Работы Вейля, финкельштейна, Аларкона и Спока

Это состояние уже было описано Вейлем и Пеху (1900), а также Финкелыптейном (1938) под названием «спастический диатез». Они приписывали его возникновение неспособности усваивать молоко матери. Я наткнулся на интересное наблюде­ние испанских и южноамериканских педиатров. Аларкон (1929, 1943), а позднее Сото (1937) отметили, что колика трехмесячных не встречается у детей, воспитывающихся в приютах. Они на­звали это явление «временной диспепсией младенцев» и деталь­но его исследовали.

Наблюдения Аларкона и Сото полностью соответствуют моим собственным. В различных заведениях, в которых я исследовал детей, колика трехмесячных никогда не превращалась в серьез­ную проблему. В приютах, где младенцы лишены материнской заботы, колика отсутствовала полностью; в заведении, которое я назвал «ясли», где удавалось поддерживать отношения матери и ребенка, колика случалась лишь изредка, однако у детей, воспитывающихся в собственной семье, колика трехмесячных — весьма распространенное явление.

Сото объяснял отсутствие колики трехмесячных в приютах тем, что детей там «не портят». Он наблюдал достаточное коли­чество приютских младенцев и описывал тип их воспитания сле­дующим образом: «Няня берет ребенка на руки только для того, чтобы накормить его, сохраняя при этом полное равнодушие, характерное для тех, кто заботится о чужом ребенке». Из

множества детей, за которыми наблюдал Сото, лишь у одного была отмечена колика трехмесячных.

Однако это исключение весьма поучительно: данный ребе­нок в возрасте шести недель был усыновлен дамой, которая, со­гласно описанию Сото, проявляла избыток любви к ребенку и заботы о нем, часто носила его на руках, весь день играла с ним и буквально за несколько дней сделала малыша плаксивым и склонным к колике. По мнению Сото, колика явилась след­ствием ее «чрезмерной заботы», а также пренебрежения к пра­вильному расписанию кормлений, т. е. она не соблюдала систе­матическое кормление по часам, к которому ребенок был'при­учен ранее, а давала ему есть по первому требованию.

Как утверждает Сото, заведенный в приюте порядок корм­ления по часам и полное отсутствие материнской тревоги объяс­няют иммунитет воспитанников подобных заведений к колике.

На этом этапе конституциональная гипертония, соматичес­кий симптом ребенка, соединяется с психологически обуслов­ленной гиперопекой со стороны матери. У таких детей пищева­рительная система работает более активно, перистальтика дей­ствует быстрее и сильнее, излишек пищи вызывает повышенную кишечную активность. Замыкается порочный круг: ребенок с по­вышенным тонусом не может избавиться от напряжения нор­мальным образом в процессе кормления. Вместо этого он раз­ряжает напряжение с помощью полуденных криков и моторного возбуждения, характерного для таких детей. Гиперопекающая мать немедленно приступает к очередному кормлению, пункту­ально следуя рекомендациям системы кормления по требованию. В ходе этого не предусмотренного расписанием приема пищи напряжение частично разряжается благодаря оральной актив­ности и заглатыванию. Ребенок ненадолго успокаивается. Тем не менее полученная ребенком пища вновь перегружает орга­ны пищеварения, увеличивает напряжение и вызывает усилен­ное состояние неудовольствия, приводя вновь к колике и кри­кам. Встревоженная мать способна истолковать крики ребенка только в системе кормления по требованию, поэтому она вновь предлагает ребенку пищу, и замкнутый цикл продолжается.

Как объяснить тот факт, что примерно в трехмесячном возрасте этот синдром исчезает?

Мы можем предположить, что после трех месяцев даже ма­тери с чувством вины или неопытные матери устают от посто­янного самопожертвования, к которому принуждает их неукос­нительное соблюдение принципа кормления по требованию. Или

же они несколько лучше научаются различать крики и прочие звуки, издаваемые младенцами, и отказываются от односторонней интерпретации их потребностей.

Однако важнее то, что на третьем месяце у ребенка появля­ется первая направленная и намеренная реакция, т. е. на­правленное поведение по отношению к окружающим. В этом воз­расте возникает первая социальная реакция, появляется пред­теча объекта, происходят первые катектические замещения в следах памяти и усиливается психическая активность. Услож­няется и телесная активность; мы наблюдаем «пробные» дей­ствия, зарождение первых попыток к самостоятельному пере­мещению, активные попытки дотянуться до предметов, находя­щихся в поле зрения.

Теоретически к концу третьего месяца перед ребенком открывается широкое поле разнообразной деятельности — аффек­тивной, психической и физической. Он способен не только вклю­чаться в эту деятельность, но и использовать ее для разрядки напряжения. Тем самым оральная зона перестает быть един­ственным проводником для разрядки напряжения, как это было раньше. Когда ребенок находит иные, кроме оральных, способы для разрядки напряжения, вызванного влечениями, он начинает подавать меньше голосовых сигналов матери, и таким образом разрывается порочный круг напряжения, приводящего к корм­лению по требованию, которое, в свою очередь, вызывает коли­ку. После третьего месяца энергия ребенка направляется на ак­тивные действия, и уровень напряжения снижается.

ВРАЖДЕБНОСТЬ ПОД МАСКОЙ ВНЕШНЕЙ ТРЕВОГИ (МЛАДЕНЧЕСКАЯ ЭКЗЕМА)