Связь между каноном Нового Завета и церковью 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Связь между каноном Нового Завета и церковью



Относительно вопроса, что побудило Церковь определить точное число книг, в которых содержится спасительная истина, т.е. определить канон Священного Писания, некоторые исследователи, о чем мы уже упомянули, высказывали мнение, будто еретик Маркион своим собственным каноном, состоявшим из одного укороченного Евангелия от Луки и 10 посланий, подал пример Церкви к собиранию своих богодухновенных книг. Но, как уже было сказано, Маркион не был первым, кому пришла в голову идея священного канона. Имеются указания в самом Священном Писании и у церковных писателей начала II века, что и до него уже были в обращении сборники посланий святого апостола Павла. Маркион, быть может, только ускорил своим отрицательным примером эту работу по окончательному определению границ церковного канона.

Другое обстоятельство, которое следует иметь в виду при решении данного вопроса, это наличие во II веке большого числа разных апокрифических сочинений (о них см. 30.1). Стремление оградить своих чад от этих еретических учений, которые выходили за всякие границы в своих нелепых фантазиях, было важнейшей заботой Церкви. Таким образом, Церковь, с одной стороны, противостояла Мар-киону, сводившему авторитетные книги к одному лишь, и то укороченному, Евангелию от Луки и 10 посланиям, а с другой стороны, боролась с различными еретическими и гностическими учениями, из среды которых выходили разные псевдоэпиграфы. В противовес первому (Маркиону) Церковь расширила свой канон до четырех Евангелий, Павловых и прочих новозаветных посланий, включив также и Апокалипсис. Защищаясь от гностиков, она ограничила число подлинных и богодухновенных книг 27, которые и составили в итоге канон Нового Завета.

К сказанному следует добавить, что Церковь существовала и прежде появления канона и, будучи руководима Духом Святым, всегда отличала богодухновенные книги от небогодухновенных. Вполне справедливо богословы Восточной Церкви, начиная с Оригена, при определении каноничности какой-либо книги почитали наиболее важным критерием согласное свидетельство (consensus) всех Церквей. Даже апостольское происхождение книги не могло иметь столь решающего значения, особенно после того как появилось множество псевдоэпиграфов, надписанных именем апостолов, на самом деле им не принадлежащих. Это согласное свидетельство Церкви не следует понимать как результат богословских дискуссий, но прежде всего как литургическое и частное использование данной книги. Маркион и апокрифические книги гностиков могли послужить своего рода катализатором в процессе определения канона, но Церковь руководилась прежде всего стремлением укрепить исторические основы своей веры в Господа Иисуса Христа для своей полноценной литургической жизни и миссионерской проповеди.

Следует заметить, что при определении отношения между Священным Писанием и Церковью неверно было бы преувеличивать главенство одной или другой стороны. Церковь без Священного Писания, безусловно, будет подобна кораблю без руля. Но и Писание без Церкви невозможно ни правильно понять, ни верно объяснить. Если мы имеем Священное Писание, то имеем лишь потому, что Церковь дает нам его в руки, ручается за его подлинность и изъясняет его, отметая еретические толкования. Без этой харизмы толкования, изливаемой Духом Святым, Которым «устроен весь чин церковный», Священное Писание останется книгой «запечатанной семью печатями». Но и при наличии этой харизмы толкования в Церкви, конечно, предполагается, что толкователь занимается своим делом «тщательно, а не мимоходом» («έρευνητικώς καί ού παροδευτικώς»), согласно второму правилу VII Вселенского Собора.

В то же время не следует забывать, что сама Церковь видит в Священном Писании то правило, тот канон, который направляет и приводит во взаимное согласие правую веру и благочестивую жизнь своих членов. Замечательно говорит об этом преподобный Иоанн Да-маскин: «Как древо, насажденное при источниках вод, так и душа, орошаемая Божественным Писанием, напаявается и приносит зрелый плод, православную веру, и всегда произрашает листья, т.е. божественные добродетели и прекрасные деяния, будучи направляема к добрым деяниям и неложному созерцанию Священным Писанием»38.

Язык книг Нового Завета

 

Библиография

 

Αντωνιάδη Е. Τό πρόβλημα της γλώσσης τοϋ Ίησοΰ. 1933; ΘαβώρηΆ. Ιστορία τής έλληνικής γλώσσας. 1983; Φιλιππίδη Λ. «Ιστορία τής έπσχής τής Κ. Διαθήκης. 1958. Σ. 918-950. Κυριακούλας Παπαδημητρίου. Γλώσσα καί έρμηνεία τής Καινής Διαθήκης. Γλωσσολογικές καί θεολογικές δοκιμές. 2004; Онаже, греческий перевод книги G. Horsley, Ή Ελληνική της Καινής Διαθήκης. Θεσσαλονίκη, 2003; Bauer IV. Griechsch-deutsches Worterbuch zu den Schriften des N. Testaments und der iibrigen urchristlichen Literatur. 61988; Blass E, DebrunnerA., RehkopfF. Grammatik des Neutestamentlichen Griechisch. I71990; Caragounis C. The Development of Greek and the New Testament. 2004;Deissmann A. Lichtvom Osten.41923; Moulton J.H., Milligan G. The Vocabulary of the Greek Testament illustrated from the Papyri and other non-literary sources. 1957; Wenham J. W. The Elements of N.T. Greek. 1973.

Все книги Нового Завета были написаны на греческом языке, том языке, который был распространен по всей территории Римской империи. Только «Λόγια» («Изречения») Спасителя, та первоначальная основа Евангелия от Матфея, о которой речь впереди (6.2), были написаны вначале на арамейском. Но и они впоследствии были переведены на греческий и вошли в окончательный вариант Евангелия от Матфея.

На каком языке, однако, проповедовали Господь и апостолы? Язык, на котором говорили в Иудее после возвращения из вавилонского плена, был арамейский. Это один из диалектов семитского языка, родственный еврейскому. В то же время еврейский язык продолжал оставаться языком храмового богослужения и синагогальных чтений. Поскольку народ большей частью не понимал уже еврейского, приходилось переводить ветхозаветные тексты на арамейский. Гак возникли таргумы, свободные переложения или парафразы Ветхою Завета на арамейский. Именно на этом языке говорил Христос. Арамейская основа некоторых Его изречений в Евангелии обратила на себя внимание современных ученых. Впрочем, для иудеев рассеяния Ветхий Завет приходилось переводить уже на греческий язык. Это и было совершено или, вернее, получило начало в Александрии в III веке до Рождества Христова. Согласно с тем, о чем говорится в письме Аристея, одном иудейском апокрифе I века до Рождества Христова, Пятикнижие было переведено при Птолемее II Филадельфе (285-246 гг. до Р.Х.).

Учитывая, что по всей империи общепринятым языком был гpeческий и что он был вторым языком в Палестине после арамейского и на нем говорили иудеи эллинисты, вполне вероятно, что некоторые поучения или беседы Спасителя (как, например, беседа с Пилатом или с сирофиникиянкой) были произнесены по-гречески. То обстоятельство, что надпись на кресте Спасителя была сделана на еврейском, латинском и греческом (Ин. 19:20), отображает реальную языковую ситуацию в тогдашней Палестине. В любом случае непреложным фактом является то, что апостолы проповедовали на греческом. После того как христианские проповедники вышли за пределы Палестины и начали распространять спасительную весть в среде греко-римской цивилизации, самым естественным для них было воспользоваться греческим языком. И тем более естественно было написать первые христианские тексты на этом языке, чтобы быть понятыми на всем пространстве греко-римского мира.

Тогда возникает вопрос: какой именно греческий язык мы встречаем в текстах Нового Завета и каковы его особенности? Очевидно, что это не классический язык Аттики. Поскольку в языке Нового Завета постоянно встречаются необычные и вовсе не известные в древнегреческом языке слова и выражения, долгое время – а именно до конца XIX века – полагали, что имеют дело с особым «священным» языком, который получил название «библейский греческий язык» или «язык Святого Духа». Однако после того как Адольф Дейссман (A. Deissmann, конец XIX – начало XX века) и после него другие ученые исследовали найденные к тому времени папирусы с текстами бытового содержания (частные письма, договоры и т.п.), относящиеся как раз к эпохе эллинизма, стало ясно, что язык Нового Завета – это повседневный язык той эпохи («κοινή» έλληνιστική), который является следствием естественного развития древнегреческого языка и предшественником современного греческого. Греческое «κοινή» распространил по всей вселенной Александр Великий и его преемники· И именно на этот язык, как уже замечено, были переведены книги Ветхого Завета.

Язык эпохи эллинизма и его особенности были предметом внимательного изучения многих исследователей. Обычно в этом языке различают два стиля: «высокий» (άνώτερη κοινή), который стремится подражать классическим образцам аттического языка, и «низкий» (κατώτερη κοινή), язык простого народа, язык надписей и папирусов с перепиской частного характера, документов и писем. Язык, например, Полибия, Лукиана и Плутарха, а также иудейских писателей Филона и Иосифа Флавия, – это высокое κοινή. Весьма примечателен тот факт, что среди повсеместного тогда увлечения древними аттическими образцами писатели Нового Завета не стали прибегать к стилизованному под древность языку филологов и философов, но воспользовались языком, на котором говорил и который мог понимать простой народ, другими словами, на «димотике» того времени.

Книги Нового Завета, безусловно, неоднородны в отношении их языка. Сравнительно лучший язык с точки зрения стиля и лексики представлен в Послании евреям, в Соборных посланиях Первом Петра и Иакова и творениях евангелиста Луки. Близкий к народному и простой язык мы видим в Евангелии от Марка и Апокалипсисе. Стиль Евангелия от Марка один иностранный исследователь характеризует как «стиль разговорного языка», т.е. его язык напоминает не письменный текст, а скорее устную речь. Весьма сложно подвести под какое-либо определение стиль посланий апостола Павла. В них встречаются взлеты не превзойденного по изяществу литературного языка, поэтические отрывки и литургические гимны, но в то же время нередки нарушения синтаксиса, эллипсис предложений, несогласованные конструкции и тому подобное. Апостол Павел не подчиняется правилам синтаксиса и языковым нормам: стремительный поток его мыслей разрывает преграды, которые обычно ставят грамматика и синтаксис. Апостол часто начинает предложение и забывает его закончить, потому что новые идеи как волны набегают на прежние и ведут его мысль все дальше. Те определения, какие обычно даются подобному синтаксису (несогласованный и т.д.), далеко не исчерпывают стиль апостола Павла, который ломает обычные схемы, чтобы дать выход переполняющим его сердце чувствам и богословским созерцаниям.

Писания апостола Иоанна Богослова – за исключением Апокалипсиса, о котором еще в III веке святитель Дионисий Александрийский заметил, что язык его заметно отличается от прочих Иоанновых произведений, – написаны простым языком, без всяких ухищрений и сложной терминологии, но с необъятной глубиной богословских созерцаний. Мысль апостола, выраженная самыми простыми фразами, движется циклически, возвращаясь часто к одной и той же теме, для того чтобы лучше уяснить ее с самых разных сторон.

Как уже было сказано, новозаветные писатели используют язык, который существенно отличается от древнегреческого, и исследователи долгое время предполагали, что имеют дело с неким особым «священным» языком. Но это неправильно также и с богословской точки зрения. Ибо как «Слово стало плотию», так и Его проповедь и проповедь Церкви приняла языковую форму своей эпохи, чтобы спасительная весть стала понятной для людей. Человеческая речь является тем средством, с помощью которого передаются божественные истины. Церковь заинтересована не в создании своего собственного нового языка, но в создании нового человека во Христе, используя для этой цели язык своего времени.

К этому следует добавить, что язык, по замечанию филологов, не только служит средством общения, но и сам по себе является важным культурным фактором. На страницах Нового Завета между простыми словами и фразами встречаются эллинистическая культура и мир ветхозаветный, две разных цивилизации, и эта встреча дает начало новой вселенской культуре, культуре христианской. Проповедники Евангелия берут на вооружение греческую терминологию, и она становится для них сосудом, мехами, которые наполняются новым вином и приносятся в дар всему человечеству. Греческие термины с их новым христианским наполнением распространяются теперь среди всех народов. И каждый народ в дальнейшем переводит их на свой язык и прививает таким образом к своей культуре. Слова древнегреческого языка, такие, как «Евангелие», «искупление», «апостол», «смирение», «премудрость» и другие, наполняются новым смыслом. Например, слово «искупление» (άπολύτρωση) апостол Павел переносит из сферы социальных отношений, где оно означало выкуп (λύτρα) за пленника или раба, в религиозную сферу, где оно становится одним из основополагающих богословских терминов, синонимом спасения.

Подобное возвышение от бытового уровня на степень богословия и духовного понимания испытали слова «смирение» (ταπείνωση), «смиренномудрие» (ταπεινοφροσύνη), «смиренный» (ταπεινός). Прилагательное ταπεινός в древнегреческой письменности означало человека, занимающего самое низкое социальное положение, презираемого и бессильного, с рабским образом мыслей, униженного, вообще означало раба. Лишь в редких исключениях это прилагательное и однокоренные с ним слова имеют положительное значение, преимущественно у Платона и Эсхила. Положительный смысл слово «смиренномудрие» и однокоренные с ним (смиряться, смиренный, смирение) впервые получают в Новом Завете, где они означают освобождение человека от эгоистического самодовольства и вместе с тем вверение себя в руки Божии. Смирение получает также значение жертвенности, жертвенного служения ближним, по образу Жертвы Христовой, Которого апостол Павел предлагает как пример крайнего смирения (Флп. 2:8).

Теперь можно обобщить наиболее характерные признаки эллинистического «κοινή», языка, на котором написаны книги Нового Завета.

1. Прежде всего язык новозаветной эпохи начинает отличаться от аттического произношением дифтонгов. Это результат языкового развития, образец которого виден и в новогреческом. Дифтонг ει [эм| начинает произноситься как ι [и], буква η [э] также совпадает произношением с ι [и], то же происходит и с дифтонгом οι [ой\. О таком произношении дифтонгов свидетельствуют папирусы и надписи того времени, в которых встречаются многочисленные «итацизмы» (ι вместо ει, οι, η, υ, υι – ошибки, которые говорят о том, что произношение всех этих дифтонгов и букв уже не различалось). Позднее также дифтонг αι [ай\ стал произноситься как звук э, дифтонги ευ и αυ как звуки еф и аф. Таким образом, можно убедиться, что «эразмовское» произношение, которому следуют западные ученые при чтении новозаветных текстов, прочитывая раздельно все дифтонги, совершенно не соответствует реальному произношению той эпохи, о чем свидетельствуют папирусы, найденные в последние десятилетия.

2. В отношении синтаксиса «κοινή» значительно проще аттического языка: исчезает употребление инфинитива и причастий, обнаруживается склонность к немногословию и несогласованным конструкциям.

3. Проще становится и грамматика: исчезает двойственное число, дательный падеж сохраняется только в выражениях с предложной конструкцией; винительный падеж множественного числа глаголов 3-го спряжения с основой на согласный начинает совпадать с написанием глаголов с основой на гласный (напр., ίχθύα вместо Ιχθΰ). В спряжении глаголов выходит из употребления оптатив, мало остается глаголов с окончанием на -μι и в изобилии начинают использоваться описательные конструкции (έγένετο βαπτίζων, ήν £χων, ήσαν νηστεύοντες и др.).

4. При частом употреблении предложных конструкций предлоги в сложных словах теряют свое значение и уже не несут, как в древнегреческом, прежнюю смысловую нагрузку.

5. Со стороны лексики наблюдаются значительные изменения. Прежнее значение слов классической древности изменяется на новое, как, например, в словах «εύαγγέλιον», «άπόστολος» и других, упомянутых выше. В то же время создаются новые слова для выражения содержания новой веры, создаются, другими словами, новые словесные мехи, которые наполняются вином новой веры. Среди этих новых слов такие, как: обновлять (άνακαινίζειν), воздаяние (άντιμισθία), антихрист (άντίχριστος), благовествовать (εύαγγελίζεσθαι), сердцеведец (καρδιογνώστης), маловерный (όλιγόπιστος), самовольное служение (έθελοθρησκεία), человекоугодие (όφθαλμοδουλία), лжеапостол (ψευδαπόστολος) и др. Весьма примечательно, что многие слова в Новом Завете являются арах legomena во всей древней письменности.

6. Проникают в тексты и входят в употребление элементы из других языков. Так, например, встречаются слова еврейского языка (авва, аминь, осанна и др.), семитские выражения (сыны света, этот век, всякая плоть и др.), латинские слова (центурион, спира, т.е. отряд воинов, претория, кодрант, спекулатор и др.).

7. В заключение следует добавить, что язык Нового Завета претерпел значительное влияние греческого перевода Ветхого Завета (Септуагинты) с его гебраизмами и арамеизмами.

Об особенностях языка каждого из новозаветных писателей пойдет речь ниже. Здесь следует только сказать, что язык является всего лишь «глиняным сосудом», внутри которого нам преподается «сокровище веры» (ср. 2 Кор. 4, 7). И все, что изложено здесь или будет сказано в последующих главах, имеет своей целью лишь более глубокое уяснение этого скрытого сокровища.

 

Часть II
Введение в книги Нового Завета

 

Евангелия

 

Библиография

 

Άγουρίδη Σ. Βιβλικά Μελετήματα. 1-2.1971; Ή έπί τοΰ δρους όμιλία τοΰ Ίησοϋ. 1984; Βασιλειάδη Π. Ή περί τής πηγής των Λωγίων θεωρία. 1971; Τά Λόγια τοΰ Ίησοΰ. Το άρχαιότερο Εύαγγέλιο. 2005; Ίοχχννίδη Β. Ή βασιλεία τοΰ θεού κατά την διδασκαλίαν της Κ. Διαθήκης. 1955; Καραβιδόπονλον 7. Ή έπιστημονική?ρευνα τής Κ. Διαθήκης στόν Προτεσταντισμό καί το Ρωμαιοκαθολικισμό κατά την τελευταία πεντηκονταετία (Σύντομη Ιστορική έπισκόπηση). ΕΕΘΑΘ 11. 1966; а также в Μελέτες ερμηνείας καί θεολογίας της Κ. Διαθήκης 13-47; Τό Πάθος τοΰ Χριστού κατά τίς διηγήσεις των Συνοπτικών Εύαγγελίων. 1974; Παναγόπουλου 7. Ό προφήτης άπό Ναζαρέτ. Ιστορική καί θεολογική μελέτη της περί Ίησοΰ Χριστοΰ είκόνος των Εύαγγελίων. 1973; Πατρώνου Γ. Ή Ιστορική πορεία τοΰ Ίησοΰ. Από τη φάτνη ώς τον κενό τάφο. 1991; ΡάμφονΣ. Το μυστικό τοΰ Ίησοΰ. 2006; Ράτσιγνκερ Г. (Папа Венедикт XVI). Ό Ίησοΰς άπό τη Ναζαρέτ (перевод на греческий Σ. Δεσπότη). 2007; Τρεμηέλα Π. Ίησοΰς δ άπό Ναζαρέτ. 1955; Marrow S. Τα λόγια τοΰ Ίησοΰ στά Εύαγγέλια (перевод на греческий Σ. Αγουρίδη). 1986.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-02-08; просмотров: 486; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.199.212.254 (0.042 с.)