Крест. Феодоръ П. Казимирчукъ.

С. Дубравна. Въ первыхъ дняхъ августа 1914 г. крестьянинъ села Дубравки МатвЪй Зваричъ, 60 лЪтъ, въ разговорЪ о разыгравшейся войнЪ сказалъ, что россійскія войска могутъ дойти и до Жидаческаго уЪзда. Россія, молъ, большая и война ведется не на жизнь a на смерть. ПодлЪ стоялъ и слышалъ разговоръ мЪстный крестьянинъ украинофилъ Данило Мудрый, извЪстный въ цЪлой окрестности ябедникъ и доносчикъ. Мудрый не принималъ участія въ разговорЪ сельскихъ политиковъ, но услышавъ сказанное М. Зваричемъ немедленно отправился домой, запрягъ лошадей и поЪхалъ въ с. Ляховичи-ЗарЪчные съ доносомъ къ тамошнимъ жандармамъ. Жандармы истолковали доносъ по своему и старикъ М. Зваричъ очутился въ ЖуравнЪ въ тюрьмЪ, по обвиненію въ государственной измЪнЪ. ПослЪ недЪльнаго заключенія М. Зваричъ былъ отпущенъ на свободу благодаря показаніямъ евреевъ Шулима и Хаима Шрайеровъ удостовЪрившимъ, что М. Зваричъ невиновный, a слова сказанныя нимъ среди собравшихся крестьянъ были доносчикомъ Мудрымъ злостно извращены.

Въ другой половинЪ августа по доносу мазепинца Музыки и двухъ евреевъ изъ Журавна были арестованы на базарЪ въ ЖуравнЪ, явившіеся тамъ за покупками жители с. Дубравки: Павелъ Мисакъ, Кириллъ Зваричъ, Петръ Брычъ и гимназистъ Илья Брычъ, обвиняемые украинофилами и евреями въ укрывательствЪ бомбъ и въ стремленіи отравить воду для уничтоженія имЪющихъ расквартироваться въ ЖуравнЪ мадьярскихъ частей.

Этотъ нелЪпый доносъ послужилъ толчкомъ къ высылкЪ арестованныхъ въ административномъ порядкЪ изъ родной мЪстности на продолжительное заключеніе въ ТалергофЪ.

По пути на вокзалъ и въ Талергофъ арестованные подверглись надругательствамъ и избіеніямъ со стороны оголтЪвшей толпы.

Кириллъ Зваричъ.

Коломыйскій уЪздъ.

С. Вел.-Камянки. Я служила въ с. Вел.-Камянкахъ учительницей, a мой отецъ Илья Мих. Мардаровичъ состоялъ настоятелемъ прихода въ томъ-же селЪ. 22-го августа, 1914 г. заманили насъ жандармы хитростью въ с. Годы, возлЪ Коломыи и арестовавъ насъ тамъ безъ всякого повода отправили въ Станиславовъ. Два дня водили насъ по СтаниславовЪ изъ тюрьмы въ тюрьму на потЪху городской черни. По пути на вокзалъ напали на насъ уланы, упражнявшіеся возлЪ желЪзнодорожнаго полотна. Они нанесли мнЪ сильный ударъ въ лице и голову тяжелымъ, тупымъ орудіемъ; я потеряла сознаніе, a когда очнулась, увидЪла себя на носилкахъ. Врачъ приводилъ меня въ сознаніе поливая холодной водою голову. ПоЪзда нашего уже не было. ПослЪ краткаго отдыха, конвойный солдатъ отвелъ насъ обратно въ тюрьму.

Первые два мЪсяца моего арестованія были выполнены безпрерывнымъ путешествіемъ изъ одной тюрьмы въ другую. Сперва отправили насъ въ Шатмаръ-НеметтЪ, затЪмъ въ Мискольчъ потомъ обратно въ Галичину, въ Сяноцкую тюрьму. Относительно обращенія съ нами административныхъ властей должна сказать, что мой отецъ и свящ. Семеновъ [законоучитель въ СтаниславовЪ] при слЪдованіи въ тюрьму были посажены въ возъ, въ которомъ живодеры перевозятъ собакъ. Оба старика преклоннаго возраста, избитые и взволнованные не могли подвигаться, силъ имъ не хватало. Въ СянокЪ томилъ насъ гододомъ завЪдующій тюрьмой Лоренцъ не разрЪшал намъ пріобрЪтать пищу на собственныя средства. Наконецъ мы были сосланы въ Талергофъ.

Иванна Ил. Мардаровичъучительница.

УЪздъ Каменка-Струмиловая.

С. Убинье. Когда вспоминаешь пережитыя времена, то въ памяти воскресаютъ только самые яркіе эпизоды, рЪзко нарушающіе нашу жизнь или же сильно дЪйствующіе на наше чувство и воображеніе.

Въ началЪ Великой войны меня не миновала судьба, постигшая многихъ моихъ земляковъ; я былъ арестованъ и отправленъ во Львовъ, въ тюрьму „Бригидки".

Ночъю съ 27-го на 28 августа едва мы дожились спать, съ шумомъ открылась дверь каземата и раздался наглый крикъ:

— Выходи!

Корридоры и внутренній дворъ тюрьмы освЪтился яркимъ свЪтомъ, въ которомъ зловЪще засверкали жандармскіе штыки и каски.

ЗрЪлище неописуемое, чувство ошеломляющее. ЗачЪмъ столько вооруженныхъ съ ногъ до головы жандармовъ, что будутъ они дЪлать съ нами? Неужели послЪ десятковъ лЪтъ неусыпнаго учительскаго труда въ народной школЪ и воспитанія сотенъ маленькихъ гражданъ прійдется на старость лЪтъ погибнуть на ножахъ? На что сдалось культурное воспитаніе молодыхъ поколЪній? Чего ради провозглашались и прививались народнымъ массамъ идеи права и морали, если холодное желЪзо имЪетъ право распоряжаться жизнью сотенъ и тысячъ невинныхъ людей?

ВелЪли всЪмъ выйти во дворъ. Собралось до 2600 человЪкъ. Въ углу подъ тюремной стЪной засЪла комиссія со списками на столЪ и начала вызывать по фамиліямъ. Вызванныхъ строили въ ряды по четыре. Когда набралось до 250 человЪкъ, жандармы окружали ихъ усиленнымъ конвоемъ и уводили въ сторону вокзала.

Сердце у меня екнуло. НеизвЪстность хуже всего, a спросить некого — куда отправляютъ? Ворота отпирались и закрывались нЪсколько разъ, засовы гремЪли, арестованныхъ спЪшно направляли на желЪзную дорогу. Остальнымъ велЪли итти спать.

Можно предполагать, что вызываемые были заблаговременно намЪчены, ибо вызывались преимущественно молодые и здоровые люди.

На слЪдующій день, послЪ обЪда, вызвали и меня во дворъ, гдЪ я встрЪтилъ между прочимъ Ф. Назаркевича, котораго привели изъ военной тюрьмы. Тамъ тоже всю ночь шла перекличка и отправка на вокзалъ.

Оказалось, что власти искали кого-то другого, a не найдя его повели меня и г. Назаркевича въ полицію, запретивъ распространяться о происходившемъ въ тюрьмЪ.

На полиціи насъ заперли въ камеру, нанеся предварительно г-ну Н-чу пощечину, a на слЪдующій день прискакалъ вЪстовой съ приказомъ освободить насъ.

Я остался во ЛьвовЪ и поселился у своего сына, a черезъ нЪсколько дней явились русскія войска.

С. Т. СвЪнцицкій.

Любочевскій уЪздъ.

Произвольная рука австрійцевъ, уничтожавшая русскій народъ по всей ГаличинЪ, не минула и Любачевскаго уЪзда.

МЪстечка Нароль и Липско совершенно уничтожены пожаромъ, сильно пострадали мЪстечка Любачевъ и Цъщановъ.

Въ с. ЦЪвковЪ жандармы ворвались въ церковь въ то время, когда старикъ свящ. Мокрицкій служилъ обЪдню. Жандармы сорвали съ него ризы, вывели изъ церкви и погнали домой, не давъ, ему возможности окончить литургію. Дома хозяйничали уже другіе жандармы. ПослЪ тщательнаго обыска, не найдя конечно ничего подозрительнаго, арестовали о. Мокрицкаго съ женой и двумя дочерями и отправили въ ЦЪшановъ въ тюрьму.

Въ ЛюбачевЪ былъ арестованъ мЪстный псаломщикъ Иванъ Дубикъ. Его посадили въ маленькую камеру, задЪлали дверъ кирпичемъ оставивъ только небольшое отверстіе для подачи пищи. Такъ просидЪлъ Дубикъ двЪ недЪли въ полной темнотЪ, холодЪ и грязи. Освободили Дубика русскіе солдаты, Когда его вывели изъ заключенія, онъ почти совсЪмъ потерялъ зрЪніе.

Въ ЛюбачевЪ кромЪ того были арестованы 7 человЪкъ, въ томъ числЪ А. Мончаловскій и свящ В. Гошовскій съ сыномъ Иваномъ.

Въ Олешичахъ были арестованы 9 человЪкъ, въ томъ числЪ священники: Макаръ и Лучечко и студенты И. М. Рышавый и И. М. КозЪй съ двумья младшими братьямя гимназистами.

Въ с. Сухой ВолЪ были арестованы 6 человЪкъ, въ БЪгаляхъ — 3, въ ЛиповцЪ — свящ. Шумелда, въ КоровицЪ и УлазовЪ по одному, въ Новомъ ДиковЪ — 4, въ НЪметовЪ — 3, въ ЦЪлковЪ — 7, въ СинявкЪ — свящ. Федоронко, въ Горной БашнЪ — 4, въ БруснЪ — 2, въ ЛовчЪ — 2, въ ГорайцЪ и ЖуковЪ по 3, въ Новомъ СелЪ — 5, въ Стар. ДиковЪ — 3, человЪкъ.

Въ с. ХотилюбЪ были арестованы всЪ члены сельскаго правленія съ войтомъ Федоромъ Давидко во главЪ. Въ общемъ арестовано здЪсь 11 человЪкъ.

("Прик. Русь" 1915 г. № 1514).

Перемышльскій уЪздъ.

КромЪ поданныхъ въ первой части Альманаха были еще арестованы въ с. Поздячъ и сосланы въ Талергофъ: Иванъ Чубъ младшій и Никита Федашъ, a въ с. Накло — Иванъ Фешакъ.

Накловецъ.

Перемышлянскій уЪздъ.

С. Женевъ. Въ с. ЖеневЪ былъ арестованъ въ 1914 г. весь составъ правленія мЪстной русской читальни въ лицЪ Тимофея Грицая, Петра Грицая, Степана Чайковскаго, Никиты Чайковскаго, Василія Мазура и Степана Мазура. Исполняя обязанность сельскаго писаря былъ я въ то время вызванъ въ уЪздное староство для полученія инструкцій относительно реквизиціи у крестьянъ скота для войскъ. Возвратясь домой встрЪтилъ я на своемъ дворЪ жандарма и двухъ ландштурмистовъ, которые послЪ обыска въ читальнЪ ждали спокойно моего возвращенія изъ города. Связавъ насъ попарно за руки отправили подъ радостные оклики и площадную ругань односельчанъ католиковъ на станцію Задворье. Тутъ вдоволь натЪшились нами желЪзнодорожники колотя насъ палками подъ свистъ падающихъ сверху камней, бросаемыхъ толпою. Конвойные исподтишка подгоняли насъ нечаянными, короткими ударами прикладовъ. Больше всЪхъ пострадалъ я и Ивавъ Джара изъ Перегноева. Окровавленныхъ и усталыхъ доставили насъ въ Львовъ въ Замарстиновскую военную тюрьму. СлЪдуетъ отмЪтить, что въ теченіи дальшаго путешествія изъ Львова на Западъ неистовства неунимающейся оравы, встрЪчавшей насъ повсемЪстно на станціяхъ адскимъ гамомъ и колотушками не прекращались до границъ Щлезка. Въ БохнЪ отказались торговки продать намъ съЪстныхъ припасовъ.

Предварительныя страданія, сопутствовавшія намъ на протяженіи проЪзда черезъ Галичину, кончились только на Чешско-моравской границЪ. ПослЪ 6-ти мЪсячнаго заключенія въ ОльмюцЪ на Моравіи и допроса военнымъ судьей мы были сосланы въ Талергофъ.

Степанъ Мазуръ.

Подгаецкій уЪздъ.

Арестованія „прикарпатскихъ Россіянъ". Подъ такимъ заглавіемъ помЪстила украинофильскаягазета „Діло" сообщеніе объ арестованіяхъ русскихъ галичанъ въ Подгаецкомъ уЪздЪ, при чемъ слова „прикарпатскихъ Россіянъ" были въ „Діл"-Ъ злорадно взяты въ кавычки. Подаемъ это сообщеніе въ переводЪ изъ мЪстнаго галицкаго діалекта:

Въ пятницу 7-го сего августа былъ арестованъ жандармеріей въ ВышневчикЪ свящ. Вас. Томовичъ, настоятель прихода въ МозолевкЪ и Зарваницкій благочинный и былъ препровожденъ въ судебные аресты Подгаецъ, откуда того же дня былъ перевезенъ почтовымъ поЪздомъ въ 3-мъ часу пополудни во Львовъ для преданія военному суду. Въ субботу въ 4 ч. утра былъ арестованъ жандармами въ Голгочахъ помощникъ прис. повЪреннаго изъ Журавна Владиміръ Навроцкій и былъ препровожденъ въ судебные аресты въ Подгайцахъ. УЪздное староство въ Подгайцахъ закрыло въ четвергъ 6-го числа сего мЪсяца всЪ существовавшія въ уЪздЪ „москвофильскія" организаціи, какъ то: читальни им. Качковскаго, дружины и ссудо-сберегательныя товарищества при читальняхъ Качковскаго.

Газ. „Діло" 1914 г. № 177.

Русско-Равскій уЪздъ.

М. Магеровъ. 2 августа 1914г. пріЪхавшій ко мнЪ на подводЪ крестьянинъ с. Лаврикова съ просьбой Ъхать туда хоронить покойника сообщилъ, что ихъ приходникъ Николай ОсмЪловскій арестованъ и вмЪстЪ съ нЪсколькими другими жителями Лаврикова отаравленъ въ цЪпяхъ въ Жолкву.

Это сообщеніе сильно меня обеспокоило, такъ какъ я былъ однихъ національныхъ убЪжденій съ арестованнымъ сосЪдомъ, вовсе не скрывался со своими политическими возрЪніями, и укрЪплялъ въ своихъ прихожанахъ любовь къ родной Руси, что вовсе не мЪшало мнЪ быть одвовременно хорошимъ австрійскимъ гражданиномъ.

На другой день послЪ похоронъ въ ЛавриковЪ явились въ МагеровЪ гузары, чтобы меня арестовать и посадить въ тюрьму, На этотъ разъ однако мнЪ удалось при помощи разныхъ уловокъ увернуться отъ тюрьмы. Когда же я, послЪ уничтоженія Магерова артиллерійскимъ огнемъ, переселился въ Лавриковъ, тамъ вторично былъ я арестованъ и преданъ полевому суду, квартировавшему въ КаменкЪ-ЛипникЪ. Судъ не нашелъ доказательства моей виновности и отпустилъ меня на волю.

Третій разъ былъ я арестованъ въ 1915 г. жандармомъ Зелинскимъ и отправленъ въ Перемышль, гдЪ послЪ допроса былъ оправданъ, a четвертый разъ уже въ 1916 г. преступная душа австрійскаго жандарма Слезака подвергла меня общей участи, постигшей десятки тысячъ моихъ земляковъ, Я былъ арестованъ и препровожденъ въ Талергофъ.

Свящ. Іоаннъ Решетыло.

С. Корчевъ. Я былъ арестованъ въ первыхъ дняхъ августа 1914 года въ ЖданЪ на ЛемковщинЪ и вмЪстЪ съ другими просидЪлъ въ Горлицкой тюрьмЪ до 14 сентября 1914 г; послЪ того я былъ вывезенъ въ Талергофъ. Въ іюлЪ 1915 былъ я препровожденъ съ 24 галичанами въ ВЪну и заключенъ въ военную тюрьму, гдЪ просидЪлъ ровно два года. ПослЪ предварительнаго слЪдствія я былъ поставленъ передъ военный судъ по обвиненію въ государственной измЪнЪ вмЪстЪ съ г. Богатырцемъ и товарищами. Судъ меня оправдалъ однако я былъ задержанъ въ тюрьмЪ по настоянію военно-прокурорскаго надзора; окончательно вышелъ я на волю 17 іюля 1917 г. послЪ объявленія имп. Карломъ амнистіи.

Свящ. Феодосій Дуркотъ.

ПримЪчаніе. Священникъ Феодосій Дуркотъ, настоятель прихода въ с. КорчевЪ Русско-Равскаго уЪзда былъ убитъ поляками въ своемъ приходЪ въ 1924 году.

Рогатинскій уЪздъ.

Въ Рогатинскомъ уЪздЪ были арестованы: воспитатель русской бурсы въ РогатинЪ, священники Іоаннъ Мащакъ изъ Липицы гор., Аполлинарій Филиповскій изъ Подкаменья съ дочерью, почт. чин. въ РогатинЪ Романъ Кобринскій, псаломщикъ Мих. Демчишинъ изъ Конюшокъ и одинъ дворовый служащій изъ Стратина.

"Діло" 1914 г. № 179.

Скольскій уЪздъ.

С. Орава. Въ селЪ ОравЪ были арестованы и сосланы въ Талергофъ слЪдующіе крестьяне: Михаилъ Глуханъ, Иванъ Марковичъ, Алекей Диньковичъ, Яковъ Вайдичъ, Павелъ Бутчакъ и Юрко Добровольскій. Вся вина арестованныхъ заключалась въ томъ, что они интересуясь общественной жизнью любили читать русскую газету и русскую книгу, a зная историческое прошлое родного народа твердо и сознателъно стояли на точкЪ культурнаго единства всего русскаго народа. Арестованные были передовыми людьми въ своемъ селЪ, a нескрываясь вовсе, съ своими убЪжденіями, тЪмъ самимъ уже были солью въ глазахъ враговъ всего русскаго.

Крест. Михаилъ Глуханъ.

С. Тарнавка, Скольскаго уЪзда. Въ с. ТарнавкЪ Скольскаго уЪзда были арестованы и сосланы въ Талергофъ: Николай Осиповичъ Матыцевскій и Елисавета Васильевна Матыцевская, перенесшіе благополучно ссылку и затЪмъ возвратившіеся на родину.

Т-цъ.

Станиславовскій уЪздъ.

с. Горохолина. КромЪ упомянутаго въ I части Альманаха Ивана Капущака, въ селЪ Горохолина были еще арестованы: псаломщикъ АлексЪй Дмитр. Капущакъ и войтъ Иванъ Борищакъ 72 лЪтъ. Первый изъ нихъ умеръ въ ТалергофЪ, a второй былъ сосланъ въ Гминдъ; оба были солью въ глазахъ нашихъ недруговъ; имъ не нравилась просвЪтительная дЪятельность обоихъ среди сельскаго населенія и стремленіе ихъ учредить въ ГорохолинЪ русскую читальню. Оклеветанные передъ австрійскими властями, Капущакъ и Борищакъ обвинялись въ шпіонствЪ, государственной измЪнЪ и, въ частности, въ освЪдомленіи ими русскихъ войскъ относительно австрійскихъ „укрЪпленій кругомъ с. Горохолины".

Михаилъ Тимковъ.

Тернопольскій уЪздъ.

С. Купчинцы. 12 августа 1914 r. явились въ селЪ мадьярскіе офицеры съ цЪлью набрать тутъ подводъ для передвиженія австрійскихъ войскъ. На слЪдующій день съЪхалось в Купчинцы изъ сосЪднихъ селеній множество подводъ, a остановившіеся у меня на ночлегъ мадъярскіе офицеры со своими солдатами потребовали меня, д-ра Эмил. Гладишовскаго, войта Мих. Броду и мЪстнаго учителя украинофила Фуртака участвовать въ оцЪночной комиссіи по вымЪру вознагражденія подводамъ за перевозъ войскъ и военныхъ грузовъ. По окончаніи оцЪнки мы получили выговоръ отъ присутствовавшаго тутъ-же военнаго начальства будто бы за чрезмЪрно высокія цЪны, признанныя нами крестьянамъ-подводчикамъ и разошлись домой.

Не успЪлъ я немного оддохнуть, вижу, является ко мнЪ два жандарма съ требованіемъ слЪдовать съ ними въ г. Тернополь для подписанія какого то протокола. Предполагая, что выдуманный жандармами протоколъ имЪетъ связь съ дЪйствіями расцЪночной комиссіи, въ которой я принималъ участіе, я велЪлъ запрячь своихъ лошадей и въ полночь очутился вмЪстЪ съ жандармами въ г. ТернополЪ. Тамъ сверхъ моихъ ожиданій отведено меня въ тюрьму при окружномъ судЪ; тюремный надзиратель обшарилъ всЪ мои карманы, отобралъ у меня часы и бумажникъ съ деньгами и заперъ меня въ камеру, наполненную находившимися подъ слЪдствіемъ уголовными преступниками. ОтвЪтомъ на мой вопросъ, когда же предложатъ мнЪ къ подписи обЪщанный протоколъ, была нанесенная мнЪ пощечина.

Въ безпокойствЪ и томленіи провелъ я въ тернопольской тюрмЪ цЪлыя сутки. 14-го августа вывели меня въ корридоръ, гдЪ я встрЪтился со знакомыми священниками: Павломъ Дудикомъ Александромъ Майковскимъ и Александромъ Мироновичемъ. ПослЪ нЪсколько-часового ожиданія жандармы заковали насъ въ кандалы и увели цЪлый эшелонъ, въ числЪ около 200 человЪкъ, на вокзалъ для отправки во Львовъ. По пути на вокзалъ подверглись мы яростному нападенію городской толпы.

15-го августа нашъ поЪздъ остановился во ЛьвовЪ на вокзалЪ Подзамче. Былъ латинскій праздникъ Успенія Пр. Богородицы. Гулявшая кругомъ вокзала чернь полюбопытствовала кого привезли, a узнавъ, что это эшелонъ „опасныхъ шпіоновъ", обкидала насъ градомъ камней. Окруженые конвоемъ съ трудомъ добрались мы въ гарнизонную тюрму на ЗамарстиновЪ. Тутъ среди множества заключеныхъ я встрЪтился съ священниками Діонисіемъ Бачинскимъ изъ Городища и Іоанномъ Мащакомъ, a затЪмъ въ теченіи послЪдуючихъ дней послЪ сортировки мы были отправлены эшелонами кто куда — въ Талергофъ, Терезіенштадтъ и т. п. Я очутился въ ТалергофЪ.

Свящ. Владимиръ Микитка.

Толмачскій уЪздъ.

С. Ольшаница. Я былъ членомъ О-ва им. М. Качковскаго и предплачивалъ издаваемую во ЛьвовЪ русскую газетку для народа. Другихъ прегрЪшеній за мной не числилось, слЪдовательно могъ быть спокойнымъ въ началЪ войны, что австрійскія тюрьмы меня минуютъ. По возрасту своему я не подлежалъ воинской повиности, былъ я единственно назначенъ кондукторомъ организовавшегося в селЪ обоза для перевозки военныхъ матеріаловъ. Выйдя вечеромъ въ село встрЪтилъ я своего знакомого и мы розговорились о разыгравшихся событіяхъ. По моимъ соображеніямъ виновниками разгорЪвшагося военнаго пожара были сербы, убившіе австрійскаго кронпринца. На слЪдующій день явился ко мнЪ сельскій полицейскій и потребовалъ меня къ коменданту жандармеріи. Не предчувствуя ничего плохого, въ убЪжденіи, что жандармъ вызываетъ меня для дачи справокъ относительно организавшагося обоза, отправился я въ жандармское управленіе. Тутъ былъ я арестованъ и съ многими другими отправленъ въ западныя провинціи. Только въ ГрадцЪ въ Австріи узналъ я мнимую причину моей ссылки. Я обвинялся въ непочтительныхъ и злословныхъ выраженіяхъ по адресу убитаго престолонаслЪдника Фердинанда. ПослЪ годичнаго пребыванія въ ТалергофЪ мнЪ удалось доказать свою невиновность и въ 1915 г. былъ я отпущенъ на свободу.

Изъ с. Ольшаницы былъ еще арестованъ Северинъ Депутатъ, изъ Милованя Василій Яворскій, изъ Пелагичъ Кириллъ Овчаринъ умершій въ ТалергофЪ, изъ Толмача Михаилъ Атановскій.

Крест. Иванъ Мих. Боднаръ.

Турчанскій уЪздъ.

Въ С. Ботля были арестованы въ августЪ кромЪ перечисленыхъ въ первой части Семенъ А. Еводчакъ и Иванъ Ст. Хрептакъ. У нихъ производилъ обыскъ вмЪсто жандарма школьный инспекторъ Иванъ Середа.

6 сентября 1914 были дальше арестованы: Василій С. Фацинецъ, Иванъ Л. Ниразъ, Иванъ С. Малетичъ, Павелъ Сав. Фацинецъ, Феодоръ Михалковъ, Юрій Негеръ, Юрій Малетичъ, АлексЪй Бугиръ, Павелъ Лозницкій, Иванъ Сем. Малетичъ. ВсЪ были вывезены въ Талергофъ.

Въ БотелкЪ ниж. были арестованы и высланы въ Талергофъ: учитель Діонисій Г. Чайковскій, затЪмъ послЪ обыска произведеннаго по приказу войта Ивана Фумича, были арестованы:

Наталія С. Чайковская, Михаилъ В. Михайлечко, Фома Захаревичъ, Александръ Мешко, Яковъ Іошанъ (умеръ въ ТалергофЪ), Василій Дм. Калиничъ и Андрей Ф. Тяжкунъ.

Изъ с. Гнилой были сосланы въ Талергофъ: свящ. Петръ Ив. Яневъ, Иванъ Иваничка, Иванъ Бодакъ, Андрей Бугринецъ, Василій Иречко, Степанъ Гундертайло, Василій Кизюръ, Феодоръ Марканичъ, Василій Иваничка, Степанъ Яворскій, Константинъ Иречко, Михаилъ Кизюръ, Татьяна Дуранъ.