Правоотношения с простой и сложной структурами.

Правоотношения с простой структурой характеризуются тем, что их содержание состоит из одного права и одной обязанности. В жизни такого рода элементарные правовые связи встречаются крайне редко.

Правоотношения со сложной структурой характеризуются тем, что их содержание состоит из нескольких взаимосвязанных субъективных прав и обязанностей.

Каждое структурно сложное правоотношение может быть в результате анализа расчленено на ряд правоотношений с простой структурой. Например, правоотношение по охране труда в советском трудовом праве может быть расчленено на несколько правоотношений: предприятие обязано обеспечивать безопасность работ, а работник имеет право требовать указанного обеспечения; работник обязан овладеть правилами по технике безопасности, а администрация предприятия имеет право требовать этого, и др. Однако структурно сложное правоотношение не есть механическое соединение элементарных правоотношений. Последние тесно связаны между собой, взаимообусловлены, образуют нераздельное целое – единое правоотношение со сложной структурой.

В ряде отраслей советского права можно встретить правоотношения со сложной динамической структурой (например, процессуальные отношения, обязательства на капитальное строительство), характеризующиеся тем, что по мере накопления юридических фактов структура правоотношения развивается, перестраивается: права и обязанности сменяют друг друга, дополняются новыми, видоизменяются и т.д. [33].

Алексеев С.С. Общая теория права: В 2-х т, Т. 2. – М.: «Юридическая литература», 1981. С.137

Структура правоотношения может быть сложной и потому, что в содержание правоотношения включаются дополнительные правомочия и юридические обязанности. К дополнительным относятся, например, секундарные правомочия, правомочия, которые призваны обеспечить надлежащее осуществление основного субъективного права, кредиторские обязанности в гражданско-правовых обязательствах и др. [34]

От правоотношения со сложной структурой необходимо отличать группу правоотношений, которые находятся в определенной связи и составляют в своей совокупности некоторую целостность, лишенную, однако, черт, единого (одного) правоотношения. К этим случаям, в частности, относятся: связь регулятивных и охранительных правоотношений; связь отношений советского административного права и других отраслей права, опосредствующих плановые хозяйственные процессы.

В правовой действительности встречаются системы правоотношений, в которых центральное правоотношение со сложной динамической структурой сопровождают производные и зависимые от него иные самостоятельные правовые связи. Такая система правоотношений характерна, например, для советского трудового права [35].

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] Претерпевание, казалось бы, представляет собой бездействие (см.: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958, с. 156). Но это недостаточно точно. Претерпевание главным образом состоит в принятии того воздействия, которое оказывает управомоченный. Выделение претерпевания (наряду с положительными действиями и воздержанием от действия) важно для полной характеристики охранительных правоотношений, в том числе уголовно-правовых. Лицо, к которому обращены меры юридической ответственности, обязано сообразовывать свое поведение с применяемыми к нему правовыми санкциями. Оно не просто бездействует, а, скорее, «согласует» свое поведение с мерами правовой ответственности.

[2] Ю.И. Гревцовым высказан взгляд, в соответствии с которым субъективные права и обязанности являются не содержанием, а формой правового отношения. Но вызван ли такой взгляд только тем, что, по мнению автора, при ином решении остается открытым вопрос о форме правового отношения (см.: Сов. государство и право, 1980, № 6, с. 120)? Если видеть в правоотношении специфическое явление, которое как форма имеет собственное содержание, то последнее не в чем ином, кроме как в субъективных правах и обязанностях (взятых в единстве с реальным поведением субъектов), состоять не может. И хотя вопрос о форме правоотношения вряд ли может быть причислен к таким, которые продиктованы практикой и логикой познания в рамках правоведения, однако и он при подобном подходе может получить вполне удовлетворительное решение: внутренняя форма правоотношения – это его структура, внешняя – соответствующие индивидуальные акты.

[3] Сов. государство и право, 1979, № 7, с. 58.

[4] См.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении, с. 6-7, 36, 211, 305.

[5] См.: Мальцев Г.В. Социалистическое право и свобода личности. М., 1968, с. 65.

[6] См.: Чхиквадзе В.М. Государство, демократия, законность. Ленинские идеи и современность. М., 1967, с. 306. По мнению Г. В. Мальцева, в обществе возникает следующая связь: объективные интересы – общественное сознание – право (см.: Мальцев Г.В. Социалистическое право и свобода личности, с. 101).

[7] По справедливому мнению Н.С. Малеина, юридические нормы, в которых отражен законный интерес, порождают правоотношения общего, но не конкретного типа (см.: Малеин Н.С. Охраняемый законом интерес.-Сов. государство и право, 1980, № 1, с. 32).

[8] Н.А. Шанкеновым выдвинуты убедительные соображения о двух качественно различных уровнях правового обеспечения инте ресов личности: уровень «законного интереса» (общие правоотношения) и уровень юридического интереса (конкретные правоотношения) (см.: Шанкенов Н.А. Категория интереса в советском праве.-Автореф. канд. дисс. Свердловск, 1980, с. 13-17).

[9] См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950, с. 8-21.

[10] См., например: Александров Н.Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М., 1961, с. 225.

[11] См.: Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л., 1959, с. 42.

[12] См.: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе, с. 56-57.

[13] См.: Толстой Ю. К. К теории правоотношения, с. 41.

[14] См.: Басин Ю.Г. Вопросы советского жилищного права. Алма-Ата. 1963, с. 123-126.

[15] Вот почему представляется не столь теоретически принципиальной постановка вопроса о том, соответствуют ли правомочиям на активные действия определенные юридические обязанности.

Подобная постановка вопроса подчас признается чуть ли не решающей при рассмотрении проблемы, существуют ли субъективные права вне правоотношений. Сторонники подобного воззрения обычно ссылаются на то, что правомочиям на активные действия не корреспондируют какие-либо обязанности. Значит, полагают они, перед нами права вне правоотношений.

[16] Применительно к данной группе правомочий (субъективных прав) необходимо признать справедливым теоретическое положение, сформулированное М.С. Строговичем: субъективное право есть всегда право на что-то, на какую-то ценность – материальную или духовную (см. – Проблемы советского социалистического государства и права в современный период. М., 1969, с. 224; см. также: Строгович М.С. Основные вопросы советской социалистической законности. М., 1966, с. 170-171).

[17] См.: Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. Саратов, 1980, с. 95-102.

[18] Позиция С.Н. Братуся представляется более правильной. Нео-обходимо лишь различать субъективное право и правомочия и видеть специфику прав на свои активные действия. В частности, по соображениям, приведенным выше, нет необходимости отыскивать для каждого секундарного правомочия особую юридическую обязанность. Их юридические функции в основном исчерпываются теми обязательными юридическими последствиями, которые автоматически наступают в рамках внутренних механизмов развития правоотношения. Юридические же обязанности соотносятся не непосредственно с правомочиями на положительные действия, а со связанными с ними правомочиями требовать от других лиц воздержания от действий известного рода, в том числе не препятствовать действиям носителя секундарного правомочия.

Указанные черты секундарных прав, надо полагать, не были учтены Р.О. Халфиной, когда она, анализируя примеры рассматриваемых правомочий и признавая в принципе их существование, утверждает, что вряд ли целесообразно вычленять их из всего комплекса прав и обязанностей (см.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении, с. 233).

[19] Л.С. Явич определяет притязание как меру (вид) требования управомоченного к обязанному лицу, не исполнявшему своей юридической обязанности, обращенного к последнему через орган государства, который компетентен применять санкции юридических норм (см.: Явич Л.С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. М., 1961, с. 126).

[20] См.: Гурвич Л.А. Право на иск. М., 1949, с. 142-146.

[21] См.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права, с. 9; Курылев С.В. Формы защиты п принудительного осуществления субъективных прав и право на иск. – Труды Иркутского государственного университета. Т. 22. Серия юридическая. Вып. 3. Иркутск, 1957, с. 203-210.

[22] См.: Толстой Ю.К. К теории правоотношения, с. 46

[23] См.: Лейст О.Э. Санкции в советском праве, с. 53-62. Автор правильно связывает существование упомянутых выше обязанностей с вопросом о фактическом составе (с. 58).

[24] «Существо юридической обязанности, – пишут Н.И. Матузов и Б.М. Семенеко, – в требовании необходимого, нужного, должного, полезного с точки зрения государства, власти, закона поведения субъекта» (Матузов Н.И., Семенеко Б.М. Исследование проблемы юридических обязанностей граждан СССР.-Сов. государство и право, 1980, № 12, с. 33).

[25] 25 Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе, с. 67. Об обязанности как долге см. также: Мальцев Г.В. Социалистическое право и свобода личности, с. 71-74.

[26] См.: Семенеко Б.М. Юридические обязанности граждан СССР (Вопросы теории).-Автореф. канд. дисс. Саратов, 1978.

[27] С.Ф. Кечекьян, ссылаясь на конституционные обязанности, обязанности в уголовном праве, в административном праве и т.д., считал, что такого рода обязанности могут существовать вне правоотношения. При этом автор возражал против «узкоцивилистической», на его взгляд, концепции, согласно которой всякая обязанность существует ради чьего-то права (см.: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе, с. 63). Однако всем тем обязанностям «вне правоотношения», на которые ссылался С.Ф. Кечекьян, корреспондируют права требования определенных лиц – требования исполнения обязанностей. Вместе с тем верно и то, что в правоотношениях, прежде всего в правоотношениях активного типа (где обязанное лицо должно совершить положительные действия), эта обязанность существует не «ради права». Юридическая обязанность в правоотношениях активного типа осуществляется ради интересов управомоченных, в том числе таких интересов, которые выражают общественные интересы, интересы правопорядка в целом. Следовательно, сочетаясь определенным образом с субъективным правом (правом требования), юридические обязанности, в особенности в правоотношениях активного типа, имеют в значительной мере самостоятельное значение.

[28] См.: Правоведение, 1980, № 1, с. 101; Матузов Н.И., Семенеко Б.М. Исследование проблемы юридических обязанностей граждан СССР.-Сов. государство и право, 1980, № 12, с. 39.

[29] Возникает вопрос, нет ли в структуре обязанности такого элемента, который бы корреспондировал притязанию и в то же время не выходил за рамки регулятивного правоотношения. По этому вопросу следует заметить, что, возможно, юридическая обязанность включает в виде специфического элемента необходимость юридически отреагировать на требование управомоченного в случаях, когда не исполняется предусмотренное поведение (отказаться исполнять требование; признать правомерность требования и сослаться на уважительные причины; обещать исполнить обязанность через какой-то срок и т.д.). При таком решении проблемы перед нами раскрывается весьма четкая закономерная взаимозависимость между элементами субъективного права и элементами юридической обязанности: осуществление исходного элемента субъективного права – правоотношения побуждает к функционированию юридическую способностьсо стороны того элемента, который назван «необходимость отреагировать», а это с свою очередь (при отсутствии реального исполнения) приводит в действие следующий элемент субъективного права – притязание

[30] С рассматриваемых позиций можно подойти к выдвинутой Ю.Г. Ткаченко идее односторонних (сепаратных) правоотношений {см.: Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений, с. 133 и след.). Эта идея, думается, противоречива. Рассмотрение субъективных прав и юридических обязанностей только в рамках правоотношения безупречна с методологических позиций. Но когда утверждается, что «существуют такие общественные отношения, в которых правовому регулированию подвергается деятельность лишь одной стороны» (с. 169), то возникает сомнение, не входит ли приведенное положение в противоречие с указанным ранее методологическим подходом. И, по-видимому, рациональный смысл рассматриваемой идеи заключается в том, Что положительная деятельность субъектов отношения действительно может сосредоточиваться лишь на одной его стороне и что субъективное право и юридическая обязанность могут выходить по своему содержанию за пределы собственно правовой связи. Но это вовсе не означает того, что «другая сторона» общественного отношения остается за пределами правового регулирования.

[31] С этой точки зрения вызывает сомнение позиция Р.О. Халфиной, полагающей, что наряду с правами и обязанностями в структуру правоотношения входит реальное поведение участников правоотношения в соотношении с правами и обязанностями (см.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении, с. 209-211). Еще меньше оснований включать в структуру правоотношения его участников (там же, с. 211). Ни участники правоотношения, ни их реальное поведение не обладают признаками элементов, которые бы позволили им вместе с правами и обязанностями образовать то, что в теории систем понимается под структурой.

[32] См.: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении.

[33] См.: Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. Л., 1962, с. 56; Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963, с. 31; Галкин Б.А. Советский уголовно-процессуальный закон. М., 1962, с. 76.

[34] О сложной структуре гражданско-правовых обязательств см.: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву, с. 60-73. См. также: Юков М.К. Структурно-сложное содержание гражданских процессуальных правоотношений. – Авто-реф. канд. дисс. Свердловск, 1972.

[35] См. по рассматриваемому вопросу соображения Б.К. Бегичева (Советское трудовое право. М., 1979, с. 101-103).

Глава 29. СУБЪЕКТ ПРАВА

1. Понятие субъекта права. Правосубъектность.

2. Правосубъектность в МПР. Правовой статус.

3. Виды правосубъектности.

4. Правосубъектность, правоспособность, дееспособность. Деликтоспособность.

5. Виды субъектов права.

6. Некоторые особенности конкретных видов субъектов советского права.