Діонисій Кл. Кисель-Киселевскій,

Настоятель правосл. прихода

Садыгора, Буковина.

„БЪлый ужасъ" на БуковинЪ.

Кoppecпoндентъ „Южной КопЪйки" Г. Фурманъ описываетъ „бЪлый ужасъ", охватившій Буковинское населеніе при извЪстіи о вторичномъ наступленіи австрійцевъ:

„За двумя поворотами мы найшли Г-кое. Большое мЪстечко. Есть банкъ, церковь, костелъ, синагога, лавки—конечно, разграбленныя и опустошенныя...

Жители толпились у себя на дворахъ, суетились у повозокъ, саней, вы-носили и укладывали пожитки.

— НЪмцы идутъ...

Признаться, я въ первый моментъ не повЪрилъ всему тому, что мнЪ говорили о звЪрствахъ мадьяръ и нЪмцевъ. ХотЪлось найти ту исходную точку, которая послужила основаніемъ для созданія этой басни.

НЪсколько такихъ предположеній я высказалъ доктору. Тотъ только пожалъ плечами, a ямщикъ, который былъ невольнымъ свидЪтелемъ моего разговора, вдругъ остановилъ лошадей.

— Панъ думаетъ, что это все неправда? Ось я пану что покажу...

— Алекса, гдЪ войтъ? — спросилъ онъ у проходившаго мужика.

ПодъЪхали къ войту. Ямщикъ что-то сказалъ ему и тотъ жестомъ пригласилъ насъ за собою.

Во дворЪ у войта мы остановились. Войтъ вошелъ въ конюшню и вывелъ оттуда лошадь вороной масти.

— Бачите (видите)? — спросилъ онъ.

Мы не понимали рЪшительно ничего во всемъ этомъ. Только княжна вдругъ громко вскликнула:

— Волосы... волосы женщины... тамъ, въ хвостЪ...

Войтъ повернулъ лошадь — и мы ясно увидЪли въ пышномъ хвостЪ чернаго цвЪта 3—4 пряди бЪлокурыхъ волосъ съ запекшейся кровью на нихъ...

— Что это?... — тихо спросилъ докторъ.

Намъ объяснили.

Въ сосЪдней деревнЪ, уже занятой нЪмецкимъ корпусомъ, была произведена экзекуція населенія.

Два дня тому назадъ эта лошадь пробЪжала по улицЪ мЪстечка. Ее поймали и обратили внимаше на бЪлокурые волосы. Войтъ объяснилъ это только тЪмъ, что къ хвосту полудикой лошади, была привязана женщина...

Отъ дикой скачки тЪло женщины оторвалось и погибло гдЪ-нибудъ въ снЪгахъ.

— Чи это одна только, може съ многими такъ поступили...

Вокругъ насъ собралась толпа. Кто-то разсказывалъ о томъ, что вЪшаютъ десятаго.

— Пустите, пустите меня! — стоналъ голосъ какой-то старухи. Она приближалась къ намъ, съ нечеловЪческой силой расталкивая взрослыхъ мужчинъ.

Стала возлЪ насъ въ двухъ шагахъ и безумнымъ, дикимъ взглядомъ впилась въ доктора. Еще моментъ, и она сжимала его горло, шепча что-то и скрежеща зубами. Если бы не десятки рукъ, доктору пришлось бы плохо. Старуху оттащили и она уже дЪтскимъ тономъ спрашивала всЪхъ:

— Что съ моими дочками?... что съ моими дочками?..

Въ прошлый разъ, когда наступали австрійцы, чуть ли не двадцать человЪкъ мадьяръ ворвались въ домъ старухи и на глазахъ матери изнасиловали, a потомъ убили ея дочерей...

На заваленкЪ хаты войта сидЪлъ высокій старикъ. Онъ перебиралъ пальцами какія-то деревяшки и ни на что не обращалъ вниманія. Еще недавно этотъ старикъ былъ первымъ богатЪемъ въ селЪ. Когда пришли мадьяры, старикъ былъ подвергнутъ такому наказанію: его заставили зарЪзать всЪхъ 4-хъ дЪтей. Старика заставляли дЪлать это. Теперь для него уже все безразлично. Онъ по цЪлымъ днямъ перебираетъ деревяшки и о чемъ-то думаетъ...

Писать еще?.. Приводить еще факты?.. РазвЪ этихъ недостаточно?..

Ужасомъ вЪяло отъ всего того, что мнЪ пришлось видЪть и слышать. Разсказы одного подтверждались всЪми остальными, мелкими штрихами, которыхъ выдумать, фальшиво создать нельзя.

Били по нервамъ эти разсказы торопящихся съ отъЪздомъ бЪженцевъ.

Одинъ разсказъ слЪдовалъ за другимъ и содержаніе ихъ было удивительно коротко и несложно.

— ПовЪсили.

— РазстрЪляли.

— Сжигали имущество просто для острастки.

— Насиловали женщинъ и дЪвушекъ.

— Истязали и убивали дЪтей. И. т. д. и т. д.

Въ этихъ высокихъ горахъ, такъ глубоко занесенныхъ снЪгомъ, царилъ бЪлый ужасъ. Онъ поднимался онъ стелился повсюду и въ безмолвіи вЪчныхъ снЪговъ вопилъ о мщеніи.

БЪлый ужасъ...

БЪженцы уЪхали. ПослЪ глубокаго обморока очнулась княжна, всхлипывая послЪ истерики, сидитъ въ саняхъ докторъ.

Только ямщикъ, не то чехъ, не то румынъ, обращаясь ко всЪмъ намъ, со злой ироніей спрашиваетъ:

— Чего вы теперь не смЪетесь?"

„Прик. Р." 1915, № 1558.

Выдержки изъ газетъ, журналовъ

И отдЪльныхъ сочиненій, относящіяся къ арестамъ, тюрьмамъ и казнямъ русскихъ галичанъ и буковинцевъ.

Справка. ПЪрвый выпускъ „ТалЪргофскаго Ааьманаха" оконченъ въ 1924 году. Онъ появился въ свЪтъ благодаря заботамъ "ТалЪргофскаго Комитета", который составленіе этой пропамятной книги поручилъ проф. д-ру Ю. А. Яворскому. Когда послЪдній переЪхалъ въ Чехію, не стало человЪка, который могъ бы заняться редакціей накопившагося матеріяла. Правда, много трудился препод. Д. И. Ключникъ, однако безуспЪшно: изданіе не продвинулось впередъ.

Будучи всецЪло занятымъ въ редакціи „Русскаго Голоса", и я не могъ выполнить возложенной на меня задачи изданія дальнЪйшаго выпуска; столь вяжное и неотлошное дЪло лежало подъ спудомъ забвенія и пыли. Только съ пріЪздомъ д-ра Ю. И. Демьянчика изъ Праги я по лучилъ болЪе свободы и сейчасъ принялся за трудъ.

Не вношу никакихъ измЪненій. Подаю то, что было собрано „Комитетомъ", и продолжаю ихъ работу. РазумЪется, что весь матеріалъ, который уже появился и въ будущемъ появится, не отвЪчаетъ строгой системЪ распредЪленія; это сдЪлаетъ будущій труженникъ, изслЪдователь-историкъ горя карпато-русскаго народа. Задача современныхъ издателей заключалась и заключается въ собраніи всего того, что еще уцЪлЪло въ памяти самихъ мучениковъ и очевидцевъ неслыханнаго въ мірЪ террора.

В. Р. Ваврикъ.

 

Палачъ русскаго народа.

Въ 1925 году скончался[1] во ЛьвовЪ адвокатъ д-ръ Станиславъ Загурскій, одинъ изъ видныхъ дЪятелей польскаго общества, предсЪдатель „вшехнародоваго и вшехпартійнаго польскаго союза защитниковъ Львова". Его хоронила тысячная толпа поляковъ, представители всЪхъ польскихъ сословій и общественыхъ, политическихъ и культурно-просвЪтительныхъ организацій. Этотъ печальной памяти человЪкъ врЪзался своими ногтями въ душу русскаго населенія Галичины такъ, что безъ содраганія трудно о немъ и писать.

Поэтому, чтобы насъ никто не заподозрЪлъ въ пристрастіи, приводимъ то, что пишутъ о немъ сами поляки въ львовской газетЪ „Dziennik Ludowy" въ №№ 287-292, появившихся въ 1924 году:

„Кошмарныя отзвуки всемірной войны".

Д-ръ Станиславъ Загурскій, адвокатъ во ЛьвовЪ, предсЪдатель „Союза защитниковъ Львова", въ роли судьи австрійской арміи вынесъ сверхъ 100 приговоровъ смерти.

Чудовищный приговоръ въ СиневодскЪ — 11 невинныхъ мужиковъ повЪшено.

Остаются еще въ живой памяти галицкаго населенія, какъ польскаго, такъ и „украинскаго", кровавыя оргіи беззаконія, какія совершали австрійскія войска на этомъ населеніи, массово гонимомъ за мнимый шпіонажъ и пособіе русскимъ войскамъ.

По поводу глупоты, безсилія и трусости австрійскихъ штабовъ терпЪли эти войска постоянныя пораженія и, чтобы свалить съ себя вину и отвЪтственность, убЪгая передъ вооруженнымъ противникомъ, извергали свою месть на беззащитномъ населеніи, будто занимающемся массовымъ и организованнымъ шпіонажемъ въ пользу непріятеля. Тысячи ничЪмъ непровинившихся людей вывозились на западъ, чтобы въ продолженіи многихъ лЪть держать ихъ безъ суда въ тюрьмахъ и ужасныхъ лагеряхъ для интернированныхъ; тысячи невинныхъ людей гибли на основаніи спЪшно и массово вынесенныхъ смертныхъ приговоровъ; тысячи гибли безъ приговоровъ — просто-напросто ихъ убивали фронтовыя войска по приказу своихъ военоначальниковъ.

ЧЪмъ трусливЪе были австрійскія войска ввиду вооруженнаго непріятеля, тЪмъ свирЪпЪе и мстительнЪе они вели себя ввиду мирнаго гражданскаго населенія. Время міровой войны — это періодъ разнузданнаго преступленія и беззаконія на Галицкой Руси.

Виновниковъ этихъ преступныхъ дЪяній выбросила за бортъ общественной жизни волна повоенной революціи; однако они остались безъ наказанія, a даже тамъ и сямъ пробуютъ втереться въ общественный водоворотъ и играть въ немъ извЪстную роль.

Въ этомъ ужасномъ дЪлЪ массоваго истребленія невинныхъ людей сыгралъ выдающуюся, отличительную роль, къ сожалЪнію, и полякъ, адвокатъ, докторъ правъ Станиславъ Загурскій, который, какъ поручикъ аудиторъ въ австрійской арміи, при военно-полевомъ судЪ исполнялъ отвратительнЪйшую, кровожадную должность палача.

Эготъ Загурскій состоялъ продолжительное время предсЪдателемъ „Союза защитниковъ Львова", принималъ дЪятельное участіе почти во всЪхъ патріотическихъ комитетахъ, выступалъ часто въ качествЪ „народнаго трибунала" во время манифестацій, a по время выборовъ въ сеймъ былъ руководителемъ „боювекъ христіанско народоваго табора" и дЪлалъ своей цЪнной особой честь львовской палестрЪ, адвокатской палатЪ.

Д-ръ. Станиславъ Загурскій — выдающаяся фигура въ „народовомъ" лагерЪ, имЪетъ на своей совЪсти свыше 100 смертныхъ приговоровъ. Судъ надъ этимъ индивидуумомъ предоставляемъ обществу, a приговоръ этого суда пусть будетъ вынесенъ на основаніи кровью сочащихся документовъ: