Логическая структура гипотезы

В любой гипотезе можно выделить, во-первых, ее основание, состоящее из посылок, в качестве которых используются эмпи-рические и теоретические суждения, и, во-вторых, заключение, которое, в отличие от дедукции, не следует из посылок, а последние лишь с той или иной степенью вероятности подтверждают его или делают вероятным. Поэтому по своей логической структуре гипотеза аналогична правдоподобному умозаключению. К последним в логике обычно относят индукцию, аналогию и статистические выводы, которые, несмотря на их различие по форме и функциям в познании, обладают той общей особенностью, что их заключения имеют правдоподобный, или вероятностный характер. Но это внешнее, формальное сходство не учитывает существенного различия по концептуальному содержанию между гипотезой и правдоподобными умозаключениями. В самом деле, посылки правдоподобного рассуждения, например, неполной индукции являются истинными суждениями, но одних их недостаточно, чтобы гарантировать достоверность заключения. Совсем иначе обстоит дело в полной индукции, где заключение делается на основе изучения всех частных случаев и потому является достоверным. Принципиальное отличие гипотезы от правдоподобных рассуждений состоит в

том, что истинность ее посылок иногда остается неопределенной и, кроме того, сами посылки изменяются по мере разработки гипотезы. Ведь гипотеза, будучи формой развития научного знания, оперирует в ходе исследования не фиксированными, а изменяющимися данными.

Между основанием гипотезы, или ее посылками, т.е. эмпи-рическими фактами, данными и свидетельствами, и заключением существует определенное логическое отношение, которое выражается в том, что релевантные, т.е. относящиеся к определенной гипотезе факты и свидетельства, в той или иной степени подтверждают заключение. Очевидно, что эта степень подтверждения в каждый период времени не остается постоянной, а изменяется со временем. Чтобы лучше представить характер логического отношения между заключением гипотезы и ее данными, сравним его со знакомым нам логическим отношением заключения и посылок в дедуктивном выводе. В нем, как известно, истинность посылок полностью переносится на заключение, и поэтому оно оказывается вполне однозначным или, точнее, достоверным. Но эта достоверность достигается за счет отказа от расширения знания, появления нового в познании. Психологически трудно, конечно, отказаться от представления, что при дедукции, например, теорем из аксиом мы получаем нечто новое, но это новое имплицитно, или неявно, содержалось в аксиомах. При доказательстве мы лишь раскрываем это содержание, делаем его явным, но с гносеологической точки зрения оно уже содержалось в аксиомах. Поэтому традиционное определение дедукции как умозаключения от общего к частному знанию, несмотря на его очевидные недочеты, имеет определенный смысл потому, что именно так дедукция преимущественно используется в реальной практике рассуждений.

Характерная особенность дедуктивных рассуждений состоит в том, что поскольку их заключения имеют достоверный и окончательный характер, постольку они обладают автаркией, или относительной самостоятельностью и поэтому могут быть отделены от посылок¹. Так, например, теоремы, доказанные с помощью дедукции из аксиом, могут в дальнейшем применяться без всякой ссылки на эти аксиомы. Совсем иначе обстоит дело с гипотезой и правдоподобными рассуждениями вообще,

поскольку степень их правдоподобия напрямую зависит от тех релевантных фактов или данных, которые в данный период времени служат для подтверждения их заключений. Поэтому такие заключения не могут быть отделены от посылок. Но это отнюдь не означает, что между гипотезой и ее основанием не существует различия, особенно когда речь заходит о гипотезах эмпирических и фактуальных наук.

Факты, события, свидетельства и другие данные, состав-ляющие основание гипотезы, обычно тщательно изучаются и фиксируются и поэтому могут быть установлены с помощью объективных средств исследования. Заключение же или гипотеза, основанная на них, представляет собой предположение и, следовательно, однозначно не вытекает из них. В опытных и фактуальных науках возникают дополнительные трудности, свя­занные с тем, что основания, или посылки, гипотез опираются на эмпирически наблюдаемые факты, а их заключения держат теоретические понятия о ненаблюдаемых объектах. Действительно, гипотезу называют «фактуальной, если и только если (7) она непосредственно или косвенно относится к фактам, которые еще не наблюдаемы в принципе, и (2) она корректируется с точки зрения нового знания»¹.

В этом определении правильно подчеркивается, что данные, на которых основывается гипотеза в эмпирических и фактуаль-ных науках, должны быть не только наблюдаемыми, но и до-статочно надежными и не выходить за рамки опыта и наблюю-дения. Гипотеза же создается для того, чтобы объяснить факты известные и предсказать неизвестные. Естественно поэтому, что по своему объему она должна быть шире имеющихся фак-тов, а по содержанию — глубже эмпирического знания, на котором она строится. Это различие проявляется в самом содер-жании и логической форме тех высказываний, с помощью которых формулируется гипотеза и ее основание. Хорошо известно, что начиная с Аристотеля отличительный признак науки видели в том, что она имеет дело с общими, универсальными утверждениями, в то время как эмпирические сведения выражаются с помощью частных и единичных суждений. Отсюда легко могло возникнуть мнение, считать все научные гипотезы универсальными утверждениями. Однако такой взгляд не согласуется с реальным положением дел в науке, в особенности в

 

¹ Попа Д. Математика и правдоподобные рассуждения. — М.: Изд-во иностр. лит., 1957. - С. 371.

¹ Bunge M. Scientific Research. V. 1. — Berlin — N. Y.: Springer 1967. — P. 222.

современной, где наряду с гипотезами универсального характера все чаще встречаются гипотезы частного характера, в особенности статистические.

К гипотезам универсального характера прибегают тогда, когда имеются основания предполагать, что исследуемое свой-ство или закономерность относятся ко всем без исключения случаям. Однако прежде чем прийти к такому заключению, нередко приходится изучить множество частных случаев и сфор-мулировать ряд гипотез частного характера. Но наибольший интерес среди гипотез неуниверсального, частного характера вызывают, конечно, стохастические, или вероятностные, гипотезы, которые выражают специфические закономерности массовых случайных явлений и событий. Именно наличие случайности в мире служит фундаментальной основой для существования статистических законов, для открытия которых и используются стохастические гипотезы.

В логической структуре формальное различие между уни-версальными и частными гипотезами выражается в использовании разных кванторов: для универсальных гипотез применяется квантор всеобщности, для частных — квантор существования. Связь между гипотезой и ее основанием чаще всего формулируется в языке в виде условного предложения «если Е, тогда И», в котором Е обозначает основание, а Н — гипотезу. Иногда гипотеза может быть сформулирована также и в виде утверди­тельного предложения, например: «Существует жизнь на других планетах». Однако форма условного предложения лучше выражает связь и различие между основанием и заключением гипотезы.

Основания, или посылки, гипотезы отличаются от ее заключения прежде всего по характеру своей общности и логии-ческой силе. В самом деле, они не могут быть такими же общими и тем более универсальными, как и заключение. Ведь посылки гипотезы должны логически следовать из заключения, а не наоборот, и поэтому они логически слабее заключения. Как уже отмечалось выше, факты, наблюдения и эксперименты служат лишь для эмпирического обоснования гипотезы. Они либо опровергают, либо с той или иной.степенью правдоподо-бия подтверждают ее. Поскольку универсальные суждения никогда не могут быть окончательно проверены конечным числом фактов или наблюдений, постольку они обычно не используются в качестве посылок гипотезы.

По вопросу о характере суждений, служащих посылками гипотезы, в методологии науки существуют две точки

зрения. Сторонники первой из них заявляют, что данные, на которые опирается гипотеза, должны быть суждениями о непо-средственных чувственных восприятиях, в надежности которых можно быть уверенным. Их оппоненты, сторонники второй точки зрения, справедливо указывают, что результаты научного познания должны иметь объективный характер и поэтому они относятся не только и не столько к непосредственным чув-ственным данным, которые имеют индивидуальный и субъек-тивный характер, сколько к свойствам и отношениям предметов и явлений реального мира. Такими же независимыми от индивидуальных субъектов, т. е. интерсубъективными, обязаны быть посылки гипотез. Хотя они и не всегда являются досто-верными суждениями, но в целом должны быть достаточно наежными, чтобы строить на них объективное научное знание. Некоторые западные философы, отмечая недостаток первой точки зрения, тем не менее не исключают ее правомерности, а считают обе точки зрения дополняющими друг друга¹. С этим вряд ли можно согласиться, ибо в таком случае результаты научного познания лишаются не только объективного, но даже интерсубъективного характера.