ученых. Однако в домашней обстановке он, вероятно, очень серьезно

Говорил о загробной жизни, так как, когда он уехал, негритянка-горничная,

знакомая с дьявольской насмешливостью Вуда, сказала:

"Мистрис Гертруда, как было хорошо, когда у нас жил добрый евангелист!"

Я спросил Вуда, как он объясняет то, что такие одаренные ученые, как

Фламмарион, Крукс, Хислоп, Лодж и другие верили и оказывались одураченными

Мошенниками-спиритами и медиумами. Он ответил мне, и мне кажется, что

объяснение его правильно:

"Настоящий ученый, -- сказал он, -- привык исследовать неизменные

Законы природы, хотя бы они были сложными и трудно уловимыми. Он может

Выполнять точные, количественные исследования. Когда же надо перехитрить

Уловки человеческого ума, где нет неколебимых законов и все может быть

Подогнано к обстоятельствам, ученый, неискушенный в искусстве выслеживания

Обмана, несмотря на свой ум и скептицизм, легко становится жертвой. Здесь

очень хорошо оправдывается старая пословица "Чтобы поймать вора, надо самому

быть вором".

Я подозреваю, что большинство ученых джентельме-нов, и среди

"комитетов", и просто любопытных, присутствовавших при проделках медиумов,

Были слишком мягкими и вежливыми, чтобы применить в полном ее значении

Поговорку, процитированную Вудом. Это отчасти понятно, особенно в виду того,

что так много медиумов принадлежит к так называемому "прекрасному полу".

В частности, я сомневаюсь, осмелился бы кто-нибудь из них, кроме него

самого, сделать то, что он сделал при "расследовании" в Гарварде случая

Марджери...