Путешествие В горах таджикистана

Г.

Большинство советских альпинистов начало свою деятель­ность и получило первую закалку на Кавказе. Я не был ис­ключением. Тогда, еще на заре развития горного туризма и альпинизма (1925-1929 гг.), мною было уже совершено несколько горно-туристских походов по Кавказу, все повышав­шейся сложности. Некоторые из них, как, например, прой­денный в 1929 г. Шови-Цейский перевал, требовали примене­ния альпинистской техники.

Что меня тогда больше всего привлекало к альпинизму? Это его познавательная сторона, повседневная возможность наблюдать новое, во многих случаях неповторимое. Возмож­ность посещения и исследования таких мест нашей Родины, где еще не удалось побывать человеку. И уже в те первые годы альпинистской, вернее горно-туристской деятельности, меня больше всего влекли новые пути и маршруты, новые или малоизвестные перевалы.

На Кавказе, при всей сложности и многообразии его рельефа, возможности для развития этой познавательной сто­роны альпинистского спорта все же казались мне ограничен­иями. И в моем воображении зрели планы путешествия в горы Средней Азии. Я считал, что, даже при скромных воз­можностях «самодеятельных» походов, решение спортивных задач может сочетаться с интересными обследованиями ма­лоизвестных горных районов, с прохождением новых марш­рутов.

Летом 1930 г. мне впервые удалось воплотить эти планы в жизнь в виде похода в только что образованную — тогда самую молодую советскую республику — Таджикистан. Хо­телось сочетать ознакомление со строительством и бытом молодой республики, с обследованием ледников и перевальных путей в хребте Петра Первого.

Нас было шестеро. Кроме меня: В.А. Энгельгард, Ф.И. Со­ловьев, К.С. Летавет, М.Н. Любимова, А.А. Ефимова. План путешествия был намечен большой. Мы предполагали пройти ущелья рек Сурх-об и Хингоу, дважды пересечь хре­бет Петра Первого, посетить ледники Гармо и Гандо и далее, пройдя в Алайскую долину, перевалить через Алайский хребет и выйти в Фергану. Этот план в основном и был осуществлен.

11 июля 1930 г. наша группа прибыла в Сталинабад по только что построенной железнодорожной ветке Термез — Ста­линабад. Столица молодой союзной республики Таджикиста­на — Сталинабад только что начал вырастать на месте не­большого кишлака Дюшамбе (что значит по-таджикски — «понедельник» — здесь по понедельникам был базар). Во всем городе — своеобразное сочетание вполне современных зданий с глинобитными хибарками; широких прямых улиц нового города с кривыми улицами уходящего, старого Дю­шамбе. Зелени пока мало. Пыльно. Дует горячий, пыльный, изнуряющий ветер — «афганец».

Ближайшая цель нашего пути — г. Гарм — центр горного Таджикистана-Кухистана, где мы предполагали организовать караван. Путь до Гарма, который в настоящее время совер­шается за один день по хорошей автомобильной дороге, тог­да занял пять дней. Вьючная трапа вела по зыбким «оврингам»1, по бесконечным подъемам и спускам, через бурные реки по мостам и без них. Рассказывали, что на скале одного из таких оврингов имеется надпись, сделанная арабской вязью, в переводе звучащая примерно так: «Путник, от тебя до могильной земли один шаг; будь осторожен, как слезинка на веке».

Пик Москва. Памир

Фото А. Сидоренко

Трудолюбивый мирный таджикский народ совсем недавно сбросил вековые цепи феодального рабства и сам начал строить новую жизнь. Из-за рубежа еще время от времени засылались басмаческие банды, но они вызывали глубокую ненависть и отпор всего трудового народа. Молодая респу­блика охвачена пафосом стройки и труда. Строится шоссей­ная дорога Сталинабад — Гарм, но тогда она еще не дости­гала даже Оби-Гарма.

Пик Гармо

Фото В. Мухина

Высоко, на склонах гор пестреют паш­ни. Поражает трудолюбие таджикского дехканина, использую­щего каждый клочок свободной от камней земли для посевов. Некоторые поля расположены на большой высоте, в таких местах, доступ к которым кажется невозможным без примене­ния специальной альпинистской техники.

В Гарме нам удается купить 6 лошадей: по числу членов группы. Для того чтобы отсюда попасть в ущелье р. Хингоу, надо перевалить через хребет Петра Первого. Какой выбрать перевал? От первоначального плана (идти через Люли-харви) пришлось отказаться — по собранным сведениям для кара­вана он в это время года непроходим. С огорчением пришлось согласиться на расположенный западнее более простой перевал Камчирак. Действительно этот перевал оказался вполне про­ходимым для каравана. Спуск с него, однако, крут и доволь­но труден, особенно в одном месте, которое по праву назы­вается «лезвием ножа».

Очень живописный спуск приводит в селение Чиль-дара, что значит «сорок ущелий». Здесь, как в узле, сходится мно­жество ущелий. За селением Чиль-дара тропа выводит на ре­ку Хингоу (Голубая река). Действительно вода в Хингоу — голубая, в то время как в реке Сурхоб (в переводе — Крас­ная река) — она красная. В образующейся от их слияния реке Вахш еще на десятки километров вниз по течению вода у правого берега красная, а у левого — голубая.

Путь вверх по ущелью реки Хингоу — от селения Чиль-дара до селения Пашимгар — занял четыре дня. Всюду в кишлаках нас встречали чрезвычайно радушно как дорогих гостей, угощали «чакой» (вид простокваши), «джаргатом» (кислое молоко), урюком.

Пашимгар — это небольшой, довольно унылый кишлак, расположенный вблизи слияния четырех рек: Гандо (Киргиз-об), Гармо, Сытарг и Батруд. Караванный путь окончен. Что дальше? С сожалением отказываемся от первоначального плана — посетить ледник Гармо. Нам очень хотелось подойти к пику Гармо, за который тогда ошибочно принимали выс­шую точку Советского Союза — пик Сталина. Переправа че­рез многоводную реку Гандо с нашими довольно слабыми лошадьми представляет большую опасность, да и ощущается с полной отчетливостью наш главный бич — недостаток вре­мени: для посещения ледника Гармо — надо не менее десяти дней. Итак, решено! Лошадей с караванщиком отправляем через перевал Гардан-Кафтар, а сами с несколькими носиль­щиками двигаемся вверх к перевалу Сагран — самому во­сточному перевалу через хребет Петра Первого. По дороге решаем посетить ледник Гандо и продвинуться по нему на­сколько возможно вверх.

Встреча с караваном назначена в селении Девсиар на реке Мук-су, через семь дней.

Взваливаем на спины тяжелые рюкзаки. Что ждет нас впереди? О перевале Сагран имеются лишь самые общие све­дения, а ледник Гандо еще никем не посещался.

Река Гандо, по правому берегу которой пролегает наш путь, образуется из слияния двух очень коротких потоков, одного — из ледника Гандо (слева), другого из ледника Девлохан (справа). По-видимому, еще в недавнее время оба лед­ника соединялись своими языками. Нам удается установить правильное местное название ледника, стекающего прямо на юг с хребта Петра Первого и дающего начало правому пото­ку, образующему реку Гандо, — ледник Девлохан. Для часто фигурирующего на картах названия — ледник Финстервальдера, данного Клебельсбергом, нет никаких оснований.

Преодолев крутую и трудную осыпь, спускаемся на язык ледника Девлохан, пересекаем его и на правом его берегу, в непосредственной близости от языка ледника Гандо, устра­иваем лагерь. Отсюда предполагаем совершить вылазку на ледник Гандо, на которую, к сожалению, можем выделить только два дня.

Спуск к леднику Гандо неожиданно оказывается довольно трудным, очень утомительно также движение по леднику, сплошь покрытому моренным материалом. За день удается пройти только 10-12 км и достичь появляющихся кое-где полос чистого льда. На следующий день совершаем попытку подняться по одному из левых боковых ледников на предпо­лагаемую седловину в хребте, разделяющем ледники Гандо и Гармо, с тем чтобы взглянуть на юг и смять панораму в сто­рону Гармо. Ожидаемой седловины, к сожалению, не оказа­лось; цирк залегающего здесь ледника оказался окруженным остроконечными трудными вершинами, лишь с небольшими понижениями между ними. Целый день трудного подъема был потрачен напрасно. Поворачиваем обратно, и уже в темноте достигаем нашего лагеря на леднике Девлохан.

На следующий день выступаем к перевалу Сагран. Подъем на перевал с юга оказывается очень простым. Располагаемся на ночлег прямо на самом перевале с тем, чтобы рано утром сфотографировать панораму. Она действительно оказывается грандиозной. Особенно привлекает наше внимание далекая и очень высокая вершина, замыкающая цирк ледника Сагран и резко возвышающаяся над всем окружающим1. Мы тогда ошибочно принимали ее за пик Гармо. Прекрасен вид также на Мазарский хребет.

Спуск с перевала на северо-восток — на ледник Сагран — довольно труден: он идет по крутым осыпям и снежникам. Путь по леднику Сагран напоминает наше движение по лед­нику Гандо: лед покрывают такие же непрерывные нагро­мождения моренного материала. Далее следовал нетрудный путь по ущелью реки Сагран, подъем на невысокий перевал Биль-и-кандоу и затем спуск к реке Мук-су. Ровно в назначен­ный день в кишлаке Девсиар состоялась наша встреча с кара­ваном, пришедшим сюда через перевал Гардан-Кафтар.

Около Девсиара, по существовавшему тогда здесь зыб­кому подвесному мосту, мы переправились через многовод­ную, бурную Мук-су и, пройдя селения Ляхш, Ачик-Алма и Кок-су, вышли к Дараут-Кургану — началу Алайской доли­ны. Отсюда перевалом Тенгиз-бай пересекли Алайский хребет, спустились в ущелье реки Исфайрам и завершили кара­ванный путь в г. Уч-Курган (ныне Молотов-Абад) — в Фер­ганской долине.

Так закончилось первое мое путешествие в горы Средней Азии. Оно подтвердило, прежде всего, возможность организа­ции самодеятельных альпинистско-туристских походов в самые отдаленные горные районы Советского Союза. Далее, оно по­казало, что при постановке перед такими альпинистскими группами, наряду со спортивными задачами, также конкретных и посильных исследовательских задач, может быть внесен некоторый вклад в дело изучения мало исследованных горных районов нашей страны.

ЧЕРЕЗ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ

Г.

Через 17 лет, летом 1947 г., я снова совершил путе­шествие в горный Таджикистан — в район хребта Петра Первого, частично по маршруту, пройденному в 1930 г. В про­шедшие 17 лет были успешно завершены сталинские пятилетки и победоносно закончена Великая Отечественная война. Был юбилейный год — год тридцатилетия Советского госу­дарства. Альпинистские группы отправлялись на штурм высо­чайших и труднейших вершин в честь ознаменования этой ве­ликой даты.

В район ледника Сагран (хребет Петра Первого) отпра­вилась экспедиционная группа, организованная Всесоюзным комитетом по делам физической культуры и спорта. В состав экспедиции входили 14 высококвалифицированных альпини­стов, среди них 9 мастеров спорта. Альпинистскую часть воз­главлял заслуженный мастер спорта Е.М. Абалаков. На мне лежало общее руководство экспедицией. Мы имели прекрас­ное высокогорное снаряжение и были обеспечены всем необходимым. Это было совсем непохоже на наше скромное на­чинание в 1930 г. Недаром прошли для развития альпинизма в СССР эти 17 лет.

Перед экспедицией была поставлена задача: а) обследовать высокогорный район, расположенный в верховьях ледни­чка Сагран, и совершить восхождения на некоторые вершины; б) составить схему хребтов и оледенения и дать их географическое описание, в) произвести киносъемку работ экспедиции в условиях больших высот.

Путешествие, как и в 1930 г., началось из Сталинабада. Итак, через 17 лет я снова в Сталинабаде. Я ходил, как оча­рованный, и ничего не узнавал. Неужели это тот самый город? Теперь это был вполне современный город, утопающий в зелени бульваров, с широкими прямыми улицами, с солид­ными красивыми постройками. Кривые улицы, хибарки, редкие деревья, пыль – все это отошло в прошлое. Даже жаркий изнуряющий ветер — «афганец» — и тот в бессилье отступил перед зеленой стеной деревьев. Так рука человека в стране социализма изменила природу.

Из Сталинабада наш путь лежал в один из наиболее от­даленных районных центров горного Таджикистана — Джиргиталь, расположенный на реке Сурхоб. На месте вьючной тропы, на месте зыбких «оврингов», по которым мы с опас­кой проводили своих лошадей в 1930 г., теперь проходила автомобильная дорога. Два дня автомобильного пути, места­ми, правда, довольно трудного, и мы — в Джиргитале.

Дальнейший путь из Джиргиталя в глубь гор северо-западного Памира довольно труден. У селения Домбурачи переправляемся через широкую и бурную реку Сурхоб на так называемых «салах» — легких плотах, связанных из наду­тых воздухом бычьих шкур. «Салы» несутся с бешеной ско­ростью по кипящей поверхности Сурхоба, управляемые греб­цами-таджиками, среди пенящихся струй и водоворотов, и в километре ниже по течению реки, наконец, пристают к про­тивоположному берегу. Далее следует вьючный путь вверх по реке Мук-су и затем в теснины ее притока — реки Сагран. Наконец достигнут язык ледника Сагран. Отсюда, весь груз экспедиции нам приходится нести на своих плечах. Утоми­тельный двадцатикилометровый путь по леднику Сагран — через огромные моренные валы, через бурную реку, проте­кающую по середине ледника, через зияющие трещины... Вдруг, при повороте ледника, как-то совершенно внезапно перед глазами возникает чудесное видение — стройная верши­на, имеющая форму как бы шатра, на много превышающая все, что ее окружает. Это та самая вершина, которую в 1930 г. мы наблюдали с перевала Сагран. В честь исполнив­шегося в 1947 г. 800-летия столицы нашей Родины — Москвы, решаем дать прекрасной вершине название «пик Москва». Высота ее около 7000 м.

В верховьях ледника Сагран, на левой его морене, на вы­соте 4500 м, вырастает маленький палаточный городок — Это наш «основной лагерь». А затем следуют восемнадцать дней упорной борьбы и сурового труда: прохождение и об­следование тридцатикилометрового потока ледника Сагран; подъем на перевальные седловины в хребтах; разведка и штурм главных вершин района. Погода не благоприятствует: ветер, метель, холод.

Наконец 3 сентября весь состав экспедиции снова собрал­ся в «основном лагере». Можно подвести итоги успехам и не­удачам. Наиболее интересную спортивную задачу — восхожде­ние на пик Москва—не удалось довести до конца. Непогода, разразившаяся при штурме и длившаяся почти без перерыва шесть дней, заставила штурмовую группу, возглавлявшуюся

Евгением Абалаковым, отказаться от поставленной задачи. Продукты были на исходе, а длительное отсиживание на большой высоте истощило силы. Но все же сделано было много: был детально разработан путь подъема по северо­-западному гребню пика и достигнута высота 6200 м. Восхож­дение на пик Москва, одну из высочайших вершин Пами­ра, — остается почетной спортивной задачей для советских альпинистов.

Удалось совершить восхождение на вторую по высоте вер­шину бассейна ледника Сагран — пик 30-летия Советского государства, высотою в 6440 м, замыкающую на северо-во­стоке истоки ледника Сагран. Восходители: Евгений Абалаков, Евгений Тимашев и Евгений Иванов. Участники экспедиции поднялись на перевальные седловины: а) в хребте, отделяющем ледник Сагран от ледника Гандо, и б) в хребте, отделяющем от ледника Шини-бини. Впервые пройден полностью весь ледник Сагран. Особенное внимание было уделено его истокам, которые до сих пор не были известны. Составлена полная орографическая схема ледника Сагран и его взаимо­связей с ледниками Фортамбек, Шини-бини и Гандо.

Наконец, была произведена киносъемка работ экспедиции на высоте более 6000 м (А. Сидоренко и А. Зенякин). Величественная панорама пика Сталина с запада с замечательным фирновым плато, никем еще не виданная, была заснята на кинопленку и смогла стать достоянием тысяч зрителей.

Несмотря на ряд неудач, были все основания быть удовлетворенными как спортивными, так и научными результа­тами работ экспедиции. Особенно было радостно мне, посе­тившему эти места вновь через 17 лет.