Ключевые аспекты современных зарубежных концепций в исследовании наций

 

Современная теория наций выглядит предельно мозаично, распадается на множество взаимоисключающих концепций и течений и поэтому не может быть признана универсальной, до конца и полно раскрывающей сущность и историческое своеобразие национально‑этнической общности. Очевидно, что новые коммуникационные технологии играют одну из решающих ролей в формировании образа нового, глобализированного мира и наций в его контексте. Выделим ключевые аспекты, обсуждаемые в западной этнологии в связи с проблемой идентификации наций.

17.3.1. Нация как коммуникативная общность

Отправным пунктом в исследовании наций является понятие коммуникации в представлении американского политолога Карла Дойча. Он одним из первых предложил определение народа «как группы людей, объединенных комплементарными навыками и возможностями коммуникации». Исследование наций осуществляется в двух направлениях: с позиций теории информации и в контексте эволюции этнических общностей «народ» – «национальность» – «нация» применительно к условиям развития индустриального общества. По мнению К. Дойча, все обычные (формальные) определения народа с точки зрения базовых признаков (языка, характера, исторической памяти) «неизбежно наталкиваются на большое количество исключений», поскольку только социальная коммуникация обеспечивает взаимодействие с представителями своего народа, причем в гораздо большей степени, чем со всеми остальными. По мнению Дойча, на ранних этапах истории человечества совместимость культурных моделей этносов была крайне затруднена. Длительное совместное проживание на определенной территории способствовало усилению этой совместимости. Постепенно эта территория превращалась в четко обозначенный регион с большей интенсивностью контактов между людьми. Формирование наций означало дифференциацию групп людей в зависимости от собственного этнического наследия, что формировало чувство общности народа со своей страной и, как следствие, противопоставление себя другим странам и народам. Таким образом, этнонациональная дифференциация, по К. Дойчу, вытекает из природы самого коммуникативного процесса: «Внутри системы должна циркулировать информация, произведенная ей самой, а нежелательная информация должна отбрасываться» [162]. Так формируются нации.

 

17.3.2. Нация как социокультурный феномен

Данный аспект связан с работами Джеймса Келласа. Он критикует примордиализм, согласно которому национализм коренится в инстинктивных моделях поведения традиционных обществ, и выделяет контекстуализм, рассматривающий национализм как продукт определенных экономических и социальных условий. В рамках «контекстуальной концепции» нация представляется сложной структурой, «характеризующейся одновременными взаимодополняющими друг друга потоками локальных, региональных и глобальных коммуникаций». Сложность анализа обусловлена необходимостью учитывать в структурах тех или иных наций влияние различий, которые определяются сложным историческим и культурным контекстом, геополитическими факторами и прочими условиями. «Каждый из уровней нации может взаимопересекаться, взаимодополняться или расходиться с другими уровнями, составляющими ее». Получается, что контекст, в котором существует нация, структурообразует ее, а не наоборот. При этом пространство нации не определено территориально, поскольку «многоуровневые национальные культурные, коммуникационные, социальные и другие структуры и миграции постоянно трансформируемы и видоизменяемы». Все это предполагает аналитический подход к изучению причин и следствий, вызывающих те или иные процессы внутри и вне нации. По мнению чешского исследователя Мирослава Гроха («Социальные предпосылки национального возрождения в Европе»), классификацию и оценку опыта национального строительства необходимо рассматривать в широком национальном и культурном контексте, поскольку процесс нациообразования может происходить только при определенных социальных условиях. Нация, по М. Гроху, это большая социальная группа, объединенная совокупностью объективных отношений определенного типа – экономическими, политическими, лингвистическими, культурными, религиозными, географическими, историческими, а также их субъективным отражением в коллективном сознании. При этом наличие коллективной исторической памяти, общности судьбы, крепость лингвистических и культурных связей, идеи равенства всех членов группы и вытекающая из этого идея гражданского общества выступают основополагающими и необходимыми факторами, побуждающими людей принимать новую национальную идентичность. По мнению Гроха, «формирование нации никогда не бывает только проектом амбициозных, склонных к нарциссизму интеллектуалов».

17.3.3. Нация как этническая идентичность

Согласно представлениям британского социолога Энтони Смита, в «ортодоксальном модернизме» нации выступают продуктом социальной трансформации, вызванной индустриальной модернизацией. Сам себя он считает скорее последователем «этносимволизма». В своих работах, таких как «Теории национализма» (1971), «Этническое возрождение» (1981), «Этнические истоки наций» (1986), «Национальная идентичность» (1991), он исходит из посылки, что большинство современных наций сконструировано вокруг «доминантной этнии», объединяющей вокруг себя «другие этнические общности в созданное ею государство, которому она дала имя и придала определенный культурный характер». Под этнией понимается группа людей, которых объединяют общие мифы о происхождении и историческая память, связанная с исторической территорией и обладающая определенной степенью консолидированности. Культурные мифы, символы, ценности в таких сообществах передаются из поколения в поколение на большой территории и в низших стратах социальной лестницы. Важнейшим механизмом существования и распространения традиций выступает организованная религия – Церковь – с ее священными текстами, обрядами и клиром. Он выделяет два основных типа этний: во‑первых, это латеральные (горизонтальные) аристократические этнии, которые занимают обширные территории, но слабо укорененные социально, и, во‑вторых, вертикальные демотические, более компактные, представленные народными низами и часто объединенные чувством религиозной идентичности. Под нацией Э. Смит понимает население, имеющее собственное название, общие мифы, историческую территорию и историческую память, массовую общественную культуру, общую экономику, общие юридические права и обязанности по отношению ко всем ее представителям.

Данный подход разделяет и американский ученый, антрополог Клиффорд Герц. Так, в своей статье «Примордиальные узы» он анализирует понятие «примордиальные узы» и приходит к выводу, что это – «совокупность до– и вне– собственно национальных отношений, которые на самом деле определяют характер формирующейся нации: непосредственное общение, кровные связи, обусловленные самим рождением в конкретном религиозном сообществе, говорящем на отдельном языке, или хотя бы диалекте языка и имеющего особые формы социальной жизни. Эти сходства по крови, речи, традиции и так далее, имеют сложно выражаемую и временами непреодолимую, принудительную силу как по отношению к людям, так и по отношению к самим себе» [163]. По мнению К. Герца, эти отношения вступают в острейшее противоречие с заимствованной (в подавляющем большинстве случаев) идеей национального государства. Особенно это показательно на примере обычаев, различия в которых «формируют основу для определенной степени отсутствия национального единства почти всюду» [164]. Свои рассуждения К. Герц сопровождает примерами модернизации стран «третьего мира» в середине XX в.

17.3.4. Нация как культурно‑информационная общность

Культура крайне редко становилась основой для формирования политического единства. По мнению Эрнста Геллнера, развитие наций связано с переходом к индустриализации, что, в отличие от доиндустриальных обществ, предполагает активную социальную мобильность, самостоятельность, конкуренцию, развитие массовой культуры и информации. Этническая гомогенность не имеет здесь сколь‑либо важного значения. Новый характер труда требовал новой, надличностной и внеконтекстуальной формы массовой информации. Существование нации возможно лишь в том случае, когда все члены социальной общности владеют одними и теми же правилами формулирования и декодирования информации. Другими словами, они должны принадлежать к одной и той же культуре, и эта культура должна быть «высокой», т. е. основанной на формальном образовании, в данном случае – массово‑информационном. Так возникает новое общество, в котором распространение и поддержка информационнной массовой культуры, а также обеспечение нерушимости ее границ становится заботой государства.

17.3.5. Нация как продукт «социального инжениринга»

Акцентируя внимание на роли социальной инженерии в формировании современных наций как политических сообществ, Э. Хобсбаум подчеркивает, что это не означает возможности конструирования наций буквально из ничего. «Элемент искусственности, изобретательности и социальной инженерии» всегда присутствует в процессе формирования наций. Э. Хобсбаум в работе «Изобретение традиций» (1983) [165] характеризует нацию и связанные с ней феномены национализма, национального государства, национальных символов, историй и т. д. как относительно недавнее историческое изобретение, характерное исключительно для определенного, исторически близкого периода. Эти феномены являются продуктом политики, социальных технологий и социальных трансформаций и могут стать объектом манипуляций со стороны правящих элит, желающих «сохранения послушания и лояльности». В качестве примера он называет израильскую и палестинскую нации продуктами использования социальной инженерии, несмотря на древность религиозных традиций. Э. Хобсбаум предлагает выделять два уровня конструирования наций – сверху и снизу. Сверху нация конструируется посредством политики идентичности со стороны государства, усилиями правительств или активистами националистических (или ненационалистических) движений. Снизу – потребностями людей в реализации своих политических прав, сохранении своей этнической культуры, своего жизненного пространства, стремлением к консолидации и т. д., что не обязательно несет в себе дух национализма. По мнению Э. Хобсбаума, это можно объяснить как минимум тремя причинами. Во‑первых, официальные идеологии государств и движений не являются для их национального самосознания обязательными императивами. Во‑вторых, национальная идентификация для большинства людей нисколько не исключает существование других форм идентичности. И, в‑третьих, национальная идентификация может существенно меняться и сдвигаться во времени и даже на протяжении относительно недолгого периода. В то же время Хобсбаум выделяет три критерия, которые позволяют на практике классифицировать народ как нацию:

1) относительно продолжительная в прошлом времени связь с государством; 2) существование долговременной и стабильной группы культурной элиты, владеющей письменным национальным литературным и административным языком; 3) способность внедрить в сознание населения идею о необходимости его коллективного существования.

17.3.6. Нация как политическая общность

Один из представителей «модернистской» школы, британский исследователь Джон Брейлли, автор фундаментального труда «Национализм и государство», полагает, что нация – это сугубо современное политическое и идеологическое явление, формирующееся в тесной связи с территориальным, суверенным и демократическим государством. В «домодернистской истории» нация не обладала тем уровнем национального самосознания, который необходим для создания «нации‑государства». Дж. Брейлли выделяет два варианта соотношения нации и национализма. С одной стороны, модернизация создает нации как самостоятельные группы, а они, в свою очередь, производят национализм. С другой стороны, модернизация провоцирует формирование национализма или, точнее, оппозиционной интеллигенции, которая производит и использует национализм для создания нации‑государства, а оно, в свою очередь, формирует сознание национальности. При этом на первой стадии формирования наций‑государств в XIX в. образование государства предшествовало распространению массовой национальной идентичности. В XX в., когда существование наций‑государств стало нормой, национальная идентичность могла предшествовать формированию нации‑государства. Процесс манипулирования формированием нации здесь решается исключительно в инструменталистском ключе, о чем говорил и К. Дойч. Согласно К. Дойчу, мобилизованное своими лидерами (лидирующими политическими группами) население способно высказывать и выражать в политических формах свою социальную активность и, следовательно, быть массовой основой национального движения.

Именно наличие у лидеров населения желания подчинить активность масс своим целям и интересам составляет отличие национальности от народа, а наличие их способности сделать это свидетельствует о том, что национальность превратилась в нацию в рамках своего административно‑государственного образования.

17.3.7. Нация как продукт национального движения

Еще одним отправным пунктом формирования наций выступает национальное движение. Об этом пишет М. Грох. Факт появления ограниченного числа представителей недоминантной этнической группы, в среде которых начинают обсуждаться проблемы собственной этничности, означает потенциальную возможность формирования на ее основе нации. Рано или поздно этим представителям приходится сталкиваться с препятствиями на пути формирования будущей нации, которые они пытаются преодолеть за счет распространения представлений о значении и преимуществах сознания принадлежности к нации. Эту организованную активность М. Грох предлагает называть национальным движением. При этом он подчеркивает, что было бы ошибочным называть его националистическим. Национализм – это мировоззрение, которое считает абсолютно приоритетными ценности собственной нации по сравнению со всеми другими ценностями и интересами.

17.3.8. Нация как воображаемая политическая общность

Американский политолог Бенедикт Андерсон («Воображаемые сообщества. Размышления о происхождении и распространении национализма», 1983) предложил свою релятивистскую концепцию конструирования наций как «воображаемой общности». Он исходит из того, что образ нации, национализма, национальности, национального относятся к числу «культурных артефактов», возникших в конце XVIII в. и ставших образцом или моделью, пригодной для трансплантации (в различной степени осознанной) в самые разнообразные социальные среды. Отдельные народы предрасположены к тому, чтобы воображать себя нацией и быть готовыми к консолидированному политическому участию в рамках своего государства. Это возможно по ряду причин. Во‑первых, нации есть больше воображаемые сообщества. В сознании каждого народа живет воображаемый образ их общности, мыслимая связь со своими «соплеменниками», традициями своих предков, передаваемая из поколения в поколение. Во‑вторых, нация есть воображаемое лимитированное сообщество, так как даже крупнейшие из них имеют некоторые определенные границы, за пределами которых существуют другие нации. В‑третьих, нация есть воображаемое суверенное сообщество, которое концентрируется вокруг собственных центров коллективной политической воли, силы и власти. В‑четвертых, нация есть некое воображаемое единство, так как безотносительно к реальному неравенству и наличию эксплуатации, которые присутствуют в каждой нации, она всегда воображается как самое настоящее братство.

Убежденным сторонником этих взглядов стал еще один представитель этносимволизма Джон Армстронг, автор фундаментального труда «Нации до национализма» (1982). По его мнению, нации и национализм не являются изобретением Нового времени, их истоки кроются еще в античности. Поэтому можно говорить об античных и средневековых нациях. Он считает, что не только истоки многих современных наций можно проследить, начиная с глубокой древности (речь идет о евреях, армянах, греках, персах и т. д.), но и сам термин «нация» может быть применен к большому количеству форм коллективной идентичности, обнаруживаемых на протяжении письменного периода истории человечества.

17.3.9. Нация как религиозная идентичность

Наиболее значимая фигура этого направления – английский историк религии Адриан Хастингс. Центральное место в его исследованиях занимает изучение влияния так называемого «национализма Ветхого Завета» на формирование национальной идентичности европейских народов, в первую очередь, англичан. По его мнению, мир как сообщество наций изначально «воображен» сквозь призму Библии как базовой книги, учебника европейской цивилизации. Библия, утверждает он, предоставила, по крайней мере, христианскому миру оригинальную модель нации. Нация отличается более высоким уровнем самосознания, идентифицируется с письменным языком, обладает политической автономией или предъявляет претензии на нее, т. е. на контроль над определенной территорией, сопоставимой с библейским Израилем. По мнению А. Хастингса, идеальная библейская модель впервые была воплощена в наиболее полном смысле в формировании английской нации и ее национального государства.

Практическое значение рассмотренных теоретических подходов находит свое политическое и идеологическое выражение в отношениях с государственной властью, а именно в стремлении граждан удовлетворять свои национально ориентированные потребности, защищать свою национальную идентичность, право национального самоопределения и прочие национальные интересы (социальные, экономические, демографические и т. д.). В большинстве случаев нежелание (или неспособность) политической элиты реагировать на эти запросы со стороны национальных (этнических) групп ведут к ответной реакции, которая может выражаться в такой наиболее активной и зачастую деструктивной форме, как национализм. Национализм как идеология и политическое движение абсолютизирует и ритуализирует национальную (этническую) исключительность, представляя ее единственным критерием национальной целостности. В этом смысле национализм выступает оборотной стороной глобализации, усматривая в последней прямую угрозу своим идеалам и ценностям.

В заключение представляем в табличной форме основные направления в исследовании наций (табл. 17.1)

Таблица 17.1. Сравнительный анализ основных направлений в исследовании наций (корректировка точки зрения Э. Смита)

 

Основные понятия: этнос, нация, примордиализм, модернизм, этно‑символизм, национальное самосознание, национальная идентичность, национальный характер, национализм, ирредентизм, мультикультурализм.

 

Вопросы для самоконтроля

 

1. Каковы основные теоретические подходы к изучению этносов и наций и какие из них представляются вам наиболее сложными?

2. В чем различия между этими подходами и каковы их творческие возможности?

3. По каким признакам определяется национальная идентичность с точки зрения примордиализма, модернизма и этносимволизма?

4. Какие причины способствуют возникновению и росту национализма и каковы его последствия для судьбы планетарного мира?

5. Есть ли будущее у государств‑наций и какие альтернативы, на ваш взгляд, могут снять барьеры между нациями в нынешнем столетии?

6. В чем причины политического дискурса относительно этносов и наций в современном мире? Какие аспекты идентификации этих явлений наиболее спорны?

7. Согласны ли вы, что мультикультурализм в политике современных государств не снимает барьеры между нациями и больше препятствует глобализации, чем стимулирует ее?

8. Почему политическая элита России сделала выбор в пользу мультикультурализма?

9. Как соотносятся понятия «этнос» и «нация», в чем трудности их идентификации?

 

Литература

 

Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001.

Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М., 2003.

Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991.

Смит Э. Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. М., 2004.

Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. СПб., 1998.

Теория политики: Учебное пособие / Под ред. Б. А. Исаева. СПб., 2008. Гл. 13.

Тишков В. А. Очерки теории и политики этничности в России. М., 1997.

Тишков В. А. Этнология и политика. М., 2001.

Терешкович П. В. Этническая история Беларуси XIX – начала XX в.: в контексте Центрально‑Восточной Европы. Минск, 2004.

Мусаев И. М. Национализм и его специфика в политических условиях современной эпохи. СПб., 2006.