Об авторе Евангелия от Иоанна

 

Принадлежность четвертого Евангелия апостолу Иоанну, ученику Господа, является устойчивым преданием Церкви уже со II века по Рождестве Христовом. Святитель Ириней Лионский без всяких колебаний указывает автора Евангелия в апостоле Иоанне и пишет: «Затем Иоанн, ученик Господа, возлежавший у Него на груди, написал Евангелие, живя в Асии, в Ефесе»⁷⁷. Кроме этого и святитель Климент Александрийский характеризует четвертое Евангелие как духовное и замечает следующее: «Иоанн, последний, видя, что те Евангелия возвещают земные дела Христа, написал, побуждаемый учениками и вдохновленный Духом, Евангелие духовное»⁷⁸. Кроме секты алогов, еретиков II века, которые приписывали четвертое Евангелие Керин-фу, все церковное Предание единодушно признает его автором апостола Иоанна Богослова.

Немалую путаницу среди современных исследователей вызвало следующее место у епископа Папия Иерапольского, в котором он кроме апостола Иоанна, ученика Господа, упоминает также и другого Иоанна – пресвитера: «Я не замедлю в подтверждение истины восполнить мои толкования тем, чему я хорошо научился у старцев и что хорошо запомнил. Я с удовольствием слушал не многоречивых учителей, а тех, кто преподавал истину, не тех, кто повторяет заповеди других людей, а данные Господом о вере, исходящие от самой Истины. Если же приходил человек, общавшийся со старцами, я расспрашивал об их беседах: что говорил Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома и Иаков, что Иоанн и Матфей или кто другой из учеников Господних; слушал, что говорит Аристион или пресвитер Иоанн, ученики Господни. Ибо я понимал, что не столько получу пользы от чтения книг, сколько от слушания живого и остающегося в душе голоса»⁷⁹.

Проблема «двух Иоаннов» занимала в большей степени позднейших толкователей, из более древних же разве что Евсевия Кесарийского, который и цитирует приведенное место из Папия Иерапольского. Сам Евсевий полагает, что второй из упоминаемых Иоаннов является другим лицом, отличающимся от апостола. Этому второму Иоанну, пресвитеру, он приписывает авторство Апокалипсиса¹. Из позднейших исследователей, кроме весьма немногих, кто считает, что в обоих случаях речь идет об одном лице, апостоле Иоанне, большинство различают двух Иоаннов и ищут разрешение проблемы авторства четвертого Евангелия в отнесении его ко второму Иоанну, пресвитеру.

Действительно, сам писатель нигде в своем Евангелии не упоминает собственного имени. Однако он дает достаточно косвенных указаний на свою личность. Рассмотрим наиболее значительные из них.

— Писатель Евангелия является не просто свидетелем-очевидцем описываемых событий. Ему в точности известны как важные, так и незначительные подробности из жизни ближайших учеников, их взаимоотношения; он точно знает время, в которое произошли определенные эпизоды. Так, читаем в некоторых местах Евангелия, что «Было около десятого часа» (Ин. 1:39), «было около шестого часа» (4,6), «а была ночь» (13,30). Характерные подробности можно видеть также в следующих местах: Ин. 2, 6; 4, 40; 6, 9; 10, 22; 18, 10; 19, 23-39; 20,4; 21, 11 и др. Писатель Евангелия знает об отношениях Господа Иисуса Христа с лицами, не принадлежащими к кругу двенадцати, знает подробности Его жизни, Его переживания (как Господь утруждался, сочувствовал, проливал слезы). Все это свидетельствует, что писатель Евангелия происходит из круга близких учеников Господа, и даже из ближайшего круга.

— Писатель намекает на свое присутствие фразой, которая вызвала множество споров: «ученик, которого любил Иисус» (Ин. 13, 23; 19,26; 20, 23; 21, 7), или фразой: «другой ученик» (Ин. 18, 15; 20, 3-4). Эта фраза не может быть лишь собирательным образом, указывающим на некоего совершенного христианина или на Церковь из язычников, как полагают некоторые толкователи. Потому что во всех этих случаях речь идет о конкретном, близком ко Господу Иисусу Христу лице. Попытки поиска другого лица, которое могло бы стоять за этой⁷⁸фразой, как, например, Лазаря, Иоанна-Марка, Фомы, или любого другого существующего или несуществующего персонажа строятся на зыбкой почве предположений. Другие толкователи опять же не могут согласиться, что апостол Иоанн мог говорить о себе в таком эгоистическом тоне, и полагают, что ученик, «которого любил Иисус», хотя и был апостолом Иоанном, но писателем Евангелия был другой Иоанн, пресвитер.

Думается, что встречающиеся в тексте внутренние указания не оставляют сомнений в связи четвертого Евангелия с апостолом Иоанном Богословом. На его авторитете и личных воспоминаниях утверждается все Евангелие от начала и до конца. Однако возникает вопрос: возможен ли такой вариант, что Церковь принимала участие в окончательной редакции и издании Евангелия, и особенно Ефесская Церковь⁸⁰, где, согласно древнему преданию и большинству современных исследователей, и было написано четвертое Евангелие? Следующие предпосылки позволяют положительно ответить на этот вопрос:

1. В четвертом Евангелии часто встречается 1 -е лицо множественного числа – обстоятельство, которое означает, что здесь выражается опыт и вера не одного лишь частного лица, но всей Церкви. Например, Ин. 1, 14: «и мы видели славу Его»; 1, 16: «от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать»; 21, 24: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его».

2. Церковь города Ефеса могла с бОльшим удобством, чем сам апостол Иоанн, употреблять по отношению к нему эту характеристику: «возлюбленный ученик» – и этим эпитетом утверждать истинность содержания его Евангелия и авторитетность передаваемых им сведений.

3. 21-я глава представляется обычно как добавление или примечание к Евангелию, дописанное позднее или самим апостолом Иоанном, или кем-то другим, может быть его учеником. В этой главе три раза упоминается ученик, «которого любил Иисус» (Ин. 21,7.20. 23), и исправляется неправильное понимание слов Господа Иисуса об этом ученике: «…если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе?» Нет нужды прибегать к помощи теории, например, Бультмана, что какой-то позднейший редактор, которому принадлежат и другие вставки в текст Евангелия, дописал эту главу, чтобы объяснить наконец, что «учеником, которого любил Иисус», был апостол Иоанн. Потому что сама Церковь в Евангелии от Иоанна (21, 24) ставит свою печать на евангельский текст: «И знаем, что истинно свидетельство его».

Четвертое Евангелие от начала и до конца несет на себе совершенно ясный отпечаток одной личности: у этого труда один автор, который обладает огромным и непоколебимым авторитетом самого апостола Иоанна, ученика, «которого любил Иисус». Но одновременно на всем протяжении Евангелия мы видим присутствие Церкви, которая свидетельствует как о самом этом ученике, так и об истине того, о чем этот ученик сообщает. Профессор Савва Агуридис (Σ. Αγουρίδης), который больше кого бы то ни было в Греции занимался четвертым Евангелием, высказывает предположение, что апостол Иоанн, может быть, не успел издать свое Евангелие, и тогда ответственность за окончательную редакцию текста берет на себя Ефесская Церковь⁸¹. В любом случае наиболее распространенным в наши дни становится представление о неком «иоанновском круге», из которого происходят четвертое Евангелие, три Соборных послания и Апокалипсис. Не нужно противопоставлять авторитет апостола Христова, которым запечатлены все эти труды, и их конечную редакцию. Богодухновенность заключается не в словесных формулировках (как думают фундаменталисты всех времен), но в истинах, которые содержит в себе текст. За эти истины ручаются и авторитетность апостола Иоанна Богослова, и сама Церковь, в которой эти истины обретают свои плоть и кровь.