Падение перикла. Клеон. Никиев мир

Афинский флот блокировал пелопоннесские берега, разрушил несколько городов и захватил пленных. Между тем другая афинская флотилия успешно вела осаду Потидеи на Халкидике. Осада уже подходила к концу, когда в действующем афинском флоте открылась эпидемия. Эпидемия быстро распространялась, люди умирали сотнями. Афинской эскадре пришлось вернуться обратно, и под Потидеей остались лишь сухопутные войска. Лишь зимой 430/29 г. Потидея вынуждена была капитулировать.

В Афинах всю вину за военные неудачи и бедствия сваливали на Перикла. Оппозиция против Перикла усилилась. Воспользовавшись моментом, противники войны настаивали на отправке посольства в Спарту для заключения мира. Однако это предложение было отклонено, и война продолжалась. Афиняне, говорит Фукидид, в своей политике неукоснительно следовали указаниям Перикла, не отправляли больше послов к лакедемонянам и энергичнее обратились к военным действиям. Но, с другой стороны, их огорчали многие несчастья: простой народ страдал потому, что он лишался самого необходимого, состоятельные же люди были недовольны потому, что они потеряли свои богатства, заключавшиеся в великолепных домах, расположенных на территории Аттики, и драгоценной утвари, но те и другие — больше всего потому, что продолжалась война.

Чем больше умножались бедствия, тем больше падал авторитет Перикла.

Враги поднимались со всех сторон. Многие упрекали его и угрожали ему, требуя от него отчёта во всех поступках, многие сочиняли про него песни и сатиры, называя его трусом и изменником, предавшимся врагам. Больше всего негодовали на войну и вызванные ею разорения массы бесприютного населения, скопившегося в городе.

Под влиянием возбуждённого настроения и недовольства Перикл в 430 г. даже не был избран в стратеги. Мало того, он был обвинён в неправильном расходовании государственных средств и приговорён к уплате высокого штрафа. Однако до полного своего падения Перикл не дожил. На короткое время ему даже удалось восстановить свой авторитет. На 429 г. он был снова избран первым стратегом, но в этом же году он стал жертвой эпидемии.

После смерти Перикла дела афинян ещё более ухудшились. В Аттику снова вторглись пелопоннесские гоплиты, на четвёртый год войны, в 428 г., от Афин отложился важный союзник — город Митилена, на острове Лесбосе. Восстание организовали митиленские аристократы, тяготившиеся афинской опекой и уже давно подготовлявшие восстание. Афинский стратег Пахет взял город при помощи митиленских демократов, а аристократов отправил в Афины и ожидал дальнейших распоряжений в отношении остальных жителей мятежного города.

В афинской экклесии по этому поводу развернулись страстные дебаты. Демократическая партия, на которую опирался Перикл, к этому времени раскололась на две части. Одна часть — по преимуществу землевладельцы — отошла к аристократии, а другая образовала новую, более радикальную демократическую группу. Вождём первой группы был богач Ники й, сын Никерата, человек способный, но излишне осторожный и суеверный. В демократических кругах Никий не пользовался симпатиями.

Демократическое крыло возглавлял Клеон, сын богатого афинского кожевника. Клеон открывает длинную серию общественных деятелей Афин, за которыми утвердилось название демагогов. Демагог — по буквальному смыслу «вождь народа». Первоначально слово «демагог» не имело того отрицательного, одиозного смысла, какое оно получило впоследствии.

На политическую арену после смерти Перикла выступает, по выражению Аристофана, «торгово-ремесленная династия», представителями которой были богатые ремесленники и торговцы.

Клеон—«наглейший из всех граждан, в то время пользовался величайшим доверием народа» (Фукидид, III, 36), — так характеризует Клеона историк Фукидид, враг Клеона и сторонник Перикла. Не лучшего мнения о Клеоне и Аристотель. Но ни Фукидид, ни Аристотель в данном случае не могут служить авторитетами, так как они выражают точку зрения политических противников Клеона.

Причина поворота афинской политики обусловливалась не личными качествами того или другого деятеля, а более глубокими объективными факторами.

Популярность Клеона возрастала по мере падения популярности Перикла. В глазах общественного мнения, выражением которого являлась афинская комедия, Клеон постепеннз затемнял Перикла, из грозного «Олимпийца» превращавшегося в жалкого оппортуниста.

В одной из комедий популярного афинского писателя — Гермиппа, современника Клеона и Перикла, говорится:

 

О владыка сатиров, скажи, почему

Взять не хочешь ты в руки копьё, лишь из уст

Ты воинственный пыл изрыгаешь, душа же,

Как у Телета, спряталась в пятки?

Стоит только тебе увидать, как кинжал

На наждачном бруске начинают точить,

Как блестит лезвие, ты визжишь, у боясь

Молниеносного гнева Клеона.

(Плутарх, Перикл, 33)

 

Принципиально политика Клеона не отличалась от политики Перикла. Подобно Периклу он действовал в интересах великодержавного афинского полиса, смотрел на союзников, как на подданных великодержавных Афин, и во всём следовал велениям афинского демоса. Разница состояла в том, что Клеону приходилось действовать в период глубокого политического и экономического кризиса полиса, в период обострённой борьбы, что, естественно, и заставляло его прибегать к более суровым мерам и не стесняться в выборе средств для проведения своих планов.

Клеон полагал, что для успешного окончания войны и сохранения Афинской архэ необходимо напряжение всех государственных средств, беспощадная политика в отношении непокорных союзников и пацифистски настроенных граждан.

Вторжение спартанцев в Аттику и отложение Мити лены дали Клеону повод для выступления в экклесии с обвинением афинского демоса в недостаточно энергичном ведении войны и слабости.

Фукидид так передаёт его речь:

«Много раз уже я приходил к убеждению, что демократическое государство неспособно владычествовать над другими... Впадая в ошибки под влиянием ли речей их, или же из сострадания к ним, вы не думаете о том, что слабость ваша не безопасна для вас, союзникам же она не внушает признательности к вам. Вы не считаетесь с тем, что ваше владычество есть тирания и что союзники ваши питают враждебные замыслы к вам и лишь против воли терпят вашу власть. Они слушаются вас не потому, что вы делаете им добро и тем вредите себе, но скорее потому, что вы превосходите их могуществом, и никакой роли не играет тут их расположение к вам» (Фукидид, III, 37).

Афинский демос, указывал далее Клеон, привык слушать и обсуждать, а не действовать. Афинская экклесия больше походит на театр, где слушают всё приятное для слуха, а не действуют, когда надо действовать. Из этого проистекают тяжёлые последствия, угрожающие разрушением самого государства. На этом основании Клеон требовал беспощадной расправы с дерзнувшими не подчиниться державной воле Афин митиленянами, не щадя ни аристократов, ни демократов. Расправа с митиленянами, казнь и продажа в рабство всего населения, говорил Клеон, должны будут послужить хорошим уроком и для других союзников, тоже всегда готовых отложиться от Афин.

Ослабление войны и отделение союзников грозило смертельной опасностью Афинской архэ в экономическом и политическом отношениях. Все государственные запасы, которыми ещё недавно так гордился Перикл, были уже истощены. Казна была пуста, между тем как число претендентов на получение государственного вспомоществования всё более возрастало, курс же денег всё более понижался. Вследствие этого пришлось поднять плату судьям с 2 до 3 оболов, что тяжёлым бременем ложилось на государственный бюджет, и без того уже расстроенный, и ещё более ожесточило союзников, с большой неохотой делавших свои взносы в общественную казну. Союзников раздражали крайний произвол и беззастенчивость, с которой афиняне распоряжались общесоюзными средствами. С приходом к власти Клеона отношения между союзниками и Афинами ещё более ухудшились и обострились. Это особенно ярко обнаружилось в митиленском процессе. Правда, предложение Клеона о поголовном истреблении всех митиленян не было проведено в жизнь, но всё же с мятежным городом поступили чрезвычайно жестоко. Тысяча арестованных Пахесом митиленян была казнена, и часть городской территории конфискована. На конфискованной земле было посажено три тысячи афинских клерухов. Стены Митилены были срыты, а флот выдан Афинам.

Тем временем военные действия продолжались. Война вступала в новую, более решительную фазу. Ещё в 429 г. пелопоннесцы осадили Платею. После её сдачи в 427 г. спартанцы разрушили город до основания, умертвив при этом 200 платейцев и 25 афинян. В 425 г. афинский стратег Демосфен захватил гавань Пилос и укрепил её. Выбранное место являлось не только прекрасной бухтой, но и удобным агитационным и сборным пунктом. Пилос представлял природную крепость, в которой могли укрываться мессенские илоты, массами переходившие на сторону афинян.

Спартанцы предприняли отчаянную попытку очистить Пилос, но дело не увенчалось успехом. Спартанский отряд в 420 гоплитов занял остров Сфактерию, лежащий против Пилоса. Демосфену удалось продержаться до тех пор, пока не пришло подкрепление. Афинский флот разбил пелопоннесские корабли, и остров Сфактерия со спартанскими гоплитами оказался отрезанным. Тогда спартанцы заключили с афинянами перемирие и отправили в Афины посольство с предложением мира на приемлемых для них условиях. Но предложенные спартанцами условия мира, как слишком умеренные, были отвергнуты Клеоном,занявшим теперь в афинской экклесии место Перикла. Расчёт Клеона на полный разгром Спарты, однако, не оправдался. Вскоре дела в Пелопоннесе изменились в худшую для Афин сторону. Демосфен оказался в затруднительном положении, требовал подкреплений и, казалось, уже готов был сдать Пилос.

Создавшимся положением воспользовалась враждебная Клеону партия мира и подняла против него кампанию. Характер этой кампании можно представить себе на основании политических комедий Аристофана. В 424 г. Аристофан поставил на афинской сцене, пользовавшейся тогда почти полной свободой слова, комедию «Всадники», в которой он вывел демагога Клеона в виде кожевника пафлагонца, «мерзавца подлого, клеветника», а афинский демос — в виде дряхлого, выжившего из ума старика.

За глупым, но вместе с тем чрезвычайно капризным стариком Демосом ухаживают два демагога (пафлагонец (Клеон) и колбасник—другой демагог того же типа). Демагоги стараются превзойти друг друга в лести и всевозможных обещаниях, рассыпаемых ими Демосу.

 

У нас хозяин —

Сын Пникса, Демос, брю.зга, глухой старик,

Свирепый, вспыльчивый и до бобов охотник...

Он первого числа купил раба,

Кожевника и родом пафлагонца,

Мерзавца подлого, клеветника

(Аристофан, Всадники, 40—45)

 

Хор всадников так характеризует Клеона:

 

О презренный крикун! Вопит вел страна

О нахальстве твоём несказанном.

И собранье народа, и суд, и казна,

И архивы полны им до края...

И в грязи копошась, ты весь город смешал,

Оглушил громким криком Афины.

И за взносами дани следишь ты со скал,

Как в морях рыбаки за тунцами.

 

В заключение даётся характеристика самого Демоса, верховного правителя Афин:

 

Дивна власть твоя, о Демос!

Ты всем людям, как тиран,

Страх ужаснейший внушаешь,

Но ввести тебя в обман

Так легко. До лести падкий,

Сам же лезешь ты в капкан.

И на речи чьи угодно

Ты готов разинуть рот.

А рассудок своевольный

Всё в отсутствии живёт.

(Аристофан, Всадники, 304—313; 1111—1120)

 

Клеон со своей стороны все военные неудачи приписывал партии мира и недостаточно энергичному ведению войны. Тогда раздражённый Никий предложил самому Клеону стать во главе флота, направлявшегося к Пилосу;Никий рассчитывал, что предприятие неопытного в военном деле Клеона закончится полной неудачей. Клеон, однако, принял это предложение и вместе с подкреплением отплыл к Пилосу. Руководство военными операциями было предоставлено Демосфену. Новым стратегам Клеону и Демосфену в 20 дней удалось овладеть островом Сфактерией, защищавшим вход в Пилосскую бухту, и привести, в Афины пленных спартанских гоплитов.

После падения Пилоса и Сфактерии положение Спарты становилось в высшей степени критическим. И вот тогда-то в Спарте было принято мнение Брасида, отличившегося и раньше в войне и теперь стоявшего за энергичное ведение войны. С небольшим, но отборным войском приблизительно тысячи в две человек, навербованных из илотов и преданных полководцу пелопоннесцев, Брасид предпринял смелый поход через весь Балканский полуостров на север—на Халкидику. Своим предприятием Брасид резко порывал со старыми традициями спартанской политики.

Появление Брасида на Халкидике произвело целую революцию во всём соотношении сил севера. При поддержке македонского царя Пердикки Брасиду удалось захватить северные афинские города-колонии, в том числе и важнейший из них — Амфиполь.

Защита северных берегов и островов Эгейского моря была поручена историку Фукидиду, сыну Олора, автору истории пелопоннесской войны. Фукидид, однако, не справился с возложенным на него поручением и не сумел отстоять Амфиполь. Падение Амфиполя глава афинской политики Клеон поставил в вину Фукидиду, который был осуждён и вынужден уйти в изгнание. В ссылке Фукидид и собрал материал для «Истории пелопоннесской войны», самого замечательного исторического труда древнего мира.

В 422 г. под Амфиполем произошла жестокая битва между Клеоном и Брасидом, окончившаяся разгромом афинской армии и смертью обоих вождей. Амфипольской битвой заканчивается первый период пелопоннесской войны, носящий название архидамовой войны, по имени спартанского царя Архидама, открывшего эту войну своим вторжением в Аттику.

В 421 г. между Спартой и Афинами был заключён мир на 50 лет, восстанавливавший довоенный status quo. Одним из пунктов этого договора было обязательство афинян оказывать помощь спартанцам в случае восстания илотов. Был произведён обмен пленными, но вопреки мирному договору Амфиполь остался в руках Спарты, а Афины не освободили Пилоса. Как в Спарте, так и в Афинах верх взяла партия мира. По имени главы мирной партии Афин мир 421 г. называется Никиевым миром.

Прекращение войны вызвало горячий восторг у землевладельцев и земледельцев Аттики, более всего страдавших от спартанских набегов и военных разорений. Настроение аттической деревни того времени прекрасно передано в комедии Аристофана «Мир», поставленной на афинской сцене в год заключения Никиева мира.

«О блаженный мир и упряжка волов, — поёт хор крестьян в комедии «Мир», — если бы я мог, отделавшись от всей этой войны, окапывать и обрезывать виноградную лозу и после освежительного купания попивать молодое вино, закусывая хлебом и редькой» (Аристофан, Мир, 581—599).