Образ России в поэме «Мертвые души» 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Образ России в поэме «Мертвые души»



В поэме «Мертвые души» Гоголь, с одной стороны, показывает важные социальные симптомы, запечатлева­ет актуальные для тогдашней России типы, с другой сто­роны, он рисует полувымышленный, фантасмагориче­ский, абсурдный мир. Пушкин, по словам Гоголя, ска­зал, дослушав поэму: «Боже, как грустна наша Россия!» Но Гоголь в одном из «Четырех писем к разным лицам поводу «Мертвых душ» (где и пересказывает этот разговор) возражает Пушкину: изображена была еще не вся, а подлинная Россия явилась бы в последующих томах поэмы. Однако этот замысел не был осуществлен. «Пафос» поэмы «состоит в противоречии общественных форм русской жизни с ее глубоким субстанциальным началом доселе еще таинственным, доселе еще не ^открывшимся собственному сознанию и неуловимым ни для какого определения» (В. Г. Белинский). «В этих словах запечатлена не только особенность интерпретации критика, но и собственная проблема Гоголя, который в последующих частях поэмы ставил своей задачей кон­кретизировать «субстанциальное начало», сделать его доступным для «определения». В какой степени это ему удалось бы, сказать невозможно» (Ю. В. Манн. «Поэти­ка Гоголя»).

«Субстанциальное начало» — это то положительное русское начало, мысль о котором видна в лирических, патетических отступлениях о России, но оно не находит воплощения в конкретных персонажах (скажем, в жите­лях города), поскольку таких положительных персо­нажей Гоголь не видит или не находит в жизни (соглас­но Белинскому), или, как иногда утверждает сам Гоголь, он не умеет их изображать. Поэтому замысел трехчаст­ной эпопеи так и не был выполнен.

Ю. В. Манн говорит о двух основополагающих тен­денциях гоголевского художественного мира: с одной стороны, расчленяющий анализ (призванный воплотить современный дух «страшного раздробления», о котором говорится в поэме), с другой — объединяющий синтез (призванный воплотить поэтический идеал автора, соб­рать хаотично движущиеся элементы воедино).

В соответствии с этим можно проследить, что образ России в поэме как бы распадается на две составляю­щие:

1) гротескно-фантасмагорическая «куча-мала», мозаи­ка лиц и событий (раскрывать этот аспект образа России следует, обращаясь прямо к персонажам, пейзажам, ин­терьерам); эти образы соответствуют принципу расчле­няющего анализа;

2) абстрактно-символические возвышенные образы и мотивы («меткое русское слово», «чудо-дорога», «Русь моя», «птица-тройка»), которые преобладают во второй половине первого тома, предвосхищая том второй и тре­тий; эти образы соответствуют принципу объединяюще­го синтеза.

Петербург Пушкина и Гоголя

Петербург — особое историко-культурное простран­ство, особый мир, важный в русской литературе и куль­туре как миф. Он может противопоставляться таким же мифам о Москве, провинции, деревне. При этом наибо­лее актуальным может быть противопоставление Петер­бург—Москва (Пушкин, Толстой, отчасти Грибоедов), Петербург—деревня (Пушкин, Гончаров) или Петер­бург—провинция (Гоголь, Салтыков-Щедрин). В разных антитезах открываются новые грани Петербурга как ми­фа. Важнейшее его содержание — воплощение Государ­ства и отчужденной Власти (город Петра), воплощение прогресса и современной культуры («европейские» мотивы), мужское и рациональное начало (в противопос­тавление «женственной» Москве или деревне). Но в то же время Петербург — город-призрак, город-фантас­магория, где соседствует странное и повседневное, ре­альное и фантастическое. Эта традиция изображения Петербурга открывается в русской литературе именами Пушкина и Гоголя.

Примечательно, что наиболее совершенный лириче­ский образ Петербурга представлен у Пушкина не в «пе­тербургский» период (1817—1820), а значительно позже, уже после ссылки, в восьмистишии «Город пышный, го­род бедный...»:

Город пышный, город бедный, Дух неволи, стройный вид, Свод небес зелено-бледный, Скука, холод и гранит. Все же жаль мне вас немножко, Потому что здесь порой Ходит маленькая ножка, Вьется локон золотой.

Обратим внимание на прием контраста и антитезы Ц» пейзаже первого четверостишия. Частично этот пейзаж воспроизводится и в поэме «Медный всадник»:

Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит. Твоих оград узор чугунный, Твоих задумчивых ночей Прозрачный сумрак, блеск безлунный, Когда я в комнате моей Пишу, читаю без лампады, И ясны спящие громады Пустынных улиц, и светла Адмиралтейская игла.

Как видим, здесь, в отличие от стихотворения «Город пышный, город бедный...», отсутствует установка на контрасты и антитезы, зато в сюжете поэмы она реализуется полностью. Образы Петербурга и его творца Петра в поэме двойственны. Петербург — город величия и славы, но в то же время это город суеты, забот, по­вседневных тревог «маленького человека». Обращение к фантасмагории, как типично петербургскому мотиву, и к «маленькому человеку» (бедному чиновнику), как к петербургскому типу, предвосхищает поэтику сюжетов петербургских повестей Гоголя.

В композиции романа. «Евгений Онегин» образ Пе­тербурга имеет ключевое значение, поскольку он начи­нает и замыкает сюжет. В Петербурге происходит дейст­вие первой и восьмой глав. Композиционно Петербург противопоставлен деревне, а Москва находится «по­середине» (седьмая глава), что символично, поскольку Москва как историко-культурное пространство действи­тельно занимает как бы срединное место между Петер­бургом и деревней. Из героев романа Онегин социально и культурно связан преимущественно с Петербургом, а Татьяна — с деревней, но в последней главе романа Татьяна тоже попадает через Москву в Петербург, где и свершается судьба обоих героев.

Петербург первой главы изображается в бытописательской, отчасти сатирической манере (показан дворянский быт, моды и вкусы, охарактеризованы особенности воспитания молодого дворянина). Онегин — частица это­го Петербурга, но- он и скучает в нем. Рядом с «онегинским» Петербургом постоянно присутствует Петербург Поэта — столица изящных искусств, «волшебный край». Таким образом, перед читателем как бы «два Петер­бурга», если угодно — «поэтический» и «прозаический». Петербург восьмой главы — город светского общества, на этот раз оно изображается в очень отрицательном свете, а Онегин последовательно противопоставляется ему. В то же время светское общество изображается не сплошь сатирически — например, на балу присутствует князь Вяземский, безусловно авторитетная для Пушкина фигура. Он разговаривает с Татьяной. Наконец, сама Татьяна в восьмой главе — воплощение наиболее при­влекательных черт петербургского высшего света.

Чрезвычайно притягательным был образ Петербурга и для Н. В. Гоголя. В «Ночи перед Рождеством» Петер­бург представлен фантасмагорическим полусказочным пейзажем, который производит, пожалуй, более странное впечатление, чем даже полет Вакулы на черте. Обратите внимание на сходство этого описания с тем, которое встречается в повести «Невский проспект» (Невский проспект — своего рода символ Петербурга, его лицо-маска):

Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город обратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на л.ошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в на­стоящем виде.

Иллюминация в ночном Петербурге «Невского прос­пекта» ассоциируется с демонической силой, как и в Петербурге «Ночи перед Рождеством».

В повестях' «Нос», «Шинель», «Записки сумасшедше­го» большое композиционное значение имеет образ пе­тербургского департамента, гротескные характеры чи­новников и тема «маленького человека». Прослеживает­ся сочетание романтической традиции и реалистических установок, давших начало русской «натуральной школе».

Определенные параллели к этому можно найти и в «петербургской» вставной новелле из «Мертвых душ» — посвести о капитане Копейкине».

Полезно сравнить утренние и ночные петербургские пейзажи Пушкина и Гоголя. И в «Евгении Онегине», и у.Гоголя ночной Петербург — «праздный», а утренний — «трудовой». (Найдите примеры из текстов Пушкина и Гоголя, иллюстрирующие эту мысль.) Отметим, что в поэтическом мире Гоголя существует устойчивая ассо­циативная связь: праздность — зло — дьявол — фантас­магория.

Все обозначенные здесь традиции продолжаются в творчестве Ф. М. Достоевского («Белые ночи», «Бедные люди», «Преступление и наказание»), Л. Н. Толстого (главы «Войны и мира» о светском обществе), Н. А. Не­красова (очерк «Петербургские углы», петербургские поэмы «О погоде», «Современники» с темой денег и об­разом ростовщика, идущем от Гоголя и Пушкина; мотив ростовщичества есть также в «Преступлении и наказании», «Подростке» Достоевского). Свой Петербург и у А. А. Блока. А «закрывает» эту традицию роман А. Бе­лого «Петербург», после чего вскоре Петербург стано­вится Петроградом и Ленинградом, а это уже, в сущно­сти, другие города. Старую свою символику Петербург отчасти передает Москве (теперь она — новая столица, а Петербург — город ностальгии, как в стихотворении Мандельштама «Петербург»). Так, например, булгаковская Москва в «Мастере и Маргарите» уже похожа на Петербург Гоголя.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-14; просмотров: 612; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.192.71.254 (0.01 с.)