Стихийность и сознательность в динамике языка

Стихийные процессы - неотъемлемое качество языка как социальной системы. Стихийные процессы, наступающие как непредвиденное последствие сознательного введения каких-то новых факторов, противопоставляются процессам сознательного совершенствования системы языка. Сознательное совершенствование системы языка состоит в том, чтобы предвидеть последствия действий человека для системы языка в целом. К сознательным действиям относят: 1) словотворчество с целью изменить состав лексики; 2) упорядочение текстов и контроль за их созданием и получением; 3) упорядочение самой системы языка путем нормирования (например, канцелярские нормы и правила, законы об авторстве, цензура и т.п.).

Первый род действий - словотворчество с целью изменить систему языка - почти не отличим от стихийного создания слов. В обоих случаях создаются новые слова, что, по-видимому, небезразлично для системы языка, в том числе и фонетической и морфологической ее частей. Но процессы создания слов могут предприниматься с разной степенью осознанности их последствий. Обычно слова образуют с целью точнее выразить данную мысль. Однако в практике многих художников слова, в том числе, может быть, и авторов некоторых фольклорных текстов, помимо необходимости точно выразить мысль, присутствует идея необходимости украсить и усовершенствовать язык. Это может пониматься не только как создание совершенного слова, пополняющего лексический запас, но и как формирование образа языка, отраженного в данном слове. Писатель при создании слов преследует нередко цель - дать образец благозвучия, образной силы внутренней формы слова, образец синтаксической конструкции использования слов в речи, образец звуковой символики и т.п. Авторы и переводчики научной литературы редко имеют целью совершенствование языка, но многие классики науки, создавая научную терминологию, стремятся систематизировать научный стиль изложения. В отличие от художников слова их усилия направляются не на всю систему языка, а на подсистему научного языка.

Так же часто поступают и юристы, заботящиеся о создании юридической терминологии и юридического стиля как целого.

Упорядочение текстов и контроль за их созданием, распространением и получением есть косвенное воздействие на систему языка. Оно регулирует частные проявления системы языка. Образцом такого рода деятельности является установление системы документооборота. Система документооборота организуется прежде всего с точки зрения правил создания и движения документов, т.е. путем выработки канцелярских правил обработки документов и установления типов и жанров документов и разработки формуляров документов как образцов текстов.

При создании системы правил обработки документов, разумеется, не предполагается изменить систему языка. Но установление образцов типов и жанров документов, как показывает история языка, всегда сильно влияет на систему языка, так как вместе со стандартизацией формуляра документов стандартизуются состав словаря, синтаксис документальной речи и орфография документов. Это приводит к тому, что язык письменности, особенно деловой, упорядочивается и оказывает влияние на язык литературы и на осознание обиходной правильности речи лицами, владеющими литературным языком.

Упорядочение системы языка производится специалистами-филологами, и прежде всего школой как инструментом распространения знаний и массового осознания языка как системы.

Филология, рассматривая историю стихийных процессов динамики языка, описывает систему языка как целое. На этой основе определяются возможные тенденции развития языка. Выбор тенденций производится сознательно. При этом учитываются (далеко не всегда в полной мере) выгоды и невыгоды предпочитаемой тенденции развития языка. Вслед за этим избирается определенная языковая политика, т.е. происходит выбор определенной тенденции развития языка и активное содействие ей предписывается школе, канцелярии, книгоизданию, органам массовой информации. Например, осетины обладают сейчас двумя письменными нормами речи, двумя письменными диалектами - иронским и дигорским. Эти диалекты лишь частично взаимонепонятны. Языковая политика в Северной Осетии отдает предпочтение иронскому диалекту. Этот выбор предпринимается с целью создать более тесное языковое единство осетин. Таким образом, позиции дигорского диалекта в сфере письменной речи ослабляются.

Языковая политика исходит из понимания задач языка и общества, пользующегося этим языком. Она устанавливается применительно к данному языку и данному моменту времени. Избрание определенной языковой политики, с одной стороны, конкретизирует задачи филологии, ориентируя ее в тематике исследований, а с другой - ставит определенные задачи перед педагогикой. Педагогика, со своей стороны, направляет преподавание языка, уточняет цели, задачи и объем предмета и характер преподавания, а также способы использования филологических разработок.

Соотношение стихийных и сознательных процессов динамики языка на всяком этапе истории языка и истории говорящего на нем народа различны. При до-письменном состоянии языка совершенствование языка, по сути дела, мало возможно. Оно существует лишь как фольклорные правила риторики и речевого этикета, выбор слов в процессах табуирования и отчасти как влияние народной музыки и фольклора на устный язык. Здесь, по-видимому, пока нет осознания системы языка как целого.

Появление письменности и развитие литературы дает возможность обозреть состав языковых единиц и письменных текстов. Письменная речь позволяет принять нормы литературного произношения и способствует оформлению устной формы литературного языка. Становление филологии и введение языковой политики позволяют в определенных пределах перейти к управлению процессами динамики языка. Однако это управление, несмотря на то что эффективность его растет с распространением просвещения и с совершенствованием технических средств создания и передачи текстов (например, с изобретением технических средств массовой информации), все же не является абсолютным. Всегда остается, а в некоторых отношениях расширяется возможность существования стихийных процессов динамики языка (например, в области создания некоторых функциональных подсистем языка, фразеологии и др.). Соотношение стихийных процессов динамики языка и процессов сознательного воздействия на язык есть одна из основных черт динамики языка, которая исторически изменчива, но присутствует постоянно.

Процессы развития языка

Динамический процесс развития языка имеет свои закономерности для дописьменной и письменной стадий развития языка. Как показывает сравнительно-исторический метод, любая языковая семья восходит в своем развитии к некоему праязыку (языку-основе), из которого развиваются остальные языки. Это развитие имеет ступенчатый характер. Язык-основа делится на диалекты, которые дают начало новым языкам. Новые языки представляют собой языки-основы для групп и подгрупп языков, составляющих языковую семью. Происходит как бы размножение языков.

Например, из общеиндоевропейского языка выделяется диалект - родоначальник языка-основы для индоиранской ветви индоевропейских языков. Этот индоиранский язык-основа делится на языки-основы индийской и иранской групп языков. Такое "размножение" языков напоминает рост клеток в организме, что дало основание А. Шлейхеру уподобить язык биологическому организму. Развитие дописьменных языков происходит, таким образом, путем умножения систем дописьменных языков и, отчасти, поглощения языками-суперстратами языков-субстратов в процессе культурного влияния.

Сравнительно-историческое языкознание показывает, что масштабы этого умножения могут быть разными. Одни языковые семьи (индоевропейская, семито-хамитская, тюркская) включают много языков, тогда как другие (чукотско-камчатская, койнсанская, тунгусо-манчьжурская) включают мало языков. Степень расхождения между языками тоже может быть различной. Например, различная степень расхождения тюркских и финно-угорских языков указывает на то, что процессы диалектного дробления и дивергенции шли с разной степенью интенсивности.

Отмечены и отдельные языки, составляющие сами по себе языковую семью. К таким языкам нередко относят японский язык (правда, вместе с айнским языком). В соответствии с идеей сравнительно-исторического метода такой отдельный язык является единственным представителем языковой семьи.

В дописьменном состоянии язык развивается неравномерно и отмечаются в основном процессы дивергенции и обособления. По данным сравнительно-исторического метода, в письменном языке происходит как бы остановка языковой дивергенции (а следовательно, и "размножения" путем дробления на диалекты устных языков). Сравнительно-исторический метод, примененный к рассмотрению соотношений устного и письменного языков, показывает, что образование и распространение письменного языка вместе с созданием литературы задерживает развитие диалектов и даже влечет за собой их исчезновение при всеобщем распространении высокого уровня грамотности. Процесс "забвения" диалектов идет разными темпами. Если в Англии или Франции эти темпы достаточно высокие, то в странах немецкого языка процесс "забвения" идет медленнее. Энергично идет этот процесс сейчас в русском языке.

Вместе с тем литературный язык наряду с сокращением диалектных различий образует свой тип "размножения" систем языков. В плане устной речи формируется различие между устной формой литературного языка, просторечием и диалектной речью (всеми диалектами). Система устно-письменного языка, в свою очередь, претерпевает изменения. В ней складываются подсистемы книжно-литературной речи, деловой речи, с течением времени развиваются подсистемы языка художественной литературы и языка массовой информации. От книжно-литературной речи отделяются так называемые письменные формальные и формализованные языки, не имеющие, по сути дела, полных устных прототипов. Это значит, что система литературного языка также развивается путем дивергенции и в этом смысле подобна системе дописьменной речи.

Наряду с дивергенцией литературного языка, приводящей к разделению его на подсистемы и, следовательно, к осложнению, заставляющему считать этот процесс развитием языка, существует процесс увеличения числа литературных языков. Этот процесс идет стремительно в масштабах исторического времени. После создания письменности в древнем Шумере процесс образования новых письменных языков интенсифицировался, и если 3000 лет до н.э. создание письменности для нового языка было редким явлением, то в XX в. почти каждый сколько-нибудь заметный устный язык обрел письмо. Это значит, что число систем языков, обладающих письменностью, сближается с числом устных языков, а в каждом вновь созданном литературном языке идет процесс развития подсистем.

Формирование литературного языка включает не только "умножение" систем, но и их усложнение. В литературном языке присутствуют одновременно два материала речи: письменный и устный. Между ними наблюдается соотношение. Звучащим словам соответствуют определенные орфограммы. При этом между отдельными звуками слова и частями орфограмм устанавливаются свои соответствия. Эти соответствия систематизируются, с одной стороны, назначением алфавита, а с другой - правилами орфографии, позволяющими формировать орфограмму слова так, что она определенным образом (в каждом языке своим, особым) указывает на произношение слова.

Вместе со всем этим развитие литературного языка связано с ростом общего словаря. Если в дописьменном языке единственным хранилищем слов является память людей, то в письменном языке у общества создается специализированная память в виде текстов. Люди, пользующиеся литературным языком, уже не обязаны знать весь или почти весь его словарь. Новые слова, закрепленные в письменных текстах, находятся благодаря средствам письменной фиксации в механической памяти общества. Это позволяет словарю вырасти до нескольких сот тысяч слов, что, однако, не отражается на единстве языка. Рост словаря связан и с его разделением на диалектную и просторечную лексику и фразеологию, лексику и фразеологию общей литературной речи, специальную лексику и фразеологию, в частности терминологию. Появляются дополнительные системы организации лексики в виде отраслевых словарей.

Процесс динамики языка, который может быть охарактеризован как развитие языка, сводится, таким образом, к следующим основным формам: 1) дивергенция, идущая от диалектов языка-основы, и образование новых языков, а также создание новых литературных языков; 2) усложнение, связанное с сосуществованием звуковой и орфографической форм слов, и вытекающее отсюда усложнение системы языка, 3) разделение литературного языка на подсистемы функционального характера, включая и развитие формальных и формализованных языков; 4) рост словаря и его функциональная и стилистическая систематизация.

Эти формы развития языка сочетаются между собой, при этом развитие одних форм может стимулировать или тормозить развитие других. Так, рост словаря во всех случаях, по-видимому, вызывает развитие систем языков. В дописьменной речи он, как можно полагать, существенно ускоряет дивергенцию систем. В письменной речи рост словаря также имеет одним из следствий создание новых письменных языков, но это происходит не столь определенно. Рост словаря в письменной речи более сочетается с делением единого языка на подсистемы, чему способствует усложнение структуры языка, наблюдающееся в устно-письменном языке, и делением самого словаря на функционально-стилистические группы.

Процессы эволюции языка

Эволюция языка, т.е. изменение без заметного количественного роста и качественного усложнения, более всего видна при применении к языковым фактам метода типологии. С точки зрения типологии языков одна система языка, независимо от степени развитости и сложности языка, всегда количественно и качественно соотносима с другой. При типологическом сравнении родственных языков, даже в том случае, когда известно, что один язык произошел от другого (например, при сравнении латинского и итальянского языков), системы обоих языков рассматриваются как однородные (или относительно однородные) по числу элементов и степени сложности отношений между ними. Если в типологическом сравнении участвуют культурно-продвинутые языки (такие, как английский) и бесписьменные языки, обслуживающие примитивную культуру (такие, как языки австралийских аборигенов, оранда), все равно системы их рассматриваются как равноправные (с точки зрения их сложности).

В силу этого в типологии сравниваются либо устные языки (бесписьменные и письменные), и типолог абстрагируется от "осложнения" устного материала речи письменным, либо только графическая организация литературных языков. Типология абстрагируется также от проблем роста словаря, его дифференциации, тем самым фактически воспринимая словарь разных языков как качественно и количественно однородный.

В связи с этим типология сосредоточивает свое внимание на процессах эволюции языка. Процессы эволюции языка занимают и сравнительно-историческое языкознание, но лишь в том случае, когда оно прослеживает эволюцию системы языка или соответствие системы одного дописьменного языка системе родственного дописьменного языка (например, при рассмотрении фонетических и морфологических соответствий и фонетических законов). В обоих случаях в поле зрения попадают такие части системы языка, которые действительно эволюционируют. К ним относятся: 1) звуковой состав языка; 2) состав морфем (корней и аффиксов); 3) состав служебных элементов: служебных слов и аффиксов; 4) синтаксические конструкции. Эти части языка называются многими строем языка. Строй языка обеспечивает, с одной стороны, процессы образования и существования слов, а с другой - формирование предложений и текстов.

Строй языка как эволюционирующая и изучаемая типологией и частично сравнительно-историческим языкознанием часть языка противополагается лексике языка как той развивающейся области, которая исследуется сравнительно-историческим и сопоставительным языкознанием.

С различением языкового строя и словарного состава языка связано узкое и широкое определение языка. Одни авторы (например, Л. Блумфилд) считают целесообразным определять язык лишь как языковой строй, другие же (например, В.В. Виноградов) - как языковой строй и словарный состав вместе. Будем пользоваться понятием "языковой строй", определяя его как эволюционирующую, но не развивающуюся часть языка.

Количество единиц языка всегда ограниченно. В языках бывает от 16 до 80 звукотипов, от 3000 до 5000 морфем, от 150 до 500 служебных слов и морфем, от нескольких десятков до нескольких сотен словообразовательных моделей и соотносимое с ними число синтаксических конструкций. Количественные пределы, характерные для каждого яруса языка, используются языками по-разному. Однако ни один язык не выходит за эти пределы без утраты своего качества как языка. Поэтому эволюция языков происходит в количественных пределах элементов языкового строя на каждом из ярусов, что позволяет говорить об эволюции строя языка.

Характерной чертой языкового строя является непрервывность эволюции [8]. Это не означает одинаковости темпов его изменения в разных языках. Сравнительно-историческое языкознание отмечает, что одни дописьменные языки изменяли свой строй быстрее других, даже в том случае, когда эти языки имели общий язык-основу. Например, строй исландского языка изменялся существенно медленнее строя английского языка. Общим правилом эволюции языкового строя является то, что со становлением письменных языков эволюция языкового строя весьма существенно замедляется, но, разумеется, не останавливается.

С типологической точки зрения эволюция языкового строя выглядит как изменение соотношения между единицами разных ярусов. Так, процесс аналитизации языков типология описывает как увеличение числа грамматических конструкций, где связь между словами не выражается аффиксами, как увеличение числа служебных слов, компенсирующих уменьшение числа аффиксов, или увеличение объема слово- и основосложения при сокращении объема аффиксального словообразования.

Сопоставление языкового строя разносистемных языков показывает, что в языках с неодносложной нормой фонетического построения морфем обычно меньше фонем, чем в языках с односложной нормой построения морфем (ср. малайско-полинезийские и синитические языки, а также семитские и кавказские языки). В языках, где морфема выражается чаще всего открытым слогом, обычно больше согласных, чем в языках, где морфема выражается закрытым слогом, где гласных обычно больше, и т.д. Это значит, что с точки зрения типологии эволюционные изменения языкового строя происходят как сохранение какого-то относительно стабильного числа материальных средств смыслоразличения. При уменьшении таких средств на одном ярусе и определенной природы (например, синтетизм) происходит увеличение средств на другом ярусе и другой природы (например, аналитизм). Это "перемещение" смыслоразличительных признаков речи позволяет выразить бесконечное количество значений.

Сравнительно-историческое языкознание изучает эволюцию языкового строя конкретных языков. При этом обнаруживается механизм смыслоразличительных средств языкового строя. Первой фазой этого движения обычно признают становление фонетического закона. Фонетический закон, как правило, формируется под действием антропофонических факторов, ведущих к образованию вариантов фонем. Ведущим фактором является удобство произношения звуков речи. Под влиянием условий произнесения звуки речи в некоторых позициях изменяют свое качество и как бы усредняются в произношении так, что различаются нечетко. Например, обычно глухие согласные в положении между гласными озвончаются. Это значит, что в интервокальном положении утрачивается смыслоразличительное противопоставление фонем по глухости-звонкости. Этот процесс, однако, отмечается не всегда и не во всех языках. Последнее связано, по-видимому с тем, что тенденции к интеграции различительных признаков противопоставлена тенденция звукового различения омонимов, что ограничивает интенсивность процесса, а иногда, как, например, во многих семитских языках, не дает ему проявиться.

Согласные, находящиеся не в интервокальном положении, напротив, сохраняют противопоставление по глухости-звонкости, и на этот признак падает большая смысловая нагрузка. Значит, отмена смыслоразличительного признака в одном месте фонетической системы приводит к укреплению значимости того же или иного близкого признака в другом месте системы. Это видно из того, что фонетические законы, как правило, не действуют изолированно: почти всегда одновременно реализуется два или более фонетических закона. Так, утрата глухости в интервокальном положении означает, что согласные стали произноситься с большей определенностью. Разные по качеству звонкие согласные, произносимые в интервокальном положении, с большей определенностью включают в действие механизм аккомодации. В данном случае обычно меняется качество гласных (предконсонантных и постконсонантных), в них образуются новые тембровые различия, закрепляющиеся как смыслоразличительные признаки.

Так, в результате действия одного и того же принципа влияния условий произношения рождается не только энтропия, но и негэнтропия, т.е. удобство произношения снимает одни смыслоразличительные признаки, но тут же рождает другие. В.К.Журавлев на материале славянских языков прекрасно показал, как происходит "игра" энтропии и негэнтропии при перемещении и замене одних дифференциальных признаков фонем другими внутри слога [5].

Действие фонетических законов никогда не бывает безразличным для морфологии языка, так как происходит внутри морфем и на их границах. Наоборот, изменение звукового состава морфем приводит к звуковой дифференциации вариантов морфем. Создание омонимичных морфем сближает значения этих морфем, приводя к контаминации значений, а появление различных по звучанию вариантов морфем ведет к полисемии морфем, к созданию разных морфем на базе разных по звучанию морфемных вариантов [1].

Если позиционные варианты морфем фонетически выстраиваются в ряды родственных по характеру изменения вариантов, то может сложиться внутренняя флексия, т.е. тип звукового изменения вариантов может стать основой для выражения грамматического и словообразовательного значений [1].

Особенно большую роль для языкового строя играет действие фонетических законов на границах морфем. В результате перемен в звучании звуки одной морфемы могут отойти к другой под влиянием принципа аналогии. Здесь наблюдается переразложение морфемного состава слова. Этому процессу противопоставлен процесс опрощения, когда различные морфемы соединяются в одну морфемную синтагму, которая потом становится отдельной морфемой [1].

Изменение состава морфем, происходящее вследствие действия фонетических законов и аналогии, в свою очередь, влияет на последовательность и сочетаемость морфем в процессах словообразования и на выражение синтаксических отношений между словами в предложении. Например, редукция окончаний нередко порождает новые типы синтаксических конструкций.

Принцип аналогии касается не только построения форм предложения и состава слова, но и даже реализации звуков в составе слова. Аналогия проявляет себя главным образом в членимости отрезков звучания на определенные последовательности звуков и отдельные звуки и, как следствие этого, в идентификации выделенных отрезков звучания на основании единства их значения. Идентификация отрезков звучания может воспрепятствовать реализации фонетического закона или изменить его состав.

Если одна и та же морфема попадает в разные позиции, то она подвергается влиянию разных фонетических законов, действующих на стыках морфем. Но единство значения морфемы и необходимость ее фонетической идентификации может привести к тому, что действие фонетических законов может не проявиться.

Картина эволюции языкового строя по данным сравнительно-исторического языкознания характеризуется тем, что каждый из факторов этого изменения как бы противопоставлен другому: действие фонетических законов противопоставлено действию аналогии, процессы переразложения противопоставлены процессам опрощения, звуковая дифференциация вариантов морфем-морфов противопоставлена звуковой интеграции морфов, действие фонетических законов имеет двоякий характер: одновременно происходит и объединение вариантов фонем в одну фонему и, наоборот, разделение вариантов фонемы на две и более фонемы [1].

Это значит, что процесс эволюции языкового строя подчиняется одному общему закону: дедифференциация смыслоразличительных и смысловыразительных средств языкового строя всегда вызывает дифференциацию других смыслоразличительных и смысловыразительных средств строя языка; при этом нередко одна и та же причина вызывает действие обоих факторов одновременно. Этот закон может быть назван законом сохранения смыслоразличительных средств языкового строя.

Историческая эволюция языкового строя, рассмотренная средствами сравнительно-исторического языкознания, подтверждает вывод типологии о необходимости варьировать средства строя языка для выражения бесконечного разнообразия значений и показывает необходимость множественности типов языкового строя (множественности типов языков) как основы существования языка. Эта закономерность стабильности многообразия типов языка представляет собой проявление общественной необходимости сохранения резервов языковых средств для развития культуры человечества.

Эволюция и развитие языков

Труднейшим вопросом теории языкознания является вопрос о связи эволюции и развития языков. Этот вопрос поставлен соотношением методов типологического и сравнительно-исторического. Метод типологии указывает только на изменения языкового строя, отделяя их от развития языков. Сравнительно-исторический метод показывает эволюцию языков, с одной стороны, и дает понятие о разных формах развития языка - с другой. Следует, по-видимому, ожидать, что сопоставительный метод, к которому восходят методы типологический и сравнительно-исторический, должен дать понятие о связях между процессами эволюции и развития языка, но сопоставительный метод пока недостаточно разработан для этого.

Сравнение процессов эволюции и развития, идущих в языке, показывает, что эволюция и развитие по-разному проявляются в разных областях системы языка. Процессы развития касаются главным образом лексики, сфер общения, новых материалов и орудий речи; процессы эволюции касаются почти исключительно языкового строя. Точкой контакта между двумя этими областями языка является словообразование. Это соображение заставило В.В. Виноградова определить проблему слова и словообразования как проблему образования лексем вообще, т.е. как комплексную проблему языкознания, составляющую центр языковедческих исследований [2].

Проблема слова как центральная проблема динамики языка стала рассматриваться после Виноградова как объединение стилистической и лингвистической проблематики. Соотношение стилистики и языкознания показало, что в лексеме скрещиваются явления языка, речи и стиля [3]. Это отражается не только в характере семантики слов и способах введения слов в речь, в раскрытии их значения в составе речи, но даже и в выборе правил словообразования - словообразовательных моделей [2]. Сопоставительные исследования словообразования разных языков подкрепили этот вывод и показали, что в любом языке в любое время эти явления представлены.

Все это ставит вопрос о диахронических сопоставительных исследованиях, позволяющих обнаружить динамику словообразовательных форм и моделей, особенно в их отношении к эволюции языкового строя и развитию языка. Важнейшим препятствием на пути исследования этой проблемы является трудность в разработке материала языка. Соотношение окказионализмов, неологизмов, историзмов и архаизмов по-разному освещается данными текстов и словарей, так как работа лексикографа имеет целью внесение в языковой процесс организующего начала. При создании слов одновременно действуют стихийное и сознательное начала в языке и происходит переход от изменений к совершенствованию языка. Цель совершенствования языка, по-видимому, состоит в упорядочении словообразовательных возможностей.

При описании морфем ого состава, фонетического и грамматического строя языка обрабатывается материал эволюции языка. Производится отбор образцов и введение их в практику языка в целях не только правильного использования, но и стабилизации средств словообразования, которыми, по сути дела, являются и морфемный состав, и фонетический и грамматический строй языка.

При описании лексики разными типами словарей формируется состав прецедентов словообразования, что позволяет образовывать новые слова по существующим моделям и пользоваться существующими словами, не создавая новых там, где это не нужно.

Так в применении к словам и процессам словообразования сознательно используется сочетание упрощения, усложнения и развертывания языковой системы. Совершенствование языка представляет собой прежде всего его нормирование. В нормировании языка отражаются как эволюция и развитие языка, так и опыт стихийно происходящей динамики языка.

Рекомендуемая литература

1. Бодуэн де Куртенэ И.А. Опыт теории фонетических альтернаций//Избр. труды по общему языкознанию. М., 1963. Т. 1.

2. Виноградов В.В. К истории лексики русского литературного языка//Избр. труды. Лексикология и лексикография. М., 1977.

3. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. 3-е изд. М., 1982.

4. Виноградов В.В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии//5опросы теории и истории языка. М., 1950.

5. Журавлев В.К. Внешние и внутренние факторы языковой эволюции. М., 1982.

6. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история//Новое в лингвистике. М., 1963. Вып. 3.

7. Мейе А. Сравнительный метод в историческом языкознании. М., 1954.

8. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960.

9. Шахматов А.А. Введение в курс истории русского языка. Пг., 1916.