Влияние более высшего порядка, чем простое внушение

 

Угрызения совести

Феномен «угрызения совести» – один из наиболее интересных примеров действия идеи, витализированной элементером, на совесть, иначе на внутренний свет человека.

Здесь мы входим в ограниченную область внушения, так как живая идея прибавляется к верному действию другой сущности плана невидимого. В этом скрывается капитальная ошибка материалистов, желающих видеть в этом феномене простое аутовнушение. Для примера замечательного действия на невидимый план элементера Жуффе, мы ссылаемся на явление, в котором начальник безопасности – («Surete») был объектом редкой одержимости.

 

Дело Жуффе

Происшествие, которое недавно занимало всех психологов ежедневной прессы, восстанавливает вопрос угрызений совести. Мы хотим говорить о Габриэле Бомнарде и его малообъяснимом действии для многих философов.

Одна молодая женщина, немного нервная (темперамента N.S.), могшая наверняка скрыться от правосудия, сама отдалась в его руки, совершенно не зная почему.

Было бы смело утверждать, что угрызение совести входит под каким бы то ни было видом в это действие. И в то же время размышления, кажется, приводят достаточно логично к этой мысли. Нужно действительно хорошо понять сам термин угрызения совести, чтобы войти в какое бы то ни было дополнительное объяснение.

Вообще, угрызения совести известны, как болезненное состояние, которое часто овладевает преступником до тех пор, пока он не решится признаться в своем преступлении. Это состояние психологического происхождения и касается некоторыми степенями учений ментальной патологии, ценной для многих наших нынешних гипнотизеров.

Какова же причина этого особенного состояния? Оккультность дает по этому вопросу очень оригинальное объяснение.

Наши мысли становятся, как только они исполнены, реальными существами, существами невидимыми, но действующими на человека наверняка.

Эти существа добры или злы, следуя родам мыслей: они живут одной из бессознательных сил природы (элементал) более или менее долго, следуя мозговой силе, которая их создала.

Во время своей жизни, они пользуются нашей витализацией и действуют на нас непосредственно через бессознательную нервную систему – (большая симпатическая).

Угрызение совести есть проявление одного из этих существ, тем более могущественного, чем более оно оживляется оккультным влиянием жертвы. Подобное угрызение может действовать двояким образом:

1) Преступник отдает себе отчет в частом «посещении» угрызений совести, объектом которого он сделался: он страдает. Точно не зная места без боли, хотя совершенно понимает происхождение ее. Угрызение совести тогда сознательное.

2) Преступник бессознательно подвергается влиянию невидимых существ, которые его окружают; и если этот преступник слабого характера, и вдобавок нервный, он повинуется, не отдавая себе отчета, импульсам невидимого мира, который он носит в себе и который окружает его.

К этому второму подразделению и принадлежит случай Габриэля Бомнарда.

В этом деле Жуффе встречаются замечательные пункты.

Размышляли ли вы относительно странной вещи, что, когда труп Millery рассматривался, как неизвестного простолюдина, и поэтому был положен с тремя другими в общую могилу, мальчику из амфитеатра пришла мысль подать ему шляпу. Откуда эта идея надеть шляпу одному из трех трупов и именно Millery.

Те, кто знает, что случая не существует, могут размышлять об этом.

Почему также начальнику безопасности часто приходило в голову, что он не уверен в существовании или исчезновении большого зуба – этого неизвестного Millery до такой степени, что заставило его откопать труп (узнанный по пресловутой шляпе): и он констатировал с удивлением, что его мысль была справедлива, и что он имел основание повиноваться неотступности.

Не забудем также, что «Lanterne» опубликовал за 4 месяца перед тем предсказание одной сомнамбулы, возвещавшей, что убийцы откроются в январе, что и произошло: эта сомнамбула – вдова Оффинье, мать директора «Cyafne Magnetique».

 

Психургия

 

Наряду с официальной медициной, которая ищет в субстанциях излечения болезней, существуют другие медицины, очень мало известные в наши дни.

Герметическая медицина, которая хорошо действует посредством субстанции, но после динамизирования их астральными течениями.

Психическая медицина, которая прямо действует на душу или посредством образов, или операциями на расстоянии, или даже помещая больного в магнетические токи большого напряжения.

Наконец, Теургическая медицина, или Теургия, действующая прямо на разум посредством небесных влияний.

Сейчас же мы будем говорить о второй из этих наук, о Психургии. Мы опишем некоторые явления:

1) Относящиеся к симпатическому лечению действия души на душу.

2) Относящиеся к «чудесным» лечениям действием динамического тока высшего порядка.

 

Теургия

Излечение Philippa

Лион 9 марта 1892 г.

Г-н Директор Tintamarr'а.

Я имел удовольствие прочесть в вашем почтенном журнале известные явления, относящиеся к различным излечениям; достигнутым г. Филиппом, борющимся против болезней, признанных медиками неизлечимыми; я в качестве отца семейства, особенно счастлив выразить сегодня свою благодарность, которую с вашего позволения, помещу в одном из ваших ближайших номеров.

Вот факты, которые необъяснимы:

Уже 3 года, как моя маленькая Маргарита, тогда 5-ти лет, получила туберкулезный бронхит; ее поручили заботам доктора С., указаниям которого она следовала 3 недели, что, однако, не принесло никакого изменения в состоянии моей бедной больной.

Из деликатности и имея большое доверие к доктору С., я не хотел приглашать г. Филиппа по совету доктора, надеясь сохранить ребенка. Д-р С. в присутствии г-на и г-жи Bery, домовладельца в улице Denfent-Rocherau № 49, объявил, что невозможно вылечить мою маленькую девочку и что она погибнет: она была совершенно без сознания уже 24 часа, со всеми признаками агонии.

При таком безнадежном положении, я не колебался и вопреки своему скептицизму, послал моего друга, а также друга жены, г-жу Дорель – (улица Franclin № 57) к г. Филиппу, который ей сказал следующее: «Спокойно возвращайтесь к себе, ребенок спасен, дайте ему все, что он захочет».

В тот же момент моя дочь пришла в себя и попросила пить к нашему большому удивлению, так как мы ожидали несчастной кончины. С этого дня она была излечена. Я так был поражен, что не осмеливался приписывать это быстрое и сверхъестественное излечение его создателю, г. Филиппу.

Далее я имел возможность констатировать со многими подробностями случаи чудесных излечений, которых никогда не достигала никакая медицина.

Это простое свидетельство, состоящее из сплошной истины, прибавляет лишний цветок в пальмовую ветвь открытой признательности г. Филиппу, и позволяет мне благодарить его за спасение моего ребенка.

Примите, г-н Директор, уверение в моем постоянном уважении.

Лоран.

105, ул. Боссю. Лион.

 

§ 11. Герметическая медицина[Initiation]

 

Г. Папюсу, Президенту Н. Г.

Париж, 20 мая, 1893 года.

Мой дорогой Папюс.

Вот небольшая история, которую вы меня просили описать.

Один из моих друзей впал недавно в меланхолию из-за дурного режима и продолжительной физической болезни. Прогулки для него сделались в течение 2–3 дней почти невозможными.

Я ему предложил испытать лечение, возобновленное Парацельсом, и объяснил ему эту методу: вылепить из воска в уменьшенном размере место воспаления, и действовать ночью, в то время, как субъект был погружен в сон, со вниманием приостанавливая воспаление: моя операция продолжалась час. Нужно сказать, что наши жилища были отделены одно от другого 12 километрами. На следующий день ко мне пришел мой друг, искренне восхищенный, чтобы поблагодарить меня: вся грусть исчезла, и он снова мог гулять по 8 лье без усталости.

Сердечно признанный вам Седир.

Мы можем прибавить, что наш друг Седир достиг уже многочисленных излечений или посредством упомянутой методы, или употреблением талисманов.

Лорд Дембиг, один из самых крупных вельмож Ирландии и, следовательно, очень набожный, описывает чудесное излечение его жены, леди Дембиг Ламбер-Фильдинг, которая страдала седалищной ломотой худшей формы: она была излечена крестьянкой из Фалико, семейство которой имело чудесную возможность исцелять, полученную ими издавна еще при святом Петре и Павле. Это семейство носило фамилию Камелли. Они приняли апостолов во время великого гонения: в награду Камелли получили возможность вызыванием и знаком креста излечивать всякий ревматизм и другие страдания. Эту возможность сохраняла только нисходящая мужская прямая линия, жившая в этой местности. Лорд Дембиг знал выдающиеся случаи, которые они производили в течение последних 3-х лет его жизни, мгновенные излечения теми же средствами. (Review of Reviews, 1892 г.)

Англия. – Сильное возбуждение царствовало в Глазго и окрестностях. Толпа больных осаждала монастырь Далбейт, в котором молодой католический священник по имени Ларкин, производил, как говорили, чудеса посредством молитвы и возложения рук: расслабленные паралитики, будучи допущены к нему, возвращались исцеленными.

Внушаемая терапевтика. Особенный случай излечения. Вот случай внушения в состоянии бодрствования, не лишенный интереса. Опыт противоположный произведенному прежде г.г. Фокашоном и Лъежуа для вызова водяных пузырей на коже, как от употребления нарывного пластыря, посредством простого внушения во время гипнотического сна.

В этот раз, напротив, дело идет об исчезновении простым приказанием, действиями патологическими.

Г-н Жиберт, на которого мы недавно ссылались относительно случая излечения пляски св. Вита посредством приказания, хотел доказать г. П. Жанэ, оспаривавшему явление, что действительно через внушение можно достигнуть исчезновения, например, бородавок, появившихся на коже. Д-р Жиберт выбрал мальчика 13-ти лет, которого привели в «Благотворительную лечебницу» (Dispensire), так как он не мог более пользоваться своими руками ни для письма, ни для еды. Наружные поверхности обеих рук были усеяны множеством бородавок, которые окружали даже ноги. Бородавки прерывались лишь на сгибах кожи, отделявших руки от запястий.

Нижняя часть руки совершенно исчезла под ними, пальцы были неподвижны, ребенок был совершенно расслаблен. «Я пригласил в «Благотворительную лечебницу», – рассказывает г. Жиберт, – некоторых медиков и г. Жанэ, для которого и была приготовлена вся операция. Я их просил только одно, чтобы они были серьезны и торжественны, как я, и не смеялись бы». Образовав круг, он взял ребенка за обе руки и затем, пристально глядя ему в глаза, спросил его сильным и громким голосом: «Хочешь ли ты быть вылеченным?» Так как больной отвечал слабо, то вопрос повторялся настойчиво несколько раз, до тех пор, пока он не ответил убедительно: «Да, я хочу быть вылеченным». «Тогда, – говорит г. Жиберт, – будь внимателен. Я сейчас вымою тебе руки голубой водой, но если ты через 8 дней не будешь здоров, я тебя вымою жгучей желтой. Цецилия, принеси мне голубой воды». Затем г, Жиберт обтер ему руки водой, слегка подсоленной, и заботливо их вытер. 8 дней спустя бородавки совершенно исчезли, исключая 2-х или 3-х, которые, казалось, остались свидетелями прежнего состояния. Г-н Жиберт осмотрел маленького пациента, как и в первый раз, и стремительно упрекал его, что не все бородавки исчезли. Он обмыл его руки желтой водой, которая, согласно приказанию, причинила ребенку боль ожога. Несколько дней спустя кожа была совершенно гладкая, и ребенок мог вернуться к своим обыкновенным обязанностям. Г-н Жиберт доказал этим интересным опытом, что неизлечимые болезни, вроде бородавок, могут исчезнуть благодаря простому влиянию моральному или мысленному. Все исцеления зуава «Jacoba», или какого бы то ни было другого чудотворца, объясняются тем же образом. Это известно, но, тем не менее, необыкновенно. И мы желали бы снова произвести во второй раз опыт над бородавками. Почему не пытаются теперь достигнуть того же с больными экземою? Было бы очень убедительно, если бы удача увенчала попытку.

(Journal des Debats)

Генрих де-Парвилль.

Мы выбрали из чрезвычайно интересной статьи Карла дю-Преля, переведенной г. Роша в Initiation за 1894 год, следующие отрывки. Вернемся сначала к 1819 г., г. Лиер из Auberin'а рассказывает в письмах к Делезу явления, которые он наблюдал над своей необыкновенной сомнамбулой Манет.

Он говорит:

«Манет уснула в моем присутствии, коснувшись миртовой ветки, предварительно намагниченной мною; после этого я вышел. Когда я возвратился, в сопровождении моего брата, помогавшего мне в работах, предоставленных ему мною, я нашел Манет спящей в состоянии, не предусмотренном ею. Успокоив ее, я спросил, откуда взялось это состояние; она мне ответила, к моему великому удивлению, что это состояние создано моим братом, ущипнувшим ногтями один из листков мирты, которая была с ней в магнетической связи и что в момент, когда он ущипнул мирту, она впала в нервное и очень болезненное состояние.

Прибавлю, что миртовая ветка была удалена на 6 метров от больной».

 

(Библиотека животного магнетизма VIII 115).

Вот случай, очень походящий на только что описанный г. Роша. Вещь очень простая. Магнетизер намагнетизировал миртовую ветку, которая должна была замещать его во время его отсутствия: трогая ее, субъект действительно засыпал. Строго рассматривая; это можно объяснить аутовнушением, но это объяснение касается 2-й части опыта. Одические течения больной перенеслись на расстояние, ее чувствительность была экстериоризированна; между субъектом и растением существует магнетическая связь, и вот почему малейший вред, нанесенный растению, чувствуется сомнамбулой.

Если мы углубимся еще далее, мы найдем в сочинении от 1753 г. описание явления, полученного случайно, но представленного как совершенно известная вещь. Дело идет о сочинении придворного медика Андрея Тейзеля, рассуждающего о доктрине человеческой мумии. Под мумией понимают субстанции, вырабатывающиеся телом, которые, так как они соединены с ним и принимают участие в жизненном круге, насыщены Одом этого тела и оберегают его под формой экстериоризированного Ода. Этот Од может быть перенесен на растение, погребая под ним мумию: например, относительно этого Тейзель говорит нам: «нужно быть внимательным, чтобы не нанести вреда кустарнику или растению, которые часто насыщены мумией, нужно, наоборот, беречь их и выращивать».

Тейзель также согласен с г. Роша, говоря, что экстериоризированный Од бережет свою чувствительность, что магнетическая связь продолжает существовать между ним и его источниками, что вредные влияния, произведенные над первым, передаются и на живой источник.

 

Фотофизиономистика [Initiation (Сент., 1892 г.).]

Почти изо дня в день создаются новые методы и, чтобы говорить только об интересующих нас с фотографической точки зрения, не лишнее удостоверить, что в эти короткие промежутки очень важные работы совершены д-рами Марей, Лимпаном, г.г. Ланченом и Лоседа, не считая бесчисленных усовершенствований фотографических процессов, приборов и формул, так же как и новейшие фотографические применения беспрестанно описываемые.

Между последними, может быть, одной из наиболее интересных является фотофизиономистика, открытая недавно в Женеве нашим соотечественником доктором Моран Дефрансом в одной из длинных серий, исполнения которых восстанавливают скорей психофизиономистику, чем чистую физиономистику.

Если справедливо, что внешние линии лица позволяют узнать у индивидуумов их стремления, качества и недостатки, даже подробности характера, еще более бесспорно, что чувства человеческого существа отражаются в их чертах и могут обнаружиться в широкой мере, каковы они были и какими могут быть. Не только чувства простые и сильные, такие как радость, горе, беспокойство и страх, передаются для всех в лицевых изменениях той же природы, но находят так же общие движения на всех лицах естественно воспроизводящих впечатления или состояния души, более полные, как например: желание, интерес, благоговение, неверие, невежество или сознание одобрения.

 

Взрослого субъекта, например, помещают таким образом, чтобы его можно было сфотографировать в большом количестве в несколько секунд (естественно без его ведома): выбирают момент, когда надлежаще подготовленный для этого его мозг не находится под властью поглощающей озабоченности и производят внезапно ряд музыкальных звуков так, что ухо субъекта, не будучи быстро поражено, не может, однако, не получить впечатления.

Тотчас же наружный вид субъекта изменяется, положение тела также, и в более или менее продолжительное время он проходит ряд различных состояний, которые будут ценными документами анализа для фотофизиономиста.

Следуя природе, непрерывный ряд полученных звуков, с одной стороны, и, с другой стороны, натура субъекта, его воспитание, его интеллектуальная и физическая характерности, образы, полученные без его ведома, будут изменяться в несколько секунд.

Они позволят фотофизиономисту определить по специальным формулам, которые уже у него имеются, благодаря наблюдениям над несметным количеством субъектов, музыкален ли субъект, подвергнутый этому испытанию, был ли таковым или может быть; или, будучи музыкальным, он отказался от этого искусства, приложил ли он более или менее стараний к его изучению, музыкант ли он или певец, преподавал ли музыку или нет и даже на каком инструменте играет и т. д. и т. д.

В другом порядке идей, аналитический метод указывает нервен ли субъект или лимфатичен, мягкий или свирепый, пассивный или, напротив, особенно деятелен, развита ли его чувствительность, и так далее.

Мы сокращаем, так как номенклатура признаков, которую доставляет этот единственный опыт фотофизиономисту, простирается до бесконечности и может, без сомнения, казаться малоправдоподобной.

Было бы, конечно, безрассудно заканчивать так формально; пусть остерегаются это делать, как бы хорошо ни были определены формулы анализа для одного опыта, они – только признаки и только сходства многочисленной серии опытов, очень разнообразных, и часто более полных, чем одитомузыкальный опыт, они открывают фотофизиономисту типичные характерности субъекта; которого он хочет поразить.

Мы только что сказали, что, благодаря одитомузыкальному опыту, фотофизиономист может определить, есть ли данный субъект певец или музыкант, преподает ли он музыку или, по крайней мере, преподавал ли. Так как верность такой оценки может показаться сначала преувеличенной, мы сейчас же укажем в нескольких словах, как объясняет г. Моран результаты своей методы.

Прежде всего фотофизиономист констатирует, например, так же, как и все могли бы это сделать, что личность, над которой он производит опыт, получила известное воспитание.

Совсем не нужно быть особенным гением, чтобы узнать в присутствии самого индивидуума, не учтив ли он по природе или вследствие плохого воспитания. И вот убеждаются собственными глазами, что субъект не имеет вульгарной натуры. Чтобы лучше отдать себе отчет в роде воспитания, который он получил, фотофизиономист подвергает его одито-музыкальному испытанию, дающему сведения о вкусе к музыке, более или менее развитом, который может иметь субъект.

Если речь идет о впечатлении утонченной натуры, понятно, что опыт не будет тот же, который заставляют испытывать натуру грубую, чтобы просто узнать, антипатична ли ей музыка или нет, или даже чтобы узнать, насколько резки слуховые нервы. Одито-музыкальный опыт предлагает последовательный ряд тонов, довольно запутанных. Субъект разберет гармонические части безошибочно, другие с желательными погрешностями, пассажи будут определены один за другим в деталях музыкального искусства: оркестровка, контрапункты, фуги, известные музыкальные фразы наряду с неизданными и даже чистая звучность по голосу того или другого инструмента (маленького ручного органа достаточно для всех одито-музыкальных опытов доктора Морана).

Фотофизиономист знает наперед, наученный бесчисленными опытами, что субъект бессознательно выразил неодобрение тем или другим образом, слыша ошибочный пассаж, грубую или малую ошибку: из этого он легко выделит степень музыкального понимания исследуемой личности. Качество его музыкального вкуса обнаружится тем же образом. Ожидая известной ноты, написанной для голоса, субъект, если он певец, против воли откроет напряжение гортани, движение известных мускулов шеи и лица, которое повторяется из десяти раз 9 в специальном выражении, почти непреодолимом. Если же он – не певец, эти движения, наверное, не произойдут, но наоборот, если он флейтист, слушание другой ноты, специально написанной для флейты, повлечет движение других мускулов его лица, и фотография, добросовестно отразившая это, обнаружит их.

Наконец, физиономист констатирует множеством опытов, что субъект, занимавшийся или занимающийся преподаванием, имеет типичное выражение: наружный вид педагога таков, что его профессия не выдается постоянно, но наверно проявится, если такого субъекта поместить так, чтобы его способности могли бы утилизироваться. Отсюда преднамеренные музыкальные ошибки. Если субъект преподавал музыку, то услышав музыкальную неточность, почти наверное он примет строгий вид, удерживая его только, в продолжение 1/20 секунды, прибавляя, что он мог удерживаться от этого. Все эти признаки, подкрепляемые еще другими опытами, послужат к установлению абсолютного мнения для фотофизиономистов. Признаки, которые, он собрал, отдельно самые ничтожные, но соединенные создают полную уверенность.

В дополнение всего указанного новая метода фотофизиономистики являлась сравнением опытов над одним и тем же субъектом в различное время.

(Initiation, февраль 1889 год).

 

Лечение динамическим током

 

Всякое место, всякий образ, даже идеи, которые долго намагничиваютcя поклонением толпы, делаются позитивным и действительным динамическим центром, действия которого на астрал могут быть по своей воле создать такой центр, как это было с жезлом Моисея[См. «Миссия Евреев» St. Ив. Д’Aлвейдр и замечательную работу Станислава де-Гюайта «Тайны Народа» в журнале Initiation 1896 г.]. Вообще, влияние астрального плана или даже небесного создает такой центр, который динамизируется все больше и больше молитвами или путешествиями к святым местам. Также, если психург может исцелить повторяющиеся неизлечимые припадки, тем понятнее, что мысль больного, динамизированная верой, с одной стороны, иначе говоря, причастием к разумным существам того же порядка в невидимом мире, и центром молитв, с другой, стороны, может реагировать на тело физическое таким образом, что наступит мгновенное излечение.

Вот два очень характерных по этому вопросу наблюдения с различных точек зрения.