Прямое действие астрального тела на органы

(Лурд и случай общего острого туберкулеза) [Анналы Психических Знаний (Май – июнь 1895 г.)]

18 февраля 1894 г.

Высокочтимый собрат!

Я очень охотно сообщаю вам подробности, которые вы у меня спрашивали, относительно болезни Меllе X.

Факт был настолько необыкновенен, что я не думаю, чтобы он мог быть истолкован иначе, чем чудо. Впрочем, вы сейчас это увидите.

В августе 1892 г. Меllе X. заболела в деревне корью, плохо протекшей, и во время которой она выпила что-то холодное. Последовали довольно сильные легочные осложнения. Начиная с этого момента, ребенок 13-ти лет от роду ощущал сильное щекотание в бронхах и часто капризничал. В январе 1893 г. больная получила бронхит, который, усиливаясь, мало-помалу, перешел в общий острый туберкулёз легких. Лихорадка была неправильная, но температура в известные моменты поднималась до 40 градусов. Появилось свистящее слизистое хрипение во всей груди. В это же время начался понос, вспучивание печени и селезенки. Такое состояние продолжалось вплоть до апреля с переменами то к лучшему, то к худшему. В начале апреля туберкулез перебросился на внутренности и на брюшину. Желудок сделался тугим и чувствительным; понос увеличился, и частые рвоты возвращали назад питание, все более и более недостаточное. Хрипы в груди продолжались. Тогда семейство больной пригласили на консилиум вместе со мной доктора Темуана из Буржа, который подтвердил мой диагноз: общий туберкулез.

К 10 апреля появился отек нижних конечностей, опухлость лица и воспаление вен с правого бока. Ребенок был, по-видимому, накануне смерти, когда семейство решилось, вопреки всему, отправиться с ним в Лурд. Они туда прибыли в wagon-lit 2-го мая 1893 г.

После своего возвращения в первых числах; июня, они меня вновь пригласили. Я не мог найти у бывшей больной никакого хрипения; ребенок, хорошо ел и спал, и не было более никаких нарушений в функциях какого бы то ни было органа. Мать больной рассказала мне, что такое состояние появилось со следующего дня их прибытия в Лурд, в котором они провели 8 дней и откуда направились навестить некоторых членов своей фамилии.

Вот, мой дорогой и уважаемый брат, точный отчет о случае с Меllе X. Я не могу допустить, что в данном случае речь дет о внушении под влияние религиозной экзальтации. У этой больной имелось нечто другое, чем терапия повреждения.

Доктор Буше

ул. св. Михаила, № 1

На вопросы, которые мы ему предложили дальше, доктор Буше ответил следующим письмом, которое еще более определяет состояние больной, и еще лучше рисует её отчаянное положение.

8 марта 1894 г.

Мой дорогой собрат!

Отвечаю на последний вопрос, который вы мне предложили, У М-еllе X. в момент ее отъезда по всей груди слышны были слизисто-свистящие хрипы. Места у верхушек сосредотачивали только большое изобилие хрипов немного более влажных. Таким образом, мы были в конце периода размягчения в общем просообразном туберкулёзе легких. Больная не дожила бы до периода образования каверны. Она была так ослаблена, и появилось уже отставание ногтей, достаточно верное, чтобы объявить близкую смерть.

Известно, что такие случаи не обыкновенны и в моей медицинской карьере, уже довольно длинной, это единственный, который я наблюдал.

Д-р Буше.

Вот третье письмо д-ра Буше, которое сообщает нам о теперешнем состоянии М-еllе X.

Бурж, 27 мая 1895 г.

Мой дорогой собрат.

Я хотел, прежде чем вам ответить, обождать возвращения М-еllе X., которая путешествовала. После чудесного выздоровления ее здоровье превосходно. Она совершенно не кашляет, и значительно выросла и пополнела. Она заметно посвежела и поздоровела, и не имеет ни малейшего хрипа, могущего быть услышанным.

Д-р Буше.

 

Импровизированное чудо, рассказанное женщиной-врачом Мезерей.

Внушение в болезнях нервной системы есть могущественный помощник; в других болезненных явлениях можно ли сказать, что оно является терапевтическим средством?..

«Несколько времени тому назад я была приглашена в замок Б. Больная хозяйка желала воспользоваться моими советами. Явление «ovara uterine» удерживало ее немощной в длинном кресле уже несколько месяцев, явление настолько характерное симптомами, что первый осмотр мог пролить свет: в органических повреждениях нервный элемент, казалось, не принимал никакого второстепенного и последовательного участия.

Я была приглашена ухаживать за г-жой Б. и должна признаться к моему стыду, что мои труды и усилия были недейственными, лечение общее, частное и хирургическое вовсе не удавались, повергая мой ум в мучения.

В мозгу больной царствовал идефикс, что только Св. Дева может принести ей пользу и что путешествие в Лурд могло бы ее исцелить, удержав в глубине купели все ее болезни.

И что хуже всего, она убедила себя, что если эта мысль не осуществится, то ее конец настанет в скором времени.

Что касается меня, я точно оценила силу доводов моей больной. Мы, люди науки, обязаны ничего не предоставлять воображению, и считаемся только с фактами; мы не имеем права судить мистиков, мы можем положиться только на опытность, но преклоняемся перед свободной волей. И мое желание этого выздоровления было велико. Тем более что каждый день приносил упадок сил, и острая анемия должна была скоро охватить больную.

На семейном совете, собранном вокруг нее, мы решили, что г-жа Б. отправится в Лурд. Но позволят ли ей ее силы?

Повторяющиеся обмороки производили сильное впечатление на окружающих, и каждый страшился такого длинного и утомительного путешествия.

Тогда мне в голову пришла трудно выполнимая мысль: отправить больную в Лурд… в воображении.

Такое путешествие было бы спокойно во всех отношениях, и для этого я пригласила участвовать семейство, которое, будучи немного набожным, конечно, изумилось.

Но время торопило, г-жа Б. ослабевала на глазах, уничтожаясь самовнушением, и оно прекратилось, не без труда, благодаря моему успеху.

Замок Б. был великолепен. Парк распланирован с замечательным искусством, громадные леса, которые его окружают, красивое местоположение, все это делает указанное жилище каким-то чудом, и воображение может хорошо разыграться в этих восхитительных местах.

Согласно моим указаниям, устроили искусственный грот над бассейном, уже вырытым под сводом земли; белые открытые аллеи в виде речных излучин приводили к нему.

С помощью полсотни молодых девушек из деревни и окрестностей, соответственно одетых и поющих набожные гимны, была организована процессия к алтарю из цветов и листвы.

Иллюзия святого места была достигнута, когда 6 апреля мы закончили замышленный опыт.

Со своей стороны я начала внушение больной в состоянии бодрствования. Не без труда и не без настоящей работы я достигла следующего состояния:

Больная под властью моего взгляда, слушала, как бы жужжание, мой голос, который ей повторял, что она была в Лурде, что ее постигнет божественная милость; убаюканная монотонностью моего убеждения, она поднялась совершенно прямо и направилась к «купели» (читайте «бассейну») в состоянии галлюцинации с неподвижным взором, и, погрузившись в бассейн, три раза, воскликнула «Благодарю, моя Святая Мать, Вы меня исцелили». И мы едва успели подхватить на руки, так как она упала в обморок.

Возвращенная в свое длинное кресло, она скоро пришла в себя, и объявила себя совершенно здоровой. Она «чувствовала», в своем ослабленном теле циркуляцию новых сил; захотела удовлетворить свой ненасытный аппетит и, присутствуя на обеде, где каждый гость был весел, она явно была счастливой.

Когда на следующий день я возвратилась к Б., я разбудила больную, которая, хотя гипноза не было, видела небесное зрелище почти в течение 24 часов и, еще галлюцинируя, рассказала мне, что была в Лурде, где «ее исцелила Святая Дева».

Я снова внимательно исследовала больные органы и могу удостоверить, что все возвратилось к нормальному состоянию. Прилив крови, неоплазма (или то, что казалось таковой) и даже показавшиеся эпителиальные повреждения исчезли. Результат превзошел мои ожидания.

С этого дня М-mе Б. чувствовала себя очень хорошо, ее силы восстановились, насколько они могут восстанавливаться в 30 лет, и больная изо дня в день возвращалась к нормальному состоянию.

Я не отправилась в Лурд. Я смиренно признаю, что не могла еще тогда совершить это путешествие.

Я предложила этот случай для большего подкрепления той истины, что в нас бьется сила, которая принадлежит прямо нам самим, и в принадлежности которой мы убеждаем других. Это – самовнушение, потому что только так ее можно назвать здесь.

Как механика, электричество или всякая другая сила, она существует, и ее законы, неизвестные или мало известные, проявляются в фактах, которые должны быть хорошо установлены.

Мы знаем, что тайное убеждение в какой-нибудь вещи, состоянии, действии действует на неизвестные наши мозговые волокна. На какие, правду говоря, мы знаем мало.

Воля, смущение привлекают случайные тельца, мозговые волокна, но наши замечания об этих феноменах остаются в новейшей науке на зародышевом состоянии.

Вера в философском смысле слова – это сила первого порядка, совершенно нам неизвестная.

Как и какими психологическими процессами она захватывает наш мозг – для нас тайна.

Но эта сила существует.

Она содержится, может быть между «флюидом» сочинителей и «внушением» новейшей школы, которая, говоря между прочим, объявляет себя физиологической, «материально возникшей», и которая объявляет высказанные нами мнения, «ультрамистическими».

В самом деле, идея, которая посредством слова или убеждения, без всякого физического агента (флюид, магнетизм, магнит и т. д.) переходит в мозгу в другую, кажется нам доходящей почти до сверхъестественного.

Это внушающая сила, это название может быть употреблено во всех случаях и во всех формах ее проявлении, еще скрыта, ученики еще не могут её изучать и достаточно анализировать, и только гений нашего чтимого учители Шарко предвидел ее, не будучи в состоянии объяснить в те времена.

Сила первого порядка, Вера, будет нам могущественной помощью, когда мы сможем сознательно ей управлять.

Д-р де Мезерей

Париж 22/IV 95 г.